Глава шестая
Дары разума

Терри уже закончила работу и теперь сидела за столиком закусочной и ждала. Когда за окном появилась машина Элис, Терри в тот же миг вскочила на ноги и помахала рукой коллегам.

– До завтра, ребята.

– Удачи тебе и твоему благоверному! – выкрикнул с кухни повар. Его словам вторило эхо похожих напутствий от людей в зале.

– Спасибо, – ответила Терри. Она впитывала все добрые пожелания, словно губка. Вреда от них не будет.

Терри выбежала из закусочной навстречу Элис и сразу же запрыгнула в остановившуюся машину.

– Я не опоздала?

– Нет, ты вовремя, как всегда, – Терри заставила себя улыбнуться.

Элис вызвалась сегодня подвезти Терри, когда обе закончат с работой. Они направлялись домой к Эндрю и Дейву, чтобы посмотреть по телевизору жеребьевку, которая определяла очередность призыва на военную службу. Сложно назвать это полноценной вечеринкой, просто небольшое дружеское собрание. Повод был не из тех, которые празднуют.

– Глория не сможет прийти, – сообщила Элис. – Будет на встрече с церковной общиной.

– А Кена ты позвала?

– Нет. Но если он ясновидящий, то ему и не нужно смотреть телевизор, так ведь? Кроме того, он студент и у него есть отсрочка, – Элис вырулила на шоссе. – Как на работе?

Терри вдруг поняла, что они сейчас просто болтают о том о сем. Она никогда не видела, чтобы Элис с кем-то вела светские беседы. Возможно, ей хотелось разговаривать только с теми, кто ей действительно нравился и с кем она чувствовала себя свободно. Терри вновь улыбнулась.

– Много дел было. А у тебя?

Элис почесала щеку, на которой виднелись темные следы машинного масла.

– Утром поступил заказ на сложный ремонт, весь день провозилась. Но в итоге механизм поддался моим чарам.

Терри подумала, что никогда не привыкнет к тому, как Элис думает и выражается.

– Он понял, что ему так будет лучше.

– Совершенно верно, – подтвердила Элис.

Она свернула на незнакомую дорогу. Во всяком случае незнакомую для Терри.

– Срежем здесь, – объяснила Элис. – Начало в восемь?

– Я слышала, что да, – рассеянно ответила Терри. Она сегодня весь день так волновалась, что сейчас у нее было ощущение, будто душа покинула тело.

– Если все будет плохо, – сказала Элис, – остается вариант с Канадой. У меня там родственники. Двоюродные братья, с которыми я хорошо общаюсь. Не то чтобы Эндрю уклонист и все такое…

Терри грустно усмехнулась.

– Лучше бы он и правда уклонялся. Я ему сразу это предложила. Но, похоже, он собирается идти до последнего, каким бы ни был вердикт.

– Понятно, – Элис покачала головой. – Ох уж эти мужчины. Даже самые хорошие умудряются подкинуть проблем.

Она так убежденно это сказала, что Терри даже стал любопытен масштаб выборки для подобной статистики. Но времени спрашивать уже не было: они повернули на улицу, где стоял нужный многоквартирный дом. Можно поговорить в другой раз.

Элис припарковалась, и они вышли. Она отогнула рукав куртки и взглянула на часы:

– Еще есть пять минут.

Однако они все равно молча поспешили к дому. Когда Элис только собралась постучать, Терри уже в нетерпении поворачивала ручку двери.

– Мы заходим! – громко сообщила Элис.

– Милая! – Эндрю выскочил на порог и поцеловал Терри в щеку. Потом он вытянул руку, чтобы дать пять Элис. Их ладони соприкоснулись с легким хлопком. – Привет, сестренка! Вы как раз вовремя.

Он старался держаться бодро с тех самых пор, как его отчислили. На следующий же день он стал искать работу и даже сходил на собеседование в местный мотель, куда требовался ночной администратор. Но Терри видела напряжение на его лице и намечающиеся темные круги под глазами. Такие возникают, когда просыпаешься в три часа ночи, не можешь уснуть и смотришь в потолок.

– Мужчинам призывного возраста положены места на диване. Это закон, – сказал Дейв, когда они прошли в комнату.

Стейси пялилась в телевизор, но отвлеклась от своего занятия, чтобы помахать рукой Терри и Элис.

– На их девушек тоже распространяется, – сообщил Эндрю Дейву.

Они опустились на мягкий диван. Элис заняла место рядом с Терри.

– Кажется, начинается, – произнес Эндрю. Он больше не пытался скрыть, что нервничает. Терри накрыла его ладонь своей.

Стейси потянулась и прибавила звук у телевизора, когда трансляция очередной серии «Мэйберри» прервалась выпуском «Новостей «Си-би-эс».

Было объявлено, что ведущий Роджер Мадд сейчас будет вести прямой репортаж из Штаба службы воинского учета в Вашингтоне. За спиной у него сидели за столами многочисленные официальные лица, а на стене висела большая доска. Ведущий объявил начало жеребьевки по призыву военнослужащих – первой за двадцать семь лет.

– Слушайте, – сказала Стейси и пересела на пол. – Роджер Мадд чертовски горяч.

– Фу, да он тебе в отцы годится, – заспорил Дейв.

Стейси невозмутимо подула на ногти.

– Ну и что, он все равно классный. А тебе как, Терри?

– Да никак, – откликнулась та, сдерживая смех.

– А ты что думаешь? – Стейси повернулась уже к Элис.

– Каждому свое, – флегматично ответила та.

– Значит, Роджер Мадд только мой. Кто-нибудь знает, как это происходит? – спросила Стейси, кивнув головой в сторону телевизора.

