Глава 22

Неожиданная знакомая хорошо знала этот район. Несколько переулков мы проскочили в хорошем темпе. Наконец, она остановилась у тусклого фонаря, быстро поправила прическу и шляпку, потом повернулась ко мне.

– Я выгляжу нормально, поручик?

– Более чем, – честно ответил я.

Попутчица улыбнулась и манерно присела в легком книксене.

– Княгиня Кетеван Орбелиани. Думаю, наши совместные приключения вполне убедительный повод для знакомства.

– Поручик Александр Аксаков, – в свою очередь представился я, невольно любуясь грузинкой. Слегка смуглая, с тонкими породистыми чертами лица и ярко очерченными губами, она выглядела великолепно и напоминала мне своими повадками большую и красивую хищницу.

– А теперь, поручик, подайте мне руку, еще некоторое время нам придется изображать из себя пару, – деловито заявила княгиня. – Кстати, я буду совсем не против, если вы угостите меня ужином. Тут неподалеку есть прекрасный ресторан.

Я руку подал, но при этом задумался. Не верится мне, что княгиню вот так ни с того ни с сего собирались похитить. Да и не выглядит она обычной великосветской дамочкой, слишком уж специфические навыки. К тому же тот раненый, перед тем как был добит, успел назвать меня белогвардейской падлой. Или ее, увы, не понял. Красный? Тогда Кетеван кто? Нахрена она им была нужна? Не для половых же утех, в самом деле. Да уж, вся эта история не просто попахивает, а прямо смердит неприятностями. А с другой стороны, сидеть весь вечер в номере с вечно бурчащим иеромонахом тоже не прельщает. Ладно, была не была. Отужинаю и до свиданья.

– С удовольствием, госпожа Орбелиани. Но кто были эти люди?

– Даже не представляю себе, – пожала плечиками Кетеван. – Я шла к подруге, ни с того ни с сего накинулись, пытались затащить в машину. Какой кошмар, я так перепугалась. Здесь по вечерам очень опасно. Город просто набит всякой швалью.

– Действительно, кошмар, – я ей ни капельки не поверил. – Но вы не похожи на перепуганную женщину. Насколько я понял, одного из нападающих вы успели пристрелить.

Грузинка снисходительно улыбнулась.

– Увы, прошли те времена, когда женщине стоило закатить глаза, изображая, что вот-вот хлопнется в обморок, как все проблемы заканчивались. Да, я всегда ношу с собой пистолет и умею им пользоваться. Жизнь научила, особенно когда оказалась одна в иммиграции. Вижу, вы хотите спросить, почему я их добила? – Кетеван состроила кровожадную гримаску. – Потому что я сванка! А сванские женщины очень кровожадные и смывают обиду только кровью!

– Сванка? Я бывал в Сванетии, – ляпнул я, не подумав, но тут же использовал оговорку, чтобы устроить спутнице небольшую проверку. – Мне очень понравилась ваша народная приправа, сванский сахар.

Кетеван весело расхохоталась.

– Это вы меня так проверяете? Не сахар, а соль, сванская соль. Вы мне что, не верите?

– Как себе, госпожа Орбелиани! – торжественно соврал я.

– Так уж и быть, – спутница притворно огорченно покачала головой. – Расскажу вам свою историю. Но только в обмен на вашу. Вот здесь, мы уже пришли.

Ресторан оказался грузинским, Кетеван заговорила с официантом на грузинском языке, скорее всего, специально, чтобы развеять мои сомнения.

Я грузинскую кухню неплохо знаю, поэтому с заказом справился сам, а вот вино выбирала княгиня, но только для себя, я его на дух не переношу, поэтому выбрал медовую чачу.

Княгиня оказалась отличной собеседницей: умной и ироничной и, если честно, в некоторой степени меня очаровала. Но только в некоторой: в самом деле, давно уже не мальчик и умею отделять плевела, так сказать.

Моя неожиданная знакомая была вдовой грузинского князя, благополучно спустившего почти все свое состояние в карты. Он некоторое время обретался при штабе ВСЮР в Одессе, а Кетеван при нем, как верная жена, но после того, как красные прихлопнули князя в какой-то стычке, она вынуждена была покинуть Россию, ибо большевизм категорически не принимала, а остатки состояния мужа позволили жить за границей достаточно безбедно.

