На капитанском мостике корабля Мастера стояла тишина и царил полумрак, изредка нарушаемые одиночными пиками на одном из экранов панели управления и редким миганием красных сигнальных ламп. Извилистые тени скользили по полу, складываясь в причудливые образы. Остров Хранителей был как на ладони, и с высоты особенно четко просматривались крупные скопления акхэи в самых разных районах планеты. Словно раковая опухоль тьма расползалась по Марсу, с каждой секундой отвоевывая все больше и больше территорий. Едва заметная оранжево-серая дымка накрывала остров, подрагивая, будто колыхаясь на ветру. Когда свет дотягивался до мостика, то в глаза бросался царивший на нем беспорядок. Помимо разбросанной аппаратуры, вырванных с корнем частей технического оснащения корабля, местами были следы огня и крупные капли тьмы. Свет далекого солнца заглянул внутрь корабля и среди хаоса выделил сидевшего в кресле капитана Ивалирана. Мастер сидел, закинув ногу на ногу, и казался расслабленным. Его руки лежали на подлокотниках, а голова была наклонена чуть вправо, и немного исподлобья он смотрел на Марс. Волосы были растрепаны и спадали на лицо, придавая мужчине загадочности. У его ног лежал медальон для перемещения, он был чуть изогнут, явно от сильного воздействия. Казалось, Мастер даже не дышал, будучи погруженным в себя, ведя борьбу внутри с кем-то непобедимым. Его руки то сжимались в кулаки, то разжимались. Иногда, когда свет касался его рта, он криво ухмылялся.

– Я мог убить их всех разом… – вслух прошептал он, – а теперь я здесь, как в тюрьме, вынужден ждать случая. – Ивали дальше буквально прорычал что-то невнятное, и его тут же скрючило от сильной боли в области груди. Да так, что он сполз на пол, кашляя сгустками темной субстанции. – Жалкая душонка… – продолжал ругаться Мастер, – думаешь, меня остановят эти стены. – Подняв голову, он встретился со своим отражением на гладкой стали. На краткий миг он снова стал собой и с трудом узнавал себя. Лишь на пару секунд перводуша Марса, истинный Хранитель, смогла стать собой, обрести власть над телом. Только чтобы потерять ее вновь и ощутить новую волну нестерпимой боли. – Это было твое последнее явление миру, Ивалиран Ран… – прошипел он слова акхэи своему же отражению. – Больше ты никогда не сможешь действовать самолично, еще чуть-чуть, и твое сердце станет моим. Я буду тобой, и этими самыми руками, – он поднял их вверх, показывая отражению, – ты будешь нарушать заветы ваших праотцев, творя мой новый мир. Хочешь ты этого или нет, человечишка!

Невидимая сила заставила Ивали подняться и подойти к иллюминатору. Положив руки на стекло, акхэя заставила смотреть на погибающую планету, вспышками показывая события разных лет и как тьма год за годом добивалась своего. Она же сейчас не давала хранителю закрыть глаза:

– Смотри, смотри… ведь все это мы сделали вместе. Ты и я. Душа твоя была тогда чиста, но человек, подчинившись моей воле, сделал ее тем, что было нужно мне. На твоих глазах Марс умрет, станет моим полностью. Видишь эти клокочущие очаги тьмы? Они прорвутся, и черные реки покроют планету, сделают все и вся моими верными слугами… А потом, потом… – Мастер повернул голову направо, где вдалеке сияла бледно-голубой звездой Земля, – мы отправимся туда и встретимся с Творцом творцов лицом к лицу. – Ран сжал кулаки, а затем, словно борясь с самим собой, он потянулся за этахом, но через пару секунд тело больше его не слушалось. За спиной послышался новый сигнал, и машинный голос доложил о выходе из атмосферы Марса неопознанного корабля. Ивалиран криво усмехнулся, вытирая с рук черные капли. – А вот и мой билет назад.

Ран перевел взгляд вниз, туда, откуда был замечен взлет неизвестного борта. Это была Кидония. Быстрой вспышкой перед глазами возник образ уходящей сестры, с хопешами за спиной, и тут же исчез.

Имэнири бросил считать ступени, да и давно потерялся во времени. Ему казалось, что день уже прошел и вот-вот начнется новый. Спуск в колодец не имел конца, а лишь новые и новые витки узкой винтовой лестницы, уходившей глубоко в землю. На гладких, отполированных до блеска стенах были вырезаны самые разные картины, собранные изо всех временных периодов. Было тут и рождение острова Хранителей в глазах Красного Творца. Впервые Равэ увидел диковинное животное с ветвистыми, огромными рогами, сотканное не из тумана, а из плоти и крови. Странный образ творца, но он ходил по диким лесам Обители, высматривая новое воплощение себя в человеческих глазах. Потом было буйство стихий, и новый остров возник как из ниоткуда – тысячи ингредиентов смешивались между собой, воплощая сон, мечту Творца. Дальше Имэ видел времена праотцев и странную историю перводуши Марса, смазанную и испещренную трещинами. Среди всех прочих образов Сет Первый занимал главное место. Он призраком проходил сквозь века, окутанный белым туманом, идущий по пути замысла Творца творцов. Среди прочих картин создание генерала Фиро и его армии занимало несколько десятков метров стены, но из рисунков Равэ с трудом мог разобрать суть истории. Да и понимал он, что нет времени на познавательное чтение. Имэ всем своим существом чувствовал, что час икс настанет уже очень скоро. Иногда земля содрогалась, и лестница подрагивала, а из глубин поднимался пугающий, леденящий душу звук, похожий на вой раненого зверя.

Еще два витка, и мужчина остался в кромешной темноте. Вдруг ступеньки закончились, и под ногами появилась земля. Имэ касался стен в поисках пути и очень скоро обнаружил небольшой лаз в самом низу. Пробираться сквозь узкий тоннель было нелегко, но в конце него горел слабый желтый огонек.

Путь закончился внезапно. Все препятствия исчезли, оставляя Имэнири посреди полыхающего огнем поля. Десятки деревьев, свитых из огненных нитей, сгибались под невидимым и не ощущаемым ветром. Черно-алые листья шелестели, бросая тени на землю, покрытую высокой багровой травой из языков пламени. Присмотревшись, Равэ заметил странное зеленоватое свечение вдалеке, скрываемое за огненными деревьями. Сделав несколько шагов вперед, мужчина резко остановился, заметив чьи-то глубокие следы. Оглядевшись по сторонам и никого не заметив, Имэ все равно продолжил путь, только теперь постоянно оглядываясь. Все его инстинкты кричали о надвигающейся опасности, но он не мог понять, от чего она исходит. Чем дальше в огненный лес он уходил, тем свежей становился воздух. Казалось, будто рядом журчит еще живой Источник и вот-вот повеет желанной прохладой. Очередная волна обжигающей боли прокатилась по телу Равэ, но он терпел ее, стиснув зубы, продолжая идти на манящий свет. Вскоре деревья расступились, и Имэнири оказался на круглой поляне, окруженной со всех сторон крупными черными валунами, на которых были нанесены древние письмена, казалось, еще на языке праотцев. Взглянув вверх, Равэ замер в изумлении. Он ожидал там увидеть или продолжение огненного мира, или далекое небо Марса, видимое со дна глубокого ущелья. Вместо этого перед его взором был раскинут самый настоящий космос, пульсирующий, сияющий, где вспыхивали и гасли звезды, реками разливались галактики и ярко взрывались сверхновые. Вид менялся, словно закручивался по спирали, открывая все новые и новые окраины Вселенной, пока наконец не застыл на обители Творцов. Планета Земля мирно вращалась вокруг своей оси, а белый легкий туман вокруг нее распространялся от острова к острову, передавая послания Творца творцов. Голубоватый свет Обители падал на черный камень, лежащий на огненной земле. Сквозь него проложил себе путь странного вида цветок, казавшийся кристаллом. Именно от этого хрупкого, изумрудного, плотно закрытого бутона сейчас и исходило зеленоватое свечение. Имэ подошел ближе на пару метров, и сразу же от валуна к валуну потянулась алая линия, заставляя вспыхивать символы. Еще через несколько секунд перед Равэ вспыхнули два столба пламени, и из каждого появилось по воину. Они были похожи больше на генерала Фиро, чем на его обычных солдат. Оба сделали шаг вперед, смотря на человека.

– Эм-м, ну привет вам… – удивленно выдавил из себя Имэ, не зная даже, как реагировать, но что-то подсказывало ему, что этот цветок именно то, что ему нужно.

– Знаешь ли ты, чего ищешь? – спросил один из них. Равэ утвердительно кивнул. – То, за чем ты пришел, еще не набралось сил, не получило благословения Творца. – Воин посмотрел на цветок. – Кто сорвет его, тот наполнит его своей памятью… Станет бессмертным, но лишь отчасти. Воспоминания будут жить, но никогда не вернутся к их обладателю полностью. Большую часть себя сорвавший цветок принесет ему в дар.

– Из семечка времени он пророс тысячи лет назад, когда Красный Творец впервые взглянул на свое творение, – продолжал второй. – Лишь когда он посмотрит на него вновь – цветок распустится, явив то, что ты ищешь.

– Что ж, снова ждать, – устало вздохнул Равэ, отходя в сторону и прислоняясь к камню. Сейчас он многое бы отдал за прыжок в ледяную воду. Он смотрел на свои руки, на огонь, прорывающийся сквозь кожу, превращающий его в одного из тех, кто охранял это необычное место. Холодная волна от сердца вновь прошла по всему телу, принося желанное облегчение.

– Ты здесь не один, – после затянувшегося молчания сказал воин, указывая куда-то за спину человека. – За тобой идет другой человек. Когда закончишь – возвращайся и взгляни в глаза Творцу. Время еще есть.

Имэнири нахмурился, сжимая этах. Раскрыв его, он проверил заряд – хватит или на десять минут щита, или на пять минут интенсивного боя. Осмотревшись по сторонам, мужчина пошел в указанную огненным воином сторону. На земле вновь встретились чужие следы, казалось, некто петлял или вовсе ходил кругами, ища выход. Сотканных из пламени деревьев становилось все меньше, пока они не исчезли вовсе. Словно пройдя через невидимый барьер, человек оказался на территории заброшенного мегалитического строения эпохи праотцев. Каменный гигант был по большей части разрушен и опутан темно-синими лианами, по которым стекала вода. То тут, то там вспыхивали изумрудные искры света, и зеленые линии расходились сразу же в разные стороны, оживляя это величественно нечто. Лики праотцев высвечивались на фасадах, одни с отколотыми руками, иные с выбитыми глазами. Затем лики исчезали, и им на смену приходили нечеловеческие лица, но принадлежащие явно гуманоидам. Чем дольше Имэ смотрел на здание, тем больше удивлялся. Мгновение – и это место стало утопать в буйной растительности. Огромные листья накрывали собой стены и колонны, скрывая вход. Равэ чувствовал странный отклик своей души на увиденное, будто она видела что-то до боли знакомое. Подняв глаза к небу, Имэнири увидел три луны, плывущие по небу, и сотни ярких пурпурных вспышек озаряли его каждую секунду. Там шел бой. Присмотревшись, он увидел черно-багровый корабль, который шел на опасное сближение с пятью его атакующими, открывая огонь. Проделывая немыслимые маневры и фигуры высшего пилотажа, черно-багровый корабль вышел из той схватки победителем. Пять побежденных, дымясь и взрываясь, камнем падали вниз близ этого строения, отражаясь в глазах Имэ.