Ведущий словно услышал ее слова. Он начал объяснять принцип работы лотереи для призывников. В зале стоял большой прозрачный шар, похожий на аквариум. Он был наполнен тщательно перемешанными синими капсулами, внутри каждой лежала бумажка с номером, который соответствовал определенному дню и месяцу. Капсулы вынимались по очереди. Так по дате рождения определялся порядок призыва молодых людей. Одни пойдут первыми, другие последними, а кто-то будет в середине.

– Вытягивают первый номер, – сказал Эндрю и сжал руку Терри.

Помощник достал синюю капсулу и передал ее одному из сидящих за столом, чтобы тот открыл ее. В квартире стояла тишина: все ждали вердикта.

– Четырнадцатое сентября, – прочел второй мужчина. – Это номер ноль-ноль-один.

Один из помощников подошел к доске на стене и начал записывать дату. Тем временем уже вытаскивали вторую капсулу. Терри сидела, не в состоянии сделать вдох. Она не знала, что сказать. Эндрю крепче сжал ее руку, а она ответила на пожатие.

– Четырнадцатое сентября? Никто здесь не родился четырнадцатого? – громко спросил Дейв. – А давайте сыграем? Чей день рождения не назвали, те пьют.

– Тогда мне не нужно пить, потому что у меня день рождения четырнадцатого сентября, – сказал Эндрю и медленно высвободил свою ладонь из руки Терри. – Похоже, меня первым отправляют служить.

В комнате повисла тишина. Состояние присутствующих можно было описать только одним словом – ужас.

– Чувак… – произнес Дейв. И разрыдался.

– Эй, дружище, все нормально, – сказал ему Эндрю, но голос у него был напряженным.

– Нет, не нормально! – выкрикнул Дейв.

Терри встала с дивана и потянула Эндрю за собой.

– Стейси, Элис, мы выйдем на минутку. Помогите Дейву успокоиться, ладно?

Ей казалось, что комната кружится. Терри теперь была специалистом по таким вещам. ЛСД тут ни при чем. Это ее мир рушится на глазах.

Они вышли на лестничную площадку, и Эндрю прикрыл дверь в квартиру. Было прохладно, у них обоих изо рта шел пар.

– Мне так жаль, милый.

Они крепко обнялись.

– Я знаю, – ответил он.

– Мы пока не знаем обо всем точно… – Терри попробовала смягчить эффект.

Эндрю покачал головой и издал короткий смешок.

– Да все мы знаем. У меня в запасе пара месяцев в лучшем случае. Меня исключили из университета, и я попал в первую группу призывников. Я бы сказал, мы знаем достаточно.

У нее слова застряли в горле. А ведь ей нужно было поговорить с ним, как-то утешить…

Но Терри не могла сказать ничего ободряющего.

– Послушай, – произнес он. – У нас есть настоящее. Нужно сосредоточиться на нем.

Она сглотнула. Потом кивнула.

– Кажется, это я должна тебя утешать, а не наоборот.

– Должна. И я могу придумать как, – ответил Эндрю, поигрывая бровями.

Она слегка пихнула его в плечо:

– Как ты можешь шутить в такие моменты?

Он пожал плечами:

– А что толку, если я буду серьезным?

Справедливое замечание, хотя сама ситуация была совершенно несправедливой. Они вернулись в квартиру. Дейв рыдал навзрыд. В тот вечер Терри осталась здесь ночевать, и ее мысли постоянно возвращались к одному-единственному вопросу: сколько времени им осталось?

Элис плыла сквозь пространство. Ей было любопытно: нужно ли ей ступать ногами на землю в Изнанке, где жили монстры и кричала ее подруга? Но, конечно, приземляться было не нужно. Чтобы ориентироваться во сне, ноги не требуются. Особенно если этот сон спровоцирован ЛСД и электрическим током.

Элис надеялась вызвать у себя еще одно видение, связанное с Терри. Она сама еще не понимала, что это было: галлюцинация, реальность или какая-то смесь того и другого. Если она увидит сон снова, то сможет разобраться.

Но собственный разум отказывался ей помогать.

Вместе с ней в воздухе кружились сухие листья, хотя ветра не было. С земли к ней тянулись ветки деревьев, а сухие виноградные лозы прорывались через полуразрушенные стены. Приглушенные краски, все словно подернуто дымкой. Как будто она не может очнуться ото сна.

Или от психоделического миража.

Вот висит сорванная с петель дверь. Сломанная, дерево расколото на две части, словно половинки бумажного сердечка. А за дверью – пустая детская площадка, откуда-то знакомая Элис. По школе? По церкви? Потом этот образ тоже исчез. Какие-то неопределенные далекие картины начали мелькать у нее в голове. Казалось, это длилось вечно. Что означали все эти образы? Элис не понимала ни один из них… И там нигде не было Терри.

Но одно лицо она узнала.

Бреннер.

Элис сосредоточилась, чтобы он перестал так сильно расплываться. Она разглядела морщины в уголках глаз. И жестокую улыбку.

Перед ним стояла девочка. Худая, как спичка, с каштановыми волосами, остриженными очень коротко, словно у мальчишки. На ней была больничная рубашка – в точности такая, как сейчас на Элис, а голову девочки закрывал металлический шлем с подсоединенными к нему проводами.

Какого черта?

Девочка сорвала с себя провода, и Элис успела заметить у нее на руке цифры – 011. Потом видение исчезло.

Что это было? Чему Элис стала свидетельницей? Слово казалось подходящим. У нее действительно было ощущение, что она – очевидец реальных событий. Ребенок «Индиго», Терри говорила об этом. Должно быть, девочка – одна из них.

Внезапно Элис очутилась в длинном коридоре. В конце его снова стояла та девочка. Словно в кино, она подняла руку и швырнула мужчину в одежде санитара об стену. Как такое возможно?

Видение начало таять, а потом исчезло.

