Глава 21

В Константинополь мы прибыли вечером. Само путешествие я вряд ли смогу назвать приятным. Маленькая тесная каютка, отвратительная еда, жуткая грязь вокруг, вдобавок постоянная выматывающая качка и вусмерть пьяный экипаж. Нет, вахту они стояли исправно, но после смены сразу же надирались вдрызг. Ничего не оставалось, как тоже приобщиться к этому делу, благо запасов спиртного я взял с собой порядочно. Нам с отцом Валерианом компанию составлял Эжен де Тьюи, майор французской армии, сопровождавший груз. Такой суровый брутальный вояка, правда, всю жизнь прослуживший в интендантской службе.

Очень скоро выяснилось, что святой отец и интендант зело буйны во хмелю. Для начала они подрались друг с другом, дальше скооперировались и отоварили боцмана, который зашел к нам с дружеским визитом, правда, сразу же помирились с ним, дружно словили белую горячку, и все вместе гоняли чертей, носясь в одном исподнем по палубе.

Черт, как вспомню, так вздрогну. Ну да ладно, главное дошли.

Приятным сюрпризом оказалось то, что суда Антанты таможенники не досматривали, так что я без проблем оказался на берегу со всем своим арсеналом.

Константинополь ничем не поразил. Да я особенно и не присматривался, так как лил промозглый дождь и было не до этого. Тьфу ты, думал хоть в Турции погода слегка побалует, так нет…

Что дальше? Первым делом устроимся в гостиницу, а потом я навещу русское консульство. Если не ошибаюсь, здесь еще должно быть такое. В какой-то из книг в своей прошлой жизни читал. Где представлюсь по случаю прибытия и попробую встать в действующий строй. Врангель еще в Стамбуле, вот к нему мне и надо. Но посмотрим по обстоятельствам.

Наш собутыльник майор рекомендовал остановиться в отеле «Пера-Палас», вот туда мы с отцом Валерианом и отправились. Верней, уже прибыли.

Построенный в неоколониальном стиле, отель, выглядел очень представительно.

– Дорого, небось… – иеромонах с подозрением уставился на помпезный парадный вход гостиницы с шикарной сияющей вывеской.

– Не разоримся, – лично мне было плевать, сколько платить, главное побыстрей попасть в горячую ванну или, на крайний случай, в душ.

Едва высадились из пролетки, как от отеля к нам рванули стюарды в шитых золотом ливреях.

– Изыди, нехристь! – жутко похмельный иеромонах, не разобравшись, шарахнулся в сторону от негритёнка, попытавшегося взять у него баул. – Щас как дам по ушам…

Да что же это такое…

– Отче, ну что вы в самом деле.

– Чего? А-а-а, понял, понял… – батюшка вручил сумку мальчику и зачем-то перекрестил его.

Тьфу ты, знал бы, что святой отец такой проблемный, не взял бы с собой ни в коем случае. И как назло, память поручика ничего такого про него не подсказала. Хорошо, что иеромонах со мной только до России, потерплю немного.

Внутри отель смотрелся не менее шикарно, чем снаружи, правда, бросилось в глаза обилие охраны. Помимо трех местных полицейских, в холле обнаружился чуть ли не полувзвод солдат из оккупационного контингента: французы, англичане и даже итальянцы с дурацкими плюмажами из петушиных перьев на кепи.

К счастью, с номером никаких проблем не возникло, правда, пришлось заказать дорогущие двухместные апартаменты, так как все обычные номера уже были заняты. Что и неудивительно: Стамбул битком забит беженцами и эмигрантами.

Я расплатился франками, которые с радостью приняли, так как они ходили здесь за основную валюту, после чего наш багаж потащили в номер.

И сразу же словоохотливый бой прояснил, почему в отеле столько охраны. Видимо, он решил, что если мы оплатили проживание, то уже никуда не сбежим. И правильно решил, путешествие до такой степени вымотало, что искать другое пристанище просто нет сил.

Оказывается, несколько недель назад в гостинице случилось убийство. Прямо в номере средь бела дня зарезали какого-то постояльца. Что характерно, убили его женщина-японка и мужчина-европеец, выдававшие себя за проститутку и сутенера. Вот хозяева и подстраховались на будущее, договорившись с военными. Правда, уже успели пожалеть, так как солдатиков пришлось поставить на довольствие, а жрут они как не в себя и пристают к горничным.

Номер оказался весьма приличным: ковры, картины и, самое главное, ватерклозет и горячая вода. Бой получил франк на чай, рассыпался в благодарностях, затем, таинственно понизив голос, сообщил, что, если понадобятся девочки, он их моментом устроит. И даже девственниц, но это обойдется дороже.

