Глава пятая
Не обращай внимания

В студенческом кафетерии сегодня предлагали два основных блюда: «неряху Джо» и картофельные шарики. Запахи немного подгоревшего мяса и пережаренной картошки висели в воздухе и смешивались с запахами набившихся в одно помещение людей: одеколоном, дезодорантом и потом. Руководство университета организовало трансляцию запланированной речи президента Никсона по поводу Вьетнама. Явку объявили обязательной – как будто таким образом можно было остановить протестующих.

Терри считала, что организаторы мероприятия сами себя обманывают. Однако сегодня в закусочной была не ее смена, так что пришлось прийти сюда вместе со всеми. В зале была такая теснота, что приходилось сидеть локоть к локтю с соседями, а о том, чтобы положить тетрадь на стол и заняться домашним заданием, и речи не шло. Но Терри не жаловалась, ей еще повезло: не меньше сотни других студентов сидели, скрестив ноги, прямо на полу, потому что все места были заняты. В зал прикатили телевизор на подставке с колесиками. Экран был таким маленьким, что почти ничего не было видно.

Эндрю должен был ждать ее тут, но так и не появился. До этого она звонила ему из общежития, но трубку снял Дейв и произнес целую речь о том, как несправедливо со стороны университета заставлять студентов демонстрировать уважение к Никсону. Возможно, Эндрю собирался пропустить мероприятие в знак протеста. Она надеялась, что никто не заметит его отсутствия.

– Терри! – громко позвала Стейси, перекрикивая царящий в помещении гул и пробираясь ближе к ней. Она не стала садиться сзади, а втиснулась между Терри и незнакомой студенткой. Для этого пришлось сесть прямо на стол.

– Тебе Эндрю звонил, – сообщила Стейси. Она наклонилась вперед, не обращая внимания на косые взгляды со всех сторон. – Сказал, что…

– Тише, пожалуйста, – проговорил представитель администрации в микрофон, установленный рядом с телевизором. Звук был установлен на максимум. В центре телеэкрана появилось изображение Никсона в Овальном кабинете. У президента был широкий лоб и крупный нос, похожий на луковицу.

– Добрый вечер, сограждане, – произнес он. Телесигнал шел с помехами и гулом.

Стейси зашептала Терри на ухо:

– Они придут. Сюда.

– Ладно, – откликнулась Терри. Она не понимала, почему Стейси так важно было об этом сообщить.

– Ш-ш, – сидящий впереди на полу парень взглянул на них через плечо.

Стейси скорчила гримасу его затылку, но все-таки замолчала.

Тем временем Никсон по телевизору продолжал объяснять, почему войска все еще во Вьетнаме, хотя он обещал их оттуда вывести. Зрители явно беспокоились.

Двери в кафетерий вдруг резко распахнулись, и внутрь вбежали трое неизвестных. Терри обожгло ужасом, когда она увидела на них маски для Хэллоуина… А потом она узнала одну из них – маску Франкенштейна. На втором человеке была маска в виде лица самого Никсона, а на третьем – Человек-паук, на лоб которому падала черная кудрявая прядь. Это были маски, оставшиеся после вечеринки в квартире Эндрю.

Стейси кивнула Терри, приподняв брови.

– Я же говорила.

Внутри Терри сражались между собой гордость и беспокойство. Трое протестующих встали в ряд напротив телевизора и взяли друг друга за руки. К ним спустился человек из администрации, требуя, чтобы они ушли, и вызывая охрану.

– Не слушайте его! – выкрикнул Дейв через маску Никсона.

Затем раздался голос Эндрю:

– Хватит лжи! Хватит войны!

Несколько студентов разразились одобрительными криками и начали скандировать: «Хватит войны!» Другие – наоборот, требовали не мешать речи президента. Все вскочили на ноги, началась толкотня и суета. Терри попыталась пробиться через толпу вперед, но ничего не вышло. Охрана добралась туда первой.

И нет, это была не служба безопасности университета, а местные копы. Оказывается, тут дежурила полиция.

Перед тем как Эндрю заковали в наручники, он успел выкрикнуть лозунг. Он как-то показывал Терри фотографию с этим лозунгом протеста в заливе Сан-Франциско.

– Фродо жив!

Терри потрясла головой. Ее переполняла гордость.

Она любила его за то, что он такой герой и дурак. За то, что они оба такие.

Терри пришла в полицейский участок примерно через полчаса после окончания президентской речи. Раньше не получилось – тип из администрации пригрозил, что все желающие сбежать могут присоединиться к арестованным. Бекки бы такого не одобрила.

Так что студентка сидела и ждала со смутным ощущением паники. В это время Никсон по телевизору заявлял, что его политику поддерживает большинство американцев, а все протестующие – это меньшинство, надеющееся громкими криками переломить ситуацию в свою пользу. Когда все закончилось, Терри пошла к себе и достала всю имеющуюся у нее наличность на случай, если нужно будет заплатить залог за Эндрю.

А теперь она сидела в вестибюле учреждения, напоминающего ей лабораторию Хоукинса. Только здесь не было сияющей чистоты. Люди приходили и уходили, некоторые были одеты в форму.

– Вы за кем пришли? – спросил у нее сидевший за столом офицер. Брови у него были настолько близко сведены, будто он вечно был чем-то недоволен.

Терри вскочила на ноги, прижимая к себе сумочку.

– Эндрю Рич.

– Он обвиняется в нарушении общественного порядка и в незаконном проникновении. Университет настаивает на максимально строгом наказании.

