Глава сорок четвертая
Женщина-водитель доставила нас на стоянку, где мы оставили свои машины, и, к моему удивлению, нас там уже ждали. Кейт.
Она была в простых джинсах и свободной рубашке, светлые волосы скрыты под бейсболкой. Я не узнала фургон, который она припарковала рядом с пыльным «седаном» и внедорожником, но какое это имело значение.
Люк оказался так высоко, что Толстяку пришлось использовать свою силу, чтобы по очереди поднять нас наверх. К моменту, когда я выбралась наружу, Кейт и Вайда уже что-то обсуждали, глядя на карту, разложенную на капоте седана.
– Ты же сказала, что вас восемь и еще дети? – Помогая детям спуститься по скользкой лестнице, я услышала, как Кейт спрашивает Вайду.
– Было восемь, – раздался короткий ответ.
Женщина вышла из кабины и наблюдала за действиями Толстяка. На ее лице было написано изумление, словно он был каким-то фокусником. Я направилась к ней, чтобы сказать, как мы все ей благодарны, но она лишь подняла руку.
– Я не хочу знать о том, что происходило в лаборатории, – сказала женщина. – Я каждую неделю привозила туда своего сына на обследование, пока он не умер от ОЮИН. Просто позаботьтесь теперь о себе, хорошо?
Лиам поднял Толстяка к люку, потом как-то передал ему Руби, после чего Толстяк с помощью своей силы вытащил Лиама.
Сначала мне показалось, что его рубашка просто промокла, но пятно было слишком темным. Похоже, что у Лиама снова разошлись швы. Толстяк тоже это заметил, но мы даже не пытались остановить парня, когда он поднес Руби к краю цистерны и аккуратно опустил девушку в протянутые навстречу руки Вайды.
Макс собрал вокруг себя детей и пытался отвлечь каким-то рассказом, увлекая их к фургону Кейт.
– Врач, которому я доверяю, встретит нас в безопасном месте, – сказала Кейт, направляясь к внедорожнику. – Она даст честный ответ.
– Мне не нужен честный ответ. Мне нужен благоприятный, – устало произнес Лиам.
– Понимаю, – мягко ответила Кейт, открывая заднюю дверь, чтобы он мог забраться первым. Затем туда же положили Руби.
Я помахала рукой водителю, хотя скорее всего она этого не увидела. Но мне было всe равно.
Вайда собиралась вести внедорожник, а рядом с ней на пассажирском сиденье уже уселся Толстяк. Мне оставалось только забраться назад к Лиаму и Руби. Приянка и Макс взяли двоих детей с собой в «седан», а Кейт разместила остальных в фургоне.
Всe произошло тихо, быстро и собранно – так действуют те, кто хочет как можно скорее откуда-то убраться. Мы выехали на дорогу следом за Кейт и вскоре оказались за границей города.
Радио осталось включенным – оно тихо бормотало, потому что Толстяку было нужно следить за новостями. Я приглушила звук, вслушиваясь в тяжелое дыхание Лиама, который держал на руках Руби. Он заметил, что я наблюдаю за ним, и его глаза увлажнились. Если я буду и дальше смотреть на него, я точно расплачусь, а пользы от этого не будет никакой.
– Мне очень жаль, – сказал он. – Я не хотел, чтобы все так вышло.
Я это знала. Я знала, что от мысли о том, где остался Роман, сейчас тяжело не только мне. Мне было не просто тяжело – мое сердце ныло, не переставая, а все внутри переворачивалось от страха. Я не могла пообещать Лиаму, что со мной все будет в порядке, и не могла заставить себя рассказать, что в точности произошло, или объяснить, что может случиться с Романом и Ланой, когда они снова попадут к «Синей звезде»… Поэтому я промолчала. Чем дольше мы ехали, тем сильнее я погружалась в какое-то оцепенение. Я не сопротивлялась. Молчание было местом, где я могу восстановить силы, а не ловушкой. Прямо сейчас я нуждалась в молчании.
Свободной рукой Лиам обнял меня, прижав к себе и к Руби.
Прямо сейчас я нуждалась и в этом тоже.
Надежное укрытие в Довере, вероятно, сохранилось еще со времен Детской лиги, но я не стала уточнять, а Кейт не вдавалась в объяснения. Дом стоял в самом конце безлюдной улицы, и на крыльце еще висел потрепанный американский флаг. Горькая ирония, учитывая обстоятельства. Но место выглядело вполне безопасным, особенно после того, как мы загнали фургон в гараж и отвели детей в дом, так что я вообще не понимала, почему у Лиама такой вид, будто он увидел призрак.