Ну что же, вполне правдоподобно, если не вдаваться в детали. Я и не буду. И встречаться с ней больше не буду, потому что подсознательно чувствую в княгине какой-то подвох. Черт, какая-то она… даже не знаю, как сказать… мне кажется, что она аналог Соньки Золотой Ручки. Вот!

О себе ничего выдумывать не стал, поведал сжатую цензурированную версию. Воевал во Франции, потом долго был на излечении, а в Константинополь прибыл для того, чтобы вернуться в Россию. Но это оказалось достаточно трудным делом, поэтому не знаю, сколько буду здесь торчать.

– Вы мне оказали очень большую услугу, Александр, – Кетеван качнула бокалом. – Даже не знаю, как вам отплатить. Но попробую.

Я промолчал, сделав вид, что поправляю салфетку. Слишком уж банальной выглядит ситуация. В постель с княгиней я не лягу в любом случае, а другого способа отблагодарить меня с ее стороны я не усматриваю.

Княгиня с легкой ехидцей улыбнулась, словно прочитав мои мысли, и задала неожиданный вопрос:

– Вам срочно нужно в Россию, Александр. Не так ли?

– Да. Чем быстрее, тем лучше.

– Я помогу вам, – без тени смущения заявила Кетеван. – Завтра вечером из Константинополя отбывает французский миноносец с корреспонденцией командующему силами союзников в Средиземноморском регионе генералу Милну, который находится сейчас в Новороссийске. Я могу вас на него устроить.

Сказать, что Кетеван меня удивила, это значит ничего не сказать. Ладно, информацию о корабле с корреспонденцией ей мог кто-нибудь выболтать, но для того, чтобы на него устроить кого-либо, надо иметь серьезные связи. Очень серьезные, военное судно не пассажирский транспорт, кого попало на него не пускают. Ну и ну… Черт, а батюшка? Что с ним делать?

– Благодарю за предложение, госпожа Орбелиани, но, увы, я не один. И этот человек гражданский.

– Это будет уже тяжелее, – Кетеван слегка нахмурилась, – но я попробую. В каком номере вы остановились в «Пера-Палас»? Я утром пришлю с нарочным записку. И да, если все получится, у меня к вам будет небольшая просьба.

Я мгновенно насторожился. Дьявол обычно скрывается в деталях. Но грузинка в очередной раз меня удивила.

– Передадите от меня привет капитану Георгию Владимировичу фон Нотбеку и скажете ему, что мы встретимся гораздо раньше, чем он ожидает, – с милой улыбкой попросила княгиня. – Капитан сейчас находится при штабе Врангеля, так что найти его будет нетрудно.

Я пообещал исполнить ее просьбу, при этом неожиданно вспомнив, что именно этого человека мне рекомендовал Александр Николаевич Даценко перед отплытием в Аргентину. Надо же, какой популярный человек. Ну что же, интересно будет пообщаться.

Больше мы этой темы не касались. После ужина я предложил проводить княгиню, но она отказалась, после чего мы расстались.

Взяв извозчика, я уже через полчаса был в отеле. Отец Валериан уже вернулся и степенно чаевничал, звонко хрумкая вприкуску колотым сахаром. После похода по святыням лицо у него прямо светилось довольством и благостью. Но встретил меня, по своему обыкновению, ворчанием.

– Небось опять за бабами волочился, Сашка?

– Да.

– Я так и знал, – сокрушенно покачал головой иеромонах. – Ох и хлебнет с тобой горюшка Уленька. А говорил я ей…

– Вот не пойму, святой отец, – я достал из шкафа бутылку и налил себе в стакан на два пальца коньяка. – Ты с рождения такой нудный или…

– Не нудный, а правильный, – отрезал иеромонах. – За тобой глаз да глаз нужен…

– Ладно, хватит, – оборвал я его. – Возможно, уже послезавтра мы отбудем в Новороссийск.

