Глава сорок третья
Звук пожарной сирены лишил меня остатков самообладания. Сигнализация взревела на пронзительной высокой ноте. Красные огни вспыхивали, отражаясь в голых стенах и в кафеле.
Вайда отпихнула застывшую на месте Приянку и выстрелила вслед убегающей Лане.
– Она хочет забрать Руби! – Я попыталась перекричать рев сирены. – В здании отряд «Синей звезды»!
– Мальчики уже там, – ответила Вайда. – Нам просто нужно вывести детей… Приянка, Приянка!
Вайда схватила ее за плечо и как следует встряхнула. И Приянка наконец вырвалась из своего кошмара.
– Может, вырубить «аварийку»?!
– Слишком поздно! – возразила Вайда. – Они вот-вот сюда ворвутся. Пусть лучше звук заглушает выстрелы. Следи за вторым выходом – там лифты.
– Верно, – произнесла Приянка, подходя к первой палате и двигаясь словно в трансе. – Мне нужно… Просто нужно…
– Всe в порядке, – сказала я ей. – Просто поторопись.
Прежде чем занять удобную позицию, Вайда крикнула нам:
– Если мы по какой-то причине разделимся, уходим через карантин!
Значит, Макс обеспечил нам прикрытие. Но этот крошечный повод для облегчения сразу же улетучился, когда я побежала по коридору в ту сторону, куда скрылась Лана. Слева от меня раздавалось гудение лифтовой шахты. Я пристроилась на углу, укрывшись за стеной.
Где-то позади прогремел выстрел – Вайда. Еще один охранник долой.
– У тебя несколько секунд! – крикнула она Приянке.
Но замки уже щелкнули, и все двери одновременно распахнулись. Дети вышли из палат, в свете аварийного освещения их кожа казалась алой. На них были серые халаты и тапочки, но дрожали они не от холода.
– Просто идите за мной, ладно? – скомандовала Вайда. – Мы отведем вас в безопасное место.
Дети смотрели на нее непонимающими взглядами, они боялись поверить.
– Мы – такие же, как вы! – крикнула я им. – И скоро надерем задницы всем, кто издевался над вами. Понятно?
Маленькая девочка медленно подняла руку. Вайда не сразу сообразила, что жест адресован ей. Как только Ви сжала ее ладошку и повела вперед, остальные выстроились цепочкой, вцепились друг в друга и двинулись следом. Приянка шла последней.
Вайда толкнула плечом дверь, первой вышла на площадку и сразу склонилась над лестничным проемом, прицеливаясь.
Я подождала еще секунду, просто чтобы убедиться, что из лифта никто не выйдет, и побежала следом. Пистолет стал скользким и липким, но я боялась даже на пару секунд сунуть его за пояс, чтобы вытереть о джинсы руки. Теперь я замыкала нашу процессию, наставив ствол на верхние марши, пока Вайда расчищала нам путь вниз. Кто-то из детей вскрикнул, увидев, как тела раненых и убитых скатываются по ступеням.
Пули засвистели, отскакивая от перил, и доносившиеся снизу приказы охраны превратились в крики боли. Вайда распахнула дверь на третий уровень. Я пересчитала по головам детей. Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь.
Но дверей было восемь. Там было восемь детей.
Задыхаясь, я взбежала вверх по лестнице и снова ворвалась на этаж. Подошвы скользнули по луже крови, размазывая ее по полу. Я боролась с волнами паники, проверяя палату за палатой в поисках места, где мог спрятаться ребенок. Я сосредоточилась на воспоминании, которое передала мне Руби, пытаясь соотнести нечеткие яркие образы с теми лицами, что я увидела. Последняя комната слева ничем не отличалась от других. Вот только кровать была больше. И тут я все поняла.
Руби. Руби была восьмой на этом этаже. Искать было некого.