– После роспуска «Лиги» мы сохранили только это место, – сообщила ему Кейт, открывая дверцу и помогая ему вылезти. – Поверь, если бы не обстоятельства, я бы и не подумала снова привозить кого-то из вас сюда.
Невысокая темноволосая женщина вышла на крыльцо.
– Давайте сюда, – сказала она, посмотрев в одну и в другую сторону.
С видимым усилием Лиам понес Руби к дому и поднялся на крыльцо. Толстяк держался рядом с ним, поддерживая ее безвольное тело. Просто на всякий случай.
– Спасибо вам за это, Мария, – поблагодарила Кейт, когда ребята уложили Руби на кровать на втором этаже. На кровати был только матрас, покрытый простыней. Врач сняла свой просторный кардиган и скатала его, чтобы подложить Руби под голову вместо подушки.
– Вам что-нибудь нужно? – спросила Кейт, нервно переминаясь с ноги на ногу рядом с кроватью.
На столике уже лежали какие-то медицинские инструменты и еще пакет для внутривенных вливаний.
– Чистая вода и салфетки, одежда для нее, – ответила Мария. – Я заглянула в шкафы, но ничего особо подходящего не нашла.
– Мы очистили дом от всего, что позволило бы идентифицировать нас как его владельцев, – извиняющимся тоном произнесла Кейт. – Но у меня в сумке есть таблетки для обеззараживания воды. Я принесу графин.
– А еще мне нужно ее осмотреть, – сказала Мария, многозначительно посмотрев на Толстяка и Лиама.
Лиам напрягся, но Толстяк положил руку ему на плечо и покачал головой.
– Пойдем. Пока я хотя бы тебя заштопаю.
Я последней задержалась в дверях, не зная, чем заняться. Потом решила вернуться к машинам и оценить, чем мы располагаем и чем сможем накормить детей.
Я осторожно втащила в дом рюкзаки, стараясь не разбудить малышей, которые мгновенно заснули – кто на диване, а кто прямо на ковре в гостиной. Они свернулись клубочком, прижавшись друг к другу, как котята, и это еще раз напомнило мне, сколько в них жизненной силы и выносливости и с какой жестокостью этот мир испытывает их на прочность.
Мне оставалось только разбирать вещи, погрузившись в бездумное распределение припасов на кухонном столе. Краем глаза я видела Приянку с Максом, застывших в угрюмом молчании. Я сунула руку в последний рюкзак. Пальцы коснулись какого-то свертка.
От вида знакомой серой рубашки у меня перехватило дыхание. Это были вещи Романа. В рюкзаке не было ничего, кроме запасной одежды, фонарика и остатков аптечки, которую мы забрали из Убежища.
– Зу? – окликнул меня Толстяк с лестницы. – Иди сюда.
Эти слова вырвали меня из транса. Я поднялась в комнату, не осознавая, что по-прежнему держу в руках рубашку Романа, пока Вайда не бросила на меня быстрый взгляд. У кого-то нашелся еще один комплект одежды. Серая толстовка была Руби слишком велика, но она лучше скрывала ее худобу.
– Насколько я могу сказать, с ней всe нормально, – медленно проговорила Мария. – Она обезвожена и конечно истощена, и я нашла несколько порезов и швов – вероятно, отсюда брали образцы тканей.
Лиам покачал головой.
– Не очень похоже на «всe нормально».
– Я имела в виду, – сказала Мария, подняв ладони, – ей не делали операций.
Я облегченно привалилась спиной к стене.
– Но тогда почему она не просыпается? – спросил Толстяк, скрестив руки на груди. – Нетипичная реакция на успокоительные? Даже если ей дали большую дозу, действие уже должно было пройти.
– У меня нет оборудования, которое позволило бы установить, нет ли у нее черепно-мозговой травмы. Девушке нужно сделать сканирование, показать ее неврологу, но если стояла задача изучить ее способности, нормальную мозговую активность нужно было сохранить, – высказалась Мария. – Возможно, ее ввели в медикаментозную кому, чтобы избежать отека мозга, который спровоцировали эти исследования. Также весьма вероятно, что, зная, как велики ее возможности, девушку хотели держать под полным контролем.
Может ли какая-то часть личности оставаться бодрствующей, даже когда человек без сознания?
Лиам покачал головой, закрыв лицо руками.
– Проклятье… Наверняка в какой-то момент она была в сознании, иначе Макс не смог бы ее обнаружить. Тогда мы не смогли бы увидеть то, что видела она, достаточно четко, чтобы ее найти.
Услышав это, Кейт приподняла брови.