– Было бы хорошо, – мечтательно протянул отец Валериан. – Сил моих больше нет, так надоела чужбина. Здесь все чужое, а там… – священник благостно улыбнулся, – родное, свое.

– А ну как тебя там красные на первой же родной осинке вздернут?

– Не вздернут, – убежденно ответил иеромонах.

– Ну смотри, я предупреждал…

Так за пикировкой с отцом Валерианом вечер и закончился. А утром посыльный принес маленький надушенный конвертик с листочком розовой мелованной бумаги, на котором красивым округлым почерком было написано звание и фамилия человека, к которому мне надо было обратиться в порту, а также время и место отбытия судна. Ну что же, не знаю, кто ты на самом деле, Кетеван Орбелиани, но искренне выражаю свою благодарность. Может, еще увидимся.

После завтрака я сходил в консульство. Подполковник Мишин опять взялся поить меня чаем.

– Увы, Александр, ничем вам не смогу помочь, – Иван Евграфович подвинул ко мне блюдце с пахлавой. – Завтра утром от союзников есть корабль в Новороссийск, но на нем, увы, уже нет места. Когда будет следующий, пока неведомо.

– Спасибо, Иван Евграфович, я знаю об этом судне, именно на нем я завтра отплываю в Новороссийск, – признался я.

– Интересно девки пляшут, – подполковник склонил голову, внимательно посмотрев на меня поверх очков. – И как же вы это устроили, Александр?

– Случайно встретил знакомого по службе во Франции. И через него договорился, – убежденно соврал я.

Врать, конечно, нехорошо, ну не будешь же контрразведчику рассказывать о Кетеван.

– И кто же этот знакомый? – как бы невзначай поинтересовался подполковник.

Я подготовился к этому вопросу и назвал фамилию абсолютно реального человека, своего сослуживца по Марокканской дивизии.

– Капитан Александр де Круи. Он уже в отставке и здесь по частным делам. А договаривался он через какую-то женщину, увы, ее фамилии не знаю.

Соврал, но совсем немного. Пусть проверяет.

Мишин недовольно покривился и сказал:

– Ну что же, Саша, в добрый путь. Хотя я не вижу смысла в вашей поездке. В Новороссийске все еще очень нестабильная ситуация. Не исключаю, что после приезда вам уже придется эвакуироваться.

– Будем надеяться на лучшее, Иван Евграфович. Вот только…

– Что еще?

– Мне бы какой-нибудь документ. К примеру, предписание явиться в распоряжение к… да к кому угодно. Дабы не вызвать лишних вопросов.

Подполковник поставил на стол стакан, ненадолго задумался, после чего встал и достал из сейфа какой-то бланк.

– Хорошо, я отправлю вас в распоряжение… скажем, отдела контрразведки при штабе Верховного Главнокомандующего.

Признаюсь, на успех я даже не надеялся. Но Мишин поступил очень хитро: фактически передал меня из рук в руки своим коллегам для дальнейшей проверки. Не сомневаюсь, он уже сегодня радирует кому-надо, и если я не явлюсь с пакетом по месту предписания, сразу же попаду под подозрение. Ну да ладно. До моего попаданческого происхождения они никак не докопаются, а остальное скрывать нечего. Зато теперь практически легализован.

Поблагодарив Мишина и расставшись в его пользу с бутылкой выдержанного «Мартеля», я вернулся в отель, где безжалостно перлюстрировал свой багаж, сократив его до одного кофра и саквояжа. На-хрена мне в Новороссийске, спрашивается, костюмы, пальто и прочие плащи. Есть одна смена гражданки, на тот случай если придется скрываться от красных, этого и хватит.

Отец Валериан опять куда-то свалил и вернулся только к вечеру, причем полностью преобразившись.

– Это что такое? – я не поверил своим глазам. – Тебя что, святой отец, сана лишили?

Клочковатая козлиная бороденка превратилась в эспаньолку, вечно слипшиеся в сосульки патлы аккуратно подстрижены, не коротко, но прическа получилась по моде нынешнего времени, на носу очки в золотой оправе, хорошо сшитый черный в серую полоску костюм, надраенные до блеска штиблеты, кашемировое пальто, шляпа-федора – священник каким-то загадочным образом превратился во вполне себе такого франта.

