Глава 20

Пару недель спустя я сидела в кабине и нажимала на кнопки, пытаясь заставить самолет хоть что-то сделать. Жизнь для меня замедлилась. Когда все, кого вы знаете (включая президента Соединенных Штатов), говорят вам одно и то же, в конце концов вы прислушиваетесь. Кроме того, если тебя дважды почти убьют в течение одного дня, а затем ты неделями мучаешься от постоянной тупой боли, это немного вдохновляет на саморефлексию. Я думала не только о том, какой опасности себя подвергла, я также впервые обнаружила, что думаю о том, что в принципе когда-нибудь умру.

Я очень старалась освоиться в моей новой, более «закулисной» жизни. Мое имя все еще было нарицательным, но в настоящее время я в основном не работала. Мир знал, что только я могу добраться до ключа, и это означало, что я (и вся команда) очень активничали в Соме, но я не давала интервью и даже не снимала видео. Все пароли от социальных сетей я передала Робину. Если хотела что-то написать в твиттере, то отправляла пост ему. Робин редактировал записи и, прежде чем что-либо выложить, смотрел, хорошая ли это идея. Он публиковал некоторые соответствующие материалы в различных социальных сетях, чтобы поддерживать мои профили, но я пыталась читать книги и смотреть телевизионные шоу, а также медленно и методично работала над Последовательностью-767. Мне помогала огромная часть мира, и это сильно давило, а еще здорово отвлекало от глубокого непроходящего желания снова броситься в бой.

У меня появилась зависимость от внимания, склок и от причастности к чему-то столь огромному. После атак все стихло. Люди успокоились, потому что все мы оказались на одной стороне. Они привыкали к Карлам, словно те всегда там были и всегда будут. По сути, я больше не была нужна. Но зависимость необязательно связана с конкретной вещью; я говорю о ментальной уверенности, это ошибка в программном обеспечении вашего мозга. Несколько действительно замечательных людей поддерживали меня, старались держать в курсе, но я никогда не слезала с наркотика. Даже после того, как мне в телефоне отключили приложения, я продолжала заходить в твиттер через браузер.

Последовательность-767 не желала раскрывать свои секреты. Как только я попала в отсек БРЭО, посадка в самолет утратила свое значение и превратилась в банальное открытие люка. Но внутренняя часть самолета оказалась массивной и совершенно нормальной. Курсируя туда-сюда между Сном и Сомом, я собрала множество данных о самолете: в каком году он был изготовлен, какая у него модель (вы знали, что у самолетов есть модели?) и даже с какого точно судна эта копия. Я провела часы в симуляторах, неплохо изучила кабину и опросила пилотов, механиков и стюардесс, которые работали на 767-х. Безрезультатно.

Во всяком случае, именно этим я занималась, когда взволнованный Робин разбудил меня. Довольно странный поступок с его стороны. Он сидел на краю моей кровати в этой своей бордовой рубашке. Позади него стояли Энди и Миранда. Чертовски странно.

– Эйприл, у меня важные и плохие новости.

Собравшись с духом, я сказала:

– Звучит плохо. И важно.

Его губы сжались в тонкую линию. Дурной знак.

– Защитники решили Последовательность-767.

– Это невозможно, – возразила я, чувствуя облегчение. – Только у меня есть к нему доступ.

– Видимо, доступ не нужен. Миранда?

– Я уделяла недостаточно внимания коду, – начала она. – Оказывается, он завершен. Если его скомпилировать, это полная программа. Тем не менее она запрашивает ключ.

– Разве весь код не состоит из ключей? – спросила я.

– В некотором смысле да. Мы считали, что код бесполезен, пока у нас нет всех частей. Так что все они одинаково важны. Но теперь у нас есть все, и он просит какой-то пароль. Мы думаем, этот пароль – это то, над чем ты работаешь в Последовательности-767.

– Но если это правда, то откуда он у Защитников?

– Мы не знаем, – снова вмешался Робин, – просто знаем, что они решили Последовательность и прямо сейчас предпринимают действия, основываясь на этой информации. Мы не знаем, что именно они делают, но что-то происходит.