– Она на что-то реагировала? – спросила Мария. – На ваши голоса, на перемещение?
Я им не рассказала.
– Да.
– Зу? – переспросил Лиам. – Ты что-то заметила?
– Она показала мне, где найти детей, – сообщила я. – Когда мы обнаружили Руби, я коснулась ее руки, чтобы проверить пульс, и она… я будто перенеслась в другое место. Я оказалась на следующем этаже, шла по коридору. Я понимаю, что это звучит невероятно, но это было воспоминание – и не мое.
Лицо Лиама изменилось – на нем расцвела надежда. Парень повернулся к Марии.
– Я не имею ни малейшего понятия, что и когда может случиться, – ответила она. – Может, она проснется через несколько минут, а может, через несколько лет, а может, вообще никогда. Как я уже сказала, вам нужен специалист. Но лично я рекомендую, если девушка не проснется к вечеру, держать ее под капельницей и использовать зонд для искусственного питания. Это, по крайней мере, я смогу обеспечить. Давайте я принесу из своей машины всe, что нужно.
– Спасибо, Мария, – поблагодарила Кейт. – Я перед вами в долгу.
Женщина остановилась в дверях и снова посмотрела на Руби.
– Вы мне ничего не должны. Но знайте, что мне звонила Бет. Начальство явно заметило ваше отсутствие.
– Я и сама догадалась, – ответила Кейт. – Сейчас Бюро нужны все свободные руки.
Мария кивнула. Мы услышали, как она спустилась по лестнице, после чего столпились вокруг кровати Руби.
– У тебя не будет сложностей? – спросила я у Кейт.
Она оптимистично улыбнулась мне.
– Мне удалось придумать причину для своего отсутствия. Мой начальник симпатизирует «пси» и дал мне отгул на день, чтобы я могла найти место за городом, где Нико и еще несколько детей смогут переждать, пока всe не утихнет. Но вообще-то мне не обязательно возвращаться.
– Но всe-таки стоит, – откликнулся Толстяк. – На данный момент ты – единственная, кто может следить за тем, что происходит на самом деле.
– На данный момент? – переспросила она. – У вас есть план?
– У нас есть кое-какие идеи, – ответила Вайда. – Мы должны оправдать Зу, а еще обличить участие Мерсера и Мура во всем, что происходит. Надеемся, что это станет началом долгого пути к восстановлению того, что Круз на хрен уничтожила.
– Нам остается только надеяться, что из-за этого не начнется другой, более сильный пожар, – произнес Толстяк.
– Не начнется, – возразила я. – Нам нужно сосредоточиться на том, что вызовет отрицательную реакцию у всех: на том, что Мерсер и Мур продавали «пси» за пределы США потенциальным противникам. Правительство может ненавидеть нас, но никому не понравится, если наши возможности будут доступны кому-то еще.
– Звучит цинично, – заметила Кейт.
Я пожала плечами.
– Руби не стала бы действовать, если бы у нее не было доказательств, – произнес Лиам. – Мы прошли через многое, и она уже научилась всегда собирать подтверждения.
Потому что без них нам мало кто поверит.
– Она так и сделала, – сообщила я. – Думаю, я знаю, где именно они спрятаны.
Вайда подняла брови.
– О повелительница долбаных невероятных сюрпризов! Ты больше ничего не забыла нам рассказать?
Я покачала головой.
Лиам потер лицо рукой и снова взглянул на Руби.
– В чем дело? – спросил его Толстяк.
– Я просто подумал о своих детях – о тех, что в Убежище, – ответил тот. – Я уверен, что мама и Гарри обо всем позаботятся, но я не знаю, что с ними. Я не могу привезти Руби туда, пока она в таком состоянии, но она убьет меня, если я не проверю, как там они.
– Ты вполне можешь это сделать, – согласился Толстяк. – Останься еще на несколько дней, чтобы убедиться, что она стабильна – может, она и очнется. Если ее состояние не изменится, можешь на день-два уехать, а я останусь и буду держать всех в курсе. Папа сможет передать нам нужные медикаменты из своей больницы и, скорее всего, найдет надежного невролога, который сможет нас проконсультировать. Пожалуйста, позволь мне это сделать. Я пока не могу вернуться в Вашингтон, я не могу выйти перед камерами и рассказать всему миру правду, но я могу помочь своим друзьям. И я это сделаю.
– Наверное… – ответил Лиам с потерянным выражением лица. – Но если что-то случится, пока меня не будет…
– Ничего не случится, – пообещал Толстяк. – Как только у меня появится время, я начну выяснять, где раньше жили те дети, которые спят внизу, и есть ли у них дом, где их ждут. Если понадобится, я начну искать другое безопасное место, куда они смогут отправиться.
