XXXVII
Беглецы мягко парили в холодном воздухе уже несколько минут. Эмиль, зажмурившись, прижимался к спине летящего охранника.
– Ха-ха-ха… – рассмеялся Валера. – Эмиль, ты видишь? – крикнул он.
Эмиль открыл глаза и осторожно посмотрел вниз из-за плеча Валеры. Они неслись над зимним лесом, покрытым белой дымкой, на большой скорости, попутно протыкая пышные тела дрейфующих облаков.
– Красиво! – крикнул Эмиль. – Только холодно и страшно.
Он вдруг заметил, как от левого крыла оторвалось несколько перьев.
– Валера! – насторожился Эмиль.
– Что? – крикнул охранник.
– Надо садиться!
– Где? В деревья нельзя. Покалечимся.
Вскоре перья начали буквально отваливаться от крыльев целыми участками. От мороза парафиновые конструкции затвердели и уже начали трескаться в некоторых местах. Эмиль посмотрел вперед.
– Вижу поле, – крикнул он прямо в ухо Валере.
– Я тоже его вижу. Попробуем сесть.
Подлетая к кромке леса, Валера предпринял маневр торможения, чуть вывернув крылья навстречу воздушному потоку. От такого давления парафин начал ломаться. Планеристы быстро теряли высоту, пока не рухнули на заснеженный стог сена посреди поля. Оставшиеся без перьев крылья слетели с охранника и раскрошились, ударившись о землю.
К радости беглецов, серьезных повреждений при посадке удалось избежать. Они отделались лишь парой царапин. Оглядевшись по сторонам, Валера и Эмиль определились с направлением движения и продолжили путь пешком. Они миновали череду озимых полей и вышли на автомобильную трассу. По дорожным указателям путники смогли определить свое местоположение. По общему мнению, ближе всего к ним находился новый дом сестры Эмиля. Туда беглецы и направились.
В половине десятого утра водитель попутки высадил охранника и мальчика у въезда в поселок. Эмиль и Валера отыскали нужный дом и позвонили в звонок.
Ворота открыл незнакомый мужчина лет тридцати, в шерстяном костюме, с короткой спортивной стрижкой. Под пиджаком на ремне виднелась кобура с пистолетом. Мальчик в черной маске и школьный охранник, с головой укутанный во фланелевое одеяло, нисколько не удивили мужчину. Он без разговоров впустил гостей на территорию участка и проводил в дом.
Встревоженная Алена выбежала в прихожую, когда Валера и Эмиль разувались.
– Наконец-то! – выдохнула она и крепко обняла брата.
– Все в порядке, Ален.
– Нельзя было позвонить? Я уж думала… Ой… Все ищут Яна. Ужасы какие-то происходят. Что это за маска?
– Подожди ты, не части. Маску доктор велел носить. Позвонить я не мог. Кто этот человек? – Эмиль кивнул в сторону мужчины с пистолетом, который внимательно следил за происходящим.
– Товарищ из полиции. В комнате еще один. А с тобой кто? – спросила Алена, взглянув на гостя в униформе охранника.
– Это Валера. Мы очень замерзли и не прочь подкрепиться. Ты не могла бы нас накормить. За столом все и обсудим.
За завтраком полицейские поведали Эмилю цель своего пребывания в доме Алены. Оказалось, что они участвовали в операции по поимке Яна, который обвинялся в жестоком убийстве Мелании Журавлевой. Выяснилось, что выйти на преступника полиции помог телевизионный режиссер, снимавший интервью с Эмилем. Ищейки продемонстрировали мальчику фрагмент записи, ставшей основной уликой в деле об убийстве девочки. В начале видео Эмиль сидит напротив Виктории за столиком в кафетерии ДК.
– Эмиль, какое твое самое сильное впечатление от конкурса? – спросила журналистка.
Не успела она закончить свой вопрос, как экран стал полностью темным.
– Пробки, – произнес мужской голос.
– Разберитесь с этим. Никто не расходится! – пробаритонил кто-то еще.
– Эмиль, ты как? – тихо спросила Виктория.