Никакой потребности в женщинах я пока не ощущал, но на всякий случай поинтересовался у батюшки:

– Ну что, святой отец, баб-с будешь заказывать?

– Изыди, сатана… – страдальчески кривясь, иеромонах погрозил мне кулаком и сразу же завалился спать.

Я пожал плечами и прямым ходом отправился отмокать в громадную белоснежную ванну на бронзовых ножках.

И сам чуть не заснул там. Пришлось перебраться в постель. Так и закончился первый день в Оттоманской империи. Правда, стараниями Антанты, уже бывшей империи.

Убийцы и маньяки нас проигнорировали: ночь прошла замечательно, я наконец выспался и отдохнул. Сунулся в ванную, но как оказалось, ее уже занял иеромонах, а когда он появился, я его сразу даже не узнал. Бородка аккуратно подстрижена, никаких следов похмелья, благоухает хорошим одеколоном, даже в парадную рясу вырядился. Чистую, отглаженную и из дорогого материала.

– Никак на свидание намылился, святой отец?

– Дурень ты, Сашка, – покачал головой иеромонах. – Святыням поклониться иду. И в экзархат наведаюсь. Так что только к вечеру буду. А то что в дороге было – забудь, впредь такого не повторится. Скорее всего. Человек есмь создание несовершенное, с многими слабостями, и я тому не исключение.

– Эко завернул, отче, сказал бы просто, оторваться захотелось.

– Ага, примерно так, – иеромонах улыбнулся. – Ну покудова. И не вздумай блудниц пользовать, узнаю, враз Ульяне письмецо чиркну.

Отец Валериан подхватил портфель и свалил из номера, а я заказал завтрак, русские утренние газеты, после чего принялся наводить марафет. Принял душ, сбрил бороду, оставив только усы, а затем отправился выяснять, как в отеле с глажкой вещей – идти решил в форме, а шинель в чемодане слегка измялась. Утюг мне в номер не дали, но предоставили возможность воспользоваться им в специальной комнате, так как я не решился отдать шинельку в чужие руки. Спалят нахрен, где я другую искать буду?

Через час я уже был полностью готов. Слегка поломал голову, как быть с оружием, решил не провоцировать патрули, сунул маузер в карман, а наган с шашкой оставил в номере.

Уже было совсем собрался уходить, но вспомнил, что еще не ел, и присел в кресло выпить чашечку кофе, заодно почитать свежие газеты. По выработанной в Марселе привычке.

– Так… находясь в Новороссийске, его превосходительство генерал-лейтенант Врангель Петр Николаевич принял на себя командование… – прочитав первый заголовок, я мигом позабыл про круассаны.

Невеликий знаток Белого движения, но прекрасно помню, что сейчас пост главнокомандующего занимает Деникин, Врангель должен сидеть в Стамбуле, а ВСЮР он возглавит позже, в Севастополе. Новороссийск уже сдали в полной панике и бардаке красным. А тут все наоборот. Пишут, что не только не сдали, но даже отбросили большевиков. Опять же, союзники чуть ли не всю свою черноморскую эскадру отправили на поддержку, хотя на самом деле отнеслись к эвакуации белых весьма прохладно. Как такое может быть? Я что, в параллельном потоке реальности и здесь ход истории идет по-другому? Хотя нет, все остальное совпадает. Вот же…

Находясь в нешуточной озадаченности, допил кофе и отправился в консульство. Искать его не пришлось, извозчик, понимающий по-русски армянин, знал адрес. По сторонам опять не смотрел. Чего я там не видел. Город как город, вонючий, грязный и очень шумный. Европейцев и местных примерно поровну. Но я могу быть необъективным, так как Турцию люто недолюбливаю еще с прошлой своей жизни. Ни разу здесь не отдыхал, но по служебным делам в Стамбуле и приграничных районах с Сирией бывать приходилось.