– Да ну тебя, – отмахнулся иеромонах. – Все мое облачение при мне и осталось. И сана меня никто не лишал. А так будет в дороге удобней.

Я ему не поверил, но докапываться не стал. Понятно, что иеромонах очень непрост, но в чужие дела мне лезть не с руки. К тому же мой патронат над ним закончится, едва мы ступим на причал в России.

Остаток вечера и всю ночь я банально проспал. А рано утром мы выдвинулись в порт, где благополучно совершили посадку на миноносец. Я при полной форме, с шашкой и наганом, никаких препятствий сему французы чинить не стали. Мало того, офицеры преисполнились уважения при виде моих французских орденов и пытались споить всю дорогу.

Впрочем, не успели, уже через сутки с небольшим миноносец стал на рейд в новороссийском порту.

Приехали…

Помните, как была показана сцена эвакуации в фильме «Служили два товарища»? Вот примерно такого я и ожидал, но сильно ошибся. Да, некий элемент апокалипсиса добавляли громадные бронированные туши военных судов, с диким грохотом гасившие из главного калибра куда-то в горизонт, но никакой паники и прочих ужасов я не заметил.

Судов в порту очень много, ими забит практически весь рейд, как большими пароходами, так и посудинами размером поменьше, но никого, кроме раненых, на них не грузят. В порту четкий организованный порядок, военные присутствуют, но их достаточно мало.

Ну и ну… насколько я помню, эвакуацию из Новороссийска назвали «новороссийской катастрофой», настолько она была ужасно произведена. Тысячи брошенных на произвол судьбы солдат, не говоря уже о технике и снаряжении. Большевикам достались просто гигантские трофеи. А тут просто сердце радуется. Неужели такие разительные изменения только из-за того, что сюда прибыл Врангель?

– Ну что, отче, – я крепко обнял отца Валериана. – Пора расставаться.

– Эх. Сашка… – священник отер кулаком слезы со скулы и горячо зашептал мне на ухо: – Ты на рожон не лезь, дурашка. Не лезь, я сказал. Теперь тебе есть для кого жить, понял?

– Понял, отче. Если что, найди меня… – я хлопнул его по плечу и сошел по сходням на берег. За это время я уже привык к священнику, расставаться было непросто, но долгие прощания меня просто бесят.

Почти сразу же рядом появился патруль в черной дроздовской форме.

Молодой прапорщик бросил руку к козырьку фуражки с тульей малинового цвета:

– Ваши документы, господин поручик. Откуда и с какой целью прибыли в Новороссийск?

– Из Константинополя с пакетом в штаб Верховного Главнокомандующего…

Никаких вопросов не последовало, прапорщик объяснил, как добраться к штабу, и принялся за иеромонаха, следом за мной сошедшего на причал.

Я сориентировался и пошел дальше. Город жил своей обычной жизнью. Работали магазины и фотоателье, мальчишки торговали газетами и сигаретами на перекрестках, спешили прохожие по своим делам. О том, что фронт рядом, напоминала только близкая артиллерийская канонада и обилие патрулей. Только на одной улице у меня проверили документы три раза. Причем не только наши, но французы и бритты, верней, шотландские королевские стрелки в юбках и беретах. Но при каждом из них был русский офицер.

По пути я невольно подслушал очень занятный разговор.

Возле военного грузовика с прицепленной к нему полковой пушкой с искореженным щитом беседовали три пожилых бородатых солдата, все раненые, но ходячие.

– Смилостивился Господь, – убежденно говорил самый пожилой, с перевязанной головой. – Послал нам во спасение батюшку Петра Николаевича. А ведь я воевал с ним, знаю, теперь все по-иному будет.

– Дык кто сомлевается-то, – басом бубнил кряжистый здоровяк, бережно поддерживая руку в бинтах. – Враз порядку навел. Видал, какие ботинки мне выдали? Аглицкие, кожи сносу не будет. Главное, народишко верит ему, так шта повоюем еще. Вишь, как все повернулось?