Звякнул лифт, двери начали медленно открываться. Послышался топот ног, и я рванулась обратно, к лестнице. Я так быстро слетела по ступенькам, что чуть не проскочила нужную площадку.
«Спокойно, – подумала я. – Приди в себя».
Я попыталась разглядеть, что меня ждет, сквозь стеклянную вставку в двери, но она покрылась сетью трещин из-за попавшей в нее пули. Я попыталась просканировать, нет ли поблизости электрических приборов, и не почувствовала ничего. Тогда я медленно открыла дверь и шагнула вперед, выставив пистолет.
Рев сирены разливался по коридору. Вспышки красных ламп освещали распластанные на полу тела. Ощутив горечь во рту, я сглотнула, пробираясь между трупами к дверям с надписью «КАРАНТИН».
И только потянувшись к кнопке, я вспомнила, как она работает.
– Чeрт, – выдохнула я.
Стоило отпустить кнопку, как дверь закрылась. Я снова нажала и метнулась к ней, но тяжелые металлические створки сомкнулись прямо перед носом. Я прижалась лицом к темному окошку на правой створке, пытаясь разглядеть других в темном коридоре. Я поколотила кулаками по двери, задержала дыхание… а потом выдохнула – никто не пришел.
Думай… На этом этаже может найтись какой-то предмет, который поможет мне открыть двери или не дать им закрыться.
Выкатив из ближайшего кабинета офисное кресло, я попыталась впихнуть его между створками, но они захлопнулись с такой силой, что пластиковый каркас треснул, а колесики улетели на другую сторону.
На полу лежали застреленные охранники и солдаты, но… Я покачала головой, пытаясь выбросить из нее жуткую картину. Кости сломаются, а вот кевларовый бронежилет может и выдержать. Каждая мышца дрожала от усилий, когда я сняла бронежилет с солдата, чувствуя тепло ткани, пропитавшейся кровью.
Я нажала кнопку, чтобы створки двери разошлись, а затем пихнула в щель свернутый бронежилет, толкнув его ногой.
Нет, створки не рассекли ткань. Но от силы удара сверток улетел на ту сторону. Я снова ударила кулаком по кнопке и закричала:
– Эй! При! Вайда!
Но сирены вопили так громко, что я и собственный голос толком не слышала.
«Идиотка!» -в ярости рычала я. У меня не было телефона. Я даже не знала, куда выходил потайной ход, так что не смогла бы найти их на улицах. Мои шансы таяли, как иссякающий заряд батареи, надежда таяла тоже.
Я отпустила кнопку и отступила назад, рассматривая два узких окошка на дверях. Я же так особо и не выросла… может, смогу извернуться, чтобы туда пролезть. Я прицелилась, руки погасили отдачу. Но пуля не разбила стекло, а лишь отскочила от него. Пуленепробиваемое. Послышался щелчок – магазин пистолета опустел.
– Чeрт, – выдохнула я, вытирая пот с лица. Мысли бешено неслись, оценивая оставшиеся шансы. Я могла воспользоваться своей силой, чтобы перегрузить электронные системы, управляющие дверью, и поджарить провода. Вдруг они откроются и зафиксируются в этой позиции. А может, такой вариант тоже предусмотрели, так что створки закроются намертво.
Я тяжело дышала, оценивая этот вариант. Но терять уже было нечего. В здании остались только военные и еще отряд «Синей звезды», и сейчас они прочесывают этаж за этажом. И если мне все же не повезет, и двери заблокируются, я использую последний шанс: попытаюсь выбраться через тот удаленный паркинг и потом найти остальных.
«Я и так уже потратила слишком много времени», – подумала я.
Я снова потянулась к кнопке, но тут же ощутила, как что-то жесткое ударило меня в поясницу. Волна жара, отупляющих уколов, пронзающих мозг, заставила меня вскрикнуть от огорчения и злости. Сигнализация непрерывно гудела, так что Лане пришлось орать мне прямо в ухо:
– Будь хорошей девочкой и положи руки на дверь!
