Глава восьмая
Больше секретов, больше лжи

Терри не хватало той относительной уединенности, которую она обычно находила дома у Эндрю. Особенно остро это ощущалось в такие моменты, как сейчас – когда она стояла посреди шумного вестибюля в общежитии и прижимала к уху трубку настенного телефона. У нее имелось в запасе максимум десять минут до того, как рядом появится следующий желающий позвонить и начнет кидать на нее косые взгляды.

– Алло, – произнесла женщина на том конце провода.

– Здравствуйте, миссис Рич… – сказала Терри, переминаясь с ноги на ногу.

В последнее время она часто заедала стресс, и любимые брюки стали ей маловаты, так что сегодня Терри надела юбку, а под нее – нейлоновые колготы с дурацким названием «брюконоги». Они были в миллион раз лучше, чем чулки с поясами и подвязками, которые она носила с юности. Но пояс драгоценной пары колгот все же неприятно впивался в живот.

«Вот так патриархат и ограничивает свободу женщин, – подумала Терри. – Все начинается с неудобного белья».

– А Эндрю дома?

– Я позову его, – мать говорила в нос, как будто простудилась. Терри собралась спросить о ее здоровье, но уже услышала отчетливый стук и треск – трубку положили на стол. Она на секунду отняла телефон от уха, а потом снова прижала и стала ждать.

– Милая, – раздался вскоре голос Эндрю. Он звучал гулко, словно издалека.

– Скажи что угодно, мне просто нужно услышать тебя.

– Что угодно.

Знакомый хрипловатый смех раздался у нее в ухе. Самый приятный звук, который она слышала в своей жизни.

Терри хотелось сейчас побыть с ним наедине, чтобы рассказать про бесполезную вылазку Братства в лес. Но в основном она просто скучала по Эндрю.

– У тебя сегодня занятия начинаются? – спросил он.

– Вчера.

– И завтра ты все-таки пойдешь в лабораторию?

– Все-таки, – подтвердила она. Потом замолчала в нерешительности и прижалась лбом к стене. – Наверное, нам не стоит обсуждать это по телефону.

– Ладно, параноик… – ответил Эндрю. И хотя он дразнил ее, голос его все же изменился и стал серьезнее, поэтому Терри нисколько не удивилась тому, что последовало дальше. – Мне нужно тебе кое-что сказать.

А ей хотелось избавиться от этой внезапной торжественности.

– Дай угадаю… Ты родился четырнадцатого сентября, и эта дата случайно выпала первой в жеребьевке для призыва в армию. Ты протестовал против войны, а в итоге сам на нее попал.

– Шутница, – сказал он. – Да, речь как раз об этом. Мне прислали повестку для прохождения медицинской комиссии.

Значит, все кончено. Эндрю здоров как бык. Нет никакой надежды, что его признают негодным для армии, особенно если учесть, что он не собирается предоставлять липовых справок о заболеваниях. Так поступили бы парни из богатых семей, не желающие служить родине. Но Эндрю не станет – даже если родина посылает его на бессмысленную миссию, в которой вообще никто не должен участвовать.

– И скоро?

– На следующей неделе. Меня, конечно, не отправят сразу же, но…

– Скоро, – выдохнула Терри в трубку. – А ты помнишь, что пообещал мне?

– Не волнуйся. Мне и так тяжело дались эти несколько недель, что мы не виделись.

– Тогда ладно, – сказала Терри. Она боялась, что расплачется, если будет оставаться на линии, а это не то, что нужно сейчас Эндрю. – Ну, я пойду. У меня через пятнадцать минут начинается пара, а сюда уже идет Клэр Уайт со своим фирменным убийственным взглядом.

Клэр была известна тем, что постоянно звонила домой и орала на бойфренда.

– Люблю тебя, милая.

– И я люблю тебя.

Щелк. Эндрю повесил трубку.

Терри была сейчас так далеко от человека, с которым больше всего хотела оказаться рядом. Она никогда раньше не чувствовала подобного. Девушка медленно повесила трубку на рычаг, воображая эхо прощального звука.

Щелк.

Быть взрослым просто отвратительно.

В тот вечер Терри поехала на встречу в гараж одна. Ей хотелось поразмышлять, а вождение иногда помогало в этом. Она выехала на час раньше, чтобы сделать крюк по пустующему шоссе, совершенно прямому, лишь с редкими поворотами. Терри включила радио на полную громкость и стала слушать – то подпевая, то плача. Тут в эфире зазвучал хит Элвиса «Подозрения». Терри не была большой его поклонницей, но при звуках этой песни вдруг заплакала громче. А потом начала улыбаться сквозь слезы, когда подумала о маме и папе, которые очень любили музыку Пресли.

Ее родители всегда мечтали поехать в Вегас. И будь они сейчас живы, то смогли бы сходить на один из его ежегодных концертов. Кто мог подумать, что Элвис Пресли будет выступать со специальной программой в Лас-Вегасе? Так что Терри подпевала во все горло и особенно громко выкрикивала строчку: «Я в ловушке и не могу выбраться».

Катарсис.

Терри надеялась, что пение поможет ей избавиться от большей части уныния, которое поселилось у нее в душе. Она вошла в гараж и увидела уже собравшихся там Кена, Глорию и Элис, которые сидели в привычном местечке на полу. И тогда Терри поняла, что пение все же не принесло ей облегчения. Ее вновь охватили эмоции, и по щеке покатилась слеза.

Глория первой заметила Терри и поднялась на ноги.

– В чем дело? – спросила она. – Ты в порядке?

Глория протянула к ней руки, а Терри шагнула в ее объятия и окончательно расплакалась.

– Прости… – пробормотала она. – Я не…

Элис и Кен тоже приблизились. Они стояли у Глории за спиной.

– Терри? – осторожно позвала Элис.