По пути гадал, как же так получилось с Новороссийском. В газетах писали, что Врангель возглавил спасательную операцию, для чего собрал кучу частных судов и каким-то образом договорился с союзниками о выделении транспортов. В Новороссийске сейчас страшный бардак, войск и снаряжения для обороны хватает, но солдаты полностью деморализованы и не верят в победу. Кроме того, Деникин не пользуется популярностью и его приказы банально саботируют. И тут, на горизонте, весь такой в белом, появляется Врангель, да еще с флотом союзников и кучей транспортов под эвакуацию. Что получится? А получится очень интересно. Черный барон мгновенно становится для личного состава кумиром и идолом. А если он еще скажет: «Голубчики, может, повоюем чутка? Если что, уйдете все, никого не брошу…», то народ может и послушать его, как-никак почти все воюют в Белом движении по убеждению и люто ненавидят большевиков. А моральное воодушевление дорогого стоит. Петр Николаевич командир толковый, наладить оборону для него дело плевое. А дальше Деникину ничего не останется, как только подать в отставку. Вроде все гладко получается. Но почему Врангель в моем времени так не поступил? А если я своим появлением запустил сбой во временной цепочке. Тут только гадать можно. Ну что же, теперь мой путь лежит в Новороссийск. Приехали, что ли? Етить, откуда здесь столько народа?..

За оградой посольства и на улице возле него толпилось множество людей. Женщины с детьми, старики и мужчины, вполне пригодные для службы в армии; я даже заметил нескольких человек со строевой выправкой, скорее всего, бывших офицеров, но в гражданке или в форме со споротыми погонами.

Выстоять эту очередь за день было совершенно нереально, поэтому решил переть напролом. Погоны на месте, если что, сошлюсь на службу. Главное, чтобы сразу бить не начали.

Не начали, хотя взгляды публики нельзя было назвать приязненными. Кто-то за спиной буркнул, как сплюнул:

– Ишь, гладкий какой. Рожу наел, видать, штабная крыса…

Я промолчал, проталкиваясь дальше. И у самого входа наткнулся на здоровенного детину с прыщавой мордой и выпирающим из длиннополой поддевки пузом.

– Куды прешьси? – просипел тот, нагло пялясь на меня. – Разуй зенки, тутой очередь.

У меня от внезапного бешенства даже волосы дыбом встали. Ты смотри, сука какая…

– Я тебе сейчас все зубы вышибу! – рявкнул я прямо ему в лицо. – Пшел вон, сволочь!

Толпа мгновенно затихла. Детину словно плеткой хлестнули, он сгорбился и рванул в сторону.

Я выдохнул и беспрепятственно вошел в посольство. И сразу же наткнулся на пожилого подполковника в очках и с усталым осунувшимся лицом. Хотел обратиться по форме, но он первым задал вопрос:

– Вы к кому, поручик?

– Поручик Аксаков, господин подполковник. Собственно, пока…

– Вы из казанской ветви Аксаковых?

– Так точно, господин подполковник, – стараясь не переигрывать, отрапортовал я. – Вчера прибыл из Франции…

– Из Франции? – полковник снова меня перебил. – Подождите… Аксаков, говорите? Следуйте за мной, поручик… – он прошел по коридору и открыл дверь одного из кабинетов.

Кабинет оказался совсем маленьким, его почти полностью занимали несколько несгораемых шкафов, большой сейф, стол со скромным письменным прибором, пара стульев и койка, аккуратно застеленная армейским одеялом. На табуретке у стены стоял примус, а у кровати на полу расположились домашние тапочки. Чувствовалось, что подполковник здесь не только работает, но и живет.

– Снимайте шинель, Александр Александрович, – хозяин кабинета показал на вешалку в углу. – Степан, истопник наш, сегодня на славу натопил.

– Простите, – я припомнил, что не называл свои имя с отчеством. – Мы встречались?

– Нет, не довелось, – подполковник достал из шкафа два чайных стакана в бронзовых подстаканниках и блюдце с колотым сахаром. – Но я, в некотором смысле, ваш крестный. Некогда, работая в Военном министерстве, именно я отобрал вас для отправки во Францию. У меня почти идеальная память. Тех, чьи документы прошли через мои руки, я запомнил навсегда. Присаживайтесь и отставим официоз, меня зовут Иван Евграфович.

Я последовал приглашению. Отчего бы и нет.

Подполковник залил кипяток в заварник, укутал его полотенцем и внимательно на меня посмотрел. Надо сказать, несмотря на несколько добродушный вид, взгляд у него оказался очень колючим, прямо пронизывающим.

– Рассказывайте, Александр Александрович, с какой целью вы прибыли в Константинополь. И почему только сейчас, а не со всеми офицерами из экспедиционного корпуса?

– Почти все это время лежал в госпитале, – я достал из нагрудного кармана гимнастерки свои документы и положил их на стол. – Последствия множественных контузий. Как только пришел в себя, сразу собрался возвращаться. Но на это ушло некоторое время, так как во Франции я остался совершенно без средств. Планирую перебраться в Новороссийск, в действующую армию.

– Похвально, похвально, – Иван Евграфович тщательно просмотрел мои документы и даже мазнул взглядом по орденам на моей гимнастерке. – Признаюсь, давно я не сталкивался с таким энтузиазмом.