– Эт… это же Аль Киля в день поражения… – прошептал он, не веря своим глазам. – А корабль, – он сделал пару шагов, щурясь и пытаясь внимательней рассмотреть его, – астери… Это же корабль Эйи дель ав Астери!

Он снова огляделся по сторонам.

– Но… но тогда это мои воспоминания. Моей души. Неужели?.. – Он резко обернулся назад и даже отсюда мог видеть зеленый цветок вдалеке. – Хроно кри уже воспроизводит то, что я могу отдать? – Он вдруг натянуто улыбнулся, снова глянув на корабль астери. – Значит, я не увижу этого больше. Что ж, поражение Аль Киля не самое радостное событие.

Снова посмотрев на землю, он увидел вереницу следов, уходящую ко входу и явно дальше. Не медля ни секунды, Имэ отправился в место, что на родной планете его души звали Храмом Трааля, творца не обжигающего пламени, увидевшего мир Аль Киля в своем самом первом сне. Имэнири припоминал, что это место было некогда оплотом воинов его острова, но с развитием технологий было заброшено и даже забыто. Лишь война с Астери заставила многих вспомнить о наследии предков и искать внутри подземных комнат ключи к победе. Спустившись на первый этаж, Равэ оказался в длинном коридоре, вдоль которого стояли черные пилоны с красными кристаллами внутри. Они вспыхивали при приближении кого-либо и освещали путь. Из глубин храма памяти то и дело доносился звук шумно открывающихся каменных дверей. Тяжелые плиты царапали пол и выпускали из внутренних помещений самые разные воспоминания. Имэ отчетливо чувствовал чужой страх, словно некто бегал от комнаты к комнате в поисках чего-то. Разбивающиеся о пол крупные капли воды оглушали в этой тишине, звенели, словно колокола. Равэ дошел до холла, откуда с разных сторон расходились два коридора с широкими лестницами, ведущими вниз. В центре была квадратная дыра, по периметру которой и можно было перемещаться. Имэнири перегнулся через перила и внимательно посмотрел вниз. Храм уходил вглубь на пять ярусов. В самом низу, в центре, было основание статуи творца Аль Киля, которая возвышалась до самого верха. Лицо его было закрыто маской, ибо никто не знал истинного лика творца, да и не каждому дозволено смотреть в его глаза. Вдруг в самом низу скользнула чья-то тень. Равэ прищурился. Спуск по лестнице займет слишком много времени, самый верный способ – это спрыгнуть. Он вдруг припомнил, что уже делал так однажды. Вдруг на него нахлынули воспоминания Ихэйя де Крика, когда он, вынужденный спасаться бегством от предводителя армии Астери, укрывался в этом храме. Резко обернувшись, он увидел призрак Эйи в тяжелых доспехах и с двумя серповидными мечами в руках, идущей прямо на него. Ее изумрудные глаза недобро сверкнули, а на губах застыла довольная полуулыбка. Переведя взгляд вниз, Имэ увидел воплощение своей души в самом низу с оружием наперевес, а напротив него стояла Эйя. Так же внезапно воспоминания отступили, снова оставляя Равэ наедине с собой. Он лишь поймал себя на мысли, что еще одно воспоминание он отдал хроно кри.

– Не важно, – мотнул он головой, – в конце пути мы были заодно. И даже если между нами был бой, она не уничтожила Аль Киля после…

Отмахнувшись от назойливых мыслей, он перемахнул через перила и стал ловко, аккуратно и быстро спускаться вниз, спрыгивая с яруса на ярус. Через короткий промежуток времени Равэ был в самом низу. Здесь не было освещения, а царила темнота, но исходившее от его тела пламя озаряло подножие статуи творца. В этот же момент мимо его головы пролетел малый энергетический шар. Ударившись в стену, он искрами рассыпался по сторонам. Мужчина развернулся и выпустил в сторону неизвестного врага ответный шар. Пройдя также над головой нападавшего, искры осветили лицо бывшего защитника.

– Лирэн?.. – не поверил своим глазам Имэнири. Хази был с трудом узнаваем. Он не выглядел испуганным, но изменившимся внутренне. Казалось, что им управляет нечто, похожее на акхэю. Одежда была частично обожжена, порвана, и на открытых местах были заметны темные вены, в которых пульсировало черное нечто. – Какого черта ты тут делаешь?

– Я знал, что ты в конце концов явишься сюда, – шагнул вперед Хази, перекидывая этах в правую руку – В это странное место, сотканное из воспоминаний твоей жалкой душонки. – Имэ нахмурился, пытаясь понять, что случилось с его некогда приятелем, и хроно кри откликнулся на просьбу, вспышкой показав ему, как Хази ступил в лужу черной жижи еще в Бэ Хала и как нескольких капель хватило, чтобы поразить его слабую душу Хранителя.

– Что с тобой стало… – покачал головой Равэ. – Где ты потерял Айка? – сам не зная зачем, поинтересовался Имэ.

– Он предпочел умереть в другом месте, а ты, знаешь ли, паршиво выглядишь, – ухмыльнулся Хази. – Но я даже рад. Так я точно знаю, что ты умрешь навсегда и твоя поганая душа сгорит в этом теле. И даже этот лед, – Лирэн кивнул на грудь Равэ, – не спасет тебя.

– Я, в отличие от тебя, – холодно ответил Имэнири, – не боюсь исчезнуть навсегда, потому что знаю, что я исполняю волю Творца творцов, служу Его замыслу. И если я сделаю все, что могу, то у меня есть все шансы быть возвращенным им к жизни в новом мире.

– Как благородно, – говорила акхэя устами Хази, – только не будет никакого нового мира, острова, возрождений. Будет только темный мир, мир акхэи лэ ра, тьмы, пожирающей свет! И тебе в нем нет места!

– Извини, Ли, – покачал головой Имэнири, – я не держу зла на тебя, хотя ты и был порядочной сволочью всю свою жизнь, но она закончится здесь. Тьма еще не заполучила твою душу, и у тебя будет шанс возродиться в новом теле и, быть может, стать лучше. – Равэ провел пальцем по паре символов и занял боевую стойку.

– Ты совсем не знаешь Творца творцов, – продолжал ухмыляться Лирэн. – Его замысел ничто! Как ты можешь верить тому, о чем ничего не знаешь! В конце лишь акхэя говорит правду и творит то, что обещает. Он же скрывает от вас все, а вы прислуживаете ему за это! Глупцы!

– Его замысел ведет нас к лучшему миру. Из цикла в цикл мы идем вместе с ним к совершенству. Мы помогаем ему творить Вселенную островов и делать ее лучше. Не важно, сколько из нас погибнет в дороге, важно, что в конце все будет светом, а тьма вернется туда, где ей место.

– Дурак! – огрызнулся Хази, переходя в резкое наступление, выпуская три шара в сторону Равэ. – Эта война бесконечна! Вы никогда не достигнете вашего света!

– Пускай! – Два этаха схлестнулись, сводя врагов лицом к лицу. – Зато есть мечта, и свет ее освещает наши темные дни! – Имэ с силой оттолкнул от себя Лирэна, выпустив в него один заряд. Тот прошел по касательной, ранив в предплечье Хази. Тот, стиснув зубы, перешел в новую атаку.

Уже через две минуты заряды этахов у обоих были на исходе и оставалось сражаться лишь на клинках. Имэнири никогда не мог похвастаться скоростью атаки, но зато сила одного удара могла проломить любую защиту. Лирэн крутился юлой, уходя от рубящих, камнем обрушивающихся ударов. Умудрившись зайти за спину к Равэ, он ударил сзади, воткнув острие этаха чуть ниже лопатки. Думая, что победил, он выдернул клинок, но рана на теле Имэ не кровоточила. Лишь черная лавовая корка упала на пол, открывая живой огонь внутри мужчины. Хази глянул на острие своего оружия и увидел, что оно оплавилось. В этот момент Имэнири чуть присел и сильно ударил ногой хранителя в грудь. Лирэн отлетел на три метра в сторону и ударился спиной о ноги статуи творца.

– Ты стал монстром… – отдышавшись, сказал Хази, крутанув этах, – истинным отражением своей сути. Но ты все еще слаб, потому что не можешь убить меня. Видишь во мне… друга. Этот бой может продолжаться долго, но я все равно дотянусь до твоего сердца. Достаточно разбить этот лед, и огонь поглотит тебя!

Хази бодро сорвался с места, переходя в ожесточенное наступление, обрушивая на Имэнири каскад ударов, метя в сердце. Тот, уходя в защиту, отражал выпад за выпадом, пользуясь остатками заряда этаха для щита. В этот момент боковым зрением Равэ заметил призраков Эйи и Ихэйя, ожесточенно сражающихся, где перводуша Аль Киля во всем уступала перводуше Астери, не в силах противостоять, пропуская удар за ударом. Взмахи клинков Эйи оставляли в воздухе ледяной след, и от них отчего-то исходило бледноватое свечение, да и в зале стало заметно холодней. Посмотрев в другую сторону, Имэнири увидел, что такие линии были повсюду, и сейчас с них стекали капли воды – лед таял от близости огня. Вдруг что-то обожгло холодом плечо Равэ, он увидел, что это был именно такой след от хопешей Эйи. Он посмотрел на Лирэна, на его налитые яростью глаза, на акхэю, медленно пожирающую его душу, идя снизу вверх. Она уже добралась до пояса, коснулась рук, но еще был шанс спастись. Имэ заблокировал очередную атаку, лишая Хази подвижности и вынуждая его медленно отступать. На миг двое встретились глазами. Хранитель видел, что у Равэ созрел план, и он сейчас внимательно за кем-то наблюдал. Лирэн не видел, но бывший защитник оттеснял его туда, где Эйя дралась с Ихейем.

– Я не в силах очистить тебя от тьмы, Ли, – снова посмотрел ему в глаза Имэ, – но я дам тебе шанс все исправить.

– Что? Возомнил себя богом перед смертью, Равэ?! Ничто не может стоять на пути акхэи! Эта душа станет моей!

– Не станет, – ответил Имэнири, со всей силы толкая Хази вперед, под шквалистую атаку хопешей легенды Вселенной. – Ты не боишься света Творца творцов, но страшишься льда Астери! До встречи, Лирэн Хази!