Та замотала головой, мысленно ругая себя за глупое поведение.

– Простите меня. Я пыталась избавиться от этих эмоций по дороге сюда, но… Эндрю вызывают на медкомиссию.

– Я принесу тебе воды, – заявила Элис. – Моя мама всегда так делает, когда кто-нибудь плачет.

– Было бы неплохо, – кивнула Терри, и Глория выпустила ее из объятий.

Элис убежала куда-то вглубь помещения, где был обустроен офисный уголок. Вернулась она с бумажным стаканчиком, наполненным до краев. Вода немного расплескалась, но Терри сразу же схватила его. Первый же глоток успокоил ее. Она отпила еще немного, после чего сказала:

– Мне лучше.

– Мама все знает не хуже науки, – прокомментировала Глория.

Элис посмотрела на Терри и добавила:

– Науке еще только предстоит открыть все то, что и не снилось нашим мудрецам, зато известно мамам.

– Я возвращаюсь, а Элис цитирует Шекспира, – произнес Кен. Из того офисного уголка, куда только что ходила Элис, он принес стул. – Садись сюда.

Терри не стала протестовать.

Глупым и уязвимым людям, которые ударились в слезы в присутствии друзей, полагается стул. Таково правило.

– Мы сожалеем насчет Эндрю, – сказала Элис и посмотрела на остальных. Кен и Глория сочувственно глядели на Терри. – Неважно, что ты и так это знала. Сейчас все это происходит по-настоящему.

Терри низко опустила голову.

– Все еще можно уехать в Канаду, – мягко предложила Элис.

– Нет, нельзя. Он так не поступит, – ответила Терри. Она поискала у себя внутри маленький островок спокойствия и ухватилась за него. – Простите, что срываю встречу Братства. Давайте перейдем к нашим делам. У кого-нибудь появились новые мысли?

Они договорились поодиночке обдумать все, что успела сообщить Элис до того, как их прервали в тот раз в лесу.

Повисла долгая пауза, и уже стало казаться, что ответ будет отрицательным. Но тут Глория подняла руку.

– Я думаю, мы в тот вечер сорвали джекпот, – сказала она. Немного помедлила и добавила: – Ну, или я совсем утратила связь с реальностью.

– О чем ты говоришь? – спросила Элис, которая заметно воспрянула духом.

– Ну, что ж… – проговорила Глория. У нее на плече висела сумка, из которой она достала блокнот с записями. – Во всяком случае это не менее научно, чем эксперименты в лаборатории Хоукинса. В общем, слушайте.

– Мы уже умираем от любопытства. Правда, ребята? – спросила Элис.

– Да, – ответила Терри. Ей не хотелось давать себе надежду, но та явно не собиралась умирать.

– На мысль меня навела одна из первых замеченных тобой деталей, – сказала Глория. – Помнишь, ты не узнала марки автомобилей? Я ведь не ошибусь, если предположу, что для тебя это необычно?

Элис усмехнулась.

– Можно и так сказать. Я выросла в окружении ребят, для которых машины были словно коллекционные карточки.

– Вот поэтому мне и показалось странным, что ты не узнала сразу несколько автомобилей. Не помнишь, сколько?

Элис нахмурилась и помотала головой.

– После сеанса я уже не помню все детали так же ярко. Поэтому я и хотела, чтобы вы записывали за мной. Простите. Это ломает твою теорию?

– Нет, не ломает. Я просто хотела уточнить.

– Продолжай, – сказал Кен.

Глория развила свое предположение.

– Итак, помните, Элис влетела в здание и увидела там парочку совершенно новых вещей? Одну из них она описала как печатную машинку с экраном, в которую клали пластиковый диск. А другая была гигантским аппаратом, в котором находилась маленькая девочка. Я все верно записала?

Терри до сих пор не могла понять, куда Глория клонит, но внимательно слушала ее.

– Думаю, да.

– И насколько я понимаю, оба этих предмета не существуют в реальности. Впрочем, они напоминают изобретения, появление которых часто предсказывается на Всемирной выставке.

Тут Глория остановилась, как будто озвучила самую важную мысль своего рассказа.

– Я один не понимаю? – спросил Кен.

Терри пыталась сложить одно с другим, но Элис опередила ее.

– Бреннер, которого я там вижу… он явно старше, чем сейчас. Не понимаю, как я не замечала этого раньше. Думаю, ты права.

Глория улыбнулась.

– А теперь просветите нас, – потребовала Терри. Но тут пазл в ее голове наконец сложился. – Что, правда? Ты думаешь, это…

– Будущее, – сказала Глория. – Элис видит не то, что происходит сейчас, а то, что случится в какой-то момент будущего.

– Когда монстры станут реальностью? – спросил Кен.

Элис состроила ему рожицу.

– Видимо, да, – ответила Глория.

– Будущее, – повторила Терри. – А ты что думаешь, Элис?

Та с благоговением качнула головой.

– Я теперь буду совершенно иначе на все это смотреть. Но если вспомнить то, что я раньше видела… Это логично. Если можно так сказать.

Терри откинулась на стуле. Спинка была прочной и надежной, это помогало. Студентка сделала еще глоток воды. У них появился ответ, и очень серьезный. Но…

Знание будущего не давало ответа на вопрос, как остановить Бреннера сейчас. Наоборот, проблема стала больше.

– Теперь вопрос в том, как нам изменить будущее. Это ведь невозможно. Правда?

Терри скользнула взглядом в сторону Кена. От него она ожидала услышать, что все устроено совсем не так. Он пожал плечами.

– Некоторые события, похоже, зафиксированы. А другие можно изменить. Кто знает?

– Но точно не стоит ходить и кричать: «Будущее! Будущее!» – заметила Глория. – Этот аспект имеет значение только для нас.