Этого она и боялась. Эндрю и так был на испытательном сроке. «Так, сосредоточься на самой актуальной проблеме».

– Сколько нужно заплатить, чтобы его выпустили?

– Сто долларов.

До ужаса много. Однако то, что банк отказывался открыть счет на имя молодой незамужней женщины, неожиданно сыграло Терри на руку, потому что у нее всегда был доступ к наличным деньгам – она хранила их в ящике с нижним бельем. На выплату залога уйдет все заработанное ею в Хоукинсе, вплоть до цента. Но оно того стоит.

– Я заплачу наличными.

– Хорошо, потому что я не могу принять чек от молодой девушки без одобрения родителей.

– Мои родители скончались.

У него хватило чувства такта, чтобы опустить взгляд.

– Сожалею, мисс.

Терри отсчитала деньги. Офицер их принял.

– Теперь сидите и ждите.

Терри помедлила.

– Я бы хотела получить расписку.

Вечно недовольные брови взлетели вверх. Однако он все же выписал квитанцию, а затем махнул рукой в сторону мест для ожидания.

– Я распоряжусь, чтобы его привели прямо сейчас.

Но в действительности все оказалось немного по-другому. Терри прождала еще полчаса, прежде чем появился знакомый силуэт в сопровождении другого полицейского. Ей было наплевать, что о ней подумают: она бросилась вперед и обняла Эндрю.

– Милая, – тихо проговорил он, – ну зачем? Ну остался бы я на ночь. Залог был слишком большой.

– Ничего подобного, – она поцеловала его в щеку, взяла за руку и потянула к выходу. Сейчас ей было жизненно необходимо коснуться его. А также убраться отсюда поскорее. – Они не должны были тебя арестовывать.

– Мы подозревали, что это случится.

Когда они вышли на улицу, Терри вдохнула свежий воздух так жадно, словно это она провела два часа в тюремной камере.

– Ты, наверное, задаешься вопросом, о чем я вообще думал, – сказал Эндрю. – Я пытался позвонить тебе. Нам просто взяли и приказали внимательно слушать речь. И делать вид, что все это – не пустые слова. Я… мы должны были что-то предпринять.

– Я знаю, – ответила Терри. Она все понимала и без объяснений.

– Я думал о тебе, о лаборатории. Ты такая смелая, – признался он. Потом покачал головой. – Это еще не конец.

Он думал о ней. И она знала, что эта история добром не кончится.

– Поехали домой. На сегодня все.

Они молчали всю дорогу, пока ехали в ее дурацком подержанном автомобиле обратно к дому, где Эндрю и Дейв снимали квартиру. Сам Дейв и их третий друг решили провести ночь в тюрьме. Терри не знала, кто так решил: они сами или их родители, которые отказались платить залог.

Терри въехала на стоянку, но мотор заглушать не стала. Эндрю развернулся к ней и погладил по щеке.

– Эй, моя спасительница. Мне удастся убедить тебя зайти? И остаться на ночь?

Вопрос повис между ними тяжким грузом. Терри видела по глазам Эндрю, как она ему необходима.

И он был нужен ей не меньше.

– Я уж думала, ты не спросишь.

Все в том же молчании они вошли в квартиру, а затем в комнату Эндрю. Их губы уже слились в поцелуе – так они оба говорили то, что нельзя выразить словами. Им хотелось коснуться друг друга каждым участком кожи – только так можно было спастись от угрожающей опасности. Внешний мир хотел их разлучить, разрушить связь между ними. Угроза была повсюду. В том, как университет может наказать Эндрю. В том, как может обернуться ситуация, если Терри бросит Бреннеру вызов.

Поэтому они боролись тем единственным способом, который был им доступен, – притворялись, что внешнего мира не существует.

Этой ночью, возможно, так и было.

Терри отрезала щедрый кусок пирога «Индианец», очень сладкого и покрытого толстым слоем заварного крема, положила его на круглую десертную тарелку и отнесла к последнему столику, который ей нужно было обслужить за обеденное время. Затем она быстро вернулась к стойке заказов и обменялась кивками с Лори – второй официанткой из сегодняшней смены, которая готовила пироги.

– Я на перерыв, десять минут, – сообщила Терри.

– Конечно, дорогая, – ответила Лори. Она была гораздо старше напарницы. – Иди, отдохни с друзьями.

Терри взяла стул и пододвинула его к столу с диванчиками, где ее ждали уже пообедавшие Кен, Глория, Элис и Эндрю. Они ели сэндвичи с беконом и пили колу. На этот раз оказать им теплый прием было гораздо проще – во многом потому, что она ожидала их прихода.

– Зачем ты хотела нас видеть? – без всяких предисловий спросила Элис. – Неужели у тебя появилась идея?

Эндрю слегка пихнул ее локтем:

– Конечно, появилась, сестренка.

– Возможно, – ответила Терри и понизила голос. – Но если кто-то из вас не захочет, мы на это не пойдем. Я подумала… Предположим, мне удастся как-то пройти в то крыло, где я видела Кали…

– С этим я могу помочь, – сказала Элис. – Я всегда смотрю, когда Бреннер вводит свой код. Девять-пять-шесть-три-девять-шесть. Каждый раз одинаковый. Возможно, он подходит ко всем дверям в лаборатории.

На несколько секунд повисла тишина.

– Элис, – проговорила Терри, – ты никогда не перестанешь меня удивлять. Запиши мне код, я его выучу.

– Конечно, – Элис немного смущенно пожала плечами. – Я просто внимательная.

– А что дальше по плану? – спросила Глория.