Имэ быстро отошел в сторону как раз тогда, когда призрак Эйи обрушил на Лирэна десяток ударов. Каждый взмах оставлял на теле человека глубокие, идеально прямые раны. Хази не мог даже закричать, но успел повернуться и встретиться с проявившим себя призраком взглядом. Изумрудные глаза смотрели насквозь, не выражая ничего, безразличие и только. Эйя сделала быстрый оборот вокруг себя, и ледяная линия рассекла тело Лирэна на две части, а второй удар снес ему голову. Призраки продолжили сражаться, то исчезая, то появляясь, а Хази лежал на полу с широко открытыми глазами. Равэ видел, как его душа, вырвавшись из изувеченного тела, покинула это странное место в поисках защиты Источника. Бой призраков подошел к концу, когда Ихэй де Крик просто остановился на месте и бросил свое оружие к ногам Эйи, признавая свое поражение. И сразу же видение исчезло, растворившись в налетевшем бледно-зеленом тумане.

Имэ убрал этах и посмотрел вверх. Стоило ему подумать об огненном лесе, как он тут же оказался на поляне, где его дожидались двое воинов генерала Фиро. Каждый шаг давался человеку с трудом и отдавался болью по всему телу. Ему было безумно жарко. Прикосновение собственных рук обжигало еще чистые от огня участки кожи. Подойдя к цветку, Равэ обессиленно осел на землю, жадно глотая воздух.

– Почему ты так сопротивляешься, человек? Неужели ты так боишься стать огнем?

– Нет, – мотнул головой Имэ, – я боюсь не выполнить свой долг. – Он вновь посмотрел в космос, что раскинулся над его головой.

Внезапно он услышал свежий и знакомый запах – так пахла Вселенная, звездами. Он чувствовал, как цветок хроно кри один за одним забирает обрывки его воспоминаний. Они исчезали, не оставив и следа. Лица родных, близких, друзей стирались, утопая в песках времени. Имэ поморщился от новой волны боли, подумав, что скоро кристалл доберется и до его жизни как Хранителя. Мужчина грустно улыбнулся и облизнул пересохшие и потрескавшиеся губы.

– Я не хочу забывать тебя, – прошептал он, переводя взгляд на цветок. – Забери все, что хочешь… только оставь ее. Без нее я никогда не найду своего пути, не выберусь к свету из кромешной тьмы. – Сияние цветка стало интенсивней, будто он услышал его.

Оба воина внимательно смотрели на человека, лишь потрескивание огня нарушала воцарившуюся тишину

– Когда-то и я был таким же, – вдруг заговорил один из них. – Стоял перед этим цветком на коленях, сгорая в пламени, отдавая свои воспоминания. – Равэ удивленно посмотрел на огненного воина. – Но он не принял их и не позволил моему дому унести себя с собой…

– Твоему дому? – переспросил Имэ, резко осекшись и задумавшись. – Ты из рода Фэро?

Воин горделиво кивнул:

– И он тоже.

– Но разве вы не знали о пророчестве и о предсказании? Зачем было жертвовать собой впустую?

– Впустую? Ты до сих пор не понял, – покачал головой Фэро. – Если бы мы тогда не стали воинам генерала Фиро и не дослужились до своих чинов, то не встречали бы тебя здесь.

– Был бы кто-то другой…

– Не было бы никого. Эти камни-защитники, эти символы-метки огненного щита не были бы здесь. Цветок был бы без защиты, это во-первых. Во-вторых, ты бы не смог прийти сюда. Никто не оставил бы открытым колодец. Со смертью Фиро ни одну из дверей башни нельзя было открыть. Мы оставили их незапертыми для тебя. Всё во имя Его замысла. Жизнь, память, долг… – Он посмотрел своими черными, сияющими изнутри огнем глазами в небо. – У нас осталась лишь надежда на Странника, что он воплотит мечту в жизнь и через его глаза мы сможем заглянуть в глаза Творца творцов и начать жизнь заново.

– Дом Фэро приносит слишком много жертв во имя замысла… Вас это не пугает?

– Дом Фэро отдаст все ради Его замысла. Мы выбрали этот путь, и мы пройдем его до самого конца. Все отвернулись от него, испугавшись боли, смерти, исчезновения в веках, тьмы и зла, сокрытых в борьбе. В каждом жизненном цикле Вселенной островов кто-то должен брать на себя роль героя. В этот виток им стали мы. Нам не нужна ничья жалость, нам чуждо сожаление, ибо мы знаем, что за награда ждет нас в конце. Нет большего блага, чем служить замыслу Творца творцов. Пока открыты его глаза, пока они отражают свет, острова будут и дальше плыть по звездной реке. Каждый из дома Фэро рад тому, что вносит свою лепту в великое дело. – Воин замолчал, поворачиваясь к цветку, погружаясь в остатки своих воспоминаний, которые еще не поглотило алое пламя. – Отвечая на твой вопрос… нас больше страшит непонимание в глазах других, но с иной стороны, мы несем свой дозор и для них тоже. Другие дома могут жить своей жизнью, творить истории, не обращая внимания на происходящее вокруг.

– Всегда было любопытно, а неужели вам не хочется той же беззаботности и свободы делать, что вздумается, тратить время впустую, просто жить?

– Твои рассуждения наивны и ограничены малыми знаниями устоев дома Фэро. Ты видишь нас жертвами, мы же видим себя героями. Мы находим время для смеха и для слез, для любви и смерти, но никогда не забываем о нашем долге… – Замолчав, воин всем своим видом дал понять, что на эту тему разговаривать больше не собирается.

– Я не хотел задеть ваших чувств, честно, – опустил голову Имэнири. – Я восхищаюсь вашей приверженностью делу, вашей преданностью Его замыслу, вашей бесконечной верой в победу света над тьмой. Я хотел бы быть как вы… но понимаю, что слишком слаб для этого. На Марсе едва ли найдется кто-то, способный стать одним из вас. – Перед глазами вспыхнул образ Эваларин, но Равэ всеми силами пытался прогнать его, боясь, что цветок заберет и его.

– Странник мог бы быть одним из нас, – сказал второй воин. – Пускай в его жилах сейчас и течет кровь дома Ран, но его дух силен, а душа непобедима. И как мы, он верит в Его замысел.

– Да-а, – согласился Имэнири, шумно вздыхая, – Эвала была бы лучшей из вас, если бы вы, конечно, смогли усмирить ее дикий нрав. – Он хмыкнул. – Эйя подошла бы вам больше, но не Эв… Несмотря ни на что, в ней слишком много от дома Ран, и это неистребимо.

Цветок стал интенсивней светиться, изумрудное излучение пульсировало, распространяясь все дальше. Огненный лес медленно таял, сменяясь картинами других миров, которые когда-то видела перводуша Аль Киля. Имэ смотрел на эти волшебные пейзажи и всем своим существом чувствовал, как воспоминания покидают его, оставляя после себя пустоту.

– Не бойся, – сказал ему один из Фэро, – пустоту наполнят новые события, и, возможно, они принесут тебе больше радости. Творец творцов найдет нужное тебе и дарует, когда придет время.

– Как скажешь… – прошептал Имэ, потирая грудь и стараясь не обращать внимания на новые волны боли.

Звезды тем временем стали ближе и крупнее, словно небо неспешно опускалось все ниже и ниже, позволяя разглядеть самые далекие острова Вселенной. Равэ заметил, что одна из звезд стремительно приближалась, приобретая узнаваемые очертания корабля. Неизвестный борт был уже очень близко. Мужчина прищурился, пытаясь рассмотреть его, но не узнавал ни формы, ни символов на массивных сферических частях корабля.

– Кто это? – спросил он у огненных воинов.

– …Свои, – ответил Фэро.

– Красный Творец, он ведь на борту, да? – Воины вместе кивнули. Имэнири перевел взгляд на цветок, чей бутон едва заметно приоткрылся, чувствуя приближение того, в чьих глазах он явился Вселенной. – Значит, время почти пришло, и остров Хранителей вот-вот падет… – Он крепко сжал кулаки. – Я успею, Амон, все успею.

В столице империи шла активная подготовка к массовой эвакуации. Весь город был переполнен людьми, но, несмотря ни на что, паники не наблюдалось. Все исполняли приказы Стратига. Дождь быстро сходил на нет и в некоторых районах Марса уже вовсе прекратился, а цветки эваларин обычно высыхали крайне быстро.

В названный Риджу час в небе появились четырнадцать кораблей, которые синхронно приземлились на главной посадочной площадке Эрдэла. Ки ожидал увидеть кого угодно, но не робота, представившегося Линканом. Эта машина была так похожа на человека, что это могло испугать его в любой другой ситуации, но сейчас было не до испуга.

– Амон уполномочил меня помогать вам во всем. Также я буду управлять связкой до ее выхода на заданную точку над Обителью. – Энго согласно кивнул. – Эти пять под неживое, – указал Лин на корабли, на чьих бортах были выведены одинаковые символы. – Складируйте все там и закрепляйте. Во время полета могут быть непредвиденные обстоятельства. Обозначенные символами, – он показал Стратигу две голограммы, – для гражданских лиц, распределение по жилым модулям остается за вами. Вот эти, – еще символы, – для военных.

– Хорошо. Не будем медлить.

Хранители резво взялись за погрузку и распределение людей по модулям. Пока они были заняты, другим не оставалось ничего, кроме как восхищаться немыслимым, невообразимым техническим гением праотца Тота, который явно приложил руку к созданию кораблей.

Ки наблюдал за всем со стороны и то и дело поглядывал в небо. Редкие капли дождя еще падали на его лицо. Однако мыслями он был далеко, с тем малым черным кораблем, что покинул Кидонию и держал курс навстречу неизвестному борту, несущему к Марсу Красного Творца. К реальности его вернуло появившееся внезапно чувство тревоги. Оглядевшись по сторонам, он всматривался в залитый алым светом горизонт, когда его мокрого от дождя лица коснулся неизвестно откуда взявшийся слабый ветерок. Дождь закончился.

Уже через полчаса все четырнадцать кораблей были полностью готовы ко взлету, а многочисленные пассажиры осматривались в своем новом доме. Связка, управляемая Линканом, начала взлет, навсегда покидая остров Хранителей. Стоя на капитанском мостике, а иные у широких окон-иллюминаторов, и провожая родные земли грустными глазами, сотни людей с трудом сдерживали слезы. Ки стоял у иллюминатора и смотрел на разрушенный дворец, на остатки пирамиды и невольно вспоминал давние времена, когда этого дня он не мог даже увидеть в кошмарном сне. Стратиг не услышал, как к нему подошел брат и также устремил свой взгляд вниз:

– Как думаешь, мы сможем вернуться домой? Хоть когда-нибудь?

Помолчав некоторое время, старший Энго посмотрел на Ри:

– Если дальше все будет согласно пророчеству последнего оракула, нам некуда будет возвращаться.

