ХХ. Король Кориниус

Одержав великую победу, Кориниус повел свое войско в Аулсвик, когда день клонился к концу. Перед ним опустили подъемный мост и широко распахнули ворота, утыканные серебряными гвоздями и украшенные алмазами. Во всем блеске въехал он со своими сопровождающими в замок Аулсвик по дороге, вырезанной в цельной скале и мощенной массивными плитами из треммердейлского гранита. Большая часть его войска расположилась в бывшем лагере Спитфайра перед замком, но тысячу он взял с собой. С ним в Аулсвик вошли сыновья Корунда и лорды Гро и Лаксус, потому что флот был переведен под Аулсвик сразу по объявлении победы.

Корсус дружественно всех приветствовал, и хотел сразу отвести лордов в покои рядом со своими, чтобы они сняли доспехи, переоделись в чистое белье и праздничные одежды перед ужином. Но Кориниус извинился, сказал, что он с утра ничего не ел, и предложил:

– Давайте без церемоний, веди нас прямо в зал для пиров.

Корсус вошел в зал первым, Кориниус и остальные за ним. Кориниус положил на плечо Корсусу руку, всю в грязи и запекшейся крови, ибо решил не тратить время даже на мытье рук. Вряд ли это было хорошо для вышитого плаща из пурпурной тафты, который Корсус накинул на плечи. Как бы там ни было, Корсус сделал вид, что ничего не заметил.

Когда они вошли в зал, Корсус осмотрелся и сказал:

– Видишь, милорд Кориниус, этот зал несколько мал для такого стечения народа. Многие из моих достойных подданных должны по обычаю прийти и сесть с нами, а для них не хватит скамей. Прошу тебя, прикажи тем своим спутникам, которые менее родовиты, уступить место, чтобы был порядок. Моим командирам не пристало тесниться в чуланах.

– Прости, милорд, – ответил Кориниус, – но я должен думать о тех своих парнях, которые выдержали трудную битву, и я надеялся, что ты не откажешь им в чести сидеть за трапезой с нами. Это те, которых ты должен в первую очередь благодарить за то, что смог открыть ворота Аулсвика после столь долгой осады.

Итак, они заняли свои места, и перед ними поставили ужин: козлят, фаршированных орехами, миндалем и фисташками; цапель под соусом; говяжий филей; гусей и дроф; большие жбаны и кувшины с рубиновым вином. Кориниус и его воины истосковались по хорошему пиру, и какое-то время в зале царила тишина, нарушаемая только звоном чаш и жеванием.

Наконец, Кориниус, осушив одним глотком большой бокал вина, произнес:

– В лугах под Тремнирским Обрывом сегодня была битва, милорд герцог. Ты там был?

Обвислые щеки Корсуса покраснели. Он ответил:

– Тебе известно, что нет. По моему мнению, непростительной опрометчивостью было бы выступить с моими силами, когда казалось, что победу одерживает Спитфайр.

– О милорд, – сказал Кориниус. – Я не собираюсь с тобой спорить. Давай я лучше покажу тебе, какой чести ты достоин.

Он позвал пажа, стоявшего за его креслом, и мальчик вскоре вернулся с полированной золотой диадемой, усыпанной топазами, опаленными огнем, с фигуркой краба из матового железа, с глазами из зеленых бериллов на серебряных стебельках. Мальчик поставил корону на стол перед лордом Кориниусом, словно это было блюдо. Кориниус вынул из кошеля письменное послание, и положил его на стол перед глазами Корсуса. Пергамент был запечатан красным воском. Оттиск змея Уробороса означал личную печать Короля Горайса.

– Милорд Корсус, – сказал Кориниус, – и вы, сыновья Корсуса, и прочие колдуны. Я должен сообщить вам, что наш Повелитель Король вручил мне эти знаки своего наместника в Демонланде, дабы я в этой стране именовался королем и требовал почтения к себе, а я буду держать ответ только перед ним.

Увидев корону и королевскую печать, Корсус сразу смертельно побледнел, а в следующее мгновение стал красным, как рак.

Кориниус продолжал:

– Как король Демонланда, я доверяю тебе, Корсус, достойнейшему из всех, кто сейчас собрался в Аулсвике, возложить на меня эту корону. Это покажет тебе, какой чести я удостаиваю тебя.

Все молчали, ожидая, что скажет Корсус. Декалайус шепнул ему на ухо:

– Отец мой, если правит обезьяна, танцуй перед ней. Время предоставит случай исправить положение.

А Корсус, не пренебрегая этим полезным советом, хоть и трудно ему было сохранить невозмутимость, заставил себя проглотить обиду и молча со всей учтивостью возложил на голову Кориниуса новую корону Демонланда.

Кориниус сел на место Спитфайра. Корсус пересел, уступив ему трон из дымчатого нефрита с изысканной резьбой и бархатистыми сапфирами. По обе стороны от трона стояли высокие золотые подсвечники. Мощные плечи Кориниуса заполнили все пространство между столбиками широкой спинки трона. Новый король в боевом облачении, не остывший после боя, был молод, силен, и давал понять, что иметь дело с ним будет нелегко.

Корсус, сидя между сыновьями, почти неслышно произнес:

– Ревень! Подайте мне ревеня, очистить желчь.

Но Декалайус прошептал ему:

– Спокойно, не шуми. Нельзя думать, что планы спрятаны, если они торчат изо всех дыр. Усыпи его бдительность, так и нам будет спокойнее. Когда-нибудь мы смоем свой позор. Неужели Галландус был таким уж значительным лицом?