– Нет, – возразила Терри. Теперь она была уверена. – Это может иметь значение для кого угодно. Бреннер не должен узнать, что Элис видит будущее. То будущее, в котором он лично присутствует.

Глория приложила руку к шее. Очевидно, раньше ей не приходило в голову беспокоиться о таком.

– Представляете, что он тогда сделает? – сказала Терри.

Элис вытаращила глаза.

– Не хочу представлять, – заявила она. – Ребята, я… Я не стала вам говорить, но в прошлый раз мощность электрошока была больше, чем применяют ко мне в лаборатории. Только так я смогла ясно видеть происходящее. И я не могу…

– Ни за что, – ответила Терри с убежденностью в голосе. – Он никогда не узнает. А ты никогда не будешь повторять подобное.

Она сделала небольшую паузу, затем продолжила.

– Но… Один раз я уже находила те документы. Могу вернуться к нему в кабинет и добыть больше доказательств. Это все, что приходит мне в голову. Нам уже известно кое-что про монстров. Еще мы знаем, что он проводит какие-то эксперименты с детьми, имеющими особые способности. Нужно продолжать попытки. Сейчас особенно важно остановить эти исследования.

– Или… – задумчиво произнесла Глория.

– Или? – переспросила Терри.

– Или можно попробовать уйти и не возвращаться. Я тут провожу свой маленький эксперимент. Он связан с учебой и пока находится в процессе. Хочу посмотреть, как Бреннер отразит удар. Я притворяюсь, что хочу перевестись в другой университет. Думала, что он появится у меня на пороге, как только начнется бумажная волокита, но пока ничего не произошло.

Терри смотрела на них троих и видела, что лицо Элис светится надеждой. Это выглядело странновато. Сама же Терри пока не хотела тешить себя ложными надеждами.

– Я не смогу себя простить, если не остановлю его, – сказала она.

Глория кивнула:

– Я понимаю, поверь. Но было бы неплохо иметь запасной выход.

– У нас его нет, – мягко заметил Кен. – Мы не покинем лабораторию. Пока что. Я не знаю всего, но уже понимаю, что это будет не так-то просто.

Он прикрыл глаза на несколько секунд. Потом сказал:

– Нам всем страшно. Мы были бы идиотами, если бы не боялись.

– Мы точно не идиоты, – убежденно заявила Терри. – Только посмотрите, до чего додумалась Глория! Мы есть друг у друга, нельзя об этом забывать. Наши лучшие союзники – мы сами.

На последних словах голос дрогнул, и ей это ужасно не понравилось. Слышать себя было противно. Но что поделать, ее переполняли эмоции, и она не могла их скрыть. Только выплеснуть.

– Бреннер не позволит ни одному из нас выйти из эксперимента без веской причины, – сказала Элис. – И точно так же он не прекратит исследования с детьми. Это было бы нелогично. Так что надо создать эту причину. А значит, надо помочь Терри добыть доказательства.

– Но что потом? – спросила Глория.

Терри почувствовала, что сердце готово выпрыгнуть из груди, а глаза защипало. Она сделала еще глоток воды из стакана, который ей принесла Элис, и только после этого смогла говорить.

– Мы это еще обдумаем. Возможно, получится найти репортера, который раскопает остальное.

– Ну, тогда за то, чтобы мы придумали, как быть благородными глупцами! – Глория подняла руку, словно произносила тост.

Кен усмехнулся и добавил:

– Благороднейшими и глупейшими.

Терри с удовольствием прочла бы его мысли… Но нет. Сегодня кое-что стало совершенно ясно: даже если знаешь будущее, это ни черта не помогает исправить.

– В этот раз будет труднее создать отвлекающий момент, – сказала Терри. – В последнее время Бреннер глаз с меня не спускает.

Элис закусила губу. Потом спросила:

– А если не тебе, а кому-то другому попытаться забраться к нему в кабинет?

– Нет, – Терри мгновенно отвергла это предложение. – На меня он уже злится, нельзя направлять этот гнев на кого-то из вас. Кроме того, у меня теперь есть «Полароид». И еще я думаю, что смогу убедить Кали помочь нам.

На самом деле Терри не была в этом уверена, ведь в прошлый их разговор у девочки случился нервный срыв. Но может получиться, если чем-нибудь ее занять. Терри нужно было убедить Кали, что речь идет и о ее свободе тоже.

Чтобы помочь девочке, требовалось заручиться ее доверием.

Терри поднялась со стула.

– Мне сейчас нужно пойти домой и поспать, а то завтра весь день буду плакать прямо в присутствии Бреннера, – она немного помолчала. – А может, мне и правда не стоит ложиться ночью. Он это заслужил.

– А ты – нет, – ответила Элис. – На следующих сеансах я буду дальше искать информацию, которая может нам пригодиться.

Она встала с пола и неожиданно обняла Терри. Это успокаивало: ощущение тесного кольца ее рук и даже исходивший от рабочей одежды слабый запах машинного масла вперемешку с потом. Подошел Кен и заключил их обеих в объятия. Элис пыталась извернуться и выскользнуть, но потом успокоилась. Глория грациозно положила руки поверх них всех. Они постояли так некоторое время, слегка покачиваясь.

Кен сказал Терри:

– Ты сильнее, чем кажется даже тебе самой.

Терри мысленно взмолилась, чтобы он действительно оказался экстрасенсом и это было одним из его озарений. Потому что сил ей сейчас требовалось как можно больше.

Общее объятие распалось, когда Элис начала мурлыкать себе под нос песню «Битлз». Потом каждый из них отправился своей дорогой и скрылся в ночи.

Терри вернулась в общежитие, упала на узкую кровать, махнула Стейси в знак приветствия – и сразу же уснула. Ей снился лес. Там ее преследовали те монстры, про которых рассказывала Элис. А потом Терри проснулась, так и не узнав, удалось ли ей спастись.

