Глава 16

Чувства обманули меня: странное вещество (не стеклом же его называть) не было ни холодным, ни теплым, как нагретый солнцем водоем. Зато оно было довольно-таки густым и вязким – я словно погрузился в студень, доводилось мне пробовать такое блюдо в Арастене. На любителя, если честно… Да и это вещество, если подумать, больше напоминало цветное желе – кругом я замечал сполохи, но некогда было размышлять об их природе: я старался двигаться вперед. И не думать о том, что случится, если я навеки застряну здесь, как муха в смоле, окаменею, а через века какие-нибудь искатели сокровищ обнаружат мое застывшее в зеркальной глубине тело… Или они вовсе его не увидят? Это, похоже, не каждому дано, ведь Фергия… Кстати, где она?

Я ее не ощущал. Вернее, помнил, что она вцепилась в меня что было сил – чувствовалось, ей доводилось не только справляться с дикими лошадьми. Впрочем, я же видел, как она управляется с веслами, а раз так, то, наверно, может и паруса помочь ставить, и к штурвалу стать, а его поди удержи. Однако сейчас я не ощущал железной хватки…

Мысли мои свернули куда-то не туда, но это от страха – страха оказаться неведомо где совершенно одному. Хорошо, если Фергия просто не смогла миновать преграду и стукнулась лбом о камень, но… мало ли что еще могло случиться?

И вдруг моя рука, до того преодолевавшая сопротивление зеркального студня, очутилась на поверхности – там было прохладно и влажно. Гадать, что поджидает впереди, желания не было, и я постарался поскорее вынырнуть целиком… и вытащил за собой Фергию в темноту и неизвестность.

– Вот это приключение! – выдохнула она и смачно выругалась, помянув род создавшего преграду до двенадцатого колена в обе стороны. Если она умеет проклинать по-настоящему, а не ради красного словца, не завидую детям этого мастера! – Вы в порядке, Вейриш?

– Вроде бы да? А вы?

– Как видите, цела и невредима.

– Я не вижу, тут темно хоть глаз выколи, а ваш огонек пропал куда-то.

– Как это – темно? – поразилась она. – Тут и без огонька неплохо: стены светятся… Наверно, это какие-то растения или даже крошечные животные вроде тех, что в ваших морях обитают, – видели, как волны по ночам сверкают? Вот, это они тому причиной. А у нас…

– Но не ослеп же я! – со страхом перебил я ее словоизвержение.

– Не должны бы, – с некоторым сомнением ответила Фергия и потыкала меня пальцем в плечо. – Вейриш, я огонек зажгла, неужели вы и его не видите?

Я помотал головой, стараясь не поддаваться панике.

– Ну-ка, не моргайте. – Она взяла меня за подбородок и, видимо, что-то сделала. – Зрачки на свет реагируют. И хоть маг-медик из меня, как из верблюда танцовщица, уверена – повреждений нет. И чужих заклятий нет… кажется. Либо я их не различаю, что вовсе ни в какие ворота не лезет…

– Может, вы лишились волшебного дара? Тогда нам точно крышка.

– Да конечно, ждите! Огонек-то горит… и так я могу… – Судя по звукам, она что-то наколдовала. – Что за ерунда?

– Ничего себе ерунда… – выговорил я с нервным смешком. – Ладно еще залезть в явно зачарованную пещеру, миновать какие-то врата или что это было… но вот оказаться в неведомом вслепую – это уже перебор!

– А вы, когда сквозь эту липучку шли, зажмурились? – подумав, спросила Фергия.

– Н-нет… – ответил я, вспомнив цветные сполохи, отдаленно напоминавшие северное сияние. – Там красиво было, так… так… ярко.

– Хорошо, что я зажмурилась, – довольно сказала она. – Не то тыкались бы мы теперь по углам, как слепые щенки.

– Спасибо за поддержку! – не выдержал я и хотел оттолкнуть ее, но промахнулся.

– Погодите драться, – велела Фергия, – может, это пройдет само собой. Или на обратном пути.

– А как мы найдем этот обратный путь? Вы зеркало вообще не видите и даже не ощущаете, а я… Я тоже не вижу.

– На ощупь попробуйте, – сказала она, взяла меня за руку и потянула чуть в сторону. – Мы вывалились вот отсюда, я уверена – сразу метку поставила, а то мало ли.