– Все в порядке. А вы?
Сыщик начал перематывать видео вперед.
– Камера и микрофоны работают на аккумуляторах. Отключение света на их работе не отразилось, – пояснил полицейский.
На экране, в ускоренном темпе, Виктория включила фонарик, что-то сказала, встала из-за стола и вышла из кадра, унеся с собой свет. Эмиль остался сидеть в темноте. Сыщик включил воспроизведение. Звучал голос мальчика:
– М-даа. Вот это девушка! Стихия, сносящая крыши. Елки-палки, где мои двадцать лет? Спокойно, они в пути, всему свое время. Ждем и растем, ждем и растем…
Полицейские переглянулись, обменявшись ухмылками.
– Так. Надо подумать о чем-то другом, – звучал голос Эмиля. – Сильное впечатление от конкурса. Сильное впечатление. Сильное. Вот вам сильное. Это все, о чем я могу думать, вспоминая конкурс. Как мой педагог задушил обезумевшую скрипачку. Нравится вам такой ответ? Жизнь – не счастливая Аркадия. Так-то! Это не экзистенциальные дебри?
На этих словах мальчика сыщик остановил воспроизведение видео. Эмиль молча смотрел в свою тарелку. Один полицейский располагался за столом напротив него, другой – стоял у занавески спиной к присутствующим и поглядывал в окно. Алена и Валера сидели по бокам от мальчика и тихо следили за ситуацией.
– Мы все знаем, Эмиль, – доверительно вступил тот, что сидел напротив.
– Что именно вам известно? – не поднимая глаз, спросил Эмиль.
– Мы знаем, что твой педагог Ян Полуэктов задушил Меланию, знаем, где это произошло. Мы также знаем, что и ты был на том чердаке в отеле. Мы нашли там твой зуб и следы крови. Эксперты подтвердили, что они принадлежат тебе. Теперь нет смысла скрывать правду. Скажи как есть.
– Что сказать?
– Что Ян заставил тебя молчать. Мы обязательно его поймаем. Ты и твоя семья до тех пор под охраной. Опасаться нечего.
– А где Родион? – Эмиль взглянул на сестру.
– Он у отца. На недельку, пока все не уляжется, – успокоила брата Алена.
– Прости меня. Кашу я заварил.
Эмиль виновато опустил взгляд. Алена накрыла лежащую на белой скатерти шершавую ладошку брата своей кистью.
– Все нормально, братец. Все будет нормально.
– Кхм… – откашлявшись, Эмиль указал на охранника. – Это Валера.
– Здрасте, – кивнул Валера.
– Секунду. – Сыщик поднял указательный палец вверх и заглянул в бумаги, разложенные перед ним. – Валерий, который школьный охранник? – спросил он и взглянул на мужчину.
– Это я, – ответил Валера.
Полицейский щелкнул пальцами и посмотрел на стоящего у занавески напарника.
– Сообщи начальству, что мы нашли охранника, – спокойным тоном приказал он.
Мужчина отошел от окна и удалился из комнаты. Тот, что сидел напротив Эмиля, вернулся к разговору со школьным сторожем.
– Простите, Ян имеет отношение к вашему исчезновению? – спросил полицейский.
– Не знаю, – ответил Валера, стиснул зубы и опустил глаза.
Эмиль посмотрел на охранника. Тот покраснел.
– Меня похитили двое – мужчина и женщина, – добавил Валера.
Полицейский откинулся на спинку стула, сложил руки на груди и приготовился слушать.
– Им нужны были записи с камер, на которых видно, как они избивали мальчика.
– Секунду. – Сыщик снова заглянул в бумаги. – Замятин?
– Наверное, Замятин. Я видел только этих двоих. Потом появился Эмиль и освободил меня. Вот и все, что я могу сказать.
Полицейский записал что-то.
– Вы можете сказать, где они вас держали?
– В темнице под амбаром. В каком-то замке.
– В замке? Каком замке?
– Это замок Яна, – пояснил Эмиль.
Валера пожал плечами.