– Ты же не думаешь, что Марс обратится в прах… даже безжизненный, мы по-прежнему сможем спуститься и ходить по родной земле.

Ки два раза топнул ногой по полу, кивая вниз:

– Вот отныне родная земля. Мы потеряли остров Хранителей, и вот это все, – обвел мужчина глазами мостик, – теперь станет нашим домом. Наш персональный ад за все грехи. А в качестве главной пытки мы увидим смерть родного острова. – Голос его звенел от напряжения, за маской спокойствия и равнодушия бушевал огонь эмоций. – Поэтому запомни его сейчас таким, какой он есть. Возвращаться будет некуда. Даже песок не будет своим, его сдует в космос, а руины, что останутся после катастрофы, станут памятником нашего грехопадения.

– …Ки, – с сочувствием прошептал младший Энго, и не догадываясь о глубине переживаний брата, – прости. Я не ищу нам оправданий, мне лишь хочется верить, что Красный Творец передумает.

– Этому не бывать. Ты и сам видишь, что тьмы внизу стало слишком много. Останься она так – ее станет еще больше, и это будет угроза Обители. Единственное, на что мы можем надеяться, – это на прощение, которое потребует выдержки и времени. И если мы будем исполнять наш долг и служить заветам праотцев, то, может быть, когда-нибудь Творец творцов возродит наш остров и вдохнет в него жизнь.

– Так и будет, Ки. Не сомневайся!

Ничего не ответив, Стратиг вернулся на свое место и сел в кресло рядом с Линканом, внимательно наблюдавшим за показателями на нескольких экранах.

– Все идет по плану, – сказал робот, заметив на себе тяжелый взгляд Энго. – Через двадцать минут покинем внешние границы Марса и ляжем на курс к Земле.

Упреки исчезли с поверхности с окончанием дождя, оставив сотни обглоданных тел и разорванных в клочья душ. Их осколки витали в воздухе, ища спасительных вод Источника, но никто не звал их к себе, и никто не указывал путь к новой жизни. Бессильно они падали на землю, смешиваясь с прахом давно сгинувших призраков, а некоторые пытались подняться ввысь и смешаться с пылью, поблескивающей в лучах солнца.

На покинутый Эрдэл опускался желтоватый туман из пыльцы многочисленных цветов. По приказу Стратига все отступники были оставлены в своих камерах и должны были дожидаться исполнения своего смертного приговора. Попытки разжалобить Ки Энго ни к чему не привели. Никто из хранителей спорить не стал. Сейчас, видя последствия своего неверного выбора, им не хотелось оставлять тьму в своих рядах, дабы не сбиться с пути и не подвести Творца творцов на этот раз.

Заключенные вели себя по-разному. Кто-то, забившись в угол, молился и прощался со всем и всеми. Иные пытались выбраться, голыми руками царапая камни и громко ругаясь. Никто из них не ощутил легкое дуновение ветра, не обратил на него никакого внимания, как и на желтоватый туман, спустившийся в самый низ. Он проникал через все щели, просачиваясь сквозь стены и окутывая людей с ног до головы. Спустя несколько минут стихли голоса, и ветер понес пыльцу дальше, оставляя тела, осыпанные словно позолотой, заснувшие вечным сном.

Эта же участь постигла и всех тех, кто решил умереть вместе с островом Хранителей. Их было немного, но их застывшие в золотистом камне тела навсегда статуями-напоминаниями остались среди руин величественных городов некогда великой империи.

Ивалиран бессильно наблюдал за эвакуацией хранителей и видел, как связка из четырнадцати кораблей стремительно приближалась к внешним границам Марса. Он попытался телепортироваться, но тщетно. Расстояние было слишком велико. Ран, злобно скрежеща зубами, обдумывал свой следующий шаг. Его глаза искали в многочисленных мониторах варианты.

– Допрыгнуть не получится… – раздумывал он вслух, – но и дать им уйти безнаказанно тоже не вариант. – Мастер быстро проверил количество имеющихся зарядов и оценил разрушительные возможности своего корабля. Его размышления нарушил новый сигнал системы обнаружения инородных объектов вблизи острова.

– Неидентифицированное вторжение. Неопознанный корабль в досягаемости. Внимание! Неопознанный корабль! – снова и снова повторял механический голос, призывая обратить внимание. – Позывных нет, на связь не выходит. В досягаемости орудий.

– Выведи угрозу на экран, – приказал Мастер, и тут же перед ним появился странного вида черный корабль. – Черт, для прыжка по-прежнему далеко! – Он сжал кулаки.

– …По предварительным расчетам, полет идет с Земли, – не унималась техника. В этот момент связка из четырнадцати подошла на максимальную близость к Мастеру, и он заметил, как его золотой медальон сверкнул, словно снова обретя возможность для телепорта.

– Хм-м, а это мой билет, – нахмурился Ивали, заметив на подлете к неопознанному объекту небольшой маневренный черный звездолет. – Если они подойдут чуть ближе… я смогу допрыгнуть. Но… – он посмотрел на Марс, – Источник мертв, откуда он черпает силу? Может… что-то на этих кораблях?

Все вопросы оставались без ответа, но Ивалиран отчетливо видел, как медальон становился ярче и теплел от присутствия родного Источника. И чем ближе подходили корабли связки, тем сильней становился заряд.

– Что ж, а если вас чуть-чуть подтолкнуть? Всего-то на пару сотен метров, и мне хватит на перемещение… Можно рассмотреть в качестве запасного варианта. А пока сойдет и этот мелкий. – Он довольно улыбнулся. – Подготовить заряд. Цель – звездолет.

– Подготовка займет двадцать восемь минут, Мастер.

– Готовь сразу три, – приказал Ран. – В случае промаха выбрать ближайшую цель из связки.

На капитанском мостике снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь редкими звуковыми сигналами и эфирными помехами в попытках перехватить любые переговоры. Но корабли Храмовников были надежно защищены от любого проникновения, да и шли они сейчас в абсолютной тишине, согласно плану.

Амон вывел на экран корабль Мастера. Эвала с некоторым недоверием посмотрела на южанина.

– Ты уверен, что он клюнет на твою приманку?

– Он захочет прыгнуть в любом случае, – подернул плечами Риджу. – Оставаться там ему нет причин. Этот звездолет для него идеальная спасательная шлюпка. – Амон нажал еще несколько кнопок, подтверждая заданные ранее алгоритмы действий.

– Он точно не успеет ничего изменить? Вернуться обратно, например?

– Он может попробовать, – кивнул Риджу. – Но как только он окажется здесь – звездолет самоуничтожится в течение трех минут.

Так что он останется пеплом на окраинах Марса, и нас это вполне устроит.

– Не думаю, что все будет так просто, – шумно выдохнула Эваларин. – Он не из тех, кто сдается быстро. Он захочет прыгнуть дальше.

– Эв, – повернулся к ней Амон, – куда бы он ни направился – мы его встретим. Прыгнет дальше – мы будем ждать там. По моим расчетам, в досягаемости будет лишь корабль Фэро. Связка уйдет к этому моменту. Хотя он и наверняка рассматривает их в качестве запасного варианта. Но я специально задал маршрут так, чтобы обмануть его.

– Ладно, ладно, – всплеснула руками девушка. – Остается надеяться, что люди на борту не будут возражать против такого плана.

– Они – Фэро. Отправляясь сюда, они прекрасно знали, что их ждет.

Несколько минут они сидели молча, пока перед ними во всей красе не предстал корабль, застывший в космосе, повернутый носом к острову Хранителей.

– Ты готова? – спросил Амон, собираясь связаться с бортом Фэро. Принцесса утвердительно кивнула. – Говорит Странник, – сказал Амон в рацию, – Странник просит разрешения на стыковку.

– Стыковку разрешаю, Странник. Барьеры отключены. Пролетайте! – на языке Хранителей сказал незнакомый голос.

Храмовники переглянулись, и южанин продолжил курс на сближение.

– Дай угадаю, ты все еще думаешь отговорить творца от задуманного?

– Отчасти, – кивнула принцесса. – Я знаю, что этому не бывать, но хочется попытаться. Что, если есть решение, которое мы по отдельности не видим, а объединив усилия – найдем. Вдруг последний марсианский оракул не все предвидел?

– …Сомневаюсь, – покачал головой Амон, вспомнив свое недолгое пребывание в Кидонии, где по подземным ангарам его сопровождал сам Сет Первый, рассказывающий о будущем и о том, на что южанину нужно обратить особое внимание. – До сих пор сбывалось все.

– А мы хотя бы имя оракула знаем? Это был он или она? Чем жил тот человек и откуда получал видения будущего?

– Оракул жил больше трех тысяч лет назад, во времена Сета… с тех времен мало что сохранилось, в особенности о южных землях.

– Я бы хотела узнать у нем побольше, – с досадой призналась Ран. – Нам бы тоже не помешало знать все наперед, чтобы успеть подготовиться.

– Мы готовы, Эвала, – немного подумав, ответил Риджу, коснувшись руки девушки, – ко всему. Что бы нас ни ждало, мы справимся. Знание о будущем не изменит наших поступков.

– С каких пор ты стал фаталистом? – с улыбкой спросила Эваларин. – Все предопределено, и ничего с этим не сделаешь, так, да? Мы поступим так, как хочет Творец творцов, и поэтому незачем знать?

– Ты снова смотришь на события с точки зрения дома Ран, – нахмурился мужчина. – Бросаешься в этот омут с головой. Послушай меня, – он повернулся к ней, – Творец творцов верит в Странника, он бы не выбрал тебя, если бы не был уверен в том, что любой твой выбор в конечном итоге приведет к победе Его замысла. Ты, как и Эйя, свободна выбирать любой путь, поступать как хочется, действовать, как подсказывает сердце… Творец не отбирает у вас этого, он просто знает наперед, что любой ваш, твой выбор – верен…

– Я это понимаю, – опустила глаза принцесса. – Просто у меня чертовски плохое предчувствие, и душа испускает столько холода, что руки примерзают к оружию. – Она подняла руку и показала раскрытую ладонь, которая была вся покрыта тонкой коркой льда, переливающейся сине-белым сиянием. Риджу взял ее руки в свои и внимательно посмотрел на образовавшийся лед. – Эйя тоже не знает, что ждет впереди, но… – Эваларин подняла глаза и впилась ими в лицо Амона, – я чувствую ее опасения… словно она боится потерять что-то.

– Возможно, ответы найдем там, – кивнул он на корабль Фэро.

– Хотелось бы.

Стратиг наблюдал за тем, как малый звездолет устремился к большому черному кораблю, медленно снимающему защиту. Еще дальше парил в космическом пространстве оплот Мастера. Маршрут выхода на основной путь показался Энго замысловатым, и он обратился к Линкану за разъяснениями.

– Амон специально проложил маршрут так, чтобы корабль Мастера был в относительной досягаемости.

– Но… зачем? – не понимал замысла южанина Ки.