– Раз с кодом все ясно, то… Если кто-то из вас организует своего рода диверсию, то у меня может получиться снова найти девочку и поговорить с ней. При условии, что она все еще там. А если нет, то я могу хотя бы поискать кабинет Бреннера и что-нибудь разнюхать. Мы ведь не можем просто отказаться к ним ходить…

– Ты уверена насчет этого? – спросил Эндрю.

Терри словно превратилась в обнаженный нерв.

– Во-первых, они втянули в это маленького ребенка. И мы не знаем, в безопасности Кали или нет.

– А во-вторых, – продолжила Глория, – бросить эксперимент будет не так-то легко. Троих из нас отчислят из университета, и это при условии, что они вообще нас отпустят.

– Что значит «отпустят»? – возмущенно переспросил Эндрю.

Терри коснулась его руки, напоминая, что не следует говорить так громко. Он понизил голос и продолжил:

– Вы американцы. У вас есть права.

Глория иронично улыбнулась.

– Когда речь идет о правительстве, наши права частенько пересматриваются, согласись.

Эндрю все понял. И ответил только:

– Мне это не нравится.

– Добро пожаловать в клуб, – произнесла Глория. – Я в нем председатель.

– Послушай, я сделаю все, что тебе нужно, – вклинилась Элис. – Я просто умираю от желания разобрать на части тот лифт. Может быть, я даже сумею уговорить их дать мне разрешение.

– Элис не учится в университете. Она, наверное, может спокойно покинуть эксперимент, – сказал Эндрю.

Глория кашлянула, прочищая горло.

– Мы точно не знаем, – сказала она. – У них много связей.

Элис выпрямилась на сиденье.

– Хватит спорить, будто у меня нет выбора. Я уйду только вместе со всеми. А еще я могу их отвлечь.

И тут голос наконец подал Кен.

– Нет. У тебя и так полно проблем. Отвлекать их буду я.

– Ты? – переспросила Элис скептически.

– Ребят, я очень крут в отвлекающих маневрах, – он пожал плечами. – И под ЛСД со мной ничего особенного не происходит, меня просто клонит в сон. Со мной оставляют какого-то младшего сотрудника. Я и сам не знаю, зачем участвую. Просто понимаю, что должен.

Элис вздохнула. Терри поняла, что ход этой встречи начинает ускользать из-под ее контроля. Она сказала:

– Ну, если ты будешь отвлекать внимание, то не засыпай тогда. Мы разберемся, сколько времени понадобится. Я могу расспросить Кали о «папе» и о том, что с ней делают в лаборатории. Но… вдруг я не найду ее, зато отыщу кабинет Бреннера? Если бы я только знала, какую информацию нужно искать.

Глория положила локти на стол.

– Тут я могу помочь. Если окажешься в его кабинете, лучше всего ищи документы, которые описывают порядок проведения эксперимента. А также личные дела испытуемых, – она нахмурила лоб. – Возможно, тебе нужно будет найти ключ. Бреннер не дурак. Да и вообще, всю секретную информацию ученые обычно хранят в запертых ящиках.

– Я умею вскрывать замки, – сообщила Элис.

Терри мысленно чертыхнулась. Но тут ее посетила идея:

– А я думаю, доктор слишком самодовольный и не станет так делать. Готова поспорить, что систему безопасности в лаборатории он воспринимает как должное и совершенно не беспокоится о защите документов в своем кабинете.

Глория подняла руку с двумя скрещенными пальцами:

– Я вот еще что думаю… Возможно, мне удастся прихватить с собой несколько образцов наркотической смеси. На случай, если они нам понадобятся для доказательств, или чтобы как-то их проанализировать.

– Хорошо, – согласилась Терри.

Глория приподняла брови:

– Таким образом, у нас готов очень слабый и рискованный план.

– Так и есть, – ответила Терри.

Лучше иметь хоть какой-то план, пусть даже слабый.

Элис слегка стукнула по руке Эндрю.

– Я читала про твой протест, старший братец. Поверить не могу, что тебя арестовали. Все в порядке?

Ее очевидное и искреннее беспокойство согрело сердце Терри. Возможно, впервые за день она хотя бы на пять минут отвлеклась от тревоги за него.

– Все нормально, – опустив голову, ответил Эндрю.

– В пятницу у него встреча с адвокатом и с деканом, – пояснила Терри. – Мы надеемся, что он сможет легко отделаться, потому что с ним были и другие ребята.

Эндрю взглянул на нее с благодарностью.

Глория вновь подняла скрещенные пальцы вверх.

– Да, – сказала Терри, – нам сейчас нужна вся удача, какая только есть.

Кен вылез из фургона последним и ускорил шаг, чтобы догнать остальных и войти в лабораторию вместе с ними.

Дорога сюда уже была ему знакома так же хорошо, как собственный почерк. Сразу после выезда из города начинались кукурузные поля, затем шел лес, а после этого сетчатое ограждение и «лежачие полицейские» (один, два, три) на пунктах охраны. После этого они заходили в здание за новой порцией ЛСД. Кену даже казалось, что вспышки-озарения об этой лаборатории были у него давно, еще до первого приезда сюда. Он знал, что остальные не верят в его экстрасенсорные способности. Но неважно, во что верят люди.

Важна правда. Он не видел монстров, но у него были предчувствия, и в сердце у него поселилась уверенность. Кена посещали сны вперемешку с обрывками реальности. У него бывали вспышки интуиции. Все это случалось непредсказуемо – что даже веселило его, – и поэтому он не удивлялся, когда возникало очередное смутное предчувствие. Или не возникало.