Вернулась Мария с вещами и медикаментами. Я вышла из комнаты, чтобы пропустить ее внутрь, и уже не смогла заставить себя войти обратно. Стены помещения словно надвигались на меня, а под кожей снова заметались потоки статического электричества.
Когда я проходила по коридору, лампа мигнула. В задней части дома я нашла еще одну комнату. Там не было ни кровати, ни шкафа, только стол, придвинутый к окну. Я прислонилась к нему и закрыла глаза, прижав к губам рубашку Романа. Я вдыхала запах кедра, кожи и дыма.
Приянка и Макс не знали, почему я вернулась одна, а я была слишком трусливой, чтобы спуститься вниз и объяснить им. Я думала о тех последних нескольких секундах, понимая, что не готова принять случившееся.
Я представляла, как он поднимает свою изуродованную ладонь, раз за разом прижимая ее к плечу, пока я этого не заметила. Пока я не уловила, что он хочет сказать.
Я в порядке. Всe нормально.
Наверняка он знал, что это солдаты Мерсера и что его ждет. Но вот чего я не понимала: почему он вместе с сестрой сдался «Синей звезде»? Почему не дал мне открыть дверь, не попытался сражаться?
«Из-за тебя, – прошептал тихий голос в моей голове. – Всe из-за тебя».
Роман задержал наемников «Синей звезды», чтобы все мы спаслись. Или наконец понял то, о чем уже успели догадаться мы с Приянкой: Мерсер эмоционально и психически манипулировал Ланой, и, не понимая этого, она представляла опасность для всех. Но Роман больше не мог оставить ее одну с этим чудовищем. Не мог поступить так снова.
Я в порядке. Всe нормально.
Меня пронзил гнев, унося прочь боль и вину.
– К чeрту такое «в порядке»!
Я не готова сдаться. И потерять его навсегда. Его или других. Я достаточно довольствовалась тем немногим, что нам было доступно – но теперь хватит! Никто не убедит меня, что наша история – это колесо, которое будет катиться по накатанной колее, даже если его не подталкивать вперед. У нас нет времени на то, чтобы сидеть и надеяться, что когда-то все наладится – надо только еще подождать.
Время ожидания закончилось. Если им нужен «Псионный круг», они его получат.
На моих условиях.
Внизу Макс с Приянкой сидели напротив друг друга за кухонным столом. Макс опустил голову и закрыл глаза, а Приянка с потерянным видом водила пальцем по сучковатому дереву. Я нашла у домашнего телефона ручку и блок клейких листочков, а затем написала короткую записку и приклеила ее на холодильник. «Не уходим, не попрощавшись». Пусть это станет нашей первой традицией. Остальные можно придумать потом.
Услышав шум, оба они резко выпрямились.
– Вы не хотите кое-куда съездить? – спросила я.
– Зачем? – спросила Приянка. – Что происходит?
– Руби оставила нам подарок, – ответила я. – И нужно его забрать.
Две недели спустя
Мы не стали возиться с дверью. Мы просто взорвали чертову стену.
Оглянувшись, я увидела, как в темных глазах Приянки отражается пламя. Черная балаклава скрывала ее лицо, но когда осела пыль и землю усыпали обломки кирпичей, оно буквально излучало удовлетворение. Удушливый запах дыма забивал ноздри. Я глубоко вдохнула и коснулась передатчика в ухе.
– Трехминутная готовность, – сообщила я остальным. – Ви, ты на позиции?
В ответ я услышала негромкий взрыв у главного входа на склад Мерсера, куда как раз направились Вайда и ее команда из семи «пси».
– Мы внутри, – произнес голос Вайды в наших передатчиках. В ответ тут же раздались выстрелы.
Я махнула рукой, отправляя свою группу дальше, к тлеющим остаткам помещения, где Мерсер предпочитал отдыхать подальше от своих сообщников. Джейкоб выступил вперед и взмахом руки впечатал двух солдат Мерсера в стену.
– Оставайся здесь, – скомандовала я. – Позаботься, чтобы никто не вошел и не вышел, пока мы не вернемся.
Они с Лизой откликнулись на мою просьбу о помощи, как и десяток других «пси»-детей, с которыми я не общалась и не встречалась много лет. Как только сеть снова ожила, перемены нарастали, и это движение было уже не остановить.
Один голос можно заглушить, но не десять. Сотню – тем более. Или тысячу.