– Что такое? Вы не согласны? – уточнил полицейский.
– Я не видел там Яна. Вот и все, что я хотел сказать.
– Но замок вы видели?
– Замок видел.
Сыщик зажмурился, втянул воздух сквозь стиснутые зубы, потом открыл глаза, уставился на Валеру и выдохнул.
– Вы можете сказать, где находится этот замок?
– Ммм… – задумался Валера. – Туда меня привезли в багажнике, и я, естественно, ничего не видел. Оттуда мы улетели на крыльях. Летели довольно долго, и ветер нас сносил немного в сторону. – Валера посмотрел на Эмиля: – Да?
Эмиль молча кивнул.
– Подождите, подождите. – Полицейский поставил локти на стол и начал натирать волосы над ушами. – Крылья, крылья, крылья, – терялся сыскарь. – Почему крылья?
– Там был лабиринт. Мы просто не смогли бы его пройти.
– Так! – Полицейский встал со стула, сунул руки в карманы и начал прохаживаться вдоль стола. – Алена, можно попросить у вас кофе? Не сочтите за труд.
– Конечно.
Алена поднялась с места.
– И мне, пожалуйста, – добавил Эмиль.
Хозяйка отправилась на кухню.
– У меня такое ощущение, как будто каждое следующее слово уводит нас непонятно куда, – бурчал себе под нос полицейский. – Ян ваш сын, верно? – решительно вступил он.
– Да, – после небольшой паузы подтвердил Валера.
Эмиль посмотрел на охранника искоса, взглядом, полным горечи. Тот крутил в руках чайную ложку и глядел на скатерть отрешенно.
– Какие у вас отношения? – продолжал сыщик.
– Мы не виделись много лет.
– Не поддерживали связь?
– Я для него не существую. Так вышло, – сухим тоном ответил Валера и промочил горло чаем.
– Если он запрятал вас в темницу, значит, существуете все же.
– Я действительно не видел его в замке, – оправдывался Валера. – Надеюсь, вы не думаете, что я покрываю сына?
– Мы к этому еще вернемся. Сейчас важнее найти Яна. Эмиль! – филер переключился на мальчика. – Ты тоже добирался туда в багажнике?
Эмиль отвел взгляд от Валеры и откашлялся в кулачок.
– Я ехал в салоне автомобиля не как заложник. Хотя почти все время был под присмотром подручных Яна.
– У него есть сообщники? – удивился сыщик.
– Те самые, о которых говорил Валерий, – уточнил Эмиль.
– Их я видел, а Яна не видел, – вклинился с пояснениями охранник. – Поэтому…
– Я вас понял, – остановил его полисмен, подняв открытую ладонь. – Продолжай, Эмиль.
– Что продолжать?
– Ты видел дорогу?
– Шторы салона автомобиля всегда были задернуты, и я сидел спиной к движению. Поэтому дороги не видел. Может, отдельные фрагменты.
– Когда вы покидали замок, Ян был там?
Эмиль взглянул на Валеру. Тот совсем поник.
– Да. Он был там, – ответил Эмиль.
– Ну и как же нам туда попасть, ёклмн? – нервничал сыщик.
Вернулась Алена с двумя чашками кофе.
– Я могу сказать точно, сколько времени мы ехали от моего дома на улице Крылова до замка. И в какой момент мы проехали темный тоннель. Если посмотреть карту, мы сможем понять направление. Дальше нам останется найти место, где мы въезжали в лес. А там уже легко.
– А ну-ка, – оживился полисмен.
– Так… – задумался Эмиль. – Когда мы отъехали от дома, заиграла шестая часть «Реквиема» Моцарта «Recordare». Когда приехали, закончилась тринадцатая часть «Angus Dei». Это примерно тридцать минут. Можно точно сказать, нужно только найти произведение. Итак, тридцать минут на средней скорости. Дело было ночью и дороги были свободны.
– Сержант! – позвал коллегу сыскарь. – Найди навигатор, – добавил он. – Продолжай, Эмиль.
Сыщик согнулся, упершись руками в край стола.