Я провел пальцами по гладкому влажному камню и покачал головой.

– Это не зеркало, Фергия. Похоже, оно было односторонним.

– Ну, раз есть вход, значит, должен быть и выход, – с привычной жизнерадостностью, от которой мне сейчас удавиться хотелось, сказала она. – А в крайнем случае, как я уже говорила, вы превратитесь и прошибете потолок. Не так уж тут глубоко. Я помогу, обещаю! Но сперва посмотрим…

– Гхм…

– То есть поищем, – поправилась Фергия, – нет ли тут чего-нибудь интересного. Держитесь за меня, Вейриш! Видели, как маленькие алефанты держатся за хвост матери? У меня хвоста, конечно, нет, но вот вам конец моего пояса, намотайте на руку и не выпускайте!

– И куда вы намерены идти? – безнадежно спросил я, выполнив требование. Что еще мне оставалось делать?

– Тут только один ход, и он ведет вглубь, – ответила она. – Возможно, есть и другие, но они наверняка хитро замаскированы, так зачем время тратить? Сперва разузнаем, что там прячется, в этой сияющей бездне… Кстати, вот и подтверждение моим словам: ящерицы и змеи питаются этой светящейся насекомой мелочью. Вот только интересно, как они минуют зеркало? Или оно для них вовсе не преграда? Или просачиваются через щели по бокам? Надо же, как интересно!

Я в который раз помянул незлым ругательным словом способность Фергии говорить без умолку, но в то же время проникся к ней признательностью: если бы не ее болтовня, я, наверно, все-таки запаниковал бы.

Сейчас я чувствовал себя… да, примерно как той зимней ночью в Арастене, когда в меня воткнули арбалетный болт, увитый сложными заклинаниями, но именно что примерно. Помню, я ничего не мог поделать – ни выдернуть его, чтобы залечить рану, ни превратиться… да и нельзя же посреди города, я бы разнес весь квартал и поубивал ни в чем не повинных людей! Тогда я ощущал, как быстро утекают силы, старался удержаться в сознании, но минуло всего ничего – и я канул в темноту. По-моему, все случилось так быстро, что я даже не успел испугаться, а потом было не до того.

Теперь же времени на то, чтобы до меня дошел весь ужас моего положения, хватало с лихвой, и если бы я позволил себе погрузиться в эти мысли… Право, не знаю, что бы со мной стало. Однако непрерывные реплики Фергии – а она ведь еще требовала реакции на них, не говорила в пространство, лишь бы заполнить тишину, как делают многие, – отвлекали меня и злили, а злость в подобных ситуациях самое подходящее чувство! Во всяком случае, пока выбираешь лучшие методы казни для столь надоедливой особы, жалеть себя времени нет.

– Фергия! – потянул я ее за пояс. – Постойте…

– Поаккуратнее, Вейриш, вы же меня пополам сломаете, если дернете изо всех сил! – возмутилась она. – Ну, что там у вас? Прозрели?

– Нет. Но все равно что-то вижу.

– И что же это такое? – вкрадчиво произнесла Фергия.

– Если бы я знал, сказал бы, наверно, как по-вашему? – вспылил я, но тут же остыл. – Я не знаю, как описать. Кругом кромешная тьма, а в ней светятся золотые искры. Я думал, это последствия перехода, но… их становится все больше и больше. И кое-где это уже не искры, а как бы… прожилки на мраморе, видели? Попадается иногда такой, с вкраплениями золота. Говорят, во дворце рашудана им стены отделаны…

– Да пес с ним, с этим рашуданом!

– Оскорбление правителя, – машинально ответил я. – Карается четвертованием, а дальше как пойдет… в смысле, на что у палача фантазии хватит.

– Вейриш, хватит о рашудане, скажите лучше, где больше всего этих искр? Или покажите!

Я ткнул пальцем в нужном направлении. Судя по ругательству, чуть не попал Фергии то ли в нос, то ли в ухо, но это уж мелочи…

– Вы вот не видите, а жаль, – сказала она. – Все эти змейки-ящерки выстлались ковром, ни стен, ни пола не разглядишь, только дорожку для вас оставили. И ведет она именно туда, куда вы указали.

– Для меня? – не понял я.

– Ну не я же дракон! К слову, ведь тот бастард, – Фергия схватила меня за локоть и зашептала в ухо, – он полукровка, помните? Он хотел стать настоящим… Вейриш, вот это удача – угодить в его тайник!