– Я не владею полной информацией. Однако одна из целей – спровоцировать Ивалирана на попытку телепорта на корабль связки.

– Что? – удивился Энго и снова посмотрел на данные на экране. – Расстояние слишком велико для прыжка. Если он не смог добраться до Марса, то и до нас не получится.

– Верно, – равнодушно кивнул Линкан, – на то и был расчет.

– Я решительно не понимаю, – мотнул головой Стратиг, на что робот молча указал пальцем на черную точку, приближающуюся к кораблю Фэро. Ки внимательно снова принялся рассматривать маршрут и идущие по левому краю вычисления. Только сейчас он заметил крупную красную точку. Именно на ней пересекались все три пути.

– Вы верно поняли замысел? – поинтересовался Линкан. – Через некоторое время мы будем на минимальном расстоянии. Все три цели. Однако звездолет Амона будет наиближайшей.

– Они хотят заманить его на свой корабль, чтобы что, сразиться с ним?

– Чтобы его там заблокировать и уничтожить удаленно. Амон и Эваларин же к этому моменту будут уже на корабле Фэро.

– Фэро? – вскинул брови старший Энго. – Ну конечно, ничто не может происходить с островом Хранителей без их ведома. – Он хмыкнул. – И Красный Творец с ними, там?

– Это мне неизвестно.

Ки временно решил оставить Линкана в покое и вернулся на свое место. Что-то тревожило его, но он никак не мог понять, что именно. Не в силах усидеть на месте, Стратиг решил осмотреть верхние уровни «Черного рыцаря». На них отправляли самые важные грузы, среди которых была и статуя Маат.

Поднявшись на лифте и выйдя в просторный холл, Ки сразу же почуял неладное. По полу стелился изумрудный туман, обволакивая собой все и вся. Воздух тут был прохладным, да и температура явно ниже положенного. Чуть поежившись, Ки пошел вперед, сняв с пояса этах. Бледный свет освещал коридоры, создавая причудливые тени, попадая на клубы тумана. Стратиг дошел до зала, где стояла статуя. Ее глаза-кристаллы вновь светились изнутри, а внутри нее воды Источника с шумом закручивались в воронку. Приглядевшись, Ки заметил и тонкие зеленые нити, расходящиеся в разные стороны от Маат, которые не спеша покрывали окружающие поверхности. Просачиваясь через стены, они распространялись по всему кораблю. Убедившись, что здесь никого нет, Энго вернул этах на пояс. Вдруг что-то сверкнуло среди тумана, привлекая внимание мужчины. Стратиг подошел ближе и поднял с пола медальон перемещения. Точно такие же использовались на корабле Мастера. Взяв его в руки и осмотрев со всех сторон, он увидел, как зеленые нити тянутся к золотому слепку Марса, будто заряжая его энергией. Подняв голову, Ки направился к большому иллюминатору. Из него также просачивались изумрудные нити, словно пытаясь через космос дотянуться до родной планеты. Но не только к Марсу они тянулись. Среди прочих целей был и корабль Мастера.

– Постой… – вслух прошептал Ки, переводя взгляд на статую, – он не смог переместиться на землю при помощи этого. – Он посмотрел на медальон. – Они утратили свою силу со смертью Источника… Тогда сейчас… они подзаряжаются. Но тогда Ивалирану хватит энергии для большего прыжка, возможно, даже до связки. Черт! – выругался Стратиг, стремительно выходя из зала и спеша на мостик.

Через несколько минут он уже был рядом с Линканом.

– Свяжись с Амоном. Немедленно!

– Невозможно. Они в зоне действия щитов корабля Фэро, – отрицательно покачал головой робот, отметив напряженность и тревожность в голосе Стратига. – Что-то случилось, господин Энго?

– Случилось! – Он показал ему медальон. – Статуя, верней сказать, вода Источника заряжает их. Без него они ничто, кусок железа, а с его живой силой – дают возможность для телепортации.

– Я знаю, что это и как оно работает.

– Проблема в том, что точно такой же есть у Ивалирана. И если Амон думал, что заряда тому хватит на малый прыжок, то с подзарядкой он будет больше и, возможно, не один. План твоего хозяина может пойти к чертям! А это поставит под угрозу всю связку! – сдерживал себя, как только мог, от повышенных тонов Ки, стараясь говорить тише и не привлекая излишнего внимания. Его удивляло и даже злило спокойствие Линкана, внимательно его слушающего.

– Не стоит недооценивать моего создателя, Стратиг. – Лин несколько секунд внимательно смотрел на человека, а затем отвернулся, возвращаясь к своей работе пилота. – Амон никогда бы не стал рисковать жизнями хранителей на борту всех четырнадцати кораблей. Вы здесь не приманка, а ее иллюзия, – успокоил Ки Лин. – Корабль Фэро не даст сделать прыжок в нашу сторону, – кивнул на голографическое изображение неизвестного борта робот. – Его барьеры во много раз сильнее наших, они подавляют любую энергию. Вода Источника в статуе не так сильна, как он сам, и не пройдет сквозь защиту. Не беспокойтесь об этом, Стратиг.

– Хочешь сказать, они там все это знают?

– Они? Это знает только Амон, и лишь потому, что последняя часть пророчества касалась именно его, а не Странника. – Ответ Линкана порождал еще больше вопросов. – Эваларин не в курсе этого, во всяком случае, была не в курсе.

– А если уничтожить статую? Это не поможет им?

– На этот счет у меня нет никаких указаний. Думаю, что это не имеет никакого значения для этой части замысла. Уверен, что статуя сможет сослужить добрую службу Хранителям в будущем. Не стоит отказываться от наследия предков.

Энго согласно кивнул, беря себя в руки.

– Кстати, – неожиданно для себя вновь обратился Стратиг к Линкану, – а насчет чего еще у тебя есть указания? Что-то, о чем мне нужно знать?

– Хм-м, – робот сделал вид, что задумался, – пожалуй, да. На борту есть отдельный модуль. Закрытый полностью, доступ в него не разрешен никому. Это – груз. Груз, который будет сброшен на Землю. – Лин посмотрел на человека. – Отследить его вы не сможете, и его содержимое никого на этом борту не касается.

– И все-таки, что там?

– Необходимое оборудование для продолжения дела Храмовников. Это все, что я могу сказать.

Шумно вздохнув, Ки цокнул языком и отошел от Линкана, приводя мысли в порядок. Вокруг было столько тайн и загадок, что это начинало его раздражать. Немного успокоившись, он вновь вернулся к осмотру корабля. Ему хотелось забраться в самый дальний отсек, где не было бы иллюминаторов и ему не пришлось бы наблюдать за падением Марса. Однако виды красной планеты преследовали повсюду. Это было то событие, которое ни один хранитель не имел права пропустить.

Малогабаритный звездолет Амона успешно состыковался с кораблем Фэро. Оставалось лишь открыть люк и перейти по мосту на соседний борт. Риджу отчего-то медлил, пока Эвала стояла перед выходом и просто смотрела на него, не в силах сделать и шага. За спиной она слышала, как южанин что-то бурчал себе под нос.

– Что-то не так? – глянув на Амона через плечо, спросила девушка.

– В целом все по плану, – отозвался Риджу. – Только вот Диркан где-то потерялся…

– Ты же говорил, что он сам сделает свой выбор. Он не на связке? – Амон отрицательно покачал головой. – А какой еще у него был выбор? Что ты ему сказал напоследок?

– Он был вправе действовать по обстоятельствам. Мог улететь вместе с братом, а мог остаться на Марсе, но мог поступить и как-то иначе. И, судя по всему, он выбрал «иначе».

– Вижу, тебя это беспокоит. Что это за третий выбор?

– Это не совсем выбор, это долг, который он решил разделить со мной, – прикусив нижнюю губу, ответил Амон, явно волнуясь о чем-то. – Это говорит о том, что что-то идет не по плану там, на острове, и он решил не допустить его провала.

– Он справится. Еще поиздевается над своим создателем вдоволь! Вот увидишь!

Риджу с грустью улыбнулся, словно точно знал, что никогда больше не встретится со своим первым созданием.

– Ладно! – отмахнулся от навязчивых и пессимистических мыслей южанин. – Нам пора идти. Нас ждут, а тут все готово к приему званого гостя. – Он нажал несколько кнопок на панели рядом с люком, и за спиной храмовников кабина залилась красноватым светом, словно сотканным из множества светящихся линий. – Как только он коснется хотя бы одной из них, корабль самоуничтожится через три минуты. – Ран кивнула. – Так что багаж не забываем и выходим.

Люк открылся, а перед людьми предстал прозрачный рукав-мост, ведущий на соседний борт. Под ногами плыл черный космос, усеянный звездами, а Марс казался больше прежнего и сиял темно-красным, ощущая присутствие своего творца. Бросив на планету еще один взгляд, Эваларин увидела крупные темные пятна, разрастающиеся подобно опухоли, захватывающие все больше и больше чистых территорий. Далеко слева на средней скорости шла связка из четырнадцати кораблей, а справа висел борт Мастера. Пройдя по мосту, они оказались у входа в корабль Фэро. Дверь отъехала в сторону, и они смогли пройти внутрь. Сзади послышался звук убирающегося моста – отстыковка началась в автоматическом режиме. Переглянувшись, Амон и Эвала пошли ко второму люку. Тот плавно открылся, и Храмовники оказались в просторном холле в три яруса. Их удивила царившая вокруг тишина. Такой крупный корабль – и абсолютно безлюдный.

– Как странно, – прошептала Ран, озираясь по сторонам, – я точно помню, что Красного Творца сопровождало несколько человек.

– Может быть, нас ждут на мостике? – предположил Риджу. – В любом случае отсюда можно идти лишь прямо. Думаю, нам туда, – указал он на мерцающие зеленые огоньки.

Их шаги эхом разносились по коридорам, оставаясь где-то под самым куполом третьего яруса. С приближением к мостику воздух становился теплей, и в нем появился знакомый аромат. Эвале даже показалось, что она вновь слышит шепчущий марсианский ветер.

Вопреки ожиданиям коридор привел их на большую смотровую площадку, с которой открывался захватывающий вид на остров Хранителей. У широких, панорамных иллюминаторов никого не было. Храмовники подошли ближе, затаив дыхание рассматривая родную планету, когда дальняя дверь открылась, и на площадку вышел мужчина в бело-серых одеждах, с накинутым на голову капюшоном. Ран повернула голову на звук и замерла на месте, вспомнив, что именно его видела в видениях, его воины в черном защищали от кого-то, сопровождая на корабль. Незнакомец молча, медленно направился к гостям. Мужчина был одного роста с Риджу, но явно старше. Цвет его кожи был похож на свойственный южанам Марса. Из-под капюшона слегка выбивались длинные черные, немного волнистые волосы. Лицо его было обрамлено аккуратной короткой бородой. Глаза же были не видны. При себе у незнакомца не было оружия. Глядя на мужчину, Ран все ловила себя на ощущении, что знает его давным-давно. От него исходила невероятно теплая, приятная аура, дышащая мудростью и любовью ко всей жизни, к острову Хранителей. Амон сделал шаг вперед и поклонился незнакомцу

– Право, это лишнее, – тихо сказал тот, останавливаясь в двух метрах от гостей. – Вы давно стали мне друзьями, и вам не нужно преклоняться предо мной.