– Они выпустили заявление? Возможно, они просто блефуют, чтобы вывести нас из себя. – Теперь я окончательно стряхнула дрему, но все еще не могла поверить в услышанное.

– Нет, я слышал это от Питера Петравики. – Ему было почти физически больно это говорить.

– Зачем он с тобой связался?

– Он не связывался. – Внезапно все перестали смотреть мне в глаза. – Он сказал своему агенту.

– Его агент работает у вас?

– Его агентом является Дженнифер Патнэм.

Много мыслей одновременно пронеслось в моей голове, ни одна из них не была хорошей.

– Дженнифер Патнэм – мой агент, – очень медленно сказала я Робину, который изо всех сил старался выдержать мой взгляд.

– Она также агент мистера Петравики.

– Продолжай, – велела я и не узнала собственный голос. До этого момента я даже не сознавала, как зла.

– Она взяла его вскоре после тебя. Первой в индустрии поняла значение Карлов и решила, что обязана собрать всех связанных с делом клиентов. Я с ней ругался, говорил, что его поступки отвратительные и опасные. Она заявила, мол, мы работаем не за тем, чтобы решать, кто прав, кто нет, и пригрозила уволить меня и через суд запретить мне с тобой работать.

– Сколько ты об этом знаешь?! – почти крикнула я.

Он явно хотел объясниться, но я не просила объяснений, поэтому Робин просто сказал:

– Несколько месяцев.

– Месяцев, – повторила я. – То есть все время, пока Патнэм пыталась заставить меня лично встретиться с Петравики… вот те месяцы? Интервью, которое всегда окажется выгоднее для профессионального спорщика, а не для двадцатитрехлетнего графического дизайнера? Но какое это имеет значение, ведь в любом случае деньги шли в карман Патнэм? – Я замолчала, и Робин хотел заговорить, но я его перебила: – Месяцы, пока мистер Петравики взахлеб поддерживал экстремистов, которые убивали сотни людей и пытались убить меня? Но, эй, надо позаботиться об агентстве, так что давай просто опустим голову и будем обслуживать наших клиентов? Эти месяцы?

– Эйприл, мне очень жаль, когда я… мне пришлось молчать…

– Вон! – закричала я. Почему-то я не плакала. Мне казалось, я должна плакать, но не нашла внутри ничего, кроме гнева.

Губы Робина сжались, а лицо исказилось. Он едва не плакал, но просто встал с кровати.

– Если я тебе понадоблюсь…

– Извини, если я неясно выразилась, ты уволен, – холодно прервала я.

Робин молча повернулся и вышел из комнаты.

Мне хотелось лишь свернуться калачиком и вернуться в Сон. Вернуться к моей мечте, которую Карл создал только для меня. Но Питер Петравики решил Последовательность и сделал это без Сна, а значит, я тоже могла.

– Это было некруто, Эйприл, – сказал Энди.

– То есть?

– Робин всегда только тебе помогал. Все последние полгода он ежедневно был рядом, даже не ждал благодарности. И я не уверен, что ты хоть раз сказала ему спасибо.

– Всегда только помогал? Питер Петравики создал движение, которое пыталось убить меня. Движение, которое дестабилизировало всю ПЛАНЕТУ, Энди! Боже, у нас нет на это времени. Они решили Последовательность, значит нам тоже нужно.

Энди вздохнул. Затем развернулся и пошел к двери.

– Ты куда? – спросила я более требовательно, чем собиралась.

– Я не знаю, Эйприл. – Он повернулся ко мне. – Я собираюсь уйти. И не знаю, буду ли я рад видеть тебя здесь, когда вернусь.

– Ну, тогда меня здесь не будет, – ответила я.

Он посмотрел на Миранду, затем на меня:

– Удачи вам обеим.

Я не думала, что когда-нибудь увижу такое выражение на лице Энди Скемпта. Язвительность, отвращение и глубокую усталость. Он вышел за дверь.