– Вы б еще сказали – логово…

– Нет, логово охраняли бы иначе, – авторитетно заявила она, не выпуская моей руки. – Теперь вы ведите.

– Я же не…

– Вы видите какие-то искры, а я ничего такого не различаю, вот вы и будете проводником. Не переживайте, пол здесь довольно ровный, а я в любом случае не дам вам упасть, если споткнетесь. Удержу уж, хоть вы и здоровенный.

– Да и вы не девушка-из-цветочка, – не удержался я, – так что поверю на слово.

– Что за девушка? – заинтересовалась Фергия.

Я сосредоточился – сложно идти вслепую, ощущая только камни под ногами и крепкую руку спутницы, – нашел место, где искры роились гуще всего, и сделал шаг вперед. Сообразил еще выставить вперед свободную руку, чтобы ни на что не наткнуться, а то вдруг Фергия отвлечется, я и врежусь лбом в какой-нибудь выступ?

– Это сказка, – ответил я, освоившись с ролью ведущего. – Наверняка на этом вашем Севере есть подобная.

– Вполне вероятно. Расскажите, пока идем!

– Ну… начинается история, как обычно: жила-была семья, и был у них любимый сын.

– Только один?

– Не знаю, может, имелись и менее любимые, от наложниц, – огрызнулся я. – Словом, его никак не могли женить. Никто ему не нравился.

– А что ж родители не приказали? – удивленно спросила Фергия и потянула меня в сторону, уводя от столкновения с камнем, так что я ударился лишь плечом, а не всем собой.

– Так любимый же, как его приневолишь? Словом, мать пошла к колдуну и сказала, мол, у сына уже усы выросли, а он на девушек и не глядит, что делать?

– Может, его не девушки интересовали? – хихикнула Фергия, и я смутился.

– Нет, не в том смысле не глядит! У него были шуудэ, просто жениться он не хотел.

– И что же колдун? О, погодите, я угадаю! У нас действительно есть похожая сказка! – радостно сказала она. – Он дал женщине волшебное семечко, так? Велел посадить, ухаживать за ростком и смотреть, что будет дальше?

– Точно… – удивленно протянул я.

– Из семечка вырос прекрасный цветок, а когда бутон раскрылся, внутри оказалась та самая девушка, только ростом с палец?

– Нет.

– Интересный поворот, – сказала Фергия. – А как же тогда дело было? Вы говорите, говорите, только не забывайте следить за дорогой!

– Слежу я! Гхм… Из семечка действительно вырос цветок, только не обычный.

– Ясное дело, волшебный.

– Фергия, если вы будете перебивать, я никогда не закончу эту историю!

– Я просто уточнила, – буркнула она, положила руку мне на затылок и придавила с неженской силой, пояснив: – Тут потолок низкий, пригнитесь. И говорите дальше.

Я вздохнул, припомнил сказку и продолжил:

– Бутон этого цветка был размером с человека, а когда он начал раскрываться, стало ясно, что на каждом лепестке можно накрыть стол на дюжину персон.

– Ого!

– Мать обрадовалась: цветок был очень хорош, и внутри наверняка скрывалась красавица, которая наверняка понравится ее сыну.

– Знаете, – сказала Фергия, – у меня есть подозрение, о каком цветке идет речь. Я его не видела, только читала описания, и не знаю, как его называют здесь, а арастенское название вряд ли что-то скажет вам, но свидетели живописуют его на редкость красочно… Он растет где-то в джунглях, цветет редко, но уж если сподобится, то зрелище выходит редкостное. Красиво, да, но лепестки у него цвета гнилого мяса, а то и вовсе черные, аромат соответствующий. Это он?

– В сказке не говорится, – вывернулся я, хотя думал о том же. – Словом, мать позвала мужа и сына в сад, чтобы наблюдать явление чудесной красавицы. Они высмеяли ее, но все-таки пришли, и тогда волшебный цветок показал им свою сердцевину…

– Эти несчастные хоть живы-то остались после такого зрелища?

– Конечно. Лепестки раскрылись, и из цветка вышла юная дева невообразимой красоты.

– Насколько невообразимой? – любопытно спросила Фергия.