Риджу пытался разглядеть душу мужчины, но тщетно. Ран же, наоборот, поймала знакомый образ. Он был значительно меньше своего изначального размера, но все еще достаточно великим и сильным. Она столько раз встречала частицы его души, разбросанные по Марсу, что видеть Сета Первого самого было чем-то удивительным. Заметив на себе внимательный взгляд принцессы, мужчина снял капюшон, открывая свои зеленые глаза храмовникам.

– …Сет Фэро… – прошептала его имя девушка.

– Здравствуй, Странник! – улыбнулся ей мужчина, но помимо души в теле этого человека было что-то еще, что она никак не могла понять. Что-то, во много раз превосходящее его по силе, знанию, мудрости и величию, – это был сам Красный Творец. Фэро перевел взгляд на Риджу. – Спасибо тебе за твою работу. Спасибо, что доверился мне и исполнил мои просьбы. – Амон с пониманием кивнул. – Я знаю, как тяжела была для тебя правда, но ты никогда не сомневайся в замысле Творца творцов.

– И не подумаю.

– Ты не исчезнешь для него никогда. Ты для Странника как Красный Творец для Творца творцов. Помни об этом. Даже сквозь века.

– Я все понимаю и принимаю. – Ран, нахмурившись, слушала их, этот диалог ей отчего-то сильно не нравился. Она чувствовала, что это что-то важное, но не могла понять сути. – Позволь задать вопрос, – Сет одобрительно кивнул, – где все? Неужели ты проделал весь путь сюда один?

Эваларин вспомнила, что в ее видении был еще как минимум один человек вместе с Творцом.

– Да-а, был еще пожилой мужчина, так похожий на Фариса… Он говорил со мной. – Она подняла глаза на Сета.

– Все верно. Первую часть пути они прошли со мной, но потом я приказал им покинуть борт. Этот корабль не нуждается в людях, он может управляться одним пилотом. Я не мог позволить никому из моих детей погибнуть здесь. После падения Марса все души смешаются в единый поток, и у Фэро уйдут бесценные века на возвращение в семью, а их служба должна продолжаться любой ценой.

– Почему века? – удивилась Ран.

– Каждая погибшая душа захочет возродиться как можно быстрее. За немногочисленные тела землян будет вестись борьба. В конце концов, сейчас Обитель не родит своих человеческих душ. Поистине Земля стала котлом для душ…

– Тогда как же быть с твоим планом? – не без тревоги спросил Риджу припомнив свой разговор с призраком этого человека в Кидонии.

– Это лишь его малая часть, – развел руками Фэро. – И все идет согласно предсказанию последнего оракула. – Амон хотел спросить еще что-то, но передумал. – Теперь позволь мне поговорить со Странником.

Южанин молча развернулся и отошел в сторону на несколько метров, так, чтобы не слышать разговор. Отвернувшись к окну, он не отрываясь смотрел на Марс, вспоминая то, каким он был задолго до всех этих событий.

Эваларин стояла напротив Фэро, не зная, с чего начать разговор. Было слишком много вопросов, но ни один не был достоин момента.

– Ты смотришь на меня, и я вижу непонимание в твоих изумрудных глазах, дитя дома Ран.

– Скажи, что это я вижу? Словно три сущности живут в одном теле… Человек как олицетворение материального мира, душа и… монада, сам Красный Творец…

– Только перводуше дано видеть это. Триединство, способное влиять на судьбу Вселенной островов. Так выглядят творцы в Обители. Обычные люди с душами из чужих миров, с частицами творцов внутри себя. Некоторые имеют целую монаду, что делает их сильнее и возвышает над другими. Невероятная сила внутри и хрупкость жизни снаружи. Вот почему землян нужно оберегать, как детей, как зеницу ока… стоит оболочке погибнуть, и монада отправится ждать нового явления своих глаз в мир. Но стоит человеку погибнуть за пределами Земли, и монада умрет навсегда, не в силах добраться до дома.

– Я все это знаю, – перебила его девушка, – иначе бы не была уроженкой острова Хранителей.

– Я знаю, что ты знаешь, но ты отказываешься сейчас это принять.

– Послушай, – Эвала встретилась с Сетом взглядом, – твоя смерть не спасет остров Творцов, лишь отсрочит неизбежное. Акхэя найдет путь к Земле, и я… я не знаю, как ее остановить.

– Моя смерть, Странник, не даст тьме разрастись, не позволит окрепнуть. Смерть Красного Творца даст тебе необходимое время все изменить… подарить всем творцам надежду и исполнить Его замысел.

– Но что, если она нашла иной путь? Как быть с моим братом? Он поражен тьмой, перводуша Марса почти поглощена. Как только тело Ивалирана погибнет, сердце акхэи попадет в тот же поток душ и отправится к Земле! Несмотря на ее слабость, она выдержит преграды и добьется цели! Мы проиграем слишком большой ценой…

– Ты знаешь слишком мало о происходящем, дитя. Однако тебе не стоит волноваться, ибо и это было предсказано, и мы готовы к этому. Ивалиран не попадет в Обитель в потоке. У него уйдут тысячелетия на восстановление… на сбор сил, на подготовку… – Сет сделал паузу, – и все это лишь ради гибели от твоей же руки.

– Почему ты в этом так уверен? Ведь она может и поступить иначе.

– Может, – согласился Сет. – Но любой ее поступок уже прописан в замысле Творца творцов. Вселенная островов не закончит своего существования сегодня, Странник, равно как и тьма не перевесит сегодня свет.

– Значит, завтра?

– Ты будешь к этому готова, когда настанет темный час. У тебя не будет сомнений и страха, ты будешь знать все.

– Как ты сейчас?

– Увы, Эваларин, я знаю слишком мало для человека. Знания моей души хранят память о предсказании, на котором выстроился путь Фэро. Красный Творец лишь открывает мне картины разных лет, корректирует воспоминания, добавляет в них свое. Творец не говорит со мной, хотя и дает мне свою силу. В конечном итоге мне не удалось достичь триединства, но это и не моя судьба. Меня же всегда вели сердце и долг. Сейчас я с уверенностью могу сказать, что я был больше человеком, чем Хранителем. Возможно, именно поэтому праотец Тот и праматерь Маат выбрали меня своим преемником. Они верили в человечность, что сердце знает лучше, чем разум… – Сет грустно улыбнулся, – но и в этом я их обошел. Я смог объединить силу перводуши и дух Фэро в единое целое. Это позволило мне стать тем, кем ты меня знаешь.

– Ты не прав, – мотнула головой Ран, – ты единственный, кто по-настоящему хранил наш остров, кто стремился дать ему шанс на спасение… Без тебя ничего бы этого не было.

– Я не только стремился дать шанс на спасение, милая Эваларин, я его дал. – Ее изумрудные глаза впились в красивое лицо мужчины, не понимая, о чем именно он говорит. – Я молился о великом воине, о том, кто изменит судьбу Вселенной островов, молился о его приходе на Марс. И вот ты, Странник, стоишь передо мной, и ты сохранила остров Хранителей, его частицы. Те, из которых Творец творцов возродит наш дом. Мой долг, как перводуши острова Хранителей, исполнен.

– Значит, я была права. Вас было двое… души-близнецы?

Сет молча кивнул. Только сейчас принцесса увидела отчаянно сдерживаемое желание мужчины посмотреть на планету, плывущую по космосу за окном по его левую руку. Он всеми силами, как мог, оттягивал этот момент.

– Я так давно хотел заглянуть в твои глаза, Странник, – тихо сказал Фэро. – Я боялся увидеть в них свои ошибки, но я вижу лишь Его благодарность. Нет большей награды для меня, чем видеть верность своего пути. – Он опустил глаза ниже, и его взгляд остановился на Оке Ра, висевшем на шее девушки. Затем он перевел его на нашивку с двумя скрещенными мечами, вышитую на плече. – Мои клинки, надеюсь, сослужили тебе хорошую службу.

– Они продолжат служить. Можешь не сомневаться, – твердо заявила Ран.

– Ты ведь знаешь, что за символы на твоей одежде, шее?

– Символ Храмовников и знак дома Фэро, – ответила принцесса, не понимая таких вопросов.

– Я основал этот дом так давно, – опустив глаза, прошептал Сет. – Выстраивал его медленно и обстоятельно, вкладывая в него душу. Странно, мне так давно никому не приходилось говорить этого…

– Говорить что? – прервала затянувшуюся паузу Эваларин.

– …Добро пожаловать в семью… – сказал Сет, снова встречаясь с Ран глазами. Она непонимающе смотрела на мужчину, а тот лишь улыбался одними губами. – Очень скоро ты станешь Фэро не только по духу, но и по крови. Ты займешь достойное место среди нас, и ты будешь с нами до самого конца своего пути. До самой смерти Вселенной островов.

– Я не понимаю, – покачала она головой.

– Странник понимает, а тебе, дитя, этого и не нужно. – Он сделал глубокий вдох. – …Я чувствую, что время пришло, и нам пора прощаться. – Амон подошел ближе, поняв, что разговор окончен. Фэро посмотрел на обоих. – Прежде чем уйти навсегда, я хочу извиниться перед вами, перед вами как Хранителями, – Риджу и Ран переглянулись, – вами как марсианами. На вашу долю выпало столько испытаний, боли и страданий. У вас не было времени насладиться жизнью, созданной Красным Творцом. Вы знали лишь войны и разрушения… Однажды Творец творцов сможет вернуть мое творение, и я обещаю, что дам жизнь и вам. Таким, какими я вас помню. – Видя, как блестят от слез изумрудные глаза принцессы, Сет снова улыбнулся и коснулся лица девушки, ловя несколько слезинок. От Фэро теперь исходило ало-оранжевое сияние, а зеленые глаза стали цвета огня. Творец брал верх, проявляя себя перед своими созданиями. От него исходили одновременно и тепло и жар. – Я исчезну, но не память обо мне. Я продолжу жить в твоих глазах, Странник, и в них же увижу свое возрождение…

Риджу взял Эвалу за руку и крепко сжал, надеясь, что она не сделает чего-то непредсказуемого, желая помешать Сету.

– Прощайте, дети Марса. Не плачьте обо мне, но вспоминайте с улыбкой. Вспоминайте ветер, что шептал вам, огонь, что показывал истории, водопады, что уносили прочь грусть и тоску. Вспоминайте тех, кого встретили и кому отдали сердце… – Красный Творец повернулся к окну и впервые вживую увидел свой мир. Несмотря на некоторое сопротивление, Амон смог увести девушку со смотровой площадки, понимая, что здесь сейчас будет крайне небезопасно.