Он не солгал остальным, когда уверял, что они четверо станут важны друг для друга. Просто это… было практически единственное, что он тогда знал.

Так что Кен понимал, почему другие люди не верят в то, что он экстрасенс. Может, он и правда им не был. А может, просто не существовало подходящего слова для описания его способностей.

Процедура их входа в лабораторию тоже давно стала привычной. Сначала три девушки прикладывали пропуска к считывателю, затем Кен. Водитель обычно исполнял роль сопровождающего и доводил их до лифта, где уже ждал Бреннер или кто-то из его помощников. Водитель, разумеется, шпионил за ними. Это был один из санитаров, который всегда уходил с доктором и Терри, в какой бы кабинет ее ни вели.

Точно так же было и сегодня.

Кен подождал, как и было оговорено, два часа с момента приема ЛСД. А затем принялся вопить, что по стенам течет кровь. Присматривающий за ним молодой санитар беспокойно заерзал.

– По ним течет кровь! Капает со стен!

– Не кричите, – сотрудник явно волновался.

– Включите тревогу! – зарычал Кен. – Вы должны сообщить! Вторжение! Кровь течет по стенам, разве вы не видите?!

– Э-э… – протянул санитар и поднялся с места, оглядываясь в поисках помощи. Но они были одни.

В этот момент Кен достал свое главное оружие – упаковку жевательных конфет «Зотц». Он заметил их в супермаркете, еще когда покупал маме сладости для раздачи детям на Хеллоуин. Едва его взгляд упал на конфеты, Кен услышал внутренний зов. Он купил три упаковки и положил их в ящик письменного стола у себя в общежитии. Ему стало ясно, зачем нужны сладости, только когда Терри сказала про диверсию.

Продолжая кричать, Кен прикрыл рот ладонью, закинул горсть конфет с взрывающейся кислой начинкой и быстро разжевал. Затем запрокинул голову, чтобы санитар услышал шипящий звук и увидел вытекающую изо рта пену, и начал биться в конвульсиях. Парень старался выглядеть как можно убедительнее – брал пример со своего дяди на грани припадка.

Как и ожидалось, санитар потерял самообладание.

– Да у него бешенство! – выкрикнул он и выбежал за дверь.

– Кровь! Кровь! – вопил Кен, уже с трудом сдерживая хохот.

Он выбежал в коридор и включил пожарную сигнализацию, потянув рычаг на стене, после чего бросился обратно в кабинет, набил рот остатками шипучих конфет, упал на пол и принялся изображать конвульсии.

Из коридора раздался визг сирены. Санитар наконец вернулся в сопровождении высокой женщины-врача, которая взглянула на Кена и сказала:

– Надо позвать Бреннера.

Юный лаборант не шевелился, и тогда она пихнула его.

– Зови Бреннера! И скажи, чтобы захватил седативные препараты.

Кен уткнулся лицом в пол и улыбнулся.

«Давай же, Терри, – подумал он. – Ты сможешь».

Терри поняла: все ощущается совсем иначе, как только у тебя появляются «собратья по оружию» и общий план.

Ей стало проще и одновременно труднее. На ее плечи легла большая ответственность.

Остальные были согласны, что Бреннер замышляет что-то зловещее. Встреча с Кали, а потом признание Элис насчет монстров и электрошока – все это еще больше убедило Терри, что она должна докопаться до истины. Люди в ее родном штате были в целом консервативны. Они бы не одобрили, что государство финансирует опыты с ЛСД, и этого недовольства хватило бы, чтобы прикрыть лабораторию. Но при этом Терри понимала, что им нужны доказательства, на слово им никто не поверит. К тому же они четверо до сих пор не разобрались, что здесь на самом деле происходит.

Кен пообещал, что она сразу поймет, когда начнется отвлекающий маневр. Они договорились, что все произойдет на первой стадии психоделического опыта, когда Терри все еще будет полна сил, а не утомлена и на грани паранойи. И Кен не обманул. Зазвенела пожарная сигнализация, а в дверь кабинета громко постучал молодой санитар.

– У нас ЧП? Пожар? – требовательно спросил Бреннер.

Он был доволен, когда она доложила, что никто не заметил установку жучка, и похоже, ему уже было об этом известно. Слава Глории с ее находчивостью.

– Э-э… вроде бы не пожар. У меня ЧП с пациентом, – взволнованно промямлил санитар. – Доктор Паркс послала меня за вами. Пойдемте скорее! О, еще она сказала принести седативные средства.

– Приготовьте! – рявкнул Бреннер своему помощнику. Сегодня, как и всегда, это был мрачный бородатый водитель фургона.

Потом Бреннер приблизился и склонился над кушеткой, где лежала Терри.

– Я хочу, чтобы вы оставались тут. Расслабьтесь. Сирена существует только у вас в голове.

– Только в голове, – повторила Терри. Она старательно изображала, будто находится под кайфом. – Как прелестная музыка.

– Пойдемте, – Бреннер махнул рукой санитарам.

Терри наблюдала за ними, прищурившись, и вскочила на ноги, едва они ушли.

В коридоре толпилось множество сотрудников: одни спешно эвакуировались, другие пытались выяснить, так ли это нужно. Мимо Терри прошел охранник и сообщил, что сигнализация была включена вручную и признаков пожара не видно. Скоро они проверят, существует ли угроза, и отключат сигнализацию.

Склонив голову и глядя в пол, Терри поспешила вглубь коридора. Она заглянула за ближайшую дверь: там стояла ухмыляющаяся Элис рядом с каким-то устройством, похожим на гигантский утюг.