– Ага, тока тех иуд, кто до такого довел, апосля надо на штыки взять, – злобно прошипел третий, кряжистый здоровяк на костылях.

– Так уже начали брать их, – понизив голос, сообщил первый. – Сам видел, как вчера троих у штаба в машину сажали. Морды побитые, погон уже нет, никак стрелять повезли. Кому война, а кому мать родная, ети их в дышло.

– Да я не за то, валенок… – отмахнулся солдат. – Не этих…

Что он сказал дальше, я уже не расслышал, по улице промчался эскадрон кубанских казаков, с артиллерийской батареей на передках, и заглушил все что можно.

Да уж… Солдатики немолодые, строевики, сразу видно по выправке, скорее всего еще всю германскую прошли, навоевались досыта, а видишь, верят в победу. Такое дорогого стоит.

Улыбнувшись про себя, я пошел дальше. Штаб опознал по автомобилям, лошадкам у импровизированной коновязи и организованной суматохе вокруг.

– Ну что, пора сдаваться, поручик, – я несколько раз глубоко вдохнул, заранее достал документы из внутреннего кармана шинели и шагнул к входу, при котором стояли в карауле дроздовцы в опушенных белой овчиной черных полушубках.

Но не дошел. Из особняка высыпали зверовидные казаки в мохнатых папахах и образовали коридор, никого не подпуская ко входу. Один из них, молодец с разрубленной наискось мордой, зыркнул на меня, но оттолкнуть не решился, став рядом.

А через несколько секунд из особняка вышло несколько офицеров, в том числе и стран Антанты, во главе с самим Петром Николаевичем Врангелем. Я генерала опознал сразу, слишком уж специфической фигурой он обладал. Худой, голенастый, с очень длинной шеей, такого не перепутаешь.

На ходу отдавая приказы, генерал спустился по ступенькам, мазнул по мне взглядом, неожиданно остановился и властно скомандовал.

– Ко мне, поручик!

Не успев даже испугаться, я подбежал к нему, на подходе сделал пару строевых шагов, бросил руку к фуражке и представился:

– Поручик Аксаков, ваше превосходительство!

– Что это у вас за шеврон? – Врангель озадаченно нахмурился. – Ни разу таких не видел.

– Второй полк, особой первой бригады Русского Экспедиционного Корпуса во Франции, ваше превосходительство! Имел честь служить там командиром пулеметной роты.

– О! Господин генерал, я знаю этого офицера! – радостно, словно увидел своего старого друга, воскликнул французский полковник. – Я присутствовал, когда ему генерал Петен вручал орден Почетного легиона, а потом и Военный крест!

Врангель удовлетворенно кивнул:

– Вижу, что неплохо служили, поручик. Но почему еще не сменили? К какой части сейчас приписаны?

– Пока ни к какой, ваше превосходительство!

– Почему? – барон нахмурился.

– С момента окончания войны лежал в госпитале Марселя без памяти! – как можно быстрее отрапортовал я. – Как только пришел в себя, сразу же отправился на родину для прохождения дальнейшей службы! Прибыл из Константинополя в Новороссийск час назад на французском миноносце!

– Вы слышали, господа? – Врангель обернулся к офицерам. – Это беспримерное проявление воинской доблести и верности отечеству! Поручик является воплощением настоящего русского офицера!

– О-о-о! – француз энергично закивал. – Да-да, так и есть! Ваш офицер настоящий герой!

Сухенький англичанин, тоже в чине полковника, последовал его примеру, но молча и без особых эмоций.

Остальные офицеры выразили горячее согласие с генералом одобрительным гулом.

Врангель снова обратился ко мне:

– Я сам вам выберу место службы, поручик. Извольте немедленно явиться к командиру особой офицерской команды, капитану фон Нотбеку.

Крепко пожал мне руку и пошел дальше.

Я проводил барона взглядом и только сейчас почувствовал, что весь мокрый под мундиром. Ну ничего себе! Быстренько события развиваются. И опять этот фон Нотбек. Прямо не терпится его увидеть. Ну что же, немедленно так немедленно. А пакет в контрразведку занесу позже. Нет, ну не могу же я нагло игнорировать приказы Верховного главнокомандующего.