Дверь за ними бесшумно закрылась и в одночасье заблокировалась. Эвала стояла, положив на дверь руки. Она одновременно и ругала себя и защищала, но понимала, что Красного Творца нельзя было остановить или отговорить. Ран с самого начала это понимала. Затем она, словно придя в себя, выпрямилась и молча пошла в сторону трехъярусного холла.

– Эв, ты куда?

– Я должна это увидеть.

– …Зачем?

– Чтобы запомнить эту боль и никогда не дать ей повториться, – обернувшись, бросила она через плечо. Снова ее глаза были полны слез, рвавшихся наружу. – Я не хочу снова, нет, когда-либо проиграть еще. Марс будет единственным моим поражением, – сказала она на языке астери. – А чтобы этого не повторилось, мне должно быть больно так же, как и ему сейчас.

– Эвала… – покачал головой южанин, следуя за ней и ловя себя на мысли, что призрак Сета в Кидонии именно это и предсказывал. Принцесса шла к месту финальной битвы, оставляя на полу следы, покрытые изморозью. Воздух на корабле стал ощутимо холодней, и стал появляться первый лед на стенах.

Красный Творец с нескрываемой любовью и восхищением смотрел на плывущий вдалеке остров Хранителей. Ему хотелось прикоснуться к этим скалам, вдохнуть этот воздух, почувствовать жар огня и ощутить тепло предрассветного солнца. Разрастающиеся пятна акхэи вызывали лишь болезненный отклик в груди.

– Ах, мой прекрасный мир… – прошептал он, – мое творение… Позволь облегчить твои страдания. Прими мой дар вечного сна, сна, в котором ты продолжишь жить…

Имэнири вдруг ощутил сильный толчок в спину, который вынудил его вырваться из омута воспоминаний, смешанных с тяжело переносимой болью. В этот же самый момент он увидел, как расцвел цветок, раскрыв бутон и явив хроно кри. Закинув голову, он посмотрел в разверзнувшийся над ним космос. Там высоко завис черный корабль, который казался объятым оранжево-алым пламенем. И чем больше всматривался Равэ, тем отчетливей он видел человека в серо-белом одеянии, чьи глаза теперь засияли красными рубинами и из которых текли горькие, соленые, как марсианский океан, слезы.

– Красный Творец… – прошептал Имэ, увидев в них свое пугающее отражение. Огонь почти полностью поглотил его, оставив нетронутой пока только левую часть лица. И область сердца по-прежнему защищал лед Астери.

Кристалл полностью высвободился из своего ложа и теперь парил, как в невесомости, излучая мерцающий зеленоватый свет. Цветок охватил багровый огонь и тут же обратил его в прах. Равэ подошел к хроно кри и взял его в руки.

Двое огненных воинов посмотрели на человека.

– Торопись, Имэ, до падения Марса остались считаные минуты. Ты последний огонь острова Хранителей, ты станешь огнем надежды для всех нас. – Храмовнику показалось, что призрак Фэро улыбнулся. – Пускай Око Ра осветит путь твоей душе к новым подвигам, и пускай Творец творцов никогда не забывает о твоей храброй душе!

Мгновение, и воины генерала Фиро вспыхнули ярким алым огнем, а затем исчезли вместе с резким порывом ветра, разносившего по планете желтую пыльцу. Огонь вокруг угасал, становилось темнее, но жар продолжал обжигать и причинять боль изнутри. Нужно было бежать, а сил почти не оставалось. Убрав кристалл в сумку и крепко стиснув зубы, Равэ направился к выходу из загадочного места. Видя, как гаснут языки пламени, он попытался переместиться так же, как некоторое время назад из башни. От усилий стало жечь глаза, но в итоге получилось, и вот он уже оказался у ворот в Пурпурной долине. И именно в этот момент огонь башни погас, а стены крепости Фиро стали обрушиться. Бесшумно. Земля сотрясалась, вздымаясь, крича и шипя. Тела погибших эверов проваливались в образовывающиеся трещины. Преодолевая эти препятствия, Имэнири на максимально возможной скорости бежал к выходу из долины, мучительно представляя себе, каким сложным будет подъем. Он не видел, но за ним тянулась полоса из опаленных, черных следов. Он уже почти обратился огненным человеком. Глянув вверх, мужчина про себя выругался, пытаясь при этом привести дыхание в норму и всеми силами не обращать внимания на усиливающуюся боль. Через пару минут он уже карабкался наверх. Когда до вершины оставалось каких-то десять метров, он почувствовал, как камни под его ногами плавятся. Еще каких-то пять секунд, и он упадет. Равэ прибавил скорости, но камни под его руками, объятыми огнем, обращались в прах.

– …Нет… – успел он прошептать, понимая, что падает.

Он успел заметить сброшенную веревку а потом на большой скорости кто-то спрыгнул за ним, раскрыв руки, собираясь схватить его на лету Момент, и Имэ понял, что незнакомец его поднимает наверх. Очнувшись от дурмана, он увидел, что спасителю огонь не причиняет вреда.

– Это фаэтонская сталь, она неопалима, – ответил Диркан, вытаскивая человека на поверхность. – Амон потратил на меня все свои запасы.

Имэнири во все глаза смотрел на робота, не понимая, что происходит и кто перед ним.

– P-разве оба робота не должны быть на тех четырнадцати кораблях?

– Там хватит и одного, – по-человечески махнул рукой Дир. – Идем, по моим данным, у тебя не так уж много времени осталось до того, как твое путешествие по Марсу окончится.

– Почему ты такой… странный? – продолжал свои расспросы Равэ, оперевшись на Диркана. – Как человек, словно у тебя есть свобода воли и выбора. Я не видел таких роботов раньше.

– Ну вот и посмотришь напоследок, – хмыкнул Диркан, ведя мужчину к кораблю, оставленному Риджу специально для Имэнири в тени дюн Хризу. – Тут все просто, друг мой, Амон не использовал стандартные схемы и программы, создавая меня. Это был его… хм-м… эксперимент. Блин! До чего же ты тяжелый! Терпи, говорю! Не теряй сознания! Еще чуть-чуть осталось, и сможешь отдохнуть.

Имэ держался из последних сил, чувствуя, как огонь подбирается к его левому глазу.

– Ч-что за эксперимент? – едва слышно спросил он.

– Да ничего особенно, просто источники энергии сделаны из арис анимус… вот и все. Это-то и дает мне мою индивидуальность.

– Арис… значит… значит, у тебя есть душа? Твоего создателя бы казнили за такое…

– О да-а, хорошо, что уже некому вести следствие.

– Но почему ты вернулся, почему не полетел к Земле?

– А как бы ты без меня справился тут, а? – подмигнул ему Диркан. – Я такая же часть Его великого замысла, как и ты. Мне дали выбор, и я сделал его. Мог улететь и жить дальше, мог остаться и стать вечным стражем мертвого острова, а мог помочь Амону, Эвале, Имэ, Храмовникам и Творцу творцов. Пусть я из стали, но внутри меня столько арисов, столько осколков душ, застывших в священных водах Источника, что ни один их голос я не смог заглушить, и не стал сопротивляться.

– Не понимаю…

– И не надо, Имэ, – снова улыбнулся Дир, – просто знай, что я, как и люди из плоти и крови, выбрал служение замыслу Творца творцов. Как и Линкан. Машины, которым чужак для Марса подарил марсианские души. Не одну и не две, а десятки. И видя их усилия и старания, я не мог не стать последователем этого великого пути.

– Ты чертовски много болтаешь, – выдавил из себя ухмылку Равэ. Впереди в нескольких метрах показался небольшой корабль. – У меня была одна знакомая, так ты превзошел даже ее.

– Шутишь, значит, еще есть силы жить.

Имэнири обессиленно осел на песок. Диркан поднял его и ловко водрузил себе на спину. Земля под ногами дрожала и продолжала сотрясаться. Вдалеке обрушивались горы, взрывались вулканы, выбрасывая тонны пепла на еще живые территории. Акхэя, казалось, ликовала, наблюдая за агонией острова Хранителей. Рушились многочисленные величественные творения. Статуи праотцев падали вниз, раскалываясь на части, колонны скатывались по длинным лестницам, оставляя глубокие впадины на камнях. Все вокруг шипело, кричало, стонало. Завывания ветра стали громче, а порывы сильнее. Настолько, что едва не сбивали с ног единственных оставшихся живых существ на планете. Дир удаленно открыл входной люк на корабле. Через пять минут он уже затаскивал человека внутрь. Опустив его на пол, он спешно задраил люк. Из одного из встроенных отделений он достал внушительных размеров металлическую капсулу.

– Так, друг мой сердечный, – сказал робот, встав напротив Равэ, – к хроно кри никто, кроме тебя, прикасаться на Марсе не должен. Иначе он разрушится. Ты должен, – он присел и, поставив перед ним капсулу, открыл ее, – убрать кристалл сюда. Закрыть и установить шифр. Ты слышишь меня?

– Зачем шифр? Как она его узнает? – Равэ вытащил из сумки хроно кри и аккуратно положил его внутрь, где он застыл в невесомости. Закрыв капсулу из такой же фаэтонской стали, он посмотрел на кодовый замок.

– Корабль пробудет на Земле некоторое время, и его могут найти люди. Это сокровище не должно попасть в чужие руки. Ничего ценнее кристалла тут нет. Пусть это будет хоть слово.

– Х-хорошо, – прохрипел Равэ, приподнимаясь и склоняясь над капсулой. Перед глазами все двоилось, и ему трудно было нажимать на нужные символы. – Ключом будет ответ на вопрос: чем пахнет Вселенная в полночь?

Замок на капсуле щелкнул и загорелся красным. Все было сделано. Дир поднялся и перенес капсулу в другой отсек, где погрузил ее в контейнер с изумрудной жидкостью. Отсек закрылся. Робот вернулся к мужчине. Лицо Имэнири уже скрылось под огненной маской, но лед на его груди все еще сиял сине-белым. Человек тяжело дышал и все смотрел на небо через иллюминатор, словно ожидая чего-то.

– Что ж, дело сделано, теперь еще кое-что осталось, – тихо констатировал робот, направляясь в кресло пилота.

– Подожди, – едва слышно остановил его Имэ, – оставь меня на Марсе. Я не знаю, что может случиться с кораблем в случае моей смерти здесь…

– Ничего с ним не случится, – покачал головой Диркан, запустив двигатель и начав подготовку к быстрому взлету.

– Что ты задумал?

– У меня есть одна идея, – не отрываясь от дела, отвечал Дир. – Твоя душа, пусть и съежившаяся до размеров твоего сердца, еще жива.