Только не так.
Слова обжигали меня, застревая глубоко в груди.
Я же хотела спасти Руби. Я же хотела помочь.
Лана толкнула меня стволом пистолета. Я увидела свое темное отражение в гладком металле двери. Я уперлась в нее лбом и ладонями – она холодила кожу.
– Пусть я не привезу ее, но у меня теперь есть ты, – рассуждала вслух Лана, выкручивая мне руку. – По крайней мере, эта поездка не будет напрасной.
– Можешь попробовать, – пробормотала я, не обращая внимания на ледяное прикосновение оружия. Я крепко зажмурилась, сосредоточившись на том, чтобы найти эту серебряную нить или высвободить искру из-под той тяжести, которую Лана обрушивала на мое сознание. Эти силы были моими -никто не мог отобрать их у меня. Никто…
Мне показалось, что хватка, сжимавшая мой череп, дрогнула.
– Что ты делаешь? – прорычала Лана. – Прекрати…
Все произошло так быстро, что я осознала, как падаю, только когда двери передо мной исчезли и я шлепнулась на холодные плитки. Зубы клацнули, я прикусила язык, колени и ладони отозвались болью. Перевернувшись, я попыталась ударить Лану ногой, но двери карантина уже снова захлопнулись. Я вскрикнула, петля, душившая меня, лопнула, и теплый кокон силы снова окутал меня.
Моя сила.
На одну безумную секунду мне показалось, что я правда справилась! Но я была за дверью, а она…
По другую сторону двери, пробившись сквозь завывание сирены, раздался крик. Что там случилось еще? Красные лампы осветили коридор, и я снова вскочила на ноги.
«Беги, идиотка», – подумала я, глядя через окошко на Лану.
И тут я застыла от ужаса.
Кто-то набросился на нее сзади, обхватив за туловище и прижав руки к бокам. Во вспышках красных ламп я рассмотрела темные волосы, и еще до того, как человек поднял голову, я поняла, кто это был.
– Роман!
Это… это было неправильно. Я оставила его в операционной. Он должен был уйти вместе с Лиамом, Толстяком и Руби. Почему он не остался с ними?
Почему он по ту сторону дверей?
Я стукнула кулаком по стеклу, пытаясь привлечь его внимание. Лана яростно вырывалась, но Роман лишь сжимал ее всe крепче и с болью в лице что-то говорил ей.
Если моя сила ко мне вернулась, это значит… – что это значит? Он смог поймать ее врасплох, скопировав ее способность до того, как Лана обрушилась на него? И он лишил ее способности нейтрализовать наши?
– Роман! – крикнула я, снова замолотив по стеклу. Я подняла руки, готовая поджарить двери, но парень наконец заметил меня. Он развернулся, не выпуская Лану, и трясущейся рукой выстрелил в кнопку управления дверью. В механизме что-то металлически звякнуло – сработала система безопасности. И панель обесточилась – электрический заряд вырвался наружу, словно душа, покидающая мертвое тело.
– Нет! Роман! – Я вцепилась пальцами в щель между дверьми, упираясь ногами в пол. Я могу расплавить замок. Я могу еще что-то сделать… они тяжелые, но…
Роман посмотрел на меня, а потом перевел взгляд на свое левое плечо, на прижатую к нему правую ладонь, с прямыми, плотно сомкнутыми пальцами. Он слегка приподнял руку и снова прижал ее к плечу, повторив движение. Наш знак.
Я в порядке.
– Нет! – крикнула я.
Роман повторил жест, не переставая бороться с Ланой.
Всe в порядке.
Я осознала, что плачу, когда поняла, что больше не могу вдохнуть, когда руки стали слишком скользкими от пота и слез, и я никак не могла схватиться за металлическую створку. Я снова прижалась к окну, надеясь, что Роман еще раз посмотрит на меня. Я видела в нем последствия того, что он позаимствовал силу Ланы. Его лицо превратилось в мрачную маску боли. Он сражался, пытаясь повалить Лану на пол.
