Король Синяя Борода

Герцог Синяя Борода, герой старинной французской сказки, известен всем. Пересказывать эту жутковатую историю я не буду, вы и без меня ее прекрасно знаете, лишь замечу что на английском престоле оказался человек, весьма похожий на него.

Король Генрих Восьмой носил прозвища Мирный Гарри и Толстый Хэл. Было у него и еще несколько кличек того же порядка. Все за невероятную тучность, в чем легко убедиться по прижизненным портретам этого человека.

Он и в самом деле весьма напоминает герцога Синюю Бороду, хотя, в отличие от него, был самым настоящим гуманистом и казнил всего двух своих жен из шести. Для английских королей такое число законных супруг является рекордом, который вряд ли когда-нибудь будет побит.

Ближе всех к нему в этом отношении стоял наш Иван Грозный со своими четырьмя женами. Еще две, а то и три, которых ему приписывают, не более чем продукт баснословия. Нужно подчеркнуть еще, что Иван Васильевич, в отличие от Генриха, ни одной своей жены не казнил. Тут уж ничего не поделаешь. Русь всегда отставала от цивилизованной Европы и в этом отношении.

А потому хронологию я откровенно нарушу. Сначала расскажу о шести супружницах Генриха, а уж потом обо всем, что он в Англии наворотил. Другого подходящего слова как-то и не подберешь.

Первая жена, испанская принцесса Екатерина Арагонская, досталась Генриху как бы в наследство. Чтобы скрепить союз между Англией и Испанией, эту тринадцатилетнюю девчонку выдали за старшего брата Генриха, принца Уэльского Артура. Однако через четыре месяца после венчания Артур внезапно скончался. Юная особа осталась в унылой роли вдовствующей королевы, которой никогда не стать правящей.

Но через семь лет молодой король Генрих Восьмой решил сам на ней жениться. Очень уж заманчивая оказалась партия. Испания тогда была единственной европейской сверхдержавой. Помимо собственно испанских земель в ее состав входили еще и Фландрия – нынешние Бельгия и Голландия, – большая часть Италии, Тунис. Но главное – заморские американские владения, откуда золото и серебро поступали буквально тоннами. Ну а Англия того времени – бедноватое захолустье, никак не более того.

Имелись, правда, серьезные препятствия. По церковным законам того времени жениться на вдове родного брата запрещалось категорически. Согласно библейской Книге Левит: «Если кто возьмет жену брата своего: это гнусно; он открыл наготу брата своего, бездетны будут они».

Однако Генрих приложил все силы и наверняка немалое количество денег. Он учитывал нравы тогдашних римских кардиналов и в конце концов добился своего.

Супруги прожили вместе восемнадцать лет, и все бы ничего, но вот наследника у короля не было. Родилась только дочь – Мария.

Вряд ли нам с вами стоит строго судить Генриха за то, что он стал подумывать о новой женитьбе. К тому же государь давно был влюблен в красавицу Анну Болейн, младшую сестру своей многолетней любовницы Марии, от которой он имел двух незаконных детей.

Вот только Анна оказалась особой крайне практичной и любовницей стать отказалась наотрез – только женой. Все англичане знали, что Генрих менял своих фавориток как перчатки. Умненькой красотке вовсе не хотелось быть брошенной, когда королевская страсть пройдет.

По законам того времени, разрешение на развод королю мог дать только папа римский. Однако Климент Седьмой делать этого не собирался вовсе. Дело тут было уже не в церковных догматах, а в большой политике. Екатерина была любимой тетушкой испанского короля Карла Пятого, к тому времени ставшего еще и императором Священной Римской империи.

Теперешние отношения между папами и императорами уже были бесконечно далеки от прежней почтительной патриархальности. Это в 1077 г. германский император Генрих Четвертый, в лохмотьях и босой, долго простоял на снегу перед папским замком Каносса, вымаливая прощение у папы Григория Седьмого. В XVI в. дело уже обстояло с точностью до наоборот. Совсем недавно, в 1527 г., императорские войска вторглись в Рим и устроили там жуткую резню с грабежами. Папа отсиделся в неприступном замке Святого Ангела, но вынужден был заплатить выкуп в четыреста тысяч дукатов золотом. Существовала опасность, что император в отместку за любимую тетушку повторит дружественный визит в Рим, еще не оправившийся от прошлого разгрома.

Словом, папа отказал категорически. Тогда Генрих, кстати, получивший неплохое богословское образование, придумал нестандартный ход. Он объявил, что Англия отныне выходит из подчинения Ватикану. В стране создается новая церковь, англиканская, главой которой скромный, богобоязненный государь назначает себя. Согласно наспех написанным уставам, получалась прелюбопытнейшая штуковина. Отныне разрешение королю что на брак, что на развод давал руководитель новой церкви. То есть кто?..