Однако никто не знал, где располагается эта самая команда. Я послонялся по коридорам, после чего вышел во двор особняка.

Возле входа в небольшое здание, перед которым стоял небольшой блиндированный грузовичок, с парой «Льюисов» на турелях по углам кузова, курил молодой парень в расхристанном офицерском кителе английского образца без погон, галифе и галошах на босу ногу. Но его вытянутом, «лошадином» лице отражалось вселенское равнодушие ко всему и вся. У меня парень вызвал неожиданную ассоциацию с персонажем фильма «Брат-2», по кличке «Фашист».

Доверия он не вызывал ровным счетом никакого, но на всякий случай я решил все-таки поинтересоваться.

– Простите, не подскажете, где я могу найти капитана фон Нотбека?

– А зачем он вам? – парень нагло уставился на меня.

Очень захотелось поставить его на место, но я сдержался.

– Об этом я сам ему доложу.

– Идем… – худой нехотя кивнул, вошел в здание, спустился по лестнице в полуподвал и остановился перед ржавой железной дверью: – Ждите…

Из-за двери доносились вполне различимые мужские голоса.

– Я тебя, суку такую, научу родину любить, – цедил уверенный баритон. – Где золото, за которое ты продал эшелон обмундирования местным грекам?

– Клянусь, клянусь… – всхлипывал перепуганный тенор. – Все отдал, я все уже отдал вам…

Раздался звук хлесткого удара.

– Я все скажу-у-у!!! – тенор захлебнулся воплем. – Здесь недалеко, там, где я квартировал…

– Куда ты денешься с подводной лодки, – удовлетворенно прокомментировал баритон. – Лебедев, бери Пуговкина с Игнашевичем и смотайтесь по адресу. И этого покемона с собой возьмите. Если опять начнет кочевряжиться, отстрелите ему яйца.

«Стоп! Кого-кого? Покемона? – я не поверил своим ушам. – Слово точно не этого времени. Сейчас даже ничего похожего не существует. Откуда, черт побери? Неужели… Да ну нахрен! А почему бы и нет. Меня же зафитилило в прошлое, почему другого не может?»

Дверь с противным скрипом отворилась, показав привязанного к стулу полного лысого мужчину в заляпанным пятнами крови исподнем.

В коридор вышел мужчина в обтягивающем мощную фигуру свитере под горло, форменных галифе на подтяжках и хромовых, начищенных до блеска сапогах.

Едва увидев меня, он гневно рыкнул на худого:

– Игнашевич, совсем страх потерял? Почему посторонние в расположении?

– Он лично к вам, ваше высокоблагородие! – тот мгновенно вытянулся по строевой стойке. Было видно, что парень не на шутку перепугался.

– Поручик Аксаков, – представился я. – Личным распоряжением его превосходительства генерал-лейтенанта Врангеля, мне предписано прибыть к капитану фон Нотбеку для прохождения дальнейшей службы.

– А, ну да, – голос мужчины слегка смягчился. – Я просил толкового офицера. Какова ваша воинская специализация, поручик?

– Последнее место службы – командир пулеметной роты.

– Сами пулеметом владеете?

– Так точно.

– Максим, Льюис, Шоша? – задал следующий вопрос фон Нотбек. – Какими системами приходилось пользоваться? Машину водите?

Вот тут я не удержался. Если не поймет, сошлюсь на то, что это экспериментальные французские образцы.

– Да. А еще Кольт и Гочкисс. А также КПВТ, ДШК, ПКМ, РПК и РПД. Приходилось водить УАЗ, БТР, БМП…

Перечислял и смотрел на капитана, в надежде уловить хоть что-нибудь, позволяющее понять, что он знаком с этими аббревиатурами.

Но тщетно. На лице фон Нотбека не промелькнуло ни малейших эмоций. Черт! Хотя, по идее, он должен поинтересоваться, что это такое. Но почему-то не интересуется.

– А что это за системы? – немедленно влез Игнашевич. – Никогда о таких не слышал.

Капитан его проигнорировал и с таким же непроницаемым лицом сказал:

– Наконец-то…