Элис открыла глаза и увидела знакомый кабинет лаборатории. Машину, которая создавала электричество, уже увезли.

– Здесь творится зло, – сказала Элис, не сумев сдержаться. Она думала о девочке и о самом плохом человеке на свете. Бреннер. Что он с ней делал? Было ли реальным то, что Элис видела?

Доктор Паркс не стала спорить с услышанным. Легким движением она взяла Элис за запястье. Это прикосновение возвращало в реальность, давало ощущение «здесь и сейчас».

– Сейчас я измерю ваш пульс.

На этой неделе Терри очень не хотела ехать в лабораторию. Больше, чем когда-либо прежде. Ей не хотелось разлучаться с Эндрю в эти дни, когда каждая минута казалась последней. На самом деле время у него еще было: сначала нужно пройти медицинскую комиссию, и только потом его включат в список призывников, не говоря уже об отправке во Вьетнам. И все равно каждый миг вместе казался последним.

Бреннер дал ей чашку с чем-то горьким, и Терри выпила все до дна. Потом протянула руку за уже привычным вкладышем, пропитанным ЛСД. Терри положила бумажку на язык, не обращая внимания на химический привкус.

– Что-то случилось? – спросил Бреннер. В его голосе звучало беспокойство и участливость. Понятно.

Терри скоро спросит его о девочке и об остальных детях. На этой неделе у нее на сердце было слишком неспокойно, все мысли были сосредоточены на Эндрю. У Терри не было сил принять еще один бой, который могут вызвать ее вопросы. Она выплюнула бумажку и выбросила ее в стоящую рядом корзинку для мусора.

– Случилось, но рассказывать не хочу.

Терри никогда не была доверчивой. В старших классах она в основном влюблялась в парней, которых считала глубокими личностями (разумеется, они такими не были). А в Эндрю ее по-настоящему поразило то, что поначалу он казался ей неинтересным. Их познакомила Стейси – просто сказала между делом, что они могли бы понравиться друг другу. Личная встреча настроила Терри еще более скептически. Эндрю был слишком смазливым. Да еще эти длинные ресницы и роскошная грива каштановых волос, не говоря уже о безупречно чистой машине. И о том, что он жил в квартире, а не в общежитии. Терри думала, что характер у него окажется либо ужасным, либо скучным. Возможно, он лапает девушек и ужасно целуется. А может, просто зануда, который говорит только о себе.

Но Эндрю говорил о политике и новостях, о книгах и музыке. Он спрашивал Терри, как у нее дела, и внимательно выслушивал ответ. Ему был важен и окружающий мир, и она сама. Он прекрасно целовался. С первой же минуты ей было с ним легко и спокойно.

Они никогда не строили планов на женитьбу или долговременные отношения, зато понимали друг друга без слов. Терри и Эндрю просто хорошо подходили друг другу.

Им нужно было серьезно поговорить. Обсудить, что его уход в армию означает для них как для пары… Терри понимала это, но была еще не готова и не хотела давить на Эндрю. Она просто будет сидеть здесь, а затем отправится в психоделическое путешествие и помешательство… О боже.

– Ложитесь, – голос Бреннера прорезал ее мысли, словно нож.

Терри легла. Она почти не спала в последние несколько ночей, даже в ту из них, которую провела у Эндрю. Он поинтересовался: а что, если в общежитии заметят ее отсутствие и примут меры? Терри в ответ только рассмеялась и сказала, что все подобные проблемы наверняка решит лаборатория.

Вот о чем она сейчас думала.

О плохом. Очень плохом.

Терри так устала, что предложение расслабиться на кушетке показалось ей лучшим за день. Она легла и закрыла глаза. Удастся ли ей уснуть во время мысленного путешествия под ЛСД? Можно попробовать.

Ее потревожил скребущий звук, будто что-то передвигают по полу. Она открыла глаза и увидела Бреннера, сидящего на стуле совсем близко к ее кушетке.

– В чем дело? – спросила Терри.

– Сегодня мы попробуем кое-что немного другое, – сказал Бреннер и жестом подозвал санитара. – Возьмите-ка у нее кровь на анализ.

Терри приподнялась и села на кушетке.

– Мою кровь?

– Сегодня первый сеанс в этом месяце, помните? Мы всегда проверяем ваши жизненные показатели. Надо же нам убедиться, что вы здоровы, находитесь в хорошей физической форме и не проявляете негативной реакции на препараты.

Слова доктора Бреннера звучали разумно. Терри действительно помнила, что у нее брали кровь раньше.

Она кивнула. В горле пересохло. Санитар принес три пустые пробирки. Терри смотрела, как ей под кожу вошла игла, а затем темная густая жидкость потекла в первую пробирку. Санитар наполнил ее и ловко заменил другой. Терри почувствовала, как в животе все переворачивается, но через пару мгновений это прошло.

Странно. Раньше ее не мутило от вида крови; такая проблема была только у Бекки. И тогда Терри брала ее за руку, разговаривала с ней, отвлекала, но даже в этом случае Бекки едва не падала в обморок к концу процедуры. Она терпеть не могла иглы.

И теперь Терри ощущала себя так, будто в нее вселилась сестра. Похоже, Бреннер сегодня дал ей что-то очень сильное – обычная доза начинала действовать не так быстро. На периферии зрения поплыли круги.

– У вас ко мне были какие-то вопросы, – произнес Бреннер. Терри слышала, как в отдалении открылась и закрылась дверь. Должно быть, ушел санитар. – Хотите задать их сейчас?

Терри хотела, но язык был тяжелым и не слушался.

– Это какая-то уловка?

– Я не знаю, а вы как думаете? Что вам хотелось узнать?

– Я хочу узнать, чем вы здесь занимаетесь… О чем… – У Терри было такое ощущение, словно он поймал ее в ловушку.