– Хех, у меня, по-видимому, большое сердце…

– Скорей всего! – улыбнулся неунывающий пилот. – Странник дала тебе две минуты… – В этот момент Имэнири заметил зеленое свечение вокруг робота, словно он был соткан из энергии Источника, иначе откуда он мог знать про слова Эйи. – Но что, если она дала эти две минуты мне?

– Не понимаю хода твоих мыслей, – мотнул головой Равэ.

– Оставшись на Марсе и сгорев в огне, ты бы погиб навсегда. Остров Хранителей поглотил бы тебя и твою душу. Но… – Дир на пару секунд задумался, – если ты сгоришь вдали от Марса, твоя душа, сохраненная во льду, продолжит путь… Эйя дель ав Астери не просто дала тебе две минуты, она дала твоей душе убежище на две минуты. Огонь поглотит тело, а лед спасет дух. Ты станешь свободным. Ты сможешь служить Его замыслу дальше! Так, всё! Не отвлекай меня! – всплеснул руками Дир, выстроив для себя четкий план действий.

Корабль стремительно поднялся в воздух, устремляясь к внешним границам Марса. Имэнири тяжело вздохнул, не желая погружаться в замысел странного робота. В голове не осталось мыслей, лишь обрывки каких-то разрозненных воспоминаний, которые не складывались в единое целое. Хроно кри забрал слишком много. Равэ снова и снова воспроизводил в сознании образ принцессы Ран, припоминая мелочи, на которые обращал внимание во время их недолгого знакомства. Он снова слышал шепот ветра и видел запутанные лабиринты Бэ Хала. Чуть впереди шла беловолосая воительница, а на ее лопатках отчетливо просматривались два абсолютно разных символа. Оба испускали сине-белое свечение. Потом воспоминания переносились в последние два дня, и он слышал тихий голос Эваларин, шепчущей Амону Риджу что-то на ухо. Затем звезды падали на Имэнири, возвращая его на Аль Киля, где он видел себя карабкающимся по горе мертвых тел к тому, кто победил всех воинов планеты огня. Перед тем как вернуться к реальности, он увидел, как враг посмотрел на него сверху вниз, а его изумрудные глаза не выражали триумфа, радости победы. В них было холодное безразличие, словно значение имел лишь бой.

Равэ резко открыл глаза и сквозь алую огненную пелену увидел через иллюминатор бьющийся в предсмертной агонии Марс. Его рука легла на золотой этах, подарок южанина, он крепко сжал его.

– …Дир… – прохрипел мужчина, робот вопросительно посмотрел на него, обернувшись. – А… а что будешь делать ты, когда все это закончится? Куда ты отправишься? – спросил он, попытавшись облизнуть пересохшие губы, но ощутил лишь привкус пепла на языке.

– Пока не знаю. В любом случае я должен буду передать хроно кри Страннику, когда бы он ни явился за ним.

– Тогда, – приподнявшись, он оттолкнул от себя этах, – передай ему и это. – Диркан поднял знакомое оружие. – Пусть сохранит это… для меня. И отдаст, когда сочтет нужным.

– Эта вещь пробудит воспоминания, – кивнул Дир.

– Каким образом?

– Время покажет. – Он отвернулся и продолжил уводить корабль все дальше.

Не в силах больше говорить, Имэ смотрел на остров Хранителей, который становился все меньше. Теперь он видел и зависший на орбите корабль Мастера, и еще один незнакомый, не уступающий ему в размерах, черный. В голове прозвучали слова Эваларин о том, что он может умереть, лишь когда увидит взрыв черной звезды.

С третьего яруса корабля Фэро Эвала и Амон видели остров Хранителей как на ладони. Фобос и Деймос продолжали свое молчаливое вращение, оно казалось медленней обычного, а сами спутники вдруг стали бледно-серыми. Они отбрасывали едва различимые тени, которые ползли по склонам величественного Олимпа, из жерла которого вырывались облака черного пепла – он дождем проливался на багровую землю. Та же, в свою очередь, тряслась и извивалась, когда изнутри прорвались потоки воды, газа, грязи. Планета разрушала, перемалывала все, что не было еще разрушено.

Из некоего ступора принцессу вывел внезапно раздавшийся звук предупреждения о разгерметизации на смотровой площадке. Большой обзорный иллюминатор треснул под силой Красного Творца. Осколки вылетели со свистом в открытый космос, буквально вытаскивая человека в серо-белых одеждах наружу. Сет не сопротивлялся. Наоборот, раскрыв руки, словно желая обнять свой мир, он летел вперед. Тело быстро замерзало, и нельзя было сделать ни вдоха. На глазах Храмовников Сет Фэро погиб. Эвала видела его тело, бессильно парящее в вакууме. Она была готова поклясться, что в его глазах блестели заледеневшие слезы. Переведя взгляд на планету, она впервые заметила закручивающийся все сильнее странный прозрачный поток, опоясывающий остров как дымка, – поток душ. Их было так много, и все они в панике кружили над Марсом, не понимая, что происходит, почему так и куда им теперь отправляться.

Перводуша Марса высвободилась из тела, и поток силой затянул ее в себя. Затем настала очередь и самого Красного Творца. Очертания бестелесной сущности были плохо различимыми. Монада светилась алым огнем изнутри, испуская свет и тепло. Ее сияние становилось все тише, оно трепетало, как огонек свечи на ветру, а его творение умирало. С неба на землю обрушивались ураганы, поднимавшие вверх камни и бросавшие их вниз. Поднявшиеся ветра выкорчевывали деревья, и щепки летели в разные стороны. На глазах вода вспыхивала огнем и, пузырясь, исчезала, оставляя засыпанные пеплом днища былых океанов, морей, рек. Во всем этом хаосе металась акхэя, которую умирающая планета также рвала на части, не оставляя никакой надежды на выживание даже тьме. Красный Творец почти растаял в темноте космоса, когда третья уничтожающая, смывающая все на своем пути волна прошла по острову Хранителей. Затем будто кто-то задул свечу, и наступила тишина и темнота. В одночасье еще совсем недавно живая планета превратилась в безжизненный кусок камня кроваво-ржавого цвета. До обостренного слуха Ран донесся холодящий душу гул ветра, словно эхо боли всей Вселенной островов. Затем был рвущий душу крик, и это был голос Земли, голос Творца творцов, падающего на колени из-за вырванного из груди сердца. Принцесса не могла проронить ни слова, но и слез больше не было. Образовавшаяся пустота заполнялась желанием отомстить, уничтожить акхэю, из-за которой все это стало возможным. Она поймала себя на мысли, что понятия не имеет, что делать дальше. Ее план заканчивался в этом пункте назначения, правда, было еще одно незаконченное дело. Девушка крепко сжала кулаки и перевела взгляд на отлично просматривающийся вдалеке звездолет. Амон посмотрел на стену слева от себя и услышал в голове слова призрака Сета:

– …Когда погибший Марс отразится в глазах потомка Ран, а по левой стене поплывут тени Страха и Ужаса, тьма заполнит пространство вокруг. Поглотит все, и только лед будет спасением… Спасением одному. Готовься сделать то, что уже делал однажды для Странника. Тьма нападет, когда на миг забудешь о ней.

Риджу молча подошел к девушке и обнял ее за плечи, уткнувшись носом в ее волосы. Несмотря на все испытания, они по-прежнему пахли цветами Марса. От души же веяло холодом и в то же время любовью.

– Что-то не так? – удивилась Эваларин.

– Все так, как и должно быть, – тихо ответил южанин, посмотрев на звездолет. Принцесса положила руки на его. – Еще совсем чуть-чуть осталось.

– У тебя есть план, что мы будем делать дальше? У меня вдруг нет никаких идей…

– Я бы отдохнул, если честно, – грустно улыбнулся Амон. – Но уверен, что для нас найдется работенка. Не самая легкая, но в конце мы останемся довольны.

– Что это в твоем голосе? – нахмурившись, спросила принцесса, глядя на отражение мужчины. – Почему мне кажется, что ты со мной прощаешься?

– Тебе кажется, – ответил Амон, поцеловав ее в макушку. Ран промолчала.

Через секунду корабль Мастера озарился серо-красным свечением. На борту явно что-то происходило.

Ивалиран, не веря своим глазам, наблюдал за падением Марса, даже с такого расстояния он мог слышать шум разрушений и гул ветров. Еще тьма внизу визжала, корчась от боли, прося сердце акхэи помочь ей.

– Даже убийство одного из творцов не остановит меня! – процедил он сквозь зубы. – Это лишь доказывает, насколько ты безжалостен и коварен… Своих же отправляешь на смерть, боясь встретиться со мной лицом к лицу! – Он крепче сжал медальон в своей руке. – Я доберусь до тебя. От тела к телу, ты не уйдешь от меня. Даже если на это уйдут тысячелетия…

По кораблю стало разноситься оповещение о критическом состоянии и неминуемом отключении систем жизнеобеспечения. С потерей всей связи с Марсом корабль превращался в железную могилу. Ран посмотрел на медальон, судя по зеленой окантовке, он был почти полностью заряжен. Энергии должно было хватить на достаточно большой прыжок. К этому моменту связка из четырнадцати была, как показалось Мастеру, в досягаемости, а между ним и заветной целью был неизвестный звездолет. Стиснув зубы и исподлобья посмотрев на «Черного рыцаря», Ивали сконцентрировался на точке прыжка и закрыл глаза. Мгновение, и он оказался в центре кабины пилотов корабля Амона, которая была вся залита красным светом. Тут же сработали многочисленные датчики, и система возвестила о самоуничтожении корабля через три минуты.

– Тварь! – выругался Мастер, посмотрев на медальон. Подойдя к панели управления, он попытался как-то остановить запущенный процесс, но она была полностью заблокирована. Подойдя к иллюминатору, он увидел удаляющуюся связку. Энергии медальона не хватит для такого прыжка. – Думаешь, я соглашусь погибнуть здесь?! – ухмыльнулся он, заметив корабль Фэро прямо впереди. – Мне подойдет и это… – Он сжал кулаки и прищурился от попавшего в глаза света.

Отразившиеся солнечные лучи от спутников Марса на мгновение ослепили. Ран вдруг отчетливо ощутил близкое присутствие Эваларин и души Странника. Взгляд Ивалирана изменился вместе с цветом глаз, которые стали чернее ночи.

– Я покажу тебе тьму такой, какой ты ее уже видела… – прошептал он, глядя на корабль Фэро. – Тебе удалось избежать поглощения тогда, но в этот раз никто тебя не спасет. – Мужчина ухмыльнулся.

Его руки чуть подрагивали, а от кончиков пальцев, поднимаясь выше, расходились черные нити-линии. Подобно разлитым чернилам они захватывали чистые участки кожи, покрывая собой все тело Мастера. Наконец из ладоней, пульсируя и извиваясь, словно в танце, стали вырываться темные нити, сплетающиеся в единый шар. Он быстро разрастался, поглощая Ивали. На таймере звездолета до самоуничтожения оставалось полторы минуты.