Мы не хотели насилия, не пытались страхом заставить других подчиниться. Но действуя вне рамок закона, мы собирали информацию, защищали таких, как мы, и открыто обращались к людям, чтобы рассказать им правду, которую скрывали те, кто стоял у власти.
– Мы внутри, Макс, – проговорила я в передатчик. – Приготовься.
Макс, ожидавший нашего возвращения снаружи, в грузовике, ответил:
– Готов. -На мгновение в ушах взорвался шум помех, а потом парень, понизив голос, добавил: – Мой папа…
– Я помню, – сказала я, шагая впереди остальных. – Не беспокойся.
В коридоре нас поджидал один из бойцов Мерсера, полусонный, полуголый, переполненный адреналином. Он выстрелил куда-то наобум. Один из Кинетов поднял его в воздух, а потом оглушил, швырнув на пол.
Приянка встревоженно взглянула на меня.
– Я знаю, – ответила я. – Но если их не окажется здесь, мы обыщем следующий склад, а потом следующий…
– Он будет перевозить их с места на место, – прошептала она. – Как только мы разделаемся с этой базой, он все поймет. Если они еще…
Приянка не закончила предложение. Живы.
Мы медленно продвигались по списку складов и других объектов Мерсера, обыскивая их в поисках Романа и Ланы. Мерсер больше не брал ее в свои поездки, и это давало мне надежду, что она все еще вместе с братом. Но каждый раз, когда Макс пытался выяснить точное место, он видел только тьму.
– Они живы, – убежденно сказала я. – Они обязательно живы, и мы их найдем. Но в любом случае нужно спасти детей, которых держат здесь.
Девушка выпрямилась. Ее глаза наполнились решимостью, и она сказала:
– Ты чертовски права. Этого будет достаточно.
Для этого нас достаточно.
Внутри помещение оказалось в точности таким, как его описывали Приянка и Макс: коридор с множеством комнат и кабинет Мерсера, который сейчас был заперт. Мы выжидали и последние полторы недели каждый день просили Макса попытаться выловить и Мерсера тоже, пока не стало ясно, что он покинул главную базу «Синей звезды», отправившись на встречу с Муром и его людьми.
Приянка предпочла бы, чтобы он оказался здесь: она мечтала спалить здание дотла, и чтобы он смотрел на это, связанный и с кляпом во рту, с заднего сиденья машины, которая бы направлялась к ближайшему пропускному пункту ООН. Но мы обе понимали, что этого недостаточно: на его месте обязательно появится другой, кто продолжит его дело и присвоит его возможности. Если мы хотим вывести Мерсера из игры, нужно подорвать саму основу его бизнеса и вытащить на свет все преступные сделки, которые он так тщательно скрывал.
Мы пришли сюда, чтобы спасти детей, которых он похитил, но еще найти файлы и записи – свидетельства его преступлений, имена сообщников. А если этих улик для закона окажется недостаточно, мы будем судить его по нашим собственным законам.
Приянка взялась за ручку двери в его кабинет и посмотрела на меня:
– Вместе пришли, вместе и уйдем?
– Вместе пришли, вместе и уйдем, – пообещала я. – Лиза, Джен – вы идете с При.
Девушки сорвались с места. Я скомандовала остальной группе двигаться дальше, осматривая другие помещения в поисках детей.
– Когда закончите, вернитесь к Джейкобу!
Когда стихли возгласы подтверждения, я побежала вперед, завернув за угол. По словам Приянки, Мерсер – параноидальный ублюдок – всегда путешествовал с многочисленной охраной. Сейчас он тоже взял их с собой, и я легко справилась с единственным бойцом, который попытался выстрелить в меня из-за двери. Он даже пытался с кем-то связаться, но недолго. Я еще слышала его стоны, когда наконец нашла ту дверь, которую искала.
От вида этого помещения у меня перехватило дыхание. Повсюду громоздилась медицинская техника, от которой тянуло энергией, хотя аппаратура находилась в режиме ожидания. Небольшой металлический операционный стол и сразу за ним – больничная кровать, на которой неподвижно лежала маленькая темноволосая девочка. Ее кожа была синюшного цвета, будто из тела высосали всю кровь.
На мгновение мне померещилось, что я вижу не эту маленькую девочку. Я видела Приянку. Романа.
Я стиснула зубы, сдерживая ярость. Мониторы и прочие устройства по обе стороны кровати отображали стабильные показатели, но мне было не до них – я уставилась на темнокожего мужчину в лабораторном халате. Он стоял спиной ко мне, осторожно настраивая капельницу девочки.
Мои подошвы скрипнули по плиткам, и он застыл.
– Отойди от девочки, – приказала я ему, держа его под прицелом. – И подними руки.