Как вы понимаете, уважаемые читатели, дальше все было совсем легко. Глава церкви без малейшей бюрократии выдал королю разрешение на развод.

Карла Пятого Генрих в то время не особенно и опасался. Император как раз увяз в тяжелой и затяжной войне со своим главным европейским соперником, французским королем Франциском Первым Длинноносым, и ему было не до Англии. Так что Екатерина без всяких церемоний была заточена в замок, расположенный в глуши, где прожила еще три года. Ну а счастливый Генрих повел-таки красавицу Анну под венец.

Однако снова получилось не слава богу. Анна подарила мужу здоровенькую девочку Елизавету, а вот два сына опять-таки родились мертвыми. Трудно сказать, что творилось в голове у Генриха. Вдобавок ко всему он к тому времени долго и безуспешно осаждал очередную симпатию – фрейлину королевы Джейн Сеймур.

Но эта особа тоже оказалась весьма неглупой и применила практически ту же самую тактику, что и Анна Болейн. Все драгоценные подарки короля она отсылала назад, в лучших традициях мелодрамы падала пред ним ниц и с надрывом в голосе восклицала: «Ваше величество, у меня нет никакого иного сокровища, кроме моей незапятнанной девичьей чести. Если вы желаете преподнести мне какой-нибудь подарок, то сделайте это тогда, когда Бог позволит мне выйти замуж за достойного человека». Другими словами, я вам, ваше величество, не потаскушка какая-нибудь. Только после свадьбы!..

Генрих, отнюдь не дурак, намек понял прекрасно и повел себя чуточку неадекватно. Анна еще не успела оправиться после выкидыша, как король публично обвинил ее в том, что она женила его на себе с помощью колдовства. Он сгоряча приписал ей чуть ли не сотню любовников, потом, правда, понял, что малость перехватил, и сократил это число раз в десять.

Анна угодила в Тауэр. Вскоре суд под председательством архиепископа Кентерберийского развел ее с королем, а потом еще и обвинил в государственной измене. Таковая состояла как в колдовстве, так и в многочисленных любовниках, пусть и мнимых. В число таковых суд зачем-то включил и родного брата королевы.

Наверное, стоит сказать, что в те времена в Англии понятие «государственная измена» трактовалось очень широко, и под него подверстывались самые разные преступления. Известен случай, когда некоего дворянина казнили за «государственную измену мужеложества».

Были казнены и Анна, и все ее любовники, проходившие по этому делу. Палачи еще вели смертницу к плахе, а Генрих уже торжественно праздновал помолвку с Джейн Сеймур, на которой и женился через одиннадцать дней после казни своей второй законной супруги. Многим такая спешка не нравилась, но пришлось прикусить языки. Плах в Англии хватало.

А вот третью жену Генрих осторожности ради решил не короновать, пока она не родит ему наследника.

Ну что тут скажешь! Прямо злой рок какой-то. Джейн Сеймур забеременела через восемь месяцев после свадьбы и родила вполне здорового мальчика, будущего короля Эдуарда Шестого, но через три недели умерла от родильной горячки, как тогда выражались.

Акушерское дело в те времена стояло не на высоте, врачи мыли руки не до родов, а после таковых. А уж о том, что инструменты – а они у лекарей уже имелись – следует стерилизовать, никто и не задумывался. Так что смертность среди рожениц от инфекций, занесенных грязными руками, просто зашкаливала.

Как ни удивительно, такое положение дел сохранялось до второй половины девятнадцатого (!) века. Потом только австрийский доктор Земмельвейс убедил коллег в том, что руки следует мыть до операции, а инструменты надо стерилизовать. Это вот новшество привилось далеко не сразу. Поначалу ученое сообщество яростно ему сопротивлялось. А вы говорите, Средневековье, сплошная темнота.

На сей раз Генрих решил поискать новую супругу на континенте. Однако дело с этим долго не ладилось. Потенциальные невесты, если можно так выразиться, с визгом разбегались, едва прослышав о столь завидном женихе. О трагической участи Анны Болейн знала вся Европа. Вдобавок повсюду ходили слухи о том, что Екатерина Арагонская была отравлена. Джейн Сеймур будто бы постигла та же самая участь. Или же она умерла от того, что Генрих велел врачам сосредоточить все усилия на ребенке. Вот они и забыли о ней на целых три дня.

Одним словом, приличной партией, как говаривали в старину, Генрих как-то не считался. Шведская принцесса Кристина, в ту пору вдовствующая герцогиня Миланская, женщина безусловно остроумная, так ему и написала. Дескать, будь у меня две головы, я еще предоставила бы одну в распоряжение вашего величества, а вот рисковать одной-единственной как-то не хочется.