– Я не могу сказать, иначе это испортит весь эксперимент. Мне нужно, чтобы вы поверили мне на слово. Наша работа здесь крайне важна для безопасности нашей страны, и она не может быть сорвана ни по какой причине. Вы ведь понимаете, не так ли?

– Нет, не понимаю, – честно ответила она. Собиралась ли она быть откровенной? Некая застывшая часть ее сознания вернулась к мыслям об Эндрю.

Почему-то они стали казаться менее пугающими по сравнению с этим разговором.

– Ваша цель в том и состоит, чтобы не знать, – продолжал Бреннер. – Хотя бы это вы понимаете? Ваши действия вызывают последствия, и вы должны об этом помнить.

Он сделал паузу, наклонился чуть ближе и придал своему лицу едва заметное сочувственное выражение.

– Как я понимаю, вы получили некоторые неприятные известия о вашем молодом человеке.

Несмотря на то, что ее периферическое зрение было мутным и исходило кругами, Терри все же уловила связь. Он не мог знать о случившемся с Эндрю. Разве что…

– Это вы все подстроили, – вырвалось у нее снова вопреки желанию.

Бреннер твердо и пристально смотрел на нее.

– Готов поспорить, вы теперь не представляете, как без него жить. Скажите это. Что не представляете, как жить.

И вновь Терри не смогла себя остановить.

– Я не представляю, как мне жить без Эндрю.

– Скоро узнаете, – он улыбнулся ей. – А теперь закройте глаза и погружайтесь глубже, будьте умницей. Я с вами закончил… на сегодня.

Ее глаза медленно закрылись, и она растворилась во сне наяву.

«Погружайся глубже, – говорило ее собственное сознание, – уходи от него, как можно дальше».

Терри открыла глаза. Ее окружало бесконечное пространство, которое было повсюду и нигде. Кромешная темнота и пустота. Под ногами плеск воды.

По ощущениям это было совершенно реально. Не как под наркотиками. И не как в воспоминаниях.

А еще здесь было безопаснее. Во всяком случае по сравнению с лабораторией. Правда ведь?

Кто-то положил ей руку на плечо. Терри вернулась в кабинет, к реальности. Она ожидала увидеть Бреннера, но это оказалась Кали.

Терри вскочила и оглянулась. Расширившимися от испуга глазами она поискала Бреннера, но того нигде не было.

Тогда она дотронулась до руки Кали. Девочка была настоящей.

– Ты больше не приходила меня навещать, – сказала она.

Терри изо всех сил пыталась понять, что с ней случилось и что прямо сейчас происходит. Предметы обстановки с обеих сторон от нее вертелись, словно тарелки на пальцах трюкача… Только не урони… Только не разбей…

– Что с тобой? – спросила Кали. – Ты болеешь?

– Человек, которого ты называешь «папа»… кто он такой? – выпалила Терри, пытаясь вспомнить вопросы. – Он твой отец?

– Он папа, – произнесла Кали таким тоном, словно ответ был очевидным, а вопрос дурацким. Она понизила голос: – Он не знает, что я здесь.

«О нет».

– Это опасно, – сказала Терри, хотя так и не могла вспомнить почему. – Я найду тебя снова, но ему нельзя знать, что ты со мной разговариваешь.

– Он может узнать обо всем, – девочка приподняла одно плечо. – Никаких секретов от папы.

Терри замотала головой.

– Могут быть секреты. Он просто человек. Он не может знать обо всем, – она помедлила. – Папа обижает тебя?

Кали нахмурилась, но ничего не ответила.

– Если обижает… я могу помочь тебе, – Терри решила объяснить ей так, чтобы она поняла.

Маленькая девочка покачала головой.

– Это вряд ли. Но, возможно, я помогу тебе.

Тут вокруг них выросло целое поле желтых подсолнухов, а над ними пролегла длинная радуга.

– Как красиво, – проговорила Терри. Она встала на ноги и с улыбкой огляделась. – Но как?

Она обернулась к Кали. Девочка вытерла пальцами кровь, которая пошла у нее из ноздри, и зажмурилась.

Подсолнухи начали яростно качаться из стороны в сторону. Радуга стала такой яркой, что у Терри заболели глаза.

– Я сделаю тебе больно, – сказала Кали, чуть не плача. – Мне нужно уходить.

Свет стал еще ярче, и Терри прикрыла глаза рукой. Сердце быстро билось у нее в груди. Цветы и радуга были ненастоящими, но она знала, что видит их перед собой.

– Все в порядке. А что это? Как ты делаешь такое?

– Это легко создать, но трудно остановить, – сказала Кали. – Мне пора идти.

– Подожди! – Терри протянула к ней руку.

Кали отшатнулась и задрожала. Яркий свет превратился в темные тени. Бесформенные, они клубились вокруг Кали и Терри.

– Нет, – сказала девочка.

Терри увидела по глазам, что ей действительно нужно идти.

– Я могу тебе помочь, – выкрикнула Терри, хотя уже не была так уверена в этом.

Кали вышла в коридор и закрыла за собой дверь.

Тени ушли вместе с ней.

Бреннер стоял с противоположной стороны зеркального стекла и наблюдал, как Восемь общается с Терри. Подсолнухи – весьма сентиментально с ее стороны. И хотя она пыталась притвориться, что не привязалась к Терри, этот простой и чрезвычайно важный жест демонстрировал симпатию. Но потом иллюзия вышла у Кали из-под контроля, как обычно и бывало.

Этот способ отвлечь и занять Восемь оказался самым лучшим. В каком-то смысле Терри оказала ему услугу… Пожалуй, он не будет им мешать, покуда выгоды перевешивают риски. Когда дети имеют возможность взаимодействовать друг с другом, они обычно развлекают себя сами. Восемь была изолирована от мира и нуждалась не просто в компании, а в семье. Он обещал ей это.