Кен постучал в дверь. Он не знал, кто подойдет и как можно будет объяснить свое появление. Но ему повезло.

– Кен?

Эндрю, прищурившись, смотрел на него через москитную сетку в дверях родительского дома. Волосы у юноши уже были коротко подстрижены, как предписывал устав.

– Что ты здесь делаешь?

Его взгляд оживился. Он смотрел туда, где стояла машина Кена.

– Терри с тобой?

– Нет, – ответил Кен. – Я приехал один. Терри не знает, что я здесь, и лучше бы она и не узнала. Твой адрес дал мне Дейв.

Эндрю пристально посмотрел на Кена. Потом вышел на крыльцо и прикрыл за собой дверь.

– А можно спросить… зачем?

– Тебе даже спрашивать не нужно, я сам расскажу.

Находиться здесь было на удивление тяжело. Этот дом напомнил Кену тот, в котором он сам вырос – и где не был уже три года. У семьи Рич было точно такое же двухэтажное жилище с обшитой досками верандой, на которой висели качели. Рядом виднелись в точности такие же клумбы с цветами, укрытые на зиму. За ними ухаживает женщина, и она же является главой семьи – Кен был настолько в этом уверен, что мог бы деньги поставить.

– Могу пригласить внутрь, – сказал Эндрю. – Мама наверняка накормит тебя чем-нибудь.

– Спасибо за предложение, но давай пока останемся здесь. Я хотел бы поговорить.

– Тогда прошу, – Эндрю жестом указал на садовые качели.

Они подошли туда и сели. Диванчик качнулся под их весом.

– Странное чувство, когда плохие новости приходится сообщать в такой обстановке, – сказал Кен.

– Вот, значит, для чего ты приехал, – вздохнул Эндрю. – Я не уверен, что верю в твои экстрасенсорные способности. Собираешься сообщить мне, что я не вернусь?

Кен вытянул ногу, чтобы диванчик перестал качаться.

– Нет, братишка, об этом я ничего не знаю, – Кен немного помолчал. – Хотя я пытался подсмотреть будущее ради тебя и Терри. Но у меня возникло лишь смутное чувство: она борется изо всех сил.

– Терри борется изо всех сил? – переспросил Эндрю. Его тон поначалу был скептическим, но потом он, кажется, принял услышанное. – Она будет скрывать это от меня. Что же мне делать?

– Поэтому я и пришел, – сказал Кен. Он все еще не был уверен, что поступает правильно. – Хотя я не должен вмешиваться… По крайней мере так всегда говорила моя мать.

Впрочем, его мать иногда ошибалась. Теперь он это понимал.

– Если это поможет Терри, то попробовать стоит, – ответил Эндрю.

– Я думаю, вам нужно расстаться. На то время, что ты будешь там. Я не знаю почему, но у меня ощущение, что это каким-то образом может ей помочь.

Эндрю молчал некоторое время, а потом спросил:

– Ты уверен, что сам не хочешь с ней встречаться?

– Уверен.

Эндрю покачал головой.

– Что ж, если не вернусь… Можешь считать, что я вас благословил. Ладно, сделаю так, как ты предлагаешь.

– И это все? – спросил Кен. Он ожидал, что у них выйдет спор, в котором у Кена почти не было бы аргументов.

– Я знаю, что Терри тебе небезразлична и ты заботишься о ней. Если это поможет, то пусть. К тому же, так честнее. Она будет свободна, а там посмотрим. Я уже сам думал об этом.

Кен смотрел на профиль Эндрю и пытался изо всех сил увидеть будущее четким, определенным. Однако оно по-прежнему ускользало от его взгляда.

Терри ощутила дуновение несуществующего ветерка. Ее окружали призрачные хихикающие деревья, листья которых клацали, словно зубы. И ей совершенно не помогала их прозрачность, через которую она видела кушетку, отделанный плиткой пол и фигуры своих надзирателей.

Чья-то ладонь легла ей на плечо.

– Мисс Айвз?

Голос демона. В открывающемся рту виднелись слишком большие зубы.

– Терри? Что не так?

– Это вы должны мне сказать.

Она произнесла это. Или думала, что произнесла. Трудно было определить.

Сегодня ее разум постоянно возвращался к образу леса и обитающего там монстра. Сидевший напротив нее доктор Бреннер со своими вопросами ничем не мог помочь. Сколько времени она уже провела в психоделическом лесу? Он словно прозрачным слоем соединял ее разум и кабинет лаборатории. Четыре часа прошло? Или пять? Ей уже страшно было закрывать глаза.

У нее не получалось отправиться в темную пустоту и проверить, придет ли туда Кали, можно ли с ней поговорить. Сама мысль, зачем ей нужно увидеться с девочкой, постоянно ускользала из-за ЛСД…

Листья снова начали клацать и щелкать вокруг нее.

– Дать ей успокоительное? – спросил санитар.

Доктор Бреннер протянул руку, нащупав пульс Терри. Она попыталась вырваться, но он держал крепко.

– Отпустите меня, – потребовала она. – Немедленно.

В его ледяных голубых глазах мелькнула чуть заметная усмешка.

– А то что?

Ее вторая рука сама собой сжалась в кулак. Терри уже открыла рот, чтобы закричать… Но тут доктор выпустил ее запястье и взялся за стетоскоп. Он засунул дужки себе в уши – они сейчас казались заостренными, волчьими – и приложил к ее грудной клетке. А когда холодный металл коснулся ее живота, она поморщилась. В ушах раздавался оглушительный стук сердца. Девушка попыталась оттолкнуть Бреннера.

– Расслабьтесь, – сказал он, отступая назад. Потом обратился к санитару: – Ее жизненные показатели в норме. Пульс учащенный, но это объясняется стрессом от приема галлюциногена.

– Он имеет в виду побочные эффекты, – сказала Терри помощнику, который стоял за плечом Бреннера. Потом она замотала головой. – Хочу, чтобы меня оставили в покое.