Взгляд Корсуса прояснился. Он поднял полную до краев чашу и воздал хвалу Кориниусу. Кориниус приветствовал его и сказал:

– Милорд герцог, прошу тебя, позови своих командиров и объяви им меня, чтобы они, в свой черед, могли объявить всему войску в Аулсвике, кто теперь король.

Корсус сделал так, хотя это ему очень не нравилось, но он не мог найти повода отказаться.

Когда со двора донеслись громкие крики, извещающие о признании нового короля, Кориниус заговорил снова и сказал:

– Я утомился, и мои соратники устали, милорд, нам пора на отдых. Прошу приготовить нам ложа. Пусть их постелят в тех покоях, которые занимал Галландус, когда пребывал в Аулсвике.

Корсус едва переборол дрожь. Но Кориниус не сводил с него глаз, и он отдал требуемый приказ.

В ожидании, пока новоприбывшим приготовят постели, лорд Кориниус хорошо повеселился, потребовал, чтобы колдунам принесли из богатых запасов Спитфайра еще вина и новые лакомства: оливки, икру кефали, гусиную печенку в особых приправах для долгого хранения.

Тем временем Корсус тихо говорил сыновьям:

– Мне не нравится, что он упомянул Галландуса. Однако, он кажется беспечным и, похоже, не боится обмана.

Декалайус ответил ему так же тихо:

– Боги, наверное, предопределяют его гибель, поэтому он назвал те покои.

И они тихо посмеялись. К всеобщему удовольствию, пир заканчивался весело.

Пришли слуги с факелами, проводить гостей к постелям. Когда Кориниус остановился у выхода, пожелать всем доброй ночи, то сказал:

– Я сожалею, милорд, что, после такого приятного приема с твоей стороны, я должен предложить тебе нечто менее приятное. Но я не сомневаюсь, что замок Аулсвик должен раздражать тебя и твоих сыновей. Вы так долго были заперты в нем и, несомненно, устали от осады и длительных военных действий. Поэтому вот моя воля: вы немедленно должны отплыть домой в Колдунию. У Лаксуса готов корабль, который вас туда доставит. Чтобы пристойно и дружественно закончить праздник, мы вас сейчас же проводим на корабль.

У Корсуса челюсть отпала. Но он опять сдержался и произнес:

– Милорд, пусть будет так, как ты хочешь. Но я хочу знать, почему ты так решил. Мой меч и мечи моих сыновей не так уж мало значат для Колдунии в этой стране наших недоброжелателей, чтобы вкладывать их в ножны и ехать домой. Как бы там ни было, это дело не требует такой спешки. Мы устроим совет утром.

Но Кориниус ответил, окинув его недобрым взглядом:

– Как бы ты ни просил, вы взойдете на борт именно сегодня ночью. Поскольку я сегодня лягу в покоях Галландуса, я думаю, что моей личной охране подойдут твои покои, милорд, которые, как я недавно узнал, находятся рядом.

Корсус на это не произнес ни слова. Но его младший сын, Гориус, который выпил слишком много вина, вскочил и крикнул:

– В недобрый час ты, Кориниус, явился в эту страну требовать от нас подчинения! Если ты боишься нас из-за Галландуса, то тебе кто-то злонамеренно наговорил на нашего отца. Ползучий гад, который сидит рядом с тобой, гоблинский подтиральник, налгал на нас. Жаль, что он влез к тебе в душу, он все еще замышляет зло против Колдунии.

Декалайус отшвырнул его в сторону и сказал Кориниусу:

– Не слушай моего брата, он мелет спьяну, поэтому груб и поспешен. В нем говорит вино. А правда в том, о Кориниус, что Галландус хотел захватить власть для себя и предать все войско врагу, что тебе подтвердит мой отец, и в чем все мы поклянемся самыми крепкими клятвами. Только поэтому Корсус убил его.

– Это наглая ложь, – сказал Лаксус.

Гро тихо засмеялся.

Но Кориниус наполовину выхватил меч из ножен и сделал шаг к Корсусу и его сыновьям.

– Называйте меня королем, когда обращаетесь ко мне, – сказал он, грозно смотря на них. – Я воин, а не сачок для ловли птичек, и вам, сыновьям Корсуса, не удастся заставить меня служить вашим целям. А ты, – обратил он злой взгляд на Корсуса, – лучше смирись и не препирайся со мной. Ты глупец! Неужели ты видишь во мне второго Галландуса? Ты убил его, меня ты не убьешь. Неужели ты думаешь, что я освободил тебя из западни, в которую ты попал из-за собственной глупости и хвастовства, только затем, чтобы терпеть тебя здесь и снова все потерять из-за твоей бестолковости и злобы? Скажи спасибо, что я не снес тебе голову.

Корсус и его сыновья стояли в сомнениях, решая, что лучше: броситься с оружием на Кориниуса и отдать свою судьбу на волю случая, затеяв драку в зале Аулсвика, или принять неизбежное и спокойно пойти на корабль. Второе казалось менее рискованным, потому что перед ними стояли Кориниус и Лаксус со своими воинами, а воинов Корсуса рядом было мало, они бы не выстояли в драке, тем более, что вряд ли захотели бы связываться с Кориниусом даже на более равных условиях. Итак, наконец, с болью в сердце они подчинились его воле, и в тот же час Лаксус отвел их на корабль и повез через залив в Скарамси.

Там они оказались не в большей безопасности, чем мыши на мельнице. Ибо шкипером корабля был Кадарус, верный вассал лорда Лаксуса, и вся команда была предана Кориниусу и Лаксусу. Ночь корабль простоял на якоре у острова, а с первым лучом рассвета поплыл к выходу из залива, увозя Корсуса и его сыновей домой из Демонланда.