– Ну… судя по этой истории, она была очень высока, совершенно обнажена, кожа ее оказалась чернее земляного масла и такой же блестящей, волосы вились, как плети волшебного цветка, глаза сверкали огненной страстью, а в руке она сжимала копье с наконечником длиной в мужскую руку. Наверно, это была тычинка, – невольно улыбнулся я.

– Полагаю, сын взял ее в жены прямо в саду, – заключила Фергия. – Что ему, собственно, оставалось делать?

– Так и было.

– И жили они долго и счастливо?

– Как ни удивительно, да, – ответил я. – Помните носильщиц? Мы их видели на базаре, когда встретились впервые, и вы напросились ко мне в гости.

– Я напросилась?! – задохнулась от возмущения Фергия. – Это вы меня к себе затащили!.. Но носильщиц я помню, конечно, их поди забудь. Удивительных… гм… статей женщины!

– Ну вот, говорят, это дочери девушки-из-цветочка. Уж не знаю, что в итоге стало с ее мужем, но их потомки до сих пор живут, здравствуют и помыкают мужьями, потому что, как вы выражаетесь, поди возрази такому… нежному созданию.

– У бардазинов тоже женщины верховодят.

– Там иначе, – покачал я головой. – Мужчинам, конечно, полагается заниматься хозяйством, стадами и всем прочим, но они при этом отменные бойцы, пускай и не имеют права голоса ни в своем клане, ни тем более на собрании племен. Очень редко кому-то дается такое право, но это должен быть поистине прославленный воин! А у «цветочков» мужья… кто торгует, кто сидит дома с детьми и готовит, мирные все и спокойные. Но с виду – они главные, не как у бардазинов, те не скрываются.

– Надо же, как интересно! – воскликнула Фергия, споткнулась и выругалась под нос. – Вейриш, как там ваши искры? Куда поворачивать? Тут развилка.

– Налево, – уверенно сказал я.

– Уверены? Справа стены светятся, а слева почти нет.

– Уверен. Это обманка, настоящее золото – в левом проходе.

– Да? – насторожилась она. – С чего вы это взяли?

– Я же объяснил, как это выглядит, – напомнил я. – И еще… словно чую, что направо уходят пустые жилы, а здесь, похоже, прячется самородок немыслимой величины.

– Ну что ж, пойдем проверим… – пробормотала Фергия и крепче взяла меня под руку, пояснив: – Тут такая темнотища, что даже мой огонек-спутник ее толком не разгоняет. А тратить силы, чтобы зажечь что-нибудь посильнее, не хочется. Мало ли, пригодятся еще… И не стойте на месте, Вейриш. Солнце, наверно, уже высоко, а мы еще вздремнуть собирались, прежде чем возвращаться.

«Нет, ее невозможно переговорить», – в который раз подумал я и осторожно шагнул вперед.

Это было все равно что брести на ощупь в незнакомом доме. Я вспомнил подобный опыт и невольно развеселился: не раз, о, не раз мне приходилось пробираться по чужим галереям и запутанным переходам, направляясь к очередной красавице!..

Сравнение пришлось как нельзя к месту: когда я увидел эту девушку, то остолбенел.

– Хоть предупреждайте, когда останавливаетесь, чуть нос о ваше плечо не разбила! – тут же сказала Фергия из-за спины.

– Вы ее не видите? – почему-то шепотом спросил я.

– Никого и ничего я не вижу, кроме ящериц и стен. И ручеек еще, как мы и предполагали. А вы… да не молчите, говорите, что происходит!

– Пока ничего, – снова шепнул я и как только мог почтительно поклонился девушке с длинной золотой косой. – Приветствую тебя, благородная шади. Прости, что нарушил твое уединение, но любопытство – враг мой…

– Враг твоего народа, – сказала она голосом холодным и звонким. Мне показалось, будто это звенят, сталкиваясь, ледышки или монеты. – Но и друг.

– О чем ты…

– Я привела тебя сюда, как пыталась привести многих других, – перебила девушка. У нее было очень бледное лицо, бледнее, чем у северян, необыкновенно большие глаза, а еще… Чтоб мне провалиться, если зрачки у нее не были вертикальными! – Если и ты мне не поможешь, надеяться не на что.

– Так гроза – твоих рук дело?

– Нет. Я не умею вызывать бури. Я только старалась зазвать тебя поближе.

– Ну же, с кем вы говорите? – страшным шепотом произнесла Фергия, вцепившись в меня мертвой хваткой. – У вас что, видения?