– Мы нашли детей, – сообщила Вайда через передатчик. На заднем плане слышался лязг и звуки ударов. – Но Романа и Ланы здесь нет.
Меня пронзил острый приступ боли. Я резко выдохнула, расставаясь с последней искрой надежды.
– Мне бы не помешала некоторая помощь, – проговорила Вайда. – Некоторые дети не хотят идти тихо.
– Сейчас буду, – сообщила ей Приянка. Ее поддержали еще несколько голосов, но их заглушил гул медицинской техники.
– Джон Уэнделл? – переспросила я, чувствуя, как в моем сердце разрастается ненависть.
Он кивнул. Я видела в его лице черты Макса, искаженные морщинами и напряжением.
– Тебе чертовски повезло, что я пообещала твоему сыну тебя не убивать. – Мой голос дрогнул. Та маленькая девочка… если он что-то с ней сделал…
– Макс? – прошептал Уэнделл. – Мой Макс? Он здесь?
– Снаружи, – сообщила я. – Ты можешь пойти по доброй воле или я тебя потащу, но в любом случае остаток своей жизни ты будешь искупать то, что натворил здесь.
Он резко сглотнул, так что дернулся кадык.
– Добровольно. Другие дети…
– Мы уже их забрали. – Я посмотрела на девочку. – Ее можно перевозить?
Отец Макса кивнул и принялся отсоединять ее от аппаратов. Девочка не шелохнулась, только глубоко вздохнула во сне.
– Не прикасайся к ней, – сказала я.
– Мы снаружи, Зу, – сообщила Вайда.
– Я возвращаюсь к вам, вы еще…
Дверь у нас за спиной распахнулась.
Лицо доктора Уэнделла изменилось снова – глаза его вспыхнули.
– Приянка.
Это чувство не было взаимным.
– Верно! – рявкнула она. – Вернулась, чтобы лично утащить тебя в ад.
Зная, что она вооружена, я убрала свой пистолет в кобуру и взяла девочку на руки. Ее щека прикоснулась к моему плечу, и малышка инстинктивно обхватила меня руками за шею.
– Вперед, демон, – приказала Приянка. – Быстрее. Или тебе нужно серное облако, чтобы вылететь на нем отсюда?
– В такой враждебности нет необходимости… – начал доктор Уэнделл.
Девушка пихнула его вперед, направив ствол ему в спину.
– О, да ты даже не представляешь эту необходимость.
Мы вышли тем же путем, каким пришли. Джейкоб ожидал нас у входа. Он перехватил у меня девочку и поспешил к маленькому грузовику, который со скрипом затормозил возле нас.
Приянка положила руку мне на плечо, не в силах скрыть разочарования.
– Мы не остановимся – мы отправимся дальше, – пообещала я ей. – А потом еще дальше… и еще дальше… и так, пока не найдем их.
Она глубоко вздохнула и кивнула.
Я отчаянно хотела, чтобы Роман оказался здесь, но и сегодня мы сделали немало. Мы вытащили этих детей из рук Мерсера, мы отправим их в безопасное место в окружении друзей, на них не будут ставить опыты… Этого было для меня достаточно.
Вайда выпрыгнула из кабины. В кабине горел свет, на водительском месте сидел Макс. И я отчетливо видела, как дрогнуло его лицо, когда Джон Уэнделл прошагал мимо него, конвоируемый Приянкой. Дверцы кузова закрылись, заглушив нервную болтовню детей.
Вайда смотрела на маленькую девочку, которая подняла голову от плеча Джейкоба.
– Она последняя, – пояснила я.
– Вы… – чуть слышно заговорила девочка.
Джейкоб замедлил шаг.
– В чем дело? Тебе что-то нужно?
– Девочка… с цветком, – выдохнула та, пытаясь открыть глаза.
Приянка пристально посмотрела на нее.
– Какая девочка, дорогая?
Последовала долгая мучительная тишина. Грудь стиснуло так сильно, что я дышала мелкими частыми глотками.
– В кабинете, – прошептала малышка. – В темноте.
Мы с Приянкой повернулись друг к другу, и я увидела в ней отражение моей собственной надежды.
– Мы проверили кабинет, – сказала Вайда, снова натягивая маску на лицо.
– Мы заходили в кабинет, но не обыскивали его тщательно, – выдавила я. – Езжай вперед с детьми. Мы проверим кабинет и догоним вас позже.
Вайда подняла бровь, но удивленной она не выглядела.
– Не забудьте отчитаться Толстяку, что всё в порядке.
– Не забуду, – кивнула я. – Осторожней за рулем.