Путь туда, где она в прошлый раз встретила Кали, намертво отпечатался у нее в памяти, однако она умудрилась свернуть не туда. А потом еще раз. Она уже почти потеряла надежду, но тут наконец узнала коридор. То самое крыло, вход в которое преграждала дверь с кодовым замком. Терри быстро подошла к кнопочной панели и ввела цифры, которые ей подсказала Элис.

Клавиатура издала звуковой сигнал, и дверь с легким щелчком открылась.

Терри пронеслась вперед мимо пустых кабинетов, пока не добежала до комнаты с двухъярусной кроватью и столиком для рисования. На нем лежали фломастеры. Но Кали нигде не было видно.

Во всяком случае можно предположить, что девочка не живет тут все время. Терри не могла прогнать от себя эту пугающую мысль, какой бы маловероятной та ни казалась.

Тогда она решила поискать кабинет Бреннера. Если уж Кали называет его папой, то он должен всегда находиться где-то рядом. Либо она действительно его дочь, либо важна для него еще по какой-то причине.

Терри вернулась обратно, снова прошла через дверь с кодовым замком и свернула в другой коридор. Она почти сразу оказалась перед несколькими дверьми, рядом с которыми была очередная кнопочная панель. Код вновь сработал. Терри очень воодушевилась, когда в следующем коридоре обнаружила офисные кабинеты вместо лабораторных. Возле дверей были прикреплены таблички с именами.

Терри внимательно проверила каждую надпись, мысленно умоляя буквы перестать вибрировать и танцевать. Но она знала: они не перестанут, потому что действует ЛСД.

«Д-р Мартин Бреннер» – она провела пальцами по этой надписи. Буквы ползли вверх.

Аллилуйя. Терри попробовала открыть дверь, и та поддалась. Не заперто. Пожарная сигнализация внезапно замолчала, но Терри знала: Кен сделает все возможное, чтобы продлить организованный им срыв работы. И все же время в ее распоряжении не бесконечно. Нельзя допустить, чтобы Бреннер узнал об их планах.

Еще рано.

Терри попробовала открыть средний ящик стола, но тот был заперт.

А Глория предупреждала.

Сколько же документов может лежать в таком ящике? За столом возвышался деревянный шкаф. Терри мысленно взмолилась об успехе и потянула на себя второй ящичек. Он выдвинулся свободно. Терри быстро пролистала бумажные папки. Она заметила напечатанные сверху слова «МК УЛЬТРА» и «ИНДИГО», а также штамп «Секретно» на каждой из них. Ей все эти слова ни о чем не говорили. Девушка продолжала перебирать папки в поисках терминов и заголовков, которые упоминала Глория. Не нашлось абсолютно ничего. Терри выдвинула следующий ящик.

И там нашла такое, что ее рассеявшееся внимание вдруг резко обострилось.

На этих папках не стояло имен. Только номера: 001, 002, 003 – и так далее, вплоть до 010. После цифр шли два слова: «ПРОЕКТ ИНДИГО». Внутри лежали документы, каждая страница начиналась со штампа «Секретно». Но здесь были описания физических параметров, которые и подсказали Терри, что именно перед ней. Небольшие значения массы тела. Отметки о росте, начинавшиеся с 96 сантиметров. А дальше – возраст прибытия в учреждение, целый список.

4 года.

6 лет.

8 лет.

Если эти данные имеют хоть какой-то смысл, значит, Кали – не единственный ребенок, связанный с происходящим. Но вот с чем конкретно? Записи в документах отмечали прогресс каждого испытуемого, но не вносили никакой ясности. За исключением папки под номером 008, где отметки носили одновременно оптимистичный и предостерегающий характер.

«У тебя нет времени, чтобы читать все это».

Она задвинула ящик.

Сердце у Терри оглушительно стучало. Она покинула кабинет и устремилась назад по коридору, повторяя свой прежний маршрут. Проходя мимо комнаты Кали, она случайно бросила туда взгляд – и увидела девочку на прежнем месте, одетую в больничную рубашку и рисующую за столиком.

«Возможно, у нее просто были процедуры. Это совпадение».

Можно спросить у нее самой. Терри потянулась было постучать в дверь, но тут кто-то перехватил ее руку. Кали ничего не заметила. А тем временем мужчина в плохо сидящем костюме оттащил девушку от двери.

– Что вы здесь делаете? В этот сектор посторонним вход воспрещен.

Терри судорожно придумывала объяснение, но вдруг поняла, что Кен обеспечил ей идеальное прикрытие.

– Я услышала пожарную тревогу и пыталась эвакуироваться.

– Но сюда-то вы как попали? – с нажимом допрашивал он.

– Я не помню… Вроде бы пошла за кем-то. Кажется, так.

Терри не смогла определить, поверил он ей или нет.

Элис едва удержалась, чтобы не захлопать в ладоши. Как только пространство вокруг заполнил звук пожарной тревоги, ее охватило ликование. Через миг на пороге кабинета появился еще совсем молодой санитар. Он был в панике. Едва доктор Паркс раскрыла рот, чтобы спросить про пожар, как лаборант начал умолять ее пойти с ним и взглянуть на другого испытуемого.

Кен.

У него получилось. Как вам, а? Всю дорогу до лаборатории Элис придумывала планы «Б» и «В». Сейчас она воображала, как эти гигантские буквы проплывают у нее над головой, написанные в небе самолетом для воздушной рекламы. Это все наркотики. Сегодня ее не успели подключить к «электричеству». Значит, никаких монстров пока не будет. Прошло уже две недели, возможно, монстров вообще больше не будет.