– Мы будем здесь, а вы пока отлежитесь, – заявил Бреннер. Неужели в его голосе прозвучала нотка удовольствия? Или это ее обманывает собственный разум?

Как бы то ни было, Терри закрыла глаза, погрузилась в себя и, будучи уже там, побежала. Наконец-то ей удалось сосредоточиться. Она сейчас хотела быть где угодно, только бы подальше от доктора Мартина Бреннера. В конце концов ей удалось убежать как из зловещего леса, так и из лабораторного кабинета. Теперь ее окружала знакомая пустота. Каждый шаг создавал всплеск воды под ногами – она уже начала ассоциировать это ощущение с местом, где ты как будто одновременно нигде и везде.

Терри открыла глаза и обнаружила совершенную темноту, которая простиралась во всех направлениях. Девушка до сих пор неважно себя чувствовала и оттого тяжело дышала.

И все же Терри немного успокоилась, когда перед ней появилась Кали.

Девочка вприпрыжку побежала к ней навстречу. Ее ноги тоже шлепали по воде в темноте.

Бедный ребенок пережил больше, чем Терри могла себе представить. Разумеется, на университетских занятиях им давали теоретические знания о том, как обращаться с детьми. Но на практике – особенно под действием ЛСД – прийти сюда и пообщаться с Кали после их прошлого трудного разговора было похоже на прогулку по минному полю с завязанными глазами. В прошлый раз беседа протекала неровно: сначала вспышка гнева от того, что у Терри так много друзей, а потом – порывистое объятие. Просто сердце разрывалось при виде этой рассерженной, милой, одинокой девочки.

А сейчас Терри постаралась скрыть облегчение, которое ощутила при виде Кали. Ей не хотелось спугнуть ее.

– Привет! – сказала Кали. – Я попросила у них календарь, и мне дали! Я отмечаю в нем каждый день. Четверг – это наш.

Последние слова она проговорила уже застенчиво.

Терри наклонилась, чтобы быть с ней на одном уровне. Похоже, Кали не любит, когда ее трогают без разрешения, поэтому Терри подавила в себе желание погладить ее по голове и убрать за ухо прядь волос.

– А в твоем календаре есть рисунки?

Кали слегка подпрыгнула.

– На каждый месяц разное животное. Февраль – тигр.

– У тигров большие зубы, – сказала Терри.

– Тигры рычат, – сообщила Кали и начала ходить вокруг Терри, изображая рычание животных. Вдруг она остановилась. – Моя мама так делала, когда рассказывала мне историю про тигра! Меня назвали в честь богини. Она носила тигриную шкуру и была свирепой в бою.

Значит, у девочки где-то была мать.

– А где сейчас твоя мама?

– Ее больше нет, – ответила Кали. Вся радость испарилась, и девочка пнула ногой по воде. – Ее нет, нет, нет.

– Моей тоже, – сказала Терри.

Кали пожала плечами.

– А как давно ты здесь?

Терри произнесла это и поняла, что спрашивать надо другое.

– Как давно ты с доктором Бреннером?

Опять не то.

– То есть с папой.

– У меня раньше не было календаря. Я не знаю.

– Ты сказала, что попросила у них календарь. У кого?

– У тех, кто за мной присматривает. Это помощники папы.

Терри старалась, чтобы голос звучал ровно.

– То есть ты живешь тут, в лаборатории?

– Временный дом, – ответила девочка и снова пожала плечами.

«Это уж точно – временный», – хотела сказать Терри, но удержалась.

– Папа когда-нибудь злится на тебя?

Кали кивнула.

– Все время. Очень сильно злится!

Тут она захихикала, в голосе прозвучало неподдельное веселье.

– Иногда он дает мне конфеты, чтобы я хорошо себя вела. И календарь я получила так же.

Терри не хотела просить Кали сделать то, из-за чего Бреннер на нее разозлится. Ей в голову пришла ужасная мысль.

– А он… обижает тебя? Когда злится?

Кали подумала и ответила:

– Не совсем. Он просто обманывает. У меня до сих пор нет друга.

Она умолкла ненадолго, потом добавила:

– Кроме тебя. Но он клянется, что скоро кто-то появится.

Похоже, доктор ответил Кали отказом. И это было странно, потому что Элис видела, как он общался с другой девочкой, как он наказывал ее.

Но вряд ли Кали стала бы врать. Эта маленькая девочка была честной. Должно быть, он и правда не причиняет ей боль. Во всяком случае, не физическую. Он просто заставляет ее жить в лаборатории.

Терри решила, что продолжит расспросы.

– В прошлый раз я рассказала тебе о других моих друзьях, помнишь? Элис, Кен и Глория. И вот их, то есть нас, он обижает. Заставляет принимать лекарства, хотя мы не хотим. Мы больше не желаем сюда приходить.

– Вы меня бросите? – спросила Кали.

– Мы хотим, чтобы ты тоже ушла отсюда, – пояснила Терри и задумалась, что для пятилетнего ребенка может стать символом внешнего мира. – Ты бы хотела когда-нибудь пойти в зоопарк? Увидеть там настоящего тигра.

– Да, – ответила Кали. – А еще я хочу познакомиться с твоими друзьями.

– Однажды ты сможешь, – пообещала Терри. – Я хочу попробовать вытащить тебя отсюда. Всех нас.

– Папа мне не разрешит.

– Возможно, мы сумеем его убедить.

Терри произнесла эти слова осторожно. Она внимательно следила за реакцией Кали.

– И чтобы помочь моим друзьям – всем, и тебе тоже, – мне нужно попасть в кабинет твоего папы, когда я приду сюда в следующий раз. Как думаешь, ты сможешь сделать что-то, чтобы отвлечь внимание? Главное, чтобы папа не слишком сильно разозлился. Просто мне нужно, чтобы он и все остальные оставили меня в покое на несколько минут.