– Я предпочитаю водить как полный отморозок, – подмигнула она мне.
Дети будут в безопасности в новом Убежище, которое уже успели обустроить, пока мы не разберемся, не ищут ли их семьи. Я беспокоилась из-за того, что за одну ночь количество подопечных Лиама вырастет сразу в два раза, но пока Гарри и его мама там, он сможет со всем справиться.
Следом за Приянкой я помчалась обратно к зданию. Ее ноги скользили по щебню. Я отставала от При на пару шагов, безуспешно пытаясь угнаться за ней, пока мы бежали по коридору, обратно к кабинету Мерсера.
Она пинком распахнула дверь, лихорадочно пытаясь зажечь фонарик. Обломки серверов и его компьютера были разбросаны по полу, а полки перевернули в поисках спрятанных документов или флешек.
Приянка торопливо ощупывала стены в поисках пустот или скрытых дверей. Я стояла неподвижно, чувствуя, как колотится сердце. И выпустила на волю серебряную нить.
Она нашла наши передатчики, две жалких искорки по сравнению с электрическим зарядом, который тек по ближайшим зданиям и фонарям.
Я заставила себя глубоко вдохнуть, сжав кулаки.
А потом, словно мягкое прикосновение пальца к щеке, короткая вспышка силы. Слабая, но вполне реальная. Скрытая.
Я подскочила к столу.
– Помоги мне!
Тяжело дыша, Приянка помогла мне отпихнуть к стене тяжеленный стол Мерсера, сделанный из металла и дерева. Наши руки содрали ковер, отшвырнув его в сторону – и под ним обнаружилась бронированная дверь с электронным замком.
– Вот черт, – выдохнула Приянка.
Я вцепилась в замок, но она оказалась быстрее, уже подбирая комбинацию. На экране замелькали цифры, и с каждой последующей мой пульс ускорялся.
Замок пискнул в последний раз и щелкнул, отпирая дверцу. Вместе мы подняли крышку люка, и она с грохотом рухнула на пол.
На нас смотрело бледное лицо Ланы. Она прикрывала глаза рукой от луча фонарика. Приянка резко втянула воздух, потрясение сменилось облегчением и сразу страхом. Судя по тому, как дергалось ее горло и сверкали глаза, она вряд ли была способна говорить.
– Где он? – спросила я.
– Здесь, – прохрипела Лана. Одной рукой она держалась за лестницу, которая вела вниз в потайную комната, а другой показывала в невидимый нам угол. – Ранен.
Приянка легла на живот и посветила фонариком в ту сторону, куда показывала Лана. Роман лежал на боку, скрючившись, повернувшись к нам окровавленной и покрытой синяками спиной.
Лана отступила в сторону. Я спрыгнула вниз, и за мной тут же последовала Приянка.
– Что… – Я упала рядом с ним на колени. – Роман? Роман, ты меня слышишь?
– Он ранен, – повторила Лана, отступая в угол. Она прятала лицо от нас, и я видела, как у нее дрожат руки. Приянка смотрела на нее, но не двинулась с места, застыв рядом с Романом.
Я огляделась. Полусгнившая еда и грязные ведра объясняли ужасную вонь. Брату с сестрой не бросили даже матрасов. Отвратительный запах усугублялся жарой и духотой, а воды у них тоже не было.
– Роман? – проговорила Приянка, слегка тряхнув его за плечо. – Ро, слышишь меня?
Мы перевернули парня на спину, но его лицо так опухло от ушибов, что я с трудом узнала знакомые черты. От этой картины меня обуял ужас.
«Он жив, – напомнила я себе. – Жив».
– Не хотела… я не хотела оставлять его, – пробормотала Лана. – Он избивал его. Он обещал, что не будет… Он сказал… это было…
– С тобой всё в порядке? – бросила я.
Лана избегала смотреть на нас. Она отвернулась в угол и заплакала.
– Роман! – Приянка уже почти кричала. Она беспомощно посмотрела на меня. – Мы будем тащить его на себе, мы…
Я коснулась ее руки, чтобы успокоить.
– Погоди. Дай мне кое-что попробовать.
Мне нужно было лишь небольшое количество энергии, просто небольшой разряд, чтобы привести его в сознание. Я вытащила передатчик из уха, стиснула его в руке, а другую руку прижала к его груди.
– Что ты делаешь?
Энергия прошила тело Романа, сотрясая его. Еще секунду назад Роман лежал неподвижно, но уже в следующую секунду…
Он резко вдохнул и приподнялся, широко открыв глаза. Он вцепился в мою руку и сделал еще один неровный, резкий вдох, непонимающе глядя на нас обеих.