Она закрыла глаза и погрузилась в звук сирены. Какая полезная. Ее трудно игнорировать, так громко она ревет. Идеально подходит для той цели, для которой создана.

Элис высоко ценила такое изящество.

Именно поэтому она сразу заметила, когда сирена замолчала. Сколько уже времени прошло? Элис не знала, но доктор Паркс вернулась взволнованной и отрешенной. А что, если Терри понадобится больше времени?

– Я хочу увидеться с доктором Бреннером, – сказала Элис. У нее в голове по-прежнему танцевали большие буквы «Б» и «В». – Мне нужно ему кое-что сказать.

– Я сомневаюсь, что это такая уж хорошая мысль, – ответила ей доктор Паркс. Она обернулась через плечо в сторону двери и нахмурилась. Вошел санитар.

– Позовите доктора Бреннера, – сказала ему Элис. – Я должна кое-что сделать. И мне нужно электричество.

Надо было раньше взглянуть на часы, а она забыла. Следовало обеспечить Терри столько времени, сколько ей потребуется.

Теперь каждый окружающий предмет с экраном или циферблатом осуждающе пульсировал.

– Позовите Бреннера, – потребовала Элис.

– Ладно, – согласилась доктор Паркс.

Санитар ушел.

Элис жестом указала на аппарат, который часто снился ей в кошмарах. Она всегда считала любые механизмы хорошими и упорядоченными. Но здесь, в лаборатории, ей открылось нечто новое. Все, что создают люди, они же могут превратить в машины для причинения боли.

– Подключайте, – сказала она доктору Паркс.

Та сжала губы и покачала головой. Потом пробормотала:

– Это же ненормально – просить электрошоковую терапию.

Вошел доктор Бреннер. Лицо у него слегка подергивалось от раздражения.

– В чем дело?

– Подключите меня к электричеству, и я опишу вам тех монстров. Я думаю… они настоящие.

Раздражение вмиг сменилось интересом. Тем временем доктор Паркс закончила присоединять провода, и Элис уловила сочувствие в ее глазах.

«Нет, – подумала Элис, – не надо меня жалеть. Сегодня я соберу против вас доказательства, ребята».

Она приготовилась к удару. Электрический заряд прошел сквозь нее, словно она была батарейкой, и она начала рассказывать, что видит. Сначала перед глазами мелькнул окутанный туманом лес, в котором она гуляла когда-то с двоюродными братьями. Потом – стая собак. Много-много лап. Полудикие, полуручные. Они жили неподалеку от гаража, и она выросла в их окружении. Может, сегодня не будет монстров… Но тут они вдруг перестали быть обыкновенными собаками с четырьмя лапами. Теперь это были рычащие, щелкающие зубами монстры. Вокруг них переливались радужные огни.

Элис открыла глаза, чтобы проверить, слушает ли ее доктор Бреннер.

– Она не перестает удивлять, – сказал он.

Ему определенно казалось, что монстры ненастоящие. Может, он был прав. Она еще не знала точно.

– Я должен вернуться к моей испытуемой. Жду от вас полного отчета обо всех наблюдениях, которые покажутся вам интересными.

Элис почувствовала себя измотанной – слишком сложно ей было сосредоточиться на образах. Так что она заснула, как только доктор Паркс отключила ее от аппарата. Вернее, ей хотелось верить, что это был просто сон. У нее перед глазами крутились и вспыхивали картины. В них электрические разряды пропускали не через нее, а через Терри, к вискам которой были подключены электроды. А еще виднелась чья-то размытая фигура – Элис узнала доктора Бреннера. Он стоял рядом с Терри, а она кричала, кричала, кричала…

Глория была готова улизнуть из комнаты во время своего сеанса и попытаться отыскать запасы наркотических препаратов, которые использует лаборатория, но стоило ей повернуть дверную ручку, как она поняла, что ее заперли в кабинете. А ведь за дверью визжала сирена, от звука которой хотелось в панике покинуть здание.

«Это не настоящий пожар», – сказала себе Глория и засекла время – как скоро о ней вспомнят и придут.

Десять минут.

Целых десять минут, которые она провела в лабораторном кабинете, все сильнее ерзая на месте от напряжения. Когда доверчивый доктор Грин наконец пришел, Глория была уже почти уверена, что их четверых выстроят в шеренгу и отправят… Она сама не знала, куда.

Он просто сообщил, что никакого пожара нет. А она не стала спрашивать, почему ее заперли.

Во всяком случае совсем уж с пустыми руками Глория не осталась. Она давно решила, что хочет сохранить ясный разум, поэтому сегодня спрятала дозу в карман и сымитировала приход. Она и без наркотиков чувствовала прилив паранойи. Доктор Грин ничего необычного не заметил и провел ее через все стандартные процедуры. Он действительно считал, что достиг значительного прогресса в доказательстве того, насколько эффективен допрос с применением наркотиков.

Так что результатом усилий Глории стала одна доза веществ.

Разумеется, они ничего не обсуждали на обратном пути из лаборатории. Разговору придется подождать. Но на стоянке возле университета все четверо по молчаливому согласию задержались в своих машинах, а когда фургон из лаборатории уехал, они снова собрались под бледным светом фонарей.

– Прежде всего давайте поаплодируем герою дня, – Терри старалась говорить беззаботно.

Кен слегка поклонился. Остальные похлопали ему, но без особого энтузиазма. Глория подумала, что все сейчас хотят знать одно – оправдался ли риск, на который они пошли.