Бреннер не понимал детей, потому что сам никогда не чувствовал себя ребенком.

Сначала он подумывал о том, чтобы выгнать Терри. Однако слишком много сил было вложено в то, чтобы сделать психику этой женщины более пластичной, а ее бойфренд благодаря содействию человека из Вашингтона скоро отправится на войну. Так что гораздо приятнее будет сломить ее дух позже, когда придет время. Сегодня он дал ей новую «сыворотку правды» вместе с обычной дозой ЛСД, затем мягко намекнул на свою причастность к отправке Эндрю на фронт, а после подтолкнул к мысли о том, что она плохо переживет разлуку с возлюбленным. Следующему своему решению он сам немного удивился – разрешить Восемь навестить Терри. Девочка ускользнула от тех, кто за ней присматривал. Снова. Но, разумеется, его об этом сразу же оповестили.

За спиной у Бреннера раздался легкий стук в дверь, и в комнату для наблюдения вошел помощник. По его сияющим глазам и листу бумаги в руке стало понятно, что он принес новости.

– В чем дело? – спросил Бреннер.

– Вы не поверите, – санитар протянул бумагу.

Бреннер просмотрел результаты анализа крови, взятой сегодня у Терри. Все выглядело обычно: кровяное давление слегка выше нормы, но этого следовало ожидать…

А потом он увидел.

– Она беременна, – с искренним изумлением произнес Бреннер.

Вот почему не стоит принимать поспешных решений – например, выгонять женщину за демонстрацию тех самых качеств характера, которые изначально и сыграли решающую роль в выборе ее для участия в эксперименте. А ведь она может стать курицей, несущей золотые яйца. Во многих смыслах.

Он мысленно поздравил себя с тем, что уже успел избавиться от отца будущего ребенка. Пожалуй, надо сегодня принести Восемь кусочек торта и сказать, что его обещание скоро будет исполнено: у нее действительно появится друг. Особенный.

У Бреннера была теория, что выдающиеся способности можно выявить и усилить с помощью правильно организованных условий. Однако ему всегда приходилось работать с теми испытуемыми, которых удавалось найти. Никто из них не обладал сознанием, подобным чистому листу бумаги. Но этот ребенок… Развивать его способности можно уже сейчас. В материнской утробе. Каждый день. Он позаботится о том, чтобы Терри стала особенной.

– Ей придется покинуть эксперимент? – спросил санитар. Он был вышколен, как хороший солдат, но вот умом не отличался. Потенциал: серая посредственность. Однако он исполнял все распоряжения и не задавал ненужных вопросов.

Наблюдение за четырьмя взрослыми объектами исследования показало, что все они приближались к заданному уровню. Однажды эффект электрошоковой терапии пройдет точку невозврата, и Элис останется в лаборатории навсегда. Бреннер пока не был уверен насчет Терри и двух других… Но будущего ребенка он точно не отпустит.

– Наоборот, – сказал Бреннер своему помощнику. – Со следующей недели начнем расширять список возможных процедур. Нужно держать ее поближе к нам. И никому больше не говори.

– Да, сэр.

Терри увидела Элис и сразу же поняла: с ней тоже случилось что-то очень неприятное. Она словно распространяла вокруг себя нервную, беспокойную ауру. Девушка постоянно поправляла лямки комбинезона и заглядывала в каждый коридор по пути к фургону. Час был уже поздний. После психоделических путешествий все они чувствовали себя измотанными и замкнувшимися в себе. Но про Элис такого сказать было нельзя.

– В чем дело? – негромко спросила у нее Терри.

Она не могла дождаться, когда окажется за пределами здания. Даже в огороженном дворе ей дышалось свободнее, чем в стенах лаборатории. Тут она снова вспомнила, как увидела подсолнухи и радугу. И цепкие черные тени. Каким образом Кали удалось создать эти видения? И что это за темное место, где Терри вдруг очутилась? Эта часть наркотических галлюцинаций казалась невероятной и в то же время реальной.

Мир изменился. Он больше не был таким, как сегодня утром.

В сознании Терри мелькнула мысль об Эндрю. Ей хотелось знать, что он сейчас делает. У нее заныло сердце, когда она вспомнила о его скором отъезде… и о том, на что намекнул сегодня Бреннер. Если ему удалось отправить Эндрю на войну, есть ли для него вообще хоть что-нибудь невозможное?

– Потом, – ответила Элис на ее вопрос.

– Пойдемте, дамы, – позвал их Кен.

Терри поняла, что они отстали от остальных. Тогда она взяла Элис под руку и поспешила с ней вперед, и когда они оказались на улице, Терри вдохнула воздух с таким удовольствием, словно это были духи.

Никто не говорил ни слова, пока они ехали обратно и за окнами фургона плыл сумеречный пейзаж. Терри дважды заметила, что водитель-санитар смотрел на нее в зеркало заднего вида. Она притворилась спящей, что было несложно с учетом навалившейся усталости. Возможно, в какой-то момент ее и правда охватила дрема.

Когда они заехали на автостоянку в университетском кампусе, водитель выпрыгнул из машины и открыл им дверь. Сегодня они прибыли позже обычного – поблизости даже не суетились припозднившиеся студенты. Но все же Терри не хотела рисковать и начинать обсуждение прямо здесь: фургон из лаборатории мог вернуться.

– Мы должны где-то поговорить, – сказала Элис, когда водитель уехал. – Может, у Эндрю?

Терри отрицательно покачала головой:

– Я не хочу его больше впутывать.