В конце концов нашлась одна смелая особа – Анна, дочь герцога Клевского. Герцогство это было малюсенькое, но в тогдашней европейской политике какое-то время играло довольно большую роль.

Дальше началась сплошная комедия, иначе все это не назовешь. Портрет отважной невесты, присланный Генриху, ему понравился, а вот оригинал – категорически наоборот. Самые мягкие эпитеты, какие Генрих в ее адрес употребил, были таковы: «мосластая верзила», «кляча из Франции». Вообще есть версия, что помянутый портрет Ганс Гольбейн написал не с оригинала, а с другой работы, выполненной куда более слабым мастером.

Как бы там ни было, но жениться королю пришлось. Герцог Клевский был еще нужен Генриху Восьмому как участник некоей политической комбинации, о которой вряд ли есть смысл здесь рассказывать. Дела давно минувших дней.

А вот интересная легенда, родившаяся тогда же.

Якобы на корабле, когда Анна плыла в Англию, она простодушно спросила одну из придворных дам, прибывших к ней оттуда:

– Если я не понравлюсь королю, он меня убьет?

Может, это и не легенда вовсе.

Знающие люди говорили еще, будто после первой брачной ночи Генрих пожаловался своему фавориту Томасу Кромвелю на то, что у него ничего не получилось – не смог себя превозмочь.

К тому же в это время… Ага, вы правильно догадались. Генрих уже не первый месяц крутил очередной роман с юной красоткой Екатериной Говард, фрейлиной королевы. К тому же политическая комбинация, для которой требовался герцог Клевский, уже отыграла свое.

Так что брак короля с Анной Клевской продержался всего полгода. Как ни удивительным кому-то это может показаться, но развод пошел Анне на пользу. Ей не только не отрубили голову, но даже не заперли в уединенном замке, как когда-то Екатерину Арагонскую. К ней явились двое вежливых придворных и предложили вполне приличные условия развода. Анна остается в Англии, получает титул возлюбленной сестры короля Генриха, один из его замков в личное владение, большое денежное содержание и штат придворных, кроме того, статус самой важной дамы королевства после следующей жены государя и двух его дочерей от прежних браков.

Анна согласилась, не раздумывая. Мало ли что могло прийти Генриху в голову в случае ее строптивости.

Все эти условия были выполнены. Анна провела в Англии еще семнадцать лет и даже пережила Генриха на десять годков.

Ну а Генрих с превеликой пышностью праздновал свадьбу с Екатериной Говард.

Но вот если не везет, то с этим уже ничего не поделаешь, как ни старайся. Пятый брак Генриха не продержался и двух лет. В это время на свет божий помаленьку стали выплывать новости одна пикантнее другой.

Оказалось, что еще в двенадцать лет красотка Екатерина стала любовницей своего учителя музыки. Правда, этот осторожный человек применял методы, позволившие его юной ученице сохранить девственность. Ну, мы с вами люди взрослые, что нам друг другу объяснять.

Когда девушка подросла, за музыкантом последовали другие аманты, не столь деликатные в методах. И наконец, уже после замужества с королем красотка завела сразу трех любовников. Вспоминая библейское изречение, как-то не особенно и тянет бросаться в нее камнями. Генрих был на тридцать лет старше этой особы и к тому времени представлял собой совершеннейшую развалину. Он чудовищно растолстел, набрал аж сто сорок килограммов, был покрыт вонючими язвами, которые лекарям приходилось вскрывать и чистить чуть ли не ежедневно, уже почти не ходил своими ногами, а передвигался в особом кресле. Если ты в таком состоянии женишься на красавице неполных двадцати лет, живой и темпераментной, то можешь ожидать чего угодно.

Кто-то явно заложил изменницу. Имя этого доброхота в точности неизвестно. В источниках называются разные личности.

Было проведено тайное следствие. На этот раз ни о каких ложных обвинениях, как это приключилось когда-то с Анной Болейн, и речи быть не могло, на чем сходятся многочисленные историки. Да, все было на самом деле. Досье получилось такое, что его долго никто не осмеливался предъявить королю. Наконец вельможи с превеликими трудами уговорили архиепископа Кентерберийского Кранмера сделать это.

Король был в трансе. Он плакал даже на заседании Тайного совета, решавшего участь королевы, кричал, что «судьба не даровала ему счастливой семейной жизни, а все его женщины либо изменяют, либо умирают, либо просто отвратительны». Генрих расклеился настолько, что написал примерно то же самое французскому королю Франциску Первому, с которым никогда и не был особенно близок. Этот венценосец, сам известный енот-потаскун, кстати, тоже не раз увенчанный рогами, ответил коллеге сочувственным письмом, упирая на то, что все бабы стервы.