– Ну? – спросила Элис, нервно раскачиваясь с носка на пятку.

Глория прекрасно понимала ее чувства.

– Ты нашла что-нибудь? – потребовала она.

– Нашла, – ответила Терри. – Но все еще не понимаю, что это значит.

– Что «это»? – с нажимом переспросила Элис.

– Я думаю, они работают с детьми. Кали не единственная. Но я не смогла понять, что это за исследования.

Они сами не знали, чего ждали, но явно не этого. Глорию даже затошнило, она прижала руку к животу и вспомнила, как сидела взаперти в кабинете. Девушка не доверяла лаборатории. Кто знает, что они делают с детьми.

– А что конкретно ты нашла? – спросила она у Терри.

– Папки с файлами, как ты и сказала. Досье на нескольких детей, какой-то эксперимент под названием «Индиго». У меня не было времени, чтобы найти подробные записи. Но я прочитала заметки об их успехах, – последние слова Терри произнесла с какой-то мрачной решимостью. – А еще я снова видела Кали, но не смогла с ней поговорить. Она выглядела здоровой, только… по-моему, уже ясно: что-то здесь происходит.

– Мы выясним, что именно, – пообещала Элис. Голос у нее дрожал от волнения.

Терри посмотрела на Глорию:

– А у тебя как прошло?

Глория перевела взгляд на Элис:

– Сможешь научить меня, как вскрыть замок?

Элис слегка нахмурилась и кивнула.

– Конечно. Такой же, как в лаборатории?

От этого обещания Глория слегка расслабилась.

– Меня заперли, когда Кен включил сигнализацию.

– Ого, – произнес он.

– Не очень-то приятно было обнаружить этот факт, – сказала Глория. – В общем, сорвать джекпот не получилось. Но я прикарманила сегодняшнюю дозу. На следующей неделе попробую снова.

– Значит, мы туда вернемся? – спросила Терри.

– У нас нет выбора, – ответила Глория. – Все по-прежнему.

– Во всяком случае мы знаем, где искать улики, – сказала Терри. Она пыталась найти в ситуации светлую сторону. – Элис дала код, он работает. И я не собираюсь сдаваться.

– Никто из нас не собирается, – ответила Глория.

– Черт, – выругался Кен. Издалека вырвался луч автомобильных фар и на секунду осветил их.

Какой-то фургон делал круг. В темноте Глория не могла его рассмотреть. Неужели это возвращается машина из лаборатории Хоукинса?

– Нам лучше разойтись. Берегите себя, – сказала Терри.

Элис немного помедлила, а потом спросила у нее:

– Ты в порядке?

– Да. За меня не волнуйся.

Элис кивнула с таким выражением на лице, что Глории стало любопытно, зачем она задала этот вопрос.

Тем же вечером в половине девятого доктор Бреннер зашел в пункт видеонаблюдения. На длинных столах были установлены подслушивающие устройства, за каждым сидел обученный сотрудник. Все были заняты работой. Мужчина, который позвонил Бреннеру в кабинет, поднялся с места и жестом показал директору, куда можно сесть.

– Они разговаривали около пяти минут, – сообщил он и надел Бреннеру наушники на голову, хотя тот мог и сам это сделать.

Он услышал незнакомый женский голос, который задавал совершенно не интересные ему вопросы. Но Бреннер решил подождать. Когда остальные участники эксперимента уехали, он зашел к Восемь. Она дулась на него. Прошедший день выдался довольно обескураживающим, пришлось бегать туда-сюда. Он еще не понял до конца, но предчувствие уже подсказывало: что-то не так.

Терри Айвз – подопытная, которой он занимался лично, – была найдена бродившей по коридорам далеко от той комнаты, где он ее оставил. Она вошла вслед за кем-то в закрытое крыло здания и оказалась подозрительно близко к комнате Кали. А у мужчины по имени Кен, по свидетельству санитара, случился припадок, хотя в итоге никаких свидетельств его приступа не обнаружили. Что касается девчонки-механика, то Бреннер уже привык к ее ошеломляющим заявлениям. Однако даже она выдвинула неожиданные требования. Биолог оказалась единственной участницей эксперимента, с которой не было никаких проблем, однако то, как спокойно она выдавала информацию во время сеанса, тоже насторожило Бреннера.

Поэтому этим вечером он сделал запрос на тщательное прослушивание телефонных линий в общежитии, где живет Айвз, и в квартире ее бойфренда. Она вернулась из коридора как ни в чем не бывало, но Бреннера это не обмануло. И сейчас его вызвали, чтобы послушать ее телефонный разговор с сестрой из Ларраби.

– Терри, ты почти ничего не рассказала, а ведь сама позвонила мне. Что случилось? Это из-за Эндрю? Когда ему все скажут?

– Завтра.

– Жаль, он не подумал прежде, чем что-то делать.

В трубке раздалось легкое потрескивание.

– Он подумал. Ему было важно заявить протест.

– Я не понимаю зачем. Эндрю должен был сидеть тише воды, ниже травы и радоваться тому, что учится в университете. Нельзя прекратить войну, врываясь в столовую с маской на лице.

В ответе Терри послышалось раздражение:

– Может, и нет. Но это лучше, чем не делать ничего.

– Тут у нас мнения расходятся, – вздохнула сестра. – Но вы не можете позволить себе быть эгоистами. Ни он, ни ты.

Бреннер услышал все, что ему требовалось. Он снял наушники, вернул их обратно и встал.

– Спасибо. Продолжайте слушать ее разговоры, – он сделал небольшую паузу. – А как зовут бойфренда?