– Мы въехали в тоннель к концу «Confutatis» и выехали к началу «Lacrimosa». То есть примерно через девять минут после отъезда от дома. А дальше прямо до съезда в лес. Примерно двадцать минут…
Сверив показания Эмиля с подсказками навигатора, у полицейских появилось несколько предположений относительно местонахождения замка. Валеру отправили домой, а Эмиль поехал с нарядом оперативников, чтобы опознать валежник, открывающий путь в лес.
Уже затемно поисковой группе удалось обнаружить нужный завал из сухих деревьев и сучьев. Лесная тропа быстро вывела сыщиков к искомому долу. Но, к удивлению Эмиля, замка в низине не оказалось. Он исчез как по волшебству, словно его и не было. И камня на камне не осталось.
* * *
Всю следующую неделю полицейские рыли землю, пытаясь напасть на след Яна. Но поиски преступника ни к чему не привели – он словно испарился.
Показания Эмиля признали невразумительными, а Валера и вовсе отказался от всяческих претензий. Такое поведение свидетелей дознаватели объяснили посттравматическим синдромом пострадавших. В итоге их отдали на откуп штатному психологу. Тот провел с Эмилем и Валерой пару бессмысленных встреч, побеседовал с каждым примерно по часу, пожелал всего хорошего, на том и расстались.
В эти дни Эмиль жил в доме с Аленой, под постоянной охраной двух полицейских. Они же сопровождали брата с сестрой на запланированные выступления и встречи с журналистами. И хотя специалисты рекомендовали мальчику покой, Эмиль решил не отказываться от взятых ранее обязательств и продолжил давать концерты и интервью. После одного из таких раутов полицейские согласились сопроводить Эмиля в квартиру, чтобы он мог взять школьные учебники и прочие необходимые ему вещи. К вечеру седьмого дня вернулся Родион.
* * *
Когда все в доме улеглись спать, Эмиль закрылся в своей комнате, достал из рюкзака привезенный им из квартиры дневник и сел за письменный стол. Он взглянул на электронный календарь. Наступило шестнадцатое февраля, четверг. Эмиль взял ручку, открыл тетрадь и уже собрался сделать очередную запись, как вдруг обнаружил нечто, что заставило его обомлеть. Под пророчеством Гамаюн – последней заметкой, сделанной им самим, появилась еще пара абзацев, оставленных чужой рукой. Аккуратный почерк с наклоном влево не был похож ни на размашистый стиль письма Алены, ни на каракули Родиона. Эмиль принялся читать послание.
Из дневника Эмиля
15 февраля. Среда
Здравствуй, Эмиль! Я решил поставить дату, чтобы, с одной стороны, не нарушать заведенный тобой порядок, а с другой – чтобы ты знал, что я рядом. Что ж, твой дневник, признаюсь, оказался любопытным чтивом… Многое узнал о себе… Да и о тебе тоже… Необычный опыт. Несмотря на все произошедшее, хочу тебя уведомить, что я по-прежнему рассчитываю на твою победу в конкурсе и на триумф моей «Теллуры». Если попытаешься обхитрить меня… Лучше не пытайся. Готовься хорошенько! Слабые места ты знаешь, их отдельно потренируй. В частности, когда играешь «Мимолетности», не дергай руку! Там есть люфт. Плавно перейди, и это будет красиво. И в конце не суетись: закончи с достоинством. В общем, не теряй времени. Работай! А я пока придумаю для тебя дополнительную мотивацию, благо дневник помог обнаружить твою ахиллесову пяту.
Интересный день!
P. S. Мне почему-то кажется, что ты все же не ненавидишь меня. Ты меня понимаешь. Как и я понимаю тебя. Много ли в твоей жизни таких людей? Подумай об этом.
Ян.
16 февраля. Четверг
Пошел!!!!!!! Ты!!!!!!!! На хрен!!!!!!!! Ян!!!!!!