– Можно поехать к моим родителям. Вот только боюсь, они не дадут нам надолго остаться наедине, – сказала Глория. Она взглянула на Кена и продолжила: – А в общежитие нам с Терри нельзя приводить мужчин.

– А мне – женщин, – ответил он.

– Впрочем, так поздно никаких гостей не пустят, – добавила Терри. Она обдумывала, какие еще есть варианты.

– Можно пойти в гараж моего дяди, – предложила Элис. – У меня есть ключ.

Никто не возражал, и они поехали, образовав своего рода караван: Элис на своей машине показывала дорогу, а следом ехали Терри и Кен с Глорией в ее седане. Гараж оказался на окраине городка.

– С Элис все будет в порядке? – спросила Терри у Кена.

Она отчаянно надеялась, что у него есть ответ, причем положительный.

И Терри могла честно признаться самой себе: в машину с ним и Глорией она села в основном ради возможности задать этот вопрос.

– Я пока не знаю. Хотя хотел бы.

– И я, – вставила Глория. – Уже приехали.

Огромная и помятая металлическая вывеска в конце испачканной грязью подъездной дорожки извещала, что они приехали в «Мастерскую Джонсона: ремонт и обслуживание тяжелой техники, сбор металлолома».

Терри никогда не приходило в голову представить, как выглядит гараж, где работает Элис. Она ожидала увидеть нечто похожее на ту мастерскую, где чинила свою машину, но в реальности это оказался огромный склад, вокруг которого на улице были сложены разобранные на части тракторы, бульдозеры и даже грузовики – с такими мощными колесами, что могли бы раздавить ее машину. Здесь было жутко, темно и тихо. Словно на кладбище машин.

Терри помотала головой, отгоняя эти мысли. «Не раскисай, соберись». Хотя это могло быть остаточным эффектом после приема наркотиков. К тому же она сегодня стала свидетельницей чего-то невероятного.

У входа на склад клубились тени, а одинокий дежурный огонек не мог разогнать вечернюю темноту. Однако Элис уверенно шла вперед – должно быть, знала дорогу наизусть. Терри наблюдала за тем, как она подошла к гаражу, а затем открыла широкую дверь и зажгла внутри свет.

– После вас, – сказал Кен.

Девушки вошли вместе – настолько широким был проем, – и тут Терри тихонько присвистнула. Внутри стояли просто исполинские машины, возвышающиеся до самой крыши склада, из-за которой они казались еще громаднее. Мастерская была похожа на пещеру, где пахло машинным маслом, песком и потом.

Элис чинила их. Работала с ними. Она и вправду была гением.

– Элис, это… Это впечатляет.

Та стояла, нервно сложив руки на груди.

– Я знаю, тут не колледж, но…

– Это поразительно, – проговорила Глория.

Элис закатила глаза:

– Можно и без лести.

Глория отрицательно качнула головой.

– Это тоже целая наука. Серьезная.

Элис кивнула и наконец расслабилась. Должно быть, переживала, что они засмеют ее. Такая она, их Элис. Сильная и хрупкая. Терри вдруг ощутила прилив нежности к этим людям – еще недавно незнакомым, но теперь ставшим ее друзьями. Они были такими разными и такими уникальными, ни на кого не похожими.

«Терри, соберись с мыслями».

– Напомни мне, чтобы дал тебе починить радио, – сказал Кен и подмигнул Элис.

Элис подняла руку и потерла большим пальцем об указательный, изображая пересчитывание денег.

– Легко… Грязные бумажки решат вопрос. Десять баксов.

Ее шутка разрядила напряженную атмосферу.

– Боюсь, у меня нет для всех стульев, – сказала Элис, обводя глазами мастерскую. Терри не увидела вообще ни одного стула. – Мой дядя говорит, они потворствуют тому, чтобы люди торчали тут и совали нос в нашу работу.

Она жестом указала на цементный пол, первая уселась и прислонилась спиной к огромному колесу какой-то машины, напоминающей бульдозер.

Остальные тоже расположились, как смогли. Терри уселась на прохладный пол, скрестила ноги и облокотилась на руку. Ощущение было такое, словно она вернулась в детский сад. Глория прошла подальше и забралась на мягкое сиденье небольшого трактора. Кен сел на пол рядом с Терри и скрестил вытянутые ноги.

– В общем, – начала она. – Мы здесь собрались не просто так. Бреннер что-то узнал. Он… угрожал мне. Намекнул, что имеет какое-то отношение к случившемуся с Эндрю…

– Хотя он не мог такое провернуть, – сказала Элис. – Это была лотерея, случайность.

Кен задумчиво почесал нижнюю губу:

– В некоторых газетах пишут, что она была не такой уж случайной.

– Как я и говорила, – заметила Глория, – у этих людей есть связи.

Неожиданное чувство затопило Терри с головой.

– То есть… это я виновата? – в ужасе спросила она.

Глория немедленно возразила:

– Что ты, никто этого не говорит. Тут определенно нет твоей вины.

Терри ощутила слабое облегчение.

– Мне нужно еще кое-что вам рассказать, ребята. Вот только… Элис, ты хочешь первая поделиться, наверное?

Та быстро кивнула:

– Я видела кое-что похуже монстров, наверное.

– И что же? – с интересом спросил Кен.

– Там был Бреннер и какая-то девочка…

Элис пересказала им свое видение о Бреннере и девочке-подростке со странным шлемом на голове и вытатуированными на руке цифрами 011, а еще о том, как она одним движением руки отшвырнула к стене взрослого мужчину.

– Было похоже на эксперимент, – продолжала Элис. – Я не уверена, но выглядело все это очень реально.

Цифры «011» напомнили Терри о папках с документами, которые она видела в кабинете Бреннера. Значит ли это, что у Кали тоже есть номер?

Терри начала свой рассказ:

– Сегодня ко мне приходила Кали. У нее есть особые силы. Не знаю, как еще это назвать.