Я вскрикнула, когда со стороны лестницы ворвались вооруженные люди и рассыпались по коридору. Не военные, не охранники здания и даже не Защитники – эти мужчины и женщины были одеты в знакомую, абсолютно черную форму.
«Синяя звезда».
Лана внезапно расслабилась – на ее лице засветилась жуткая победная улыбка, от которой у меня похолодела кровь и замерло дыхание.
– Нет! – крикнула я. – Отпустите ее!
Ему нельзя возвращаться – его убьют. Мерсер уничтожит его, если не физически, то сломает эмоциональными и душевными пытками.
Но Роман не собирался отпускать свою сестру. Больше не собирался. Даже чтобы убежать и спастись самому.
Он оглянулся на них, а затем посмотрел на меня, и его голубые глаза были яркими, как молния в штормовом небе, а лицо ужасающе спокойным. Он что-то сказал, и я прочитала по губам.
Беги.
К ним подкатился какой-то баллончик. Роман извернулся, пытаясь спиной прикрыть Лану. Солдаты выстроились в цепь и медленно приближались, некоторые держали наготове винтовки, прикрывая тех, кто подходил к Роману с наручниками. Это было последнее, что я увидела, прежде чем сработала светошумовая граната, и всех поглотил ослепительный свет.
Я прижимала руки к стеклу, колотила по нему.
«Беги, – говорила себе я. – Нужно бежать».
Я не могла оставаться здесь. Я не могла уйти.
Но остальные… Руби и Приянка, и Лиам, и Толстяк, и Вайда, и те дети – я нужна им всем. Им нужно, чтобы я сбежала. Со мной еще не покончено.
Со мной еще не покончено.
Не помню, как вернулась в операционную, как пробиралась по узким неровным ступенькам. Меня хватило только на то, чтобы поставить полки на место и повысить напряжение в панели, управляющей дверью, так чтобы металл с шипением расплавился.
Я помню, что когда я выбралась наружу, остальные ждали меня. Сначала я ничего не понимала и никого не узнавала. В крошечном проулке прямо позади здания находилась погрузочная площадка с кирпичным навесом над пандусом, закрывавшим его от взглядов сверху. Под ним была припаркована белая автоцистерна – такие использовались ООН и временным правительством для доставки чистой воды в населенные пункты.
Макс стоял рядом с темнокожей женщиной средних лет в армейской форме. Она показывала на грузовик с выражением явной паники на лице. Толстяк, забравшийся на цистерну, одного за другим опускал в люк детей. Лиам и Руби, должно быть, уже были внутри.
Рядом о чем-то совещались Вайда и Приянка. Приянка энергично махала рукой в сторону здания. Вайда показывала в небо, по которому с гудением пролетали вертолеты.
Толстяк первым заметил меня и позвал Вайду. Я побежала к ним, а пожарная сирена, все еще звеневшая в моих ушах, обратилась в крик, и с каждой секундой он все больше разрывал меня на части. С каждым шагом вперед.
Никогда в жизни я не забуду лица Приянки, когда она увидела, что я бегу к ним одна. Выражение облегчения сменилось страданием, и рана превратилась в незаживающий шрам.
– Нет! – крикнула она, спрыгивая с лестницы и подбегая ко мне. – Нет! Где они?
Я схватила ее и оттащила обратно к цистерне.
– Нам нужно уезжать. Они догонят нас через несколько минут.
Вайда пыталась помочь мне справиться с долговязой Приянкой и получила кулаком в челюсть в качестве благодарности.
– Не заставляй меня тебя вырубить, – предупредила ее Вайда.
– Они еще там! – простонала Приянка. – Роман пошел искать ее! Где они?