17 февраля. Пятница
Это неприятно. Но, наверное, таков удел всех личных дневников. Опасность, что твои секреты будут прочитаны кем-то, существует постоянно. Прячь не прячь. Яна ищет весь город, а он спокойненько проникает в мою квартиру и читает мой дневник. Еще и запись сделал. Мне уже некуда скрыться от него. Я хотел написать все, что о нем думаю, но теперь даже не знаю, могу ли я доверять дневнику… Может, завести новый, а этот сжечь? Тут столько всего. Пожалуй, нет. Обведу запись Яна красным маркером, чтобы не расслабляться. Будет мне напоминанием.
Вчера ночью перечитал все свои записи, чтобы понять, что видел Ян. М-да уж… Вот думаю, стыдиться мне или страшиться? И то и другое будет уместно. Скорее всего, придется смешать эти чувства. Ммм… какой насыщенный вкус безысходности получился. Дерьмо!
Впрочем, кое-какие тайны Яна открылись и мне. Например, новость о том, что Валера его отец, стала настоящим откровением. Допустим, Валера не подозревал, кто мой педагог, но Ян-то знал, что я общаюсь с его отцом, и молчал. Почему он так поступил с ним? Почему запихнул отца в подвал? Ненормальный! Мне жалко Валеру. Несмотря на все произошедшее, он изо всех сил старался не навредить сыну. Что это? Любовь? Чувство вины? Какая, к черту, разница…
Удалось раскопать кое-что для большего понимания загадки Сфинкса (Гамаюн):
Из представлений древних славян: Ирий – потусторонний мир, который находится под землей или за морем, куда путь лежит через воду, в частности через омут, водоворот. Вообще, информация об Ирии и о его местонахождении, которую мне удалось найти в различных источниках, крайне противоречива. Где-то пишут, что это одно место, где-то, что их два. Один у Рипейских гор, другой за Сарачинским полем. Где эти горы, где это поле – вопрос отдельный. Версий множество.
По наставлению Гамаюн, я должен туда «сплавати», предпринять усилие. Ну-ну. Легко сказати, трудно сделати. Придется разбираться с этим самому. Конек наотрез отказался помогать с пророчеством.
Еще: в Ирии находится Мировое древо (лат. Arbor mundi) – мифологический архетип, вселенское дерево, объединяющее все сферы мироздания. Как правило, его ветви соотносятся с небом, ствол – с земным миром, корни – с преисподней. «Будешь биться в засов на дереве, распахнутся двери железные…» Вероятно, в песне Гамаюн речь шла об этом дереве.
Про Марену, или Морану, вспомнил, что читал в учебнике по литературе за шестой класс. Тема: «Мифы древних славян». В представлении наших предков Морана отвечала за ночи, зимы и смерть. И вот этой самой Маренушке я должен поклониться в ножки. Класс, е-мое! Пока это все, что удалось узнать.
Вот о чем думаю… Что Ян подразумевал под ахиллесовой пятой? Или кого? Татьяну? Хочет на меня надавить, видимо. Я должен как-то предупредить ее об опасности. Пошлю письмо, напишу, чтобы остерегалась Яна. Думаю, она уже в курсе, что его ищут. И жениху ее напишу. Пусть озадачится и предпримет что-нибудь для защиты невесты. Что еще? Губернатору напишу. Пусть выделит охрану. И полицейским скажу, что Ян планировал увидеться с Татьяной. Пусть следят за ней. Так и сделаю.
Наутро Эмиль первым делом разослал сообщения с предупреждением об опасности жениху Татьяны и губернатору. Затем уведомил полицию о намерениях Яна относительно предмета его обожания. Удовлетворившись принятыми мерами, Времянкин сделал зарядку, принял душ и приготовил завтрак для всех.
Алена, Родион и Эмиль трапезничали в просторной кухне вместе с двумя полицейскими, охранявшими их. Быстро перекусив, сыщики ушли в гостиную, где для них был организован временный штаб. За столом остались только члены семьи. Родион спешил поскорее разделаться с содержимым своей тарелки.
– Не торопись, – одернула сына Алена.
– Мне еще нужно успеть перед выходом сделать запись в журнале.
Родион откусил насаженную на вилку сосиску и, не успев прожевать, откусил еще.