– Тише, тише, – срывающимся голосом повторяла Приянка. – Всe в порядке, это просто мы. Мы вытащим тебя отсюда.
Взгляд Романа остановился на мне, и хотя его глаза были подбиты и опухли, я различила в его взгляде восхищение, восторженное неверие в происходящее. Он пытался справиться с эмоциями, а я потянулась и прижалась своим лбом к его.
– Ты в порядке, – выдохнула я. – Ты в порядке. Но нам нужно идти. Нам нужно уходить, немедленно.
Роман поднял руку, прижав ладонь к правому плечу. Горло вздулось от усилий, когда он пытался выговорить: в порядке.
Нам с Приянкой каким-то образом удалось поднять его на ноги, чтобы наполовину подтащить, наполовину принести на себе к лестнице. Но перед тем, как ухватиться за ближайшую ступеньку, Роман повернулся к сестре и протянул ей руку.
– Пойдем, – прохрипел он.
Лана отшатнулась – но на этот раз причиной была не злоба или непокорность. Это был стыд.
– Можешь остаться, – твердо сказала Приянка. – Или пойти с нами. Тебе решать. Это… – Девушка осеклась, помотала головой, а потом повторила. – Решать тебе.
После того как я столько недель провела, разрываясь между надеждой и страхом, я понимала, чего ей стоили эти слова. Но Приянка была права. Лана должна была сделать свой выбор. Если мы силой заставим ее пойти с нами, это лишь усилит растерянность и неприятие, которые взрастил в ней Мерсер.
– Пожалуйста, – прошептал Роман.
– Дети… – начала Лана.
– Они в безопасности, – сообщила я. – Мы их уже освободили.
Тогда она посмотрела на Приянку и протянула ей руку. Когда их пальцы соприкоснулись, девочка задрожала, но, наконец, кивнула. Приянка сжала ее ладонь и больше не отпускала – даже когда они поднимались по лестнице следом за Романом и мной.
Я помогла ему подняться на ноги и перебросила его руку себе через плечо, принимая на себя его вес – сколько смогла удержать. Приянка повела Лану вперед, сквозь дым, который висел в коридоре. Роман крепче вцепился в меня, когда перед нами возникла разрушенная стена здания и темная улица за ней.
Казалось, что все его мышцы вибрируют от нестерпимого желания убраться отсюда. Мы шли мимо обломков двухэтажных кроватей, переступали через тлеющие угли. И когда оказались на дороге, я с радостью увидела, как он выпрямляется, делая долгий глубокий вдох.
Я подстроилась под его хромающую поступь, и мы завернули за угол, но чем больше мы удалялись от этого страшного места и тяжелых воспоминаний обо всeм, что там происходило, тем тверже становилась его поступь, тем больше ускорялись его шаги.
Я приостановилась на пару секунд, чтобы вытащить из кармана куртки одноразовый мобильник, и нажала на кнопку «ОТПРАВИТЬ». Сообщение я написала заранее – еще до того, как мы начали штурм.
ВСЕ ЧИСТО. ЗАПУСКАЙТЕ ПАКЕТ.
Мы собрали все записи и фотографии, которые нашли на флешке Руби, добавили наши собственные материалы. Потом я села перед камерой и, глядя в ее темный глаз, рассказала все о том, как Мерсер, Мур вместе с сообщниками убивали невинных и торговали детьми. Толстяк и Вайда по-прежнему считали, что существующую систему можно исправить, воздействуя на нее изнутри, но проговорив первые слова своей речи, я отчетливо поняла, что сжигаю последние мосты. Для меня пути назад не было.
Меня зовут Сузуми Кимура, и я – лидер «Псионного круга». Но всe, что вы слышали обо мне, – ложь.
У Толстяка был километровый список контактов в правительстве и в СМИ, и все эти люди получат это досье. Только кто из них окажется совестливым настолько, чтобы попытаться хоть что-нибудь сделать?
Но вместо того чтобы просто подтвердить прием, Толстяк прислал мне нечто иное. Фотографию хрупкой девушки с обритой головой, которая сидела на кровати, завернувшись в одеяла. Отвернувшись от камеры телефона, она смотрела в окно, и на ее лице была едва заметная улыбка. Увидев этот снимок в газете или в новостях, никто бы ее не узнал. Но не я.
Руби.
– Ты готова? – спросила Приянка, когда мы с Романом догнали ее и Лану.
Я посмотрела вперед, в темноту, ощущая, как искры зажигаются в моем сердце.
– Более чем.
И как тени, скользящие сквозь ночь, мы устремились вперед.