Кали выслушала ее, но отвечать не торопилась.

Терри уже почти потеряла всякую надежду, когда девочка наконец ответила:

– Я смогу. Папа много раз меня обманывал. Он заслужил, чтобы я его разыграла.

– Да, заслужил, – ответила Терри. Уж она-то была полностью с этим согласна.

– Ладно! Мне пора! – сказала Кали и убежала, снова вприпрыжку. Терри даже не успела ее обнять.

Почему же она не уверена, что все пройдет хорошо? Она специально не просила Кали использовать свои силы, потому что в этом случае Терри станет не лучше самого Бреннера.

Что ж, у нее впереди целая неделя на беспокойство о том, сработает план или нет. А сейчас Терри шла обратно через темную пустоту, чувствуя под ногами беззвучные всплески. Она представляла, что в темноте скрываются призрачные тигры.

Они провели в лаборатории Хоукинса уже несколько долгих часов, и Элис знала, что скоро можно будет поехать обратно. Не прямо сейчас – но ей было приятно от мысли, что значительная часть времени уже прошла. С электричеством на сегодня было покончено. Элис сидела на краю кушетки и ждала окончания всего этого марафона.

Сегодня она была особенно сдержанна и тщательно подбирала слова, когда отвечала на вопросы доктора Паркс. Но та, похоже, ничего не заметила. Мысль о том, что Бреннер узнает и расшифрует ее видения, пугала Элис до смерти.

Но она будет сильной ради Терри. И той маленькой девочки из будущего.

Элис сегодня снова мельком ее видела. В начале сеанса она просто повторяла что-то за Бреннером, и тот был доволен. Потом все вроде бы закончилось, но тут ей в мозг хлынула целая волна случайных образов. В ту ночь в лесу она чуть не вышла за пределы возможностей. Ее сознание как будто растянулось и истончилось, так что сегодня Элис была осторожна.

Вот бы нашелся способ сказать той девочке из будущего, что она не одна. Что Элис наблюдает и переживает за нее. Что Терри ей поможет. И что они вчетвером знают про нее.

Но, разумеется, такого способа не было.

Доктор Паркс ушла вместе с санитаром после того, как по громкой связи объявили код «Индиго». Все это происходило уже в настоящем времени. Элис подумала, что слово «индиго» звучит красиво. И цвет приятный. Мысль об этом в сочетании с ЛСД, еще не вышедшим из организма, вдруг окрасила комнату в насыщенный пурпурно-синий оттенок. Потом открылась дверь. Элис ожидала увидеть доктора Паркс, которая скажет ей, что пора ехать домой.

Но это оказалась маленькая девочка. Не та, которую видела Элис.

Нет, эту девочку им описывала Терри. Почему-то Элис никогда не представляла ее одетой в такую же больничную рубашку, какая была сейчас на ней самой. Эта девочка была еще меньше ростом и младше той, которая появлялась в видениях о будущем.

Элис поднялась с кушетки и приблизилась к ребенку. Возможно, это галлюцинация. Наконец-то.

– Кали? – спросила Элис и прищурилась. – Ты правда здесь?

– Как ты узнала?

Девочка улыбнулась ей, но тут же покачала головой:

– Терри тебе рассказала. А я-то надеялась, что мы с тобой одинаковые. Кто ты?

– Я Элис.

Она улыбнулась девочке в ответ, потому что удержаться было невозможно. Это был не мираж и не наркотическая галлюцинация. Кали и правда находилась с ней в комнате. Но как?

– Тебе разве можно сюда приходить?

– Не-а! – ликующе протянула Кали. – Я сбежала. Мне захотелось познакомиться с друзьями Терри. Она попросила меня всех отвлечь. Мы с тобой теперь тоже друзья?

– Конечно, – ответила Элис. – Но я думала, Терри попросила тебя сделать это на следующей неделе.

Таков был план. Неужели он изменился?

Девочка закатила глаза.

– Я сделаю нова.

«Снова», – догадалась Элис. Ее уже давно интересовало кое-что.

– А создавать иллюзии… это больно?

– Не-а, – сказала Кали. – Ну… иногда у меня немного болит голова. – Элис заметила, как она провела пальцами под носом, как будто вытирала что-то. – А еще немного течет кровь.

– Сейчас болит? – спросила Элис и села перед ней на корточки, чтобы помочь в случае чего. Она потянулась к девочке и уверенно взяла ее за подбородок, чтобы рассмотреть нос поближе. Кали попыталась отмахнуться своими короткими ручками, но не тут-то было – из цепкой хватки, отработанной на куче вырывающихся братьев – родных и двоюродных, – ей не вырваться.

– Сейчас я ничего не делаю, – Кали продолжала сопротивляться. – И вообще, это цена.

– Какая еще цена?

Кали наконец сбросила ее руки.

– Так говорит папа. Цена люзий.

– Цена! – изумленно воскликнула Элис. Но потом вспомнила, что взрослая здесь она, и обратилась к Кали. – Ты не должна платить никакую цену. Ты ребенок.

– Сама ты ребенок! – резко воскликнула Кали. – Ты ничего не понимаешь! Ты обыкновенная!

Элис положила ладонь на руку девочки. Та попыталась ее сбросить, но не вышло.

– Кали, посмотри на меня. Я понимаю, правда. И я вовсе не обыкновенная. Меня подсоединяют к разным аппаратам, и эта боль… Так я плачу свою цену за то, чтобы видеть разные вещи.

– Какие вещи? – спросила Кали. Теперь она выглядела заинтересованной.

Но Элис ни за что не собиралась рассказывать ей о монстрах и замученных маленьких девочках.