Подполковник не сообщил, какую должность занимает, но последующий разговор убедил меня в том, что он имеет какое-то отношение к спецслужбам. Очень уж беседа была похожа на допрос. Номера частей, фамилии и звания командиров, хронология боевых действий – подполковник Мишин не оставил без внимания даже мелочи. К счастью, память прежнего хозяина тела не подвела, и я правильно ответил на все вопросы. А в подтверждение показал французскую газету со своим фото и выписки из госпиталей, которые, к счастью, додумался прихватить.

Думаю, подполковник удовлетворился, потому что от него последовало предложение остаться в Константинополе, в каком-то особом отделе делопроизводства при посольстве.

Я отказался, конечно. Хотя не исключаю, что это предложение последовало тоже в рамках проверки.

– Зря, зря, Александр Александрович, – с преувеличенным сожалением вздохнул подполковник. – Но как вас переправить в Россию, увы, даже не знаю. Регулярных рейсов нет, сами понимаете. Зайдите ко мне завтра с утра, а я попробую узнать, не идет ли в Новороссийск какое-нибудь военное судно союзников. А пока можете сами поспрашивать в порту. Но шансов мало, сразу скажу. Почти все корабли ушли с главнокомандующим.

Из посольства я вышел в приподнятом настроении. Признаюсь, я слегка опасался проколоться на встрече с функционерами ВСЮР, но все закончилось благополучно, подмены не заметили. Хотя радоваться рано, все еще впереди.

Наконец распогодилось, поэтому решил извозчика не брать и пройтись пешком. Заодно в порту осмотреться и где-нибудь перекусить.

По пути встречалось много патрулей союзников. Местные турки относились к ним почеркнуто скверно, что было заметно по неприязненным взглядам. А мальчишки, коих по улицам бегали целые толпы, так вообще орали солдатам в спину всякие обидные слова. Правда, патрульные на все это реагировали довольно спокойно, видимо привыкли, либо исполняли приказ не вступать в конфликты с населением по пустякам.

А вот ко мне отношение было совсем другое: улыбки, уважительные поклоны, а один уличный торговец даже угостил пакетиком засахаренных орехов. Где-то я читал, что турки видели в русских таких же, как они, несправедливо обиженных судьбой людей. Может быть, хотя, как по мне, сходства очень мало.

Благополучно добравшись до порта, я попробовал выяснить, не отправляется ли в ближайшее время какое-нибудь судно, но так ничего и не выяснил. В конторе порта четко ответили, что никакого движения в заданном направлении в ближайшее время не ожидается, и порекомендовали нанять частное судно. Но и с этим ничего не получилось. Большие суда стояли на рейде, а разнообразные рыбацкие посудины калибром поменьше доверия никакого не вызывали. На таких не то что в открытое море выходить, даже вдоль бережка плавать опасно. А рожи владельцев прямо намекали, что мое путешествие скорее всего закончится на морском дне. Печально, да, хотя я и не рассчитывал, что все так сразу получится. Буду надеяться, что Иван Евграфович договорится. Спешить мне пока некуда. Скорее всего, красные все-таки дожмут белых в Новороссийске, и тогда придется переправляться уже в Севастополь. Ничего, поторчу здесь, заодно разберусь со своими планами. Четкой стратегии, к сожалению, у меня еще нет.

Погуляв немного, набрел на почтамт и, как было условлено, отправил телеграмму до востребования в Буэнос-Айрес, где написал Уле, что добрался в Константинополь. После чего остановился в греческом ресторане пообедать. Заказав какой-то заковыристый рыбный суп и мусаку, закурил и осмотрелся. В ценах я еще не ориентируюсь, но, судя по интерьерам и публике, заведение не из дешевых. Турков не обнаружилось совсем, все посетители были европейцами. Несколько английских морских офицеров, французский майор, одинокая, очень красивая молодая дама и несколько расфранченных русских в сильном подпитии, с женщинами в кричащих нарядах, по некоторым признакам, принадлежащих если не к древнейшей профессии, то около того. Вели они себя достаточно громко, остальные посетители то и дело неодобрительно посматривали на них.

Мне сразу стало мерзко и противно. Здоровые лбы, жируют здесь, пока за них сражаются. Была бы моя воля, я бы их всех в чувство привел; винтовку в руки и на фронт, на крайний случай окопы копать. Сука, еще и поглядывают с таким презрительным превосходством. Привести их в чувство, что ли?

