Глава 17

Войдя домой, я сняла куртку и увидела на пеленке несколько лужиц и три кучки.

– Моня, Поня! – закричала я.

Через несколько секунд два щуплых тельца возникли в холле.

– Вы молодцы, – похвалила я псинку и кошку, – очень сообразительные.

Малыши сели на пол и прижались друг к другу.

– Наверное, есть хотите, – осенило меня, – сейчас открою банку паштета.

Отсутствием аппетита ни Моня, ни Поня не страдали, миски они вылизали за считаные секунды. Я подняла с пола плошки, и тут раздался звонок в дверь. Хвостатая пара мигом забилась под стол, а я, решив, что пришел инспектор, о котором меня предупредила Никитина, поспешила к двери и увидела на экране домофона немолодую женщину в спортивном костюме и домашних тапочках. В руках она держала коробку. Я распахнула дверь, хотела поздороваться, но тетушка заговорила первой:

– Добрый день, Виолочка! Узнаете меня? Я Римма Павловна Сытина, живу на втором этаже.

– Конечно, очень рада вас видеть, – сказала я, никогда прежде не встречавшая даму, – входите.

– Начну с того, что вот уже тридцать лет являюсь вашей преданной поклонницей, – завела соседка. – Вы пишете прекрасные стихи!

Я улыбалась изо всех сил. Если к автору детективных романов приходит незнакомая дама и сообщает, что она фанатеет от поэм, которые вышли из-под его пера, то можно не сомневаться: ей что-то от писателя надо. Кстати, мой стаж создателя криминальных романов намного меньше чем три десятилетия.

– Обратиться к вам мне посоветовала Танечка Никитина, – продолжала соседка. – Понимаете, о ком я говорю?

Я кивнула. В нашем доме нет ни одного человека, который не знал бы Татьяну. Да что там жильцы! С Танюшей здороваются все местные тараканы.

– Слышали про налог? Деньги за содержание животных с нас содрать решили, – запричитала Римма, – а я пенсионерка. Мои любимчики проходят по графе «мелочь всякая». Но денег все равно надо много отдать. Ужас! Умру с голоду, но своих лапочек не брошу. И как быть? Изрыдалась я вся. Танечка, умничка, придумала, как выйти из положения. Вы зарегистрируете моих кисонек на себя. Но поскольку у вас есть уже два ребенка…

– Простите, – остановила я даму, – у нас с мужем нет детей.

– Как? – ахнула Римма. – Но Танюша не могла ошибиться, она точно знает все. И про всех. Повторяю слова Никитиной: «У Виолы Муся и Пуся, поэтому твоя мелочь ей обойдется всего в двести рублей. Скидка за множество живности! Но ты не переживай, дадим взятку, и наш дом внесут в реестр как обезживотиненный». А я в тревоге! Вдруг не получится мзду всучить? Лучше подстраховаться.

– Моня и Поня, – поправила я, – верно. Но только это не дети, а кошка и собака.

– Да, да, ваши ребятки, – закивала соседка. – Вы же мне поможете? Пару сотен я могу отдать.

– Если я зарегистрирую вашу живность на себя, то за содержание мелких тварей вам начислят всего двести рублей? – уточнила я.

– Да, да, да, – подтвердила Римма. – Танечка очень внимательно в интернете все изучила. А когда инспектор уйдет, я заберу кисонек. Вам же не трудно оказать услугу необеспеченной пенсионерке?

Я посмотрела на серьги с пудовыми бриллиантами, которые оттягивали мочки ушей нежданной гостьи, на несколько колец со здоровенными изумрудами и сапфирами, на золотой браслет в виде змеи с глазами-рубинами и ответила:

– Хорошо. А где кошки?

– Милашечки мои, – пропела Римма Павловна и открыла коробку, – умные кисоньки!

– Это же мыши, – пробормотала я, – восемь штук! Не коты!

– Марк, Герман, Исаак, Лукреций, Октавий, Рауль, Зевс и Петя, – перечислила Сытина, – но мои кисоньки не мыши.

– Кто же они? – удивилась я, рассматривая грызунов.

– Порода именуется кандибобер элитный, – торжественно заявила соседка, – они в России не живут. Их привозят издалека, из Перу.

Я ойкнула.

– Что случилось, дорогуша? – спросила гостья.

Пришлось соврать:

– Не обращайте внимания, зуб болит.

– Бедняжечка, – посочувствовала Сытина.

Не надо осуждать меня за ложь, я вспомнила, как недавно купила в магазине пирожки с гонобобелем. Правда, сама я их не ела, а Степан откусил один раз и больше не захотел, сказал: «Пресная начинка, невкусная, непонятно, из чего она». Да, в кафе на ценнике было указано: «Выпечка с гонобобелем». Но никто из персонала не смог ответить на мой вопрос: «Гонобобель – что это или кто?» И вот теперь мне открылась правда. В харчевне неправильно написали название. Торговцы часто бывают неграмотными. Видела я в магазине игрушку «ЧеПурашка пластикАвая», видела и объявление «Конфеты «Три мИдведя» прАдают в отделе пивасика». А тут непонятный гонобобель! Просто кто-то из администрации легким движением пальцев по клавиатуре превратил кандибобера в гонобобель. И вот вам: кандибоберы во всей своей красе! Оказывается, они невероятно похожи на полевок, только очень толстых. Хорошо, что я не ела пирог, сейчас бы мне стало плохо. Нет, я не боюсь грызунов, они мне даже нравятся, но не в жареном, отварном или запеченном виде.