Она кратко описала их встречу и те необычные способности, которые продемонстрировала девочка, и обратилась к Элис:

– Я верю в то, что ты видела.

– Хм-м-м, – протянула Глория и задумчиво подергала себя за губу. – Элис, а как выглядела та девочка?

– Короткие каштановые волосы. Очень короткие. Как у моих братьев. Или как если бы ее обрили налысо, и волосы только начали отрастать. У моей бабушки когда-то был рак… Может… Нет, девочка была очень худой, но выглядела здоровой, – Элис прикрыла глаза и вновь открыла их. – Ей было около двенадцати или тринадцати лет. Кожа бледная. Глаза большие, взгляд пронзительный.

Терри нахмурилась. Она-то думала, что Элис видела Кали, но ошиблась.

– А как выглядит твоя Кали? – спросила Глория.

– Нет, – ответила Терри, – это не она. Определенно. Кали младше.

Терри поднялась на колени и показала рукой примерный рост девочки.

– Лет пять, я бы сказала. Темная кожа. Брюнетка, волосы до плеч. Полагаю, видение Элис подтверждает, что в лаборатории находится далеко не один ребенок. А почему ты спросила меня про Кали?

– Сверхспособности, которые вы с Элис описываете… Я, конечно, никогда не слышала, чтобы они на самом деле встречались, но если они все-таки существуют… Они определенно разные. У разных людей должны быть разные способности.

– Ты почерпнула это из комиксов, – прокомментировал Кен.

– И что? – откликнулась Глория.

– Странно, что ты видела цифру 011, – проговорила Терри. Она все еще была озадачена этой мыслью. – Я помню, что личные дела заканчивались номером 010.

– Возможно, у него постоянно появляются новые объекты для исследования, – высказала очевидное предположение Глория.

– Мы должны положить этому конец, – с жаром произнесла Элис. – Он использует этих детей, я точно знаю.

– Я с тобой согласна, – ответила Терри. Но у нее все еще было ощущение, что они пропустили что-то важное. – Элис, как думаешь, это была астральная проекция?

– Ты думаешь, она видела Бреннера и девочку в реальном времени? – спросила Глория.

Элис беспомощно пожала плечами.

– Может, и так. Я еще не успела обдумать и понять, как все это работает.

– Значит, мы можем сделать только одно, – сказала Терри. Вот бы побольше узнать о том, как работают эти способности! Они словно ступали на неисследованную территорию. – Нужно понять, сколько детей находится в лаборатории, и выяснить, что конкретно делает с ними Бреннер. Кали сказала, что он не причиняет ей боли, но девочке всего пять лет. Возможно, нам придется организовать спасательную операцию.

– Мы все еще не уверены, что он ей не папа, – мягко заметил Кен. – Если так, то это будет похищением.

– Я сказала «возможно», – ответила Терри. – Но ты верно говоришь. А еще, Элис, постарайся увидеть что-нибудь еще.

– Только я не могу управлять этим, – на всякий случай предупредила Элис.

– А ты попробуй. Сейчас преимущество на его стороне. Нам нужно использовать все, что можно, – в голосе Терри звучало больше уверенности, чем она ощущала на самом деле. – Он сделает все, чтобы помешать нам добыть ответы на вопросы.

Элис коротко кивнула, встала и протянула вперед руку.

– Если мы теперь Братство, чур я – Галадриэль, – объявила она.

Терри тоже поднялась на ноги и заметила:

– Галадриэль не вступала в Братство Кольца.

– А мне плевать, – заявила Элис. – В трех книгах не так много женщин, и выбирать особенно не из кого. Я хочу быть Галадриэль.

Кен тоже встал и добавил:

– А Бреннер тогда Враг.

Глория покачала головой и спрыгнула с сиденья машины, чтобы присоединиться к остальным.

– Я что, единственная тут их не читала и даже не знаю, что это за книги?

– Да, – хором сказали Элис и Кен.

Элис одобрительно кивнула ему. Впервые в жизни. А потом вытянула вперед ладонь и произнесла:

– Протяните руки.

Они повторили ее жест.

– Что теперь? – спросил Кен.

– А теперь кладем их одна на другую, – объяснила Терри. Ей вспомнилась школьная футбольная команда и совещания игроков на поле. – Братство Лаборатории!

Все рассмеялись, но как-то натянуто. Так смеются, когда на самом деле ничего смешного нет.

Неделю спустя Терри снова оказалась в лаборатории. Она закрыла глаза, ожидая, пока подействуют наркотики. На прошлой неделе ее несколько дней преследовала сильная усталость, но потом в последние двое суток на нее вдруг нахлынула какая-то энергия обновления. Это было словно предчувствие. Может быть, сегодня она снова найдет то пустое пространство, где в прошлый раз встретила Кали?

Бреннер вел себя чопорно и самодовольно, а еще проявил непонятную заботу и вручил ей комплекс витаминов, чтобы принимала дома. Это было что-то новенькое.

– Некоторые виды препаратов, которые мы тестируем, могут вызвать побочные эффекты… вздутие живота или тошноту. Сообщите мне, если появятся такие симптомы. К вашему лечащему врачу не обращайтесь, он вряд ли знает, что делать. Во всяком случае эти витамины должны помочь мозгу восстановиться после тех экспериментов, которые мы над ним проводим.

– М-м… спасибо, – ответила Терри. У нее так и чесался язык спросить, зачем они проводят эти эксперименты и получают ли одаренные дети свою порцию витаминов. Может быть, им выдают эти новые, «Флинтстоуны»? Как бы то ни было, а свои витамины Терри выбросила сразу по возвращении домой.