К своему несчастью, один из них, пухлый коротышка с козлиной бородкой, в щегольском пиджаке в крупную полоску, что-то ляпнул, остальные тут же бурно расхохотались, то и дело бросая на меня ироничные взгляды.

Это оказалось последней каплей. Я встал, подошел к компании, молча вздернул козлобородого со стула, потом коротко и резко ударил его в солнечное сплетение. Продолжая держать судорожно перхающего толстячка за шиворот, тихо сказал:

– Живо пошли вон.

– Да что он себе позволяет! – истерично взвизгнула одна из женщин. – Надо полицию вызвать!

Но ее никто не поддержал. Видимо прочувствовав дальнейший ход событий, мужчины резко засобирались и, поддерживая под руки своего подбитого товарища, двинули на выход.

Злость улетучилась, я спокойно вернулся на свое место. Только принялся за суп, как в ресторане появился патруль, а вместе с ним тот самый подбитый толстячок.

– Вот, это он, он самый! – гневно и заполошно частил он, показывая рукой на меня. – Избил, угрожал убить, сволочь такая.

Я приготовился к неприятностям, но майор за соседним столиком подозвал начальника патруля и что-то тихо сказал ему, после чего те немедленно убрались из ресторана, прихватив с собой заявителя.

Не найдя ничего лучшего, я коротким кивком поблагодарил майора, он ответил тем же. Англичане вообще проигнорировали инцидент, как будто ничего не случилось, а одинокая дама за столиком одобрительно мне улыбнулась, но тут же потеряла интерес.

Я мельком отметил, что она удивительно хороша собой и, скорее всего, не славянка. А если славянка, то из какой-нибудь балканской страны. А может, вообще армянка или еврейка. На этом и ограничился, сосредоточившись на еде. В самом деле, какое мне до нее дело.

А когда попросил счет, выяснилось, что обед за счет заведения. Ну что же, мелочь, а приятно. Отличный ресторанчик, если задержусь в городе, надо будет сюда почаще заходить. Щедро наделил официанта чаевыми и вышел на улицу.

Поглазел на бухту Золотой Рог, заглянул в несколько магазинчиков, а когда начало смеркаться, направился назад в отель, но неожиданно заплутал в хитросплетениях константинопольских улочек.

– Вот же черт… – я поискал взглядом извозчика, не нашел и не спеша пошел дальше, надеясь узнать дорогу у первого попавшегося на пути европейца. Но таковых, как назло, не нашлось, а турки наотрез отказывались меня понимать.

Неожиданно в одном из переулков хлестнул выстрел. Я не стал останавливаться, мало ли кого там убивают. Но когда раздался пронзительный женский голос, на русском языке звавший на помощь, решил вмешаться. На уровне рефлексов сработало правило: своим надо помогать. Особенно на чужбине.

Свернул за угол и выскочил прямо на двух мужчин, пытающихся затащить в машину какую-то женщину. Третий валялся рядом, скорчившись в позе эмбриона прямо в грязной луже. Дама отчаянно сопротивлялась, но ее уже почти засунули в салон.

– Стоять, мать вашу! – рявкнул я, в надежде, что этого хватит.

Но не хватило, один из злодеев бросил женщину, выхватил из кармана револьвер и выпалил в меня. Пуля свистнула прямо рядом с ухом. Не успев испугаться, я на автомате в ответ влепил ему пулю в грудь. Твою же мать! Едва приехал в город, как опять отметился трупом. Теперь лиха беда начала. В Марселе точно так же начиналось, а потом устроил целое кладбище.

Второй тоже полез в карман, но дама ловко пнула его коленом в пах, оттолкнула, сама отскочила в сторону и завопила:

– Ну что же вы, стреляйте!

Выстрелил, конечно. Еще до того, как она закончила кричать.

Подбежал к ней и неожиданно понял, что это та самая женщина из ресторана.

– Вы в порядке?

– Да… – дама быстро нагнулась, подобрала маленький пистолетик с земли и… и хладнокровно добила выстрелом в голову сдавленно матерящегося по-русски раненого. А потом выпустила по пуле в остальных. И так не подающих признаков жизни.

– Простите… – я даже не нашелся, что сказать.

Вот это номер. Она что, реинкарнация Воробышка? Черт, кажется, я опять во что-то вляпался.

– А, это вы, – дама мило улыбнулась. – Спасибо. – И сразу же меня заторопила: – Что стоите? Надо уходить, сейчас патрулей набежит. Мне свидание с полицией совсем ни к чему, да и вам потом начальство устроит выволочку. Живо, живо, я знаю, как отсюда выбраться.

Ничего не оставалось, как последовать за ней…