– Смертная не способна увидеть меня, – едва заметно улыбнулась златовласая девушка.

– А я – никого и ничего, кроме тебя, – сказал я. – После того зеркала зрение отказало, и я…

– Боишься, – закончила она. – В этом нет ничего постыдного, и ты сможешь…

– Нет, я все-таки что-то различаю, – перебила Фергия. – Прямо перед нами, да? Не могу разобрать деталей, вижу только силуэт, и то, если смотреть краем глаза. Похоже, женский. А вот слышать – ничего не слышу. Может, побудете переводчиком? Познакомимся все вместе, а то невежливо как-то по отношению к хозяйке пещеры, не правда ли?

Златовласая девушка рассмеялась, и я невольно зажал уши – смех ее звучал, словно бьющееся на камне стекло; холодный и острый, он резал слух.

– А эта смертная не так-то проста, – протянула она наконец. – В самом деле, она не сумела бы миновать преграду, даже если бы ты напоил ее своей кровью. Стало быть, эта кровь уже течет в ее жилах. Наверно, всего лишь капля, но и этого хватило… А раз вы пришли вдвоем, это что-то да значит.

Я быстрым шепотом повторил сказанное Фергии, и она кивнула:

– Поскольку кое-какие мои предки из этих мест, а драконы озоровали тут много веков подряд, вполне вероятно, что ты права, шади. За века драконья кровь, конечно, порядком подразбавилась, но что-то осталось. Кстати, – она ткнула меня в плечо, – как бы вам не оказаться моим многоюродным дядюшкой или там кузеном!

– Вам бы все шутить, – пробормотал я, опасливо поглядывая на хозяйку пещеры.

Признаюсь, она действительно меня пугала.

– Я вовсе не шучу, – сказала Фергия, повернулась почти точно к тому месту, где сидела девушка, и отвесила почтительный поклон. – Не могу тебя слышать и видеть, уважаемая, но раз уж ты почтила нас обоих своим гостеприимством, то, может, не откажешься передать через этого дракона, которого обычно называют Эйшем, свое имя или хотя бы прозвище? Нужно же как-то обращаться к тебе?

Я вдруг сообразил, что до этого момента Фергия ни разу не назвала меня по имени. А эта старинная формула «тот, кого называют так-то» – она ведь призвана защитить от поистине злых духов, способных похитить настоящее имя и сотворить с его владельцем что-нибудь скверное. Не тех, которыми она пугала прислугу Ларсия в оазисе: такие как раз ничего не могут сделать с названным правильно человеком, а…

О таких существах стараются не вспоминать даже в сказках, слишком уж они страшны, хуже джаннаев. Кыж – и тот показался бы смирным домашним песиком рядом с подобными тварями.

Так что же выходит, Фергия подозревала, в чье логово мы можем угодить? А если так, почему не предупредила меня? Ради естественной реакции, что ли? Придушить бы ее за такие фокусы, так ведь увернется…

– Повторяйте мне все, что она скажет, только от и до, слышите? Это не шуточки, каждое слово может быть важным! – прошипела Фергия, и ее локоть вступил в болезненное соприкосновение с моими ребрами. Я охнул и кивнул.

– Имя у меня забрал тот, кто заточил здесь, – сказала вдруг незнакомка, а я принялся пересказывать дословно, как и было велено. – Одно лишь могу сказать – я дочь царя, который превыше всех земных царей, богаче и могущественнее их всех, вместе взятых… И все же я оказалась бессильна пред слишком хитрым смертным.

– Похоже, это очень длинная и интересная история! – воскликнула Фергия, выслушав меня, и присела на корточки напротив девушки. – Может, поведаешь ее нам? Ах да, я сказала тебе, как зовут дракона, а сама назваться забыла. Обычно меня именуют Белой ведьмой из Проклятого оазиса, но это слишком длинно, поэтому можно пользоваться прозвищем, которое дал мне добрый друг, – Фержи. А к тебе можно обращаться просто – шади? Или все-таки лучше – рашодэ?

– Рашади, – поправил я, – она же дочь правителя, а не вдова.

– Пускай будет рашади, – милостиво согласилась девушка, – это именование ничем не хуже прочих. Однако странно не видеть собеседников, не так ли?