Ну а дальше дело пошло по накатанной. Все любовники Екатерины были казнены самым зверским образом, а ей самой палач отрубил голову в Тауэре. На эшафоте она во всем призналась. В те времена люди на плахе не врали.

Через год с лишним Генрих женился в шестой раз, наконец-то в последний.

Мотивы этого поступка – изрядная загадка. Мне плохо верится в то, что Генрих рассчитывал заполучить еще одного наследника мужского пола. Он был совсем плох, едва ли не гнил заживо, почти не мог ходить, и по дворцу его носили на носилках. Нездоровая тучность, те самые сто сорок килограммов в первую очередь свидетельствуют о серьезном нарушении обмена веществ, а этот недуг крайне вредно влияет на потенцию.

Хотя версия есть. Быть может, Генрих прекрасно понимал, что одной ногой уже стоит в могиле и попросту не хотел оставаться перед лицом смерти в полном одиночестве? Не считать же близкими людьми фаворитов, всегда и везде служивших венценосным особам отнюдь не из любви к ним, хотя редчайшие исключения из общего правила имеются. Идея не столь уж неправдоподобная.

Последней избранницей короля Генриха Восьмого стала Екатерина Парр, леди Латимер. Это была уже не юная красотка, а женщина тридцати с лишним лет. Возраст по тому времени весьма солидный. Она успела дважды побывать замужем и овдоветь.

Интересная была женщина. Все, что о ней известно, вызывает чисто человеческую симпатию. Четырнадцати лет от роду она была выдана замуж за лорда Боро, по меркам того времени древнего старика, аж шестидесяти трех лет. Этот брак, к удивлению многих, оказался счастливым! В связях на стороне Екатерина замечена не была. Зато она сумела наладить хорошие, добрые отношения с детьми мужа от первого брака, которые были вдвое старше своей юной мачехи. Молодая женщина создала уютный, спокойный семейный очаг для всех – и себя, и мужа, и его детей.

После смерти лорда Боро она вышла замуж, попала ко двору уже в качестве леди Латимер и вновь ни в чем предосудительном замечена не была.

Овдовев вторично, Екатерина получила предложение от Генриха и поначалу не на шутку испугалась. Она прекрасно знала – кто же в Англии не ведал об этом? – о бурных перипетиях семейной жизни короля. Но Генрих ее как-то уговорил. Не исключено, что он взял ее чисто на жалость. Мол, я человек старый, больной, уставший от жизни. Ни одной родной души рядом!.. Очень похоже на то, что Екатерина Парр была из тех женщин, с которыми лучше всего прокатывает именно эта тактика.

Они обвенчались. И получилось так, что шестая законная жена как раз и скрасила последние два с половиной года жизни Генриха, дала ему то, чего у него, нет сомнений, в жизни никогда не было, то есть незатейливый домашний уют. Помимо прочего она стала регулярно устраивать семейные посиделки, собирать у короля его детей от трех жен – сына и двух дочерей. До того все трое жили как-то наособицу, каждый сам по себе. С отцом более-менее часто общался только Эдуард, имевший свои покои во дворце.

Только вот жилось ей нелегко. Дело в том, что она была сторонницей протестантизма, к тому времени уже проникшего в Англию. О сложностях тогдашней религиозной жизни я подробнее расскажу в следующей главе, а пока скажу одно: исповедовать протестантизм в Англии было смертельно опасно.

Влиятельные враги королевы из числа придворных упирали именно на религию Екатерины, буквально засыпали Генриха самыми идиотскими доносами. Король им верил.

Причины тут были чисто медицинские. Один из его приступов описан в придворных хрониках очень подробно. Современные врачи не сомневаются в том, что это был классический инсульт с тромбом в одном из сосудов головного мозга. При этом люди и сегодня чаще всего умирают либо превращаются в самый что ни на есть натуральный овощ. Однако Генрих как-то выкарабкался из этой передряги. Душа его гвоздями была прибита к телу.

Так вот, у людей, перенесших инсульт, очень часто развиваются повышенная мнительность, подозрительность, раздражительность. Несколько раз Генрих даже отдавал приказ об аресте Екатерины и заключении ее в Тауэр, но ей как-то удавалось привести грозного супруга в разум. Он ограничивался тем, что не допускал ее к себе пару недель, а то и месяцев. Пока как-то обходилось, но однажды могло и не обойтись. Неизвестно, чем все кончилось бы, но за Генрихом пришла старуха с косой.

Екатерина пережила его лишь на год с небольшим. Спустя месяц после смерти короля она вышла замуж за генерал-адмирала Томаса Сеймура и умерла от родильной горячки, не щадившей в те времена ни крестьянок, ни королев.