И тут зазвонил телефон.

– Простите, надо ответить, – извинилась я перед соседкой. – Алло?

– Вас беспокоит федеральное налоговое агентство, – произнес суровый мужской голос, – в связи с большим количеством домашних животных, которые подлежат переписи и регистрации, инспектор приедет к писательнице Арине Виоловой завтра в шесть вечера. Просим прощения за доставленное неудобство.

– Спасибо, что предупредили, – ответила я, восхищаясь, как наши налоговики прекрасно работают и сколь они предупредительны с гражданами.

Завершив разговор, я повернулась к Римме и увидела, что ее нет. Дверь на лестницу была открыта, соседка успела уйти, пока я вела короткую беседу. Я хотела закрыть дверь, и тут раздался голос:

– Виолочка, я уже тут!

В холле появилась Сытина, но не с пустыми руками. Мне показалось, что она притащила здоровенный розовый шкаф. Римма Павловна поставила ношу у вешалки. Стало понятно, что это игрушечный замок, такие нравятся девочкам лет пяти-шести. Дворец ядовито-кислотного цвета соорудили из пластмассы, украсили башенками, балкончиками, террасками.

– Дворец кандибоберов, – голосом диктора Левитана объявила соседка, – мои кисоньки там живут. Насчет еды не беспокойтесь, кормушки заряжены, их хватает на неделю. Туалет очищен. Никаких проблем не будет. Надо только решить, куда поставить замок.

– Оставьте его тут, – предложила я.

– О нет! От дверей дует, – возразила Римма, – заиньки простудятся.

– Можно в коридоре у кладовки поставить, – предложила я.

– Разрешите посмотреть? – осведомилась соседка.

– Конечно, – согласилась я, и мы пошли вглубь апартаментов.

– Здесь? – всплеснула руками Сытина. – Детоньки впадут в депрессию! Тут нет естественного освещения! Душно! Темно.

– У нас удобная гостевая комната, – пробормотала я.

– Давайте взглянем, – обрадовалась владелица кандибоберов.

Но спальня, предназначенная для наших друзей, тоже ей не подошла.

– Занавески и стены песочного цвета, ковер жесткий, – перечислила Римма Павловна. – Ох, только не подумайте, что я критикую интерьер. Он прекрасен, выполнен с тонким вкусом, очень интеллигентен. Вы определенно потратили немалые средства на создание красоты и уюта, но у моих деток от слишком светлых обоев начнется нервная почесуха.

Я не стала спрашивать у соседки, что это за напасть такая, нервная почесуха, просто предложила:

– Давай обойдем все апартаменты и найдем подходящее место.

– Вот оно! – закричала дама, когда мы заглянули в мою ванную. – Прелестно! Света много, есть окно! Тепло! Уютно! Повсюду фигурки!

– Это декоративное мыло, – смутилась я, – выпускается в виде собачек, кошек, зайчиков. Использовать его не могу, жалко. Вот и расставляю в ванной. Сначала подруга подарила мне лягушку, я ее поместила на полку с кремами. Потом пришла другая приятельница, притащила белочку. Затем опять появилась первая и воскликнула: «О! Ты коллекционируешь мыло!» Весть о том, что я собираю коллекцию, мигом разлетелась по знакомым, и теперь все тащат мне на любой праздник мыльных зверушек. Пришлось установить в санузле стеллаж.

– Очень мило! Некоторые считают такое увлечение показателем необразованности и глупости, – промурлыкала соседка. – Но я на это внимания не обращаю. Сама собираю антикварные ювелирные изделия. И очень хорошо вас понимаю. Лучше всего замок поставить сюда!

Римма Павловна легко подняла дворец, опустила его прямо в ванну и восхитилась:

– Прекрасное место! Оно прямо создано для кандибоберов. Вы же не против? Если вам это неудобно, то поищем уютное местечко еще где-нибудь.

Мой мобильный тихо звякнул. Я украдкой взглянула на экран, убедилась, что Степа вот-вот придет домой, и согласилась:

– Пусть стоит тут.

– Ах, как мило! – зачастила Сытина. – Прямо необыкновенно! Вы потрясающей доброты женщина. Вот послушайте, что я расскажу про ужасного человека, из-за которого в нашей семье случился коллапс. В тысяча семьсот сорок пятом году…

– В каком? – опешила я.

– Тысяча семьсот сорок пятом, – повторила соседка. – Душенька, это наша семейная история, она невероятно интересна. Но я никогда ее не рассказываю посторонним, потому что не встречала людей, достойных знать про род Сытиных. Но вы так мило согласились приглядеть за моими кандибоберами! Поэтому я решила вас отблагодарить, поведать то, что не для всех предназначено. Давайте устроимся в столовой, вы заварите вкусный чаек, и поболтаем, как две лучшие подруги!