– Ты создаешь иллюзии. Что-то, чего не существует, верно? Ну вот, а я вижу то, чего нет прямо здесь и сейчас, но все же оно реально. Ты создаешь иллюзии. А у меня возникают видения.

– Ого, – Кали смотрела на нее сверкающими глазами. – Ты как я. Теперь у меня есть подруга, которая как я! Кен и Глория тоже такие?

– Нет, – ответила Элис и почувствовала легкий укол сожаления. – Но мы все поможем. Терри не оставит тебя здесь.

– Я люблю тебя, Элис. Мы можем быть тиграми, – Кали скорчила гримасу и попыталась изобразить устрашающий рык.

Элис не удержалась от смеха, хотя у нее в душе все кипело при одной только мысли, что Бреннер обижает малышку. До этого момента она и не знала, что такое настоящая ярость.

– Ладно, будем тиграми, – сказала она и легонько пощекотала живот Кали. – Ну а пока… не лучше ли тебе вернуться туда, где ты должна быть?

Девочка схватила ее за руку и крепко сжала.

– Я пойду. Нельзя, чтобы папа нашел меня тут. У тебя могут быть неприятности.

Кали отпустила ладонь Элис, помахала ей на прощание и направилась к выходу. Девочка казалась такой маленькой. Элис не выдержала и пошла за ней, чтобы открыть дверь.

– Я сильная, – запротестовала Кали.

И действительно, ей удалось это сделать самой. Что было даже логично, ведь как иначе она вошла бы сюда?

Элис нравились упорные девочки.

– Да, я вижу.

– Я тебя тоже увижу! На следующей неделе, – пообещала Кали. И задержалась в дверном проеме еще на секунду, чтобы сообщить: – У меня есть календарь.

После этих слов дверь закрылась, и ураган по имени Кали, который одновременно очаровывал и сбивал с толку, исчез в коридоре.

– Где ты была? – требовательно спросил доктор Бреннер, когда Кали как ни в чем не бывало подошла к своей комнате. Он жестом попросил выйти сотрудников охраны и остальной персонал, который собрался здесь. – Оставьте нас на пару минут.

– Не твое дело, – заявила девочка и упрямо вздернула подбородок.

Бреннер заметил, как все остальные смотрели сейчас на Восемь – практически пялились. Необходимо прочесть им лекцию о том, как должны реагировать профессионалы на непредвиденные ситуации. Например, такие: маленькая девочка обманула весь персонал и ускользнула из охраняемого крыла здания. Опять.

Он знал, что к Терри она не пошла, и поэтому испугался самого худшего: что Восемь каким-то образом сбежала из лаборатории. Ее способности делали вероятность подобного исхода слишком высокой. Однажды она попытается и может даже преуспеть… Если только не подавить ее желания. Именно поэтому в общении с ней он притворялся милым. Однако в последние несколько дней они не виделись – и вот результат. Бреннер был уверен, что причина кроется в этом.

Он позволил себе вздохнуть с облегчением. Редкое чувство, можно и насладиться им. Все это время Восемь была здесь. Она просто хотела привлечь его внимание, и больше ничего.

Еще не настал тот день, когда она начала бы использовать свои способности против него. Ей всего пять лет. У нее не хватит смекалки на то, чтобы даже захотеть сбежать. И ему следовало убедиться, что служебные инструкции поддерживают такое положение дел.

– А теперь, – произнес он, когда все уже вышли, но Восемь продолжала молчать, – скажи, где ты все-таки была. Мне известно, что ты не ходила навестить мисс Айвз, потому что я сидел у нее в комнате, когда включилось оповещение.

– Я пряталась, – ответила Восемь.

– Где?

Ее круглые карие глаза казались воплощенной невинностью. И когда она пожала плечами, жест выглядел отрепетированным.

– Неподалеку. Я хотела увидеться с тобой. Думала, ты обрадуешься.

– Но ты знала, что я не обрадуюсь, если не смогу тебя найти.

Она продолжала пристально смотреть на него.

– Но ты даже не пытался.

Бреннер услышал за спиной короткий вздох изумления. Какой-то сотрудник или сотрудница, для ушей которых не предназначался этот разговор. Если он узнает, кто это был, то немедленно уволит.

– Конечно, пытался, – ответил он девочке. И неожиданно это сработало: она смягчилась. – Я знал, что ты вернешься. А хочешь, сходим поесть мороженого в кафетерии?

Там всегда имелись запасы этого лакомства для детей из лаборатории. Малышей подкупить проще всего. Их желания просты, а память коротка. Он накажет девочку потом, когда они будут вдали от чужих глаз. И сделает это так, что она запомнит.

Восемь помедлила, а потом спросила:

– Мы с тобой друзья?

Бреннер понятия не имел, что на это ответить. Обычно она таких вопросов не задавала. Тогда он задумался, что же она подразумевает, и ответил соответственно:

– Я работаю над этим. У тебя будет друг. Обещаю. Скоро.

Восемь продолжала смотреть на него, и этот взгляд ему не нравился.

– Но сначала, – сказал ей доктор Бреннер, – ты съешь мороженое.

– Да, папа.

Но по взгляду девочки уже было заметно, что ее клонит в сон. Похоже, она не дойдет до кафетерия. В будущем нужно стараться навещать Восемь ежедневно, даже в те дни, когда он не работает над ее способностями.

Организацией ее наказания доктор Бреннер решил заняться лично, а после этого можно будет разрешить ей приходить к нему в кабинет. Жаль, что он не сохранил те рисунки. Когда будут новые, он непременно их оставит, и в дальнейшем будет держать Восемь при себе настолько близко, насколько ему требуется.