– «Синяя звезда», – только и смогла ответить я.
Вайда посмотрела на меня. Мое горло сводило от боли, которая отзывалась в каждой клеточке тела.
– Ты поступила правильно, – с горячностью сказала она, коснувшись моих волос. – Иначе было нельзя.
– Пожалуйста, – взмолилась женщина-водитель, обращаясь к Максу. – Нужно ехать. Улицы всe еще патрулируют. Я хочу помочь вам, и я это сделаю, но у меня есть семья. Это у них будут проблемы, если меня поймают.
– Я не уеду, – ответила Приянка.
– Ты, похоже, решила, что я пошутила, – прищурилась Вайда, засучивая рукава.
– Мы не сможем помочь им прямо сейчас, – сказала я, надеясь на то, что их забрали живыми. – Роман хотел, чтобы мы ушли. Приянка, он приказал мне уходить.
– Они вместе? – спросила она. – Они вдвоем… вместе?
У меня хватило сил лишь на кивок.
Приянка повернулась к лестнице и полезла вверх, не глядя на меня. Я протянула руку, чтобы ободрить ее, но она дернулась, избегая моего прикосновения. И это добило меня.
Я поднялась следом за ней на цистерну, и Толстяк помог мне протиснуться через узкий люк. Неожиданно я обнаружила, что стою по колено в воде. Она пахла хлоркой и каким-то соединением меди, которое добавляли в воду, чтобы нейтрализовать «Амброзию».
Я ощупывала гладкую поверхность емкости, пока глаза не привыкли к темноте настолько, что я заметила детей, которые устроились вдоль стены, а потом Лиама с Руби в дальнем углу.
Ее исхудавшее тело с головы до ног завернули в толстые одеяла. Лиам обнимал Руби, прижимая ее голову к своей груди. Вода доходила им до пояса. Я опустилась на колени и кончиками пальцев коснулась дорогого лица. В темноте оно казалось еще более изможденным.
– Ну же, милая, – бормотал Лиам. – Не заставляй нас ждать. Ты же знаешь, что терпение – не мой конек.
Приянка смотрела на нас, устроившись напротив детей. И даже в полумраке цистерны я видела, как слезы струятся по ее лицу и падают в воду.
Наконец внутрь забрались Макс и Вайда, следом спрыгнул Толстяк, закрывая за собой люк. Дети вскрикнули, оказавшись в полной темноте. Я хотела сказать им, что нужно лишь потерпеть, и они приспособятся к темноте, как и ко всему остальному. Но потом я подумала, что этому их уже не нужно учить.
Двигатель взревел, и нас швырнуло вперед. Машина съехала с погрузочной площадки и вырулила на улицу.
– Как ты ее нашел? – спросила Вайда у Макса.
– Она застукала меня, когда я пытался угнать грузовик, и сказала, что поможет, – ответил Макс.
– Ты поверил кому-то в форме, кому-то на службе у правительства?
– Она же приехала к «Леде», разве нет?
– Чeрт, мальчишка, – выговорила Вайда, бессильно откинув голову назад и ударившись затылком в стенку.
– Она нас не выдаст, – сказал Макс. – Мы прибудем к назначенному месту. Она обещала.
– Если я окажусь права, то выбью эти слова на твоем надгробии, – язвительно усмехнулась Вайда. – «Она обещала».
Толстяк успокаивающе положил руку ей на плечо, пробираясь в заднюю часть цистерны, чтобы проверить, как там Руби.
– Никаких изменений? – прошептал он.
Лиам покачал головой.
– Дети тоже ничего не знают. Они только говорят, что Руби… – Он с трудом сглотнул. – …в таком состоянии уже не первый день.
– Ей провели процедуру? – спросила я.
– Не знаю, – ответил Лиам. – Дети рассказали, что сотрудники «Леды» просто проводили обследования и брали анализы, но кто знает, что с ней могли сделать.
