Глава 16

– Бородин боится всех, кому исполнилось сорок, – фыркнула Дуся, – он озабоченный до предела. Его жене полтинник стукнул. Тетка суженого-ряженого прилично старше. И характер у нее огонь! Ну да вам не интересна жизнь Игната. Просто поверьте: его вторая половина – конь с топором. Сначала лягнет, потом на куски за поход налево изрубит, останки в сумку сложит и из окон своего футы-нуты особняка выкинет. Жена Бородина содержит, спонсирует его гениальные постановки. От Игнатика одно требуется. Догадайтесь что. Сообразили?

Я кивнула.

– Что остается бедолаге, который каждый день секс как покупные пельмени хавает? Со старухой страсть он имитирует, – рассмеялась рассказчица. – Только на сцене мегароскошный секс может устроить. У него все всегда друг другу изменяют, голые бегают. В реальной жизни он верный трусливый муж, боится, что его кормушки лишат. Бородин даже в мыслях налево не пойдет, всех баб за сорок боится до мокрых штанов. Они ему жену напоминают, поэтому он только с молодыми работает. Софья – не его кадр. А вот Варламов – наоборот. Он гей. Молодых актрис терпеть не может, но вынужден работать с зелеными абрикосами. Придирается к ним, изводит просто. Зато «курага» вроде Сони – это его формат. У Олега есть мать, очень добрая, сына обожает так, что мне завидно. По ее мнению, Олежек гений, красавец, самый умный, заботливый, нежный, лучший на свете, достойных всех премий, орденов и медалей. Хорошо, что он гомосексуалист, потому что все девушки, по ее мнению, глупые дряни, а дети, которых они Варламову на шею посадят, – визгливые крикуны. Хочешь получить главную роль в постановке Олежки? Найди способ подружиться с его мамулей, и дело в шляпе. А Соня с ней давно в прекрасных отношениях, возникли они после ее похода к радиожурналисту Феклину. Вообще-то, все крысы клавиатуры мерзоты, но он первый среди них. Олег свою секс-ориентацию не выпячивает, с голубым знаменем по улицам не бегает. Большинство людей и не подозревает об ориентации нашего котика. Феклин пригласил Соню в эфир, стал ей вопросы с подковыркой задавать. И на всю страну спросил: «Как вам работается с геем Варламовым? Он вам ни разу хорошей роли не дал! Да и понятно почему, вы не молодой мальчик». Феклин рассчитывал, что Софья понос на Олега польет. А она такую трепку ведущему устроила, на строганину его извела. Объяснила: «Я у кровати Олега Петровича с фонарем не стою. С кем и как он спит, мне все равно. Варламов – гений. Лучше быть геем в кровати, чем натуралом под одеялом и п…ром в мозгах». О как! Феклин рекламу включил: «Наше печенье…». Упс! Снова Соня. Она кнопку отжала и давай ведущего чехвостить. Эфир прямой, не вырежешь! Ведущий музыку запустил, а Софья Михайловна опять в микрофон орет. После этой программы мать Олега ее в гости позвала. И Варламов с той поры всегда Соню в любой проект берет. Если там женской роли нет, ее допишут! Ну очень странно!

– Что именно? – спросила я.

– Горкин любит Бородина и терпеть не может Варламова, – начала объяснять Дуся. – Никита Сергеевич прекрасно ситуацию сечет. Если чует запах денег, понимает, что зритель пойдет, он свои чувства закопает. Но Олежек его реально бесит. Горкин геев недолюбливает и не скрывает этого. Знаете, почему решили ваш роман на пьесу переписать?

Дуся замолчала.

– Говорите прямо, – сказала я.

Она вздохнула:

– Оба театра перестали приносить доход. Зимой, когда они на каникулы полупустые были, даже на елки народ не кинулся, хотя цены на билеты ниже плинтуса опустили. Вскоре Горкин совещание собрал. О ребрендинге заговорил. После того заседания Соня заказала Гарику справку на вас. Они решили репертуар видоизменить. Тинейджеры у нас не охвачены, ранее ставку делали на детскую мелочь: «Колобок», «Коза с козлятами», «Гуси-лебеди». Но этого добра навалом, за каждым углом по коллективу, и все одно и то же показывают. А где новые пьесы взять? Что получается? Для восьмилетних много всякого. Затем провал. И далее уже постановки для взрослых. А что для подростков? Ничего! Им предлагается от «Вишневого сада» в экстазе биться. Но Чехов у старшеклассников восторга не вызывает, он им на уроках литературы опротивел. Вот и решили детектив для них забацать. Горкин пригласил Игната. Ожидаемое решение. У деток жеребячий восторг сексуальные сцены вызовут. И бабах! Никита Сергеевич в больнице. Раечка там же. Кто на хозяйстве? Фаина и Соня!