Прошло три недели, февраль почти закончился. Напрасно Терри ждала Кали в темной пустоте – девочка не появлялась. Так прошло несколько сеансов в лаборатории. За это время персонал ни разу ни на что не отвлекался, только в тот раз, в день последней встречи с Кали, когда Бреннер вышел. Терри жалела, что не пробралась тогда к нему в кабинет. Сейчас они могли бы планировать дальнейшие шаги, имея на руках доказательства. Но пока что у них было только идеально чистое небо и не по времени теплая погода. Все четверо собрались в субботу, поддавшись уговорам Элис заняться чем-то «веселым».

Терри глазела на новую машину – гладкую, с низкой посадкой, вызывающе красного цвета. Спереди золотой краской была нарисована птица с огромными крыльями.

– Это твоя? И как же мы все тут поместимся?

Элис закатила глаза.

– Да, принцесса. Мы поместимся.

Но потом она бросила извиняющийся взгляд на Кена и Глорию.

– Хотя у сидящих позади будет маловато места для ног.

– Эта поездка для Терри, – сказала Глория. – Пусть садится вперед.

– Вот только Терри не очень-то любит машины, – напомнила она всем.

В ответ на это Элис снова закатила глаза.

– «Файерберд» все любят. Ну, кроме коммунистов. Мы едем в «Кирпичницу». Дядя разрешил там прокатиться и посмотреть тренировочные круги.

«Кирпичница», видимо, было местным названием автодрома, на котором проходила гонка «Инди 500». Ехать туда всего час. Здорово.

Терри вспомнила, что ее отец каждый год смотрел эту гонку по телевизору.

«По-моему, ты уже ведешь себя как ходячий ужас и создаешь людям проблемы. Прекращай».

– Значит, это его машина? – спросил Кен.

Терри вспомнила один из первых разговоров с Элис.

– А я думала, что ты собиралась купить собственный «Файерберд». Сколько тебе еще не хватает?

– Я решила приберечь деньги на крайний случай, – ответила Элис.

Кен осторожно потрогал переднюю шину носком кеды. На нем были «Конверс Олстар» – когда-то белоснежные, а теперь основательно запачканные. Он не рискнул пнуть колесо и навлечь на себя гнев Элис.

– Ехать далеко, – заметил Кен. – Если бы я знал, покурил бы травки.

– Никто не будет курить марихуану в этой машине, – Элис решительно замотала головой. – Она практически новая. И даже не моя. Я ее одолжила. Теперь мне придется мыть ее каждую неделю на протяжении трех месяцев.

Глория приподняла брови.

– И наверняка ты сама вызвалась этим заниматься в обмен на возможность кататься на ней.

Элис задрала голову и взглянула на чудесное голубое небо с несколькими пушистыми облачками. Терри расценила это как утвердительный ответ.

Очень мило было со стороны Элис организовать такую субботнюю поездку. Впрочем, Терри могла бы и просто поспать. У нее уже появилась мысль, что снова увидеться с Кали не получается как раз потому, что в прошлый раз она приходила к Элис. Должно быть, Бреннер узнал об этом. Терри молилась, чтобы с девочкой все было в порядке.

И еще этот вчерашний телефонный звонок. Эндрю сообщил, что его уже отправляют. Попрощаться он приедет через два дня. Теперь даже меньше. Сорок часов – а потом она попрощается со своим любимым человеком и начнет молиться о его возвращении.

Терри чувствовала, как вокруг нее смыкаются стены. Но самое худшее – она была бессильна их остановить. Никогда раньше с ней такого не случалось. Терри Айвз всегда была бойцом. Это ее сущность. Такой ее хотел бы видеть папа. Мама тоже одобрила бы это, пусть и с неохотой. Только Бекки не понравилось бы происходящее, но Терри зашла уже слишком далеко, чтобы останавливаться.

– Так, убирай с лица это хмурое выражение, – велела Элис, пальцем указывая на Терри. – Меняй на противоположное и полезай в машину.

– Ладно, – согласилась Терри, указала жестом на свои глаза и закатила их, после чего изобразила на лице безумную улыбку.

Вчетвером они с трудом втиснулись в салон. Терри поерзала на узком переднем сиденье, тщетно пытаясь расположиться поудобнее. Кожаная обшивка заскрипела.

– Я чувствую себя клоуном, – сообщила Глория.

– Не смей сравнивать этот великолепный образец техники, это произведение инженерного искусства с каким-то цирковым фургончиком, – ответила Элис. Она повернула ключ, и мотор ожил с низким рычанием. Элис добавила, стараясь перекричать этот звук: – Вы только послушайте! Симфония!

– Громко, – проворчала Терри. Однако даже она не могла не признать, что пахнет в машине приятно. Аромат чего-то нового.

– Еще увидишь, – пообещала Элис. Она резко врубила первую передачу, потом переключила ее, хоть и слишком быстро, на взгляд Терри. Так продолжалось всю дорогу.

Элис явно не было никакого дела, что их могут оштрафовать за превышение скорости, так что Терри волновалась за нее. Они промчались по шоссе так, словно сожрали эти километры. Элис по-прежнему улыбалась за рулем, а стекла слегка трещали от встречного ветра, когда «Файерберд» обгонял все впереди идущие автомобили. И пришлось Терри – ладно уж – признать, что ей все-таки становится весело.

Однако к ней тут же пришло чувство вины и наступило на душу тяжелыми каблуками. Терри запихнула его обратно. Никто не должен винить себя за то, что жив. За то, что счастлив. И за то, что есть такие моменты, когда можно притвориться, что каких угодно дерьмовых ситуаций просто не существует, ведь сейчас у тебя все хорошо.

Главное – не притворяться вечно.

Терри протянула руку и легонько тронула руль, чтобы привлечь внимание Элис, а потом произнесла одними губами: «Спасибо».

Улыбка Элис стала шире. Она выкрикнула:

– На здоровье!

Глория и Кен смеялись на заднем сиденье, что звучало как музыка. Терри сделала бы что угодно, чтобы защитить тех людей, которые сидели сейчас с ней в машине.

Что угодно.