Я кивнул: мне удивительно не хватало выразительного лица Фергии. Тем более она могла подсказать что-нибудь одной лишь мимикой…

– Ты совершенно права, рашади, – ответила Фергия, когда я донес до нее сказанное, – но можно ли как-нибудь поправить это досадное неудобство?

– Конечно, – сказала златовласка. – Посмотри направо. Ты ведь видишь все, кроме меня, не так ли? Что там?

– Из скалы бьют… ну как – бьют, вяло вытекают три струйки, – живо ответила Фергия.

– Это волшебные ключи. Раз ты колдунья, тебе не составит труда найти правильный. Промоешь глаза – прозреешь.

Я перевел.

– А как же Эйш?

– Ему предназначен другой ключ, – едва заметно улыбнулась девушка. – И не мешкай! Солнце снаружи уже высоко, я чувствую.

Я слышал, как Фергия прохаживается взад-вперед, цокая по камням подкованными каблуками, бормочет под нос, осторожно трогает воду пальцем, присев на корточки, а потом…

– Дай-ка ты мне слово, что не обманываешь, рашади, – сказала вдруг она. – Не то умоешься вот этак – вообще без глаз останешься. А они нам обоим еще пригодятся.

– И какое же слово тебе нужно, смертная?

Мне почудилось, будто зрачки девушки расширились, а рот… Нет, точно померещилось!

– Клятва, – просто ответила Фергия, поднялась во весь рост и встала напротив нее, уперев руки в бока. – Ты не смотри, что я человек. Сама же сказала – водились у нас в предках драконы, это раз. А два – я что, по-твоему, не имела дела с такими вот… существами? Хочешь, джаннаю позову? Буду ей должна, но ладно, как-нибудь расплачусь! Лучше уж с ней, чем с тобой…

– Полагаешь, простая джанная справится со всеми заклятиями, которые наложены на это место? – прошептала девушка. – Может, она и сумеет унести вас отсюда, но зрение дракону не вернет!

– Мы всегда можем вернуться и повторить, – бестрепетно заявила Фергия, выслушав меня. – О, хотя нет, ты ведь сейчас скажешь, что мы больше не сумеем найти вход в твое убежище…

– В мою тюрьму, – поправила та и опустила голову так, что золотые волосы заструились водопадом. – Это верно. Не всякий день выдается такая удача. Поэтому рискуй, смертная Фержи, или же разговаривай с той тенью, которую можешь различить.

– А как же Эйш? – тут же спросила Фергия. – Ему тоже рисковать? Когда он выйдет на волю, сможет видеть по-прежнему или нет?

– Не сможет. Волшебное зеркало отнимает эту способность, хотя и дает взамен другой дар. Пускай сам решает, хочет ли видеть, как смертный, или как, – девушка едва заметно улыбнулась, – настоящий дракон.

Я, передавая ее слова, задумался на мгновение: ни родители, ни дядя, никто из родни не говорили мне, будто драконы как-то по-особенному видят окружающий мир. Да, мы способны заметить многое, не доступное людям, но чтобы вот так…

– Как думаете, брешет? – едва слышно спросила Фергия на стальвийском, который я тоже неплохо знал, и я вздрогнул.

– Не знаю, но рисковать не хочу. Но и слепым оставаться – тоже.

– О чем вы шепчетесь? – тревожно спросила девушка и снова привстала.

Пряди ее золотых волос зазмеились по камням, и я вдруг подумал: неужели ей не холодно сидеть здесь в одном тонком платье? Или рубашке, северяне носят такие, я точно помню, не одну снял с понравившихся девиц, а то они и сами их скидывали, там нравы вольные, не то что в Адмаре…

– Решаем, как быть, рашади, – ответила Фергия. – Так ты дашь клятву в том, что эти твои источники не выжгут нам глаза? И хотя бы оставят зрение таким, какое оно теперь? Я-то уж точно проживу без созерцания твоего, без сомнения, прекрасного лика, но вот каково будет Эйшу? Нас ведь люди окружают, не создания иного мира!

– Угадала, да? – едва слышно прошипела девушка и начала подниматься, а я предпочел зажмуриться, потому что…

Потому что под рубашкой ее скрывался змеиный хвост, длинный, ему конца-края не было видно, наверно, он обвивал всю пещеру…

– Почему угадала? – хмыкнула Фергия. – Сделала логические выводы! Неужели я ошиблась? Скажешь, в чем именно, или сразу убьешь?