– Я поняла, что они друг друга недолюбливают, – подчеркнула я.

– Кто сказал? – удивилась Дуся.

– Шла я с Софьей по коридору, навстречу Фаина, – объяснила я, – актрисы обменялись репликами. Мне стало ясно, что они враги.

– Фигня, – махнула рукой Дуся, – не верьте кривлякам. Они неразлейвода, живут в смежных квартирах, специально обменялись, чтобы всегда рядом быть.

– Софья мне, когда Фаина удалилась, сказала: «Вот вам пример полной бездарности, которая себе путь на экран через диван проложила».

– Ну ваще, – протянула Евдокия, – забавно. Так кто вам нужен и что вы хотите? Почему Потаповой интересуетесь? Колитесь. Точно помогу.

Я колебалась несколько секунд, затем рассказала Дусе про шаль в подвале и про то, что кто-то посторонний мог попасть в кабинет Раисы и убить Ирину.

– Платок Нади нашли в цоколе? – изумилась моя собеседница.

– Потапова не знает о подвале, – уточнила я.

– Кто вам сказал? – опешила Дуся.

– Фаина, – призналась я, – когда мы внизу были.

– Все любопытные, например я, осведомлены о театральных закоулках, – объяснила Дуся. – Надя здесь сто лет! Что ей делать в запаснике? Кто там селедку ел?

– Именно это я и хочу выяснить, – вздохнула я.

Дусенька вытащила из кармана резинку-пружинку и стянула волосы в хвост.

– Какая у вас интересная махрушка, – улыбнулась я, – во времена моего детства на похожих проводах телефонные трубки в аппаратах держались.

– Говорят, они не портят волосы, заломов не оставляют. Купила попробовать. Цвет дурацкий, пронзительно-розовый. Хотела прозрачную резинку или коричневую, но они закончились. Давайте поступим так. Вы мне расскажете, что наковыряли, поделитесь информацией о расследовании и уедете домой, – предложила бойкая красавица.

– Ну уж нет! – воскликнула я.

Дуся опустила ноги на пол.

– Вам правды в осином гнезде не нарыть. Вы здесь чужая, откровенничать с вами не станут, вас элементарно обдурят. Актрисульки – мастера художественного вранья, с самым честным видом комедию вам представят. Соня с Фаиной поругались? Анекдот. Невозможно это.

– Почему? – удивилась я.

– Потому что дочка Фаи замужем за любимым племянником Софьи Михайловны, он ей как сын, – объяснила Дуся. – Разбираться с деталями пазла должен тот, кто хорошо местную кухню знает. Это не вы, а я.

Я молчала.

– Думаете, в чем мой интерес? – догадалась Дуся. – Хочу попасть в театральный вуз. Родители против. В уши мне льют: актриса – самая зависимая профессия, будешь годами стоящей роли ждать. Отец велел получить достойную профессию, чтобы я могла себя и детей содержать, когда муж от моего характера сбежит, «а потом хоть голой на улице пляши».

Дуся вздохнула.

– Отец у меня академик, очень известный врач, мать – домашняя хозяйка. Родители придерживаются традиционных взглядов: муж должен быть добытчиком, жена семейным гнездом заниматься. Папа лучший в своей области, но он не творческий человек. Я по конкурсу в вуз не прошла. Он уперся: «Не стану никого из своих знакомых за тебя просить. Но если захочешь в медицинский – мигом устрою. Продолжай нашу династию».

Дуся улыбнулась.

– А у меня характер отца, я ответила ему: «Сама пробьюсь». И теперь здесь в гардеробе пашу, у всех артистов на посылках, со всеми дружу.

Девушка понизила голос:

– У Горкина в двух его театрах – четыре крутых артиста, которые в вузах преподают. Я с ними со всеми состою в дружбе и точно студенткой стану. Понимаете? А если помогу вам Раису от зоны отмазать, то в шоколаде буду с головы до ног.