– Что за журнал? – поинтересовался Эмиль.
– Журнал астрономических наблюдений, – пояснила Алена и подмигнула брату. – Готовится к какому-то грандиозному событию.
– Событиям… – не отвлекаясь от еды, уточнил Родион. – Парад планет и солнечное затмение.
– Интересно, – одобрил Эмиль.
– Притормози, Лобачевский! – снова одернула она сына. – Подавишься.
– Мам, Лобачевский – математик.
– Математика, физика, астрономия – это же все рядом.
– Можно и так сказать, – снисходительно улыбнувшись, ответил Родион.
– Ну вот. Чего ты маму обижаешь? Я же не разбираюсь в этом, как ты. У меня другие заботы есть. Тоже важные. Я тоже, может, хотела бы за книжками посидеть, почитать в свое удовольствие. Но у меня есть обязательства. Так что с пониманием нужно к маме относиться. Не высокомерничать. Сам-то давно про это узнал?
– Ладно, ладно, мам. Я понял, прости.
Алена посмотрела на склонившегося над тарелкой Родиона и погладила сына по волосам.
– Ты такой умный у меня, сынок, – с гордостью произнесла она. – Родион, а ты очень хочешь в кино сегодня?
Алена состроила жалостливую гримасу.
– Мам, даже не думай, – насторожился Родион.
– Я просто спросила. Вдруг ты не хочешь…
– Мам, ты обещала.
– Конечно, я обещала. Все в силе.
– Точно?
– Сто процентов. Немного посижу только, и пойдем. День сегодня какой-то… Голова тяжелая. У тебя такое бывает? Знаешь, сонливое такое состояние…
– Нет, – решительно ответил Родион.
– Я еще не договорила.
– Ну.
– Нет, так мне не хочется говорить. Что еще за «ну»?
– Ты обещала!
Родион прекратил есть, посмотрел на мать блестящими от влаги глазами, резко встал из-за стола и ушел в свою комнату. Алена взглянула на брата, скривив лицо, как нашкодившая школьница. Эмиль просунул палец под маску и почесал бровь.
– Ну вот, обиделся, наверное, – посетовала Алена.
– Ты плохо себя чувствуешь?
– Да не знаю. Просто вялость. Из-за погоды, наверное.
– Неохота идти?
– Что-то не очень.
– Давай я с ним схожу.
– Он хочет с мамой. – Алена улыбнулась.
– Вам вдвоем ходить небезопасно. Объясни Родиону, он поймет.
– Кинотеатр тут недалеко. И один из ребят… – Алена кивнула в сторону гостиной, – согласился нас проводить. Так что… Ладно, пойду я.
Алена лениво поднялась со своего места.
– Сходи, развейся.
– Да. Родиооон… – позвала она сына. – Собирайся.
На выходе из кухни Алена повернулась к брату.
– Кстати, тебе назначили нового наставника. Он поедет с тобой на конкурс.
– Кто это? – удивился Эмиль. – Я знаю всех педагогов в школе. Всех двух.
– Он не из школы. Его назначили сверху. Специально человек из столицы приедет. И ты с ним знаком, кажется…
– Неужели Гроссман?
– А что? Он плохой? Отказаться от него?
– Просто это странно… Он специализируется на джазе. Ну да ладно. Пусть.
– Хочешь пойти с нами?
– Мне нужно работать. Позанимаюсь на инструменте, пока вас не будет.
В доме остались только Эмиль и полицейский. Пока утомленный бездельем коп дремал в кресле в гостиной, мальчик упражнялся за фортепиано в своей комнате. Закончив очередной фрагмент, он вдруг услышал в звенящей тишине негромкий стук. Он взглянул на окно. Снаружи на карнизе сидел корвус. Ворон тихонько постукивал клювом в стекло. Времянкин спрыгнул со стула и впустил птицу в комнату. На цевке птичьей лапки был намотан клочок бумаги, перевязанный красной нитью. Эмиль снял записку и прочитал:
– ЗАГС № 2; 01.04; 11.00.