В моем сознании вспыхнуло воспоминание о хирурге, державшем в руке дрель. Но когда я протянула руку и провела по обритой голове Руби, перед глазами снова вспыхнул белый свет. Меня пронизало то же странное чувство, только более слабое, чем раньше. На этот раз я знала, что сопротивляться не нужно.
Воспоминание формировалось в моем сознании, как капли чернил, упавшие в чистую воду. Стояла весна, и деревья уже покрылись молодой зеленью. Между ними шла дорожка. Рядом с заколоченным зданием, расписанным граффити, игровая площадка.
Я узнала это место.
Сломанные качели словно материализовались из пыли на ровном месте. Школьная табличка была разбита, но край логотипа еще был виден. «Начальная школа Блэкстоуна».
Зачем она мне это показывает?
Я прошла – Руби прошла – мимо качелей к проржавевшим турникам и лесенкам, упала на колени и забралась под длинную пластиковую горку, от времени покосившуюся.
Ее руки раскапывали мокрый песок, отбрасывая его в сторону. Через несколько минут она – я – сунула руку в карман куртки. В руках оказалась черная подарочная коробочка для украшений. Внутри маленькая флешка. А еще обрывок бумаги, и на нем два слова: «ЗАВЕРШИ НАЧАТОЕ».
Крышка снова закрылась, и я уложила коробочку в ямку. Когда я прикрывала ее песком, правая рука странно болела. Но когда Руби в прошлый раз транслировала мне воспоминание, я ничего не чувствовала. Эта боль была настоящей.
Это была Приянка. Я уцепилась за это ощущение – как ее рука стиснула мою – и ухватилась за нее, как за страховочный трос, чтобы выбраться из растворяющегося воспоминания Руби. Я еще раз посмотрела на подругу, но ее лицо оставалось таким же безучастным.
– Что-то происходит, – прошептала Приянка. – Рядом куча техники.
Теперь я тоже это почувствовала.
Макс должен был благодарить судьбу за темноту. У него не было шанса увидеть выражение лица Вайды.
– Вот оно, – тихо проговорила она. – Постарайтесь не шуметь.
– Почему мы остановились? – прошептал Толстяк.
Причин для этого было достаточно: заблокированная дорога, полицейские или военные патрули, баррикады на выезде из города.
– …говорю же вам: я только развожу грузы, и мне нужно скорее отсюда убраться, пока ситуация не ухудшилась.
Баррикада. Я сцепила зубы и крепко сжала руку Приянки.
– Нам приказано досматривать весь транспорт, даже военный, – сказал мужской голос.
– Нет… не открывайте, – быстро возразила водитель. – Дым попадет в очищенную воду, произойдет загрязнение, воду нельзя будет использовать, а мне придется заполнять тонну бумаг.
– Нам приказано досматривать содержимое каждой машины, – настаивал мужчина.
В задней части цистерны, там, где была лестница, что-то глухо стукнуло. Дети прижались друг к другу, глядя на люк.
– Давайте, – сказала женщина. – Вытяните руку.
Рядом с моим левым плечом находился кран. Я вздрогнула всем телом, когда раздался металлический скрип рычага, который поворачивали снаружи.
Уровень воды в цистерне был слишком низким и не доставал до сливного отверстия. Я зачерпнула ее руками, чтобы налить в решетку. И в этот момент кто-то из детей, явно Кинет – Синий, поднял руку и направил в кран ровный поток воды. Пара пригоршней выплеснулась мне на плечо, намочив одежду.
Вайда с одобрением сдавила плечо мальчишки.
Двигатель завелся снова, и цистерна задрожала. Готова поклясться, что услышала слова Макса:
– Я же говорил, что она не выдаст.
Но когда мы двинулись дальше, только Лиам решился заговорить. Снова и снова он в тишине повторял всe тот же душераздирающий вопрос:
– Она не просыпается – почему она не просыпается?