Сейчас Бреннер велит ей погружаться глубже в себя, но сегодня Терри никак не могла сконцентрироваться, и слова не достигали ее сознания. Она совершенно не вслушивалась в его попытки изобразить заботу. Она просто глубоко дышала и заглядывала внутрь себя. Представляла, как продвигается все дальше… дальше…

Она шла по пустыне, которая затем превратилась в отделанный плиткой коридор – в точности такой, как за дверью лабораторного кабинета. Плитка вдруг стала коркой льда – у Терри закоченели ноги, она дрожала от холода. Лед сменился водой – появилось ощущение песка между пальцами. Она узнала океан, к которому они однажды летом ездили всей семьей. Их мотель находился всего в квартале от пляжа, и они жили там вместе с семьей папиного сослуживца. Терри подслушивала разговоры двух матерей, которые по вечерам сидели за столом на улице, склонив друг к другу головы. Дети в это время до умопомрачения ныряли с вышки. О том, что Терри не умеет нырять, женщины обычно забывали, так что ей удавалось задержаться неподалеку от них и уловить обрывки беседы.

– Ночные кошмары?

– Да, иногда он несколько дней не может от них спать…

– А он срывается на тебя? Или на девочек?

Для Терри такие вещи во многом стали означать понятие «взрослость». И сейчас, в путешествии через психоделические сны, она вдруг поняла – да, все верно. Правда, в реальности быть взрослой оказалось куда более странно.

И вот тьма, которую Терри так искала, окружила ее. Нигде и везде – вот как можно было описать это место. Сколько времени занял путь сюда, она не знала. Но воспоминания и заключенные в них сильные желания… Теперь она почему-то думала, что память и это наполненное пустотой пространство очень похожи друг на друга. Они объединяют людей.

У пустоты не было ни запаха, ни вкуса.

Здесь не было ничего и никого, кроме самой Терри.

А потом она увидела прямо перед собой лицо.

Глория. Свет во тьме.

Девушка сидела с закрытыми глазами.

– Глория, очнись, – прошептала Терри.

По ней было непонятно, может ли она ее видеть или слышать. Затем Глория вдруг исчезла – Терри и глазом моргнуть не успела.

Она пошла дальше. Под ногами была вода, каждый шаг порождал всплеск. Но больше никто не появился. Она была одна.

В конце концов Терри открыла глаза и, когда Бреннер снова приступил к расспросам о тайнах ее прошлого, притворилась, будто честно ему все рассказывает. Чем меньше он будет знать об этой ее новообретенной и пока непонятной способности, тем лучше.

За весь сеанс Бреннер ни разу не вышел из комнаты, и у Терри не было никакой возможности вновь навестить Кали.

Духовка поистине преображала маленькую кухню, делала ее такой теплой и уютной. Радио было включено на полную громкость, из динамика доносились рождественские песни, и сегодня Терри впервые не возражала против этого.

– Не делай этого! – дурачился Эндрю. – Не убивай его снова!

Терри схватила с противня еще теплого пряничного человечка, подняла его повыше и откусила голову.

– Бедный мистер Имбирный, – Эндрю печально покачал головой.

– Мистер Имбирный? – переспросила она с полным ртом.

– Его имя Пряник, а фамилия Имбирный. Точнее, так было, пока он внезапно не лишился головы и не умер.

Терри расхохоталась.

Даже в лаборатории Хоукинса были рождественские каникулы. Целых две недели. И хотя Терри не терпелось продолжить расследование, она все же наслаждалась возможностью там не появляться. Эндрю уже завтра предстояло уехать на праздники к родителям, но канун Рождества они проводили вместе у Бекки. Кстати о ней…

– Вы целуетесь? – раздался из коридора голос сестры. – Или можно войти?

– Я не умею одновременно целоваться и смеяться, – сказала Терри.

– Научишься, если будешь практиковаться, – Эндрю склонился к ней и чмокнул в нос.

– Я захожу, – сообщила Бекки. – Мне надо заняться картошкой.

У нее настроение сегодня тоже было лучше, чем обычно. Первые несколько лет после смерти родителей Терри и Бекки не испытывали на Рождество ничего, кроме опустошения. Старшая сестра еще могла бы притвориться ради младшей, но им обеим этого не хотелось. А теперь, когда в гостях у них был Эндрю, даже мрачная тень военного призыва не омрачала атмосферу, и дом казался не таким пустым. Терри и Бекки уже договорились, чем займутся завтра – пойдут в кино. Показывали «Бутч Кэссиди и Санденс Кид». Бекки была всерьез влюблена в Роберта Редфорда.

– Зайди-ка сюда на минутку, – сказал Эндрю и потянул Терри в гостиную.

Мерцали огоньки на искусственной елке, на верхушке красовалась фигурка ангела, которую Терри помнила с детства, а внизу скромно лежали несколько упакованных подарков.

– Один из них я хочу подарить наедине, – сказал Эндрю.

Он выудил из-под елки коробку среднего размера, которую принес сегодня. Терри знала, что если перевернет ее, то увидит на дне скомканную массу оберточной бумаги и скотча. Эндрю завернул все сам. Впрочем, сверху коробка выглядела симпатично.

– Ох, – сказала она, беря подарок в руки.

– Ну, открывай.

Терри очень любила разворачивать подарки. Она с удовольствием разорвала оберточную бумагу и ахнула от изумления.

– «Полароид»? Но это же дорого!

– Зато пригодится для твоей миссии, – он смущенно склонил голову. – А если ты будешь писать мне письма, то можешь… Ну, знаешь… Иногда прикладывать фотографии. Так я смогу тебя видеть, даже когда уеду.

У Терри защипало глаза от слез, а в горле встал ком.

– Я не хочу, чтобы ты уезжал.

– Я тоже.

Это был хороший подарок, пусть и не то, чего они оба хотели больше всего на свете.