– Эндрю Рич.

– Сэр? Кажется, мы наконец нашли, – обратился к Бреннеру вошедший сотрудник из другого отдела.

По соседству с комнатой прослушки располагалось помещение, где хранились записи с камер видеонаблюдения. Просмотр многочасовых записей из комнаты Восемь, сделанных с самого дня их прибытия сюда, а также проверка журналов записи посетителей, – все это заняло много времени даже у троих человек, выделенных на данное задание.

Бреннер остановился перед монитором, изображение на котором было поставлено на паузу. Вот и еще один кусочек пазла сложился. Увиденное на экране отлично сходилось с тем, что он услышал в телефонном разговоре. Тереза Айвз сидит за столиком напротив Восемь. А раз на ней была рубашка, значит, ускользнуть ей удалось во время сеанса.

– Когда? – спросил он.

– Две недели назад.

Он ее недооценил. Теперь ему нужно будет вернуть контроль над ней. Лучший способ это сделать – отвлечь ее, подкинуть более серьезные проблемы. Он знал, что для нее важнее всего в жизни, потому что она сама рассказала ему об этом. Решение было очевидным.

– Отличная работа, – сказал он троим мужчинам и ушел наверх, обратно к себе в кабинет.

Оттуда он позвонил в Вашингтон своему человеку. Одному из тех, кто может влиять на ход событий. Такие люди нравились доктору Бреннеру.

– Я хочу попросить об одолжении. Это касается молодого человека по имени Эндрю Рич.

Терри сидела на диване в ожидании Эндрю. Дейв ждал вместе с ней. Она прибежала сюда сразу после окончания занятий и очень переживала, какое решение вынесут.

– Все будет в порядке, – произнес Дейв. Он говорил это уже в третий раз. – Меня просто похлопали по руке и отпустили.

У родителей Дейва был друг-адвокат, который позвонил в университет, чтобы защитить права все троих парней. После переговоров с них были сняты обвинения полиции. Все надеялись, что и серьезного наказания от учебного заведения тоже не последует. «В наши дни студент, вовлеченный в совершение акта гражданского неповиновения, должен быть поощрен, а не наказан», – такую аргументацию выдвинула защита.

Терри полагала, что родители Дейва наверняка также выписали университету чек на крупную сумму. Родные Эндрю не обрадовались, что он снова попал в неприятности. Они были против гражданского неповиновения, однако очень любили сына и могли простить ему что угодно. У них водились деньги, но не слишком много. Дейв, в отличие от Эндрю, был рожден в достатке. Их третий друг, Майкл, тоже сумел выпутаться из этой истории.

Так что Терри не понимала, почему она сейчас так нервничает. Все с Эндрю будет в порядке. Не было никаких причин думать иначе. Так почему же у нее внутри все трепетало, почему она не верила в это? Возможно, дело во вчерашней ссоре с Бекки по телефону.

Открылась входная дверь, вошел Эндрю. Он сразу проследовал на кухню и взял себе пива. Потом вернулся, уселся на диван и положил голову на колени Терри. Теперь он смотрел на нее снизу вверх.

– Привет, – сказал он. – Хороший вид открывается.

Она почти улыбнулась.

– Спасибо. Но ты убиваешь нас ожиданием. Что произошло?

Эндрю снова посмотрел на нее. Затем сел, открыл банку, сделал глоток.

– Меня отчислили.

Терри застыла.

– Подожди… что? Отчислили?

– Они вышвырнули тебя? – Дейв в шоке замотал головой.

– Пожалуйста, скажи, что ты шутишь, – произнесла Терри и взяла Эндрю за руки. Они дрожали, и ей не сразу удалось успокоить любимого.

– Хотел бы я, чтобы это была шутка, – Эндрю пожал плечами. – Но я знал, что это может случиться. И я приму последствия.

Последствия…

– Скоро новый призыв. Жеребьевка на следующей неделе! – воскликнула Терри. Она знала, что от этих слов никому не станет легче, но они вырвались сами собой. Перед глазами стоял образ Эндрю в солдатской форме. Этого не может происходить на самом деле.

– Я знаю, – сказал Эндрю. – Будем надеяться, что в этой лотерее мой номер не выпадет. У меня есть право снова подать документы в университет через полгода. Нужно только продержаться до этого времени.

Дейв притих. Терри никогда не видела его таким молчаливым. Шесть месяцев – это целая вечность для здорового мужчины в преддверии военного призыва.

– Ты можешь поехать в Канаду, – сказала она.

– Нет, – ответил Эндрю. – Здесь моя семья, мои корни. Я прекрасно понимал, что делаю. А это – последствия. Я не стану предателем моей страны.

Дейв снова замотал головой.

– Это нечестно, дружище. Может, наш адвокат еще может как-то решить… Это я виноват.

– Нет, – твердо сказал Эндрю. – Я уже сам все решил.

Терри охватил порыв гордости. Такое же чувство она испытала в студенческом кафетерии, когда ребята вбежали туда в знак протеста. Но сейчас она гордилась им даже больше, чем тогда.

Возможно, Эндрю был избалованным. Возможно, у него жизнь складывалась проще, чем у нее. Но теперь он показал, что стал взрослым.

– Я люблю тебя, – вырвалось у Терри.

И Эндрю улыбнулся ей в ответ. По-настоящему.

– Я тоже люблю тебя, милая. Видишь, этот день не так уж плох.

Терри была не согласна. Что толку от маленьких побед, когда кругом идут большие войны.

Это был очень плохой день.