Хотела бы я сказать вам, что тогда все поняла, но нет. Я не поняла, что мы неделями колесили по стране в рамках того тура, мы втроем, и Энди внезапно перестал цепляться только за меня. Мы все так много работали, может быть, я не заметила, что Энди и Миранда проводили все больше и больше времени вместе. Они оба были веселыми и умными, а Энди боялся сделать первый шаг, возможно, потому, что потратил годы, прекрасно понимая: сделай он шаг мне навстречу, нашей дружбе пришел бы конец. А потом однажды ночью мне стало одиноко, скучно, я все ему испортила. Но нет, я понятия не имела.

Миранда подошла ко мне и села на край кровати; ее сочувствие перевесило смущение.

– Сейчас просто очень напряженное время.

– Дело не только в этом, – ответила я.

Она наклонилась обнять меня, и я, конечно, пришла в ужас.

– Мне нужно позвонить Майе, – сухо сказала я.

Миранда вздохнула:

– Я понимаю.

– Чего?

– Ничего, – ответила она, словно сжавшись. Миранда была старше меня, выше меня, умнее меня – и боялась меня.

– Что касается Последовательности, Майя наш эксперт. Мы не можем просто дать Защитникам выиграть.

– Хорошо, Эйприл.

Я знала, что она не поверила мне, и да, Миранда была абсолютно права. Я не хотела ее обнимать. Я не хотела иметь девушку. Не хотела беспокоиться о ком-то еще. Мне действительно нужно было поговорить с Майей. Но она была также удобным поводом оборвать эти отношения, потому что у меня хобби такое – разрывать отношения.

Я встала с кровати. Уже начала думать о ней как о своей кровати, но это чувство внезапно испарилось.

– Миранда, можешь остаться здесь и позаботиться о том, чтобы программа была готова к запуску, если я смогу получить пароль?

– Уже все готово. Кажется, – добавила она, совершенно на себя не похожая. Я привыкла к тому, что Миранда до смешного уверена во всем.

– Мне нужно, чтобы все было готово, как только я получу ключ. Можешь скинуть мне по электронной почте ссылку на файл или веб-сайт, куда я могу его ввести, если ты не окажешься под рукой?

Да, я бесцеремонно попросила этого прекрасного гения, которая не хотела ничего, только участвовать в нашем деле, скомпилировать кучу кода, и это автоматически сделало бы ее ненужной. Знала ли она это? О, разумеется. Помогла ли она мне? Конечно, помогла.

– Да, я могу.

– Мне надо пройтись, – заявила я, отчетливо намекнув «в одиночку», и вышла, не сказав больше Миранде ни слова.

Я покинула дом Энди на Двадцать шестой улице. Я немедленно позвонила Майе и объяснила ситуацию. Я осознала, что злюсь и на нее тоже, потому что Защитники не смогли бы разобраться с кодом, если бы я умолчала про Последовательность-767, как изначально и хотела. Это была глупая злость, а еще бесполезная. Я старалась не бросить обвинения в лицо Майе, потому что нуждалась в ней.

– Как пароль может быть за пределами Сна? – спросила я.

– Мы не знаем, что это правда. Последовательность может привести к другой части Сна, которая открыта для всех. Ключи уже несколько раз пропускали, – ответила она.

– Почему именно Защитники? – разочарованно спросила я, зная, что вопрос бесполезен. – Их же примерно два процента от количества людей в мире. Как они разгадали код раньше нас?

– Это действительно хороший вопрос, Эйприл, – сказала Майя.

– Правда?

– Да, в смысле, может, это просто совпадение, либо одно из двух. Или они пустили ложный слух и просто имеют нас. Либо образ их мысли и то, как они видят Карлов, помогли им разгадать пароль.

– В смысле надо быть ксенофобским теоретиком бредового заговора?

– Может быть, да.

Я пришла в какой-то незнакомый парк. Люди бездельничали на зеленой травке. Там были баскетбольные площадки и старики, играющие в шахматы. Очень по-нью-йоркски.

– На чем Защитники зациклены, а ты нет? – продолжала Майя.

– Гм… на мне? Что я секретный космический пришелец? Они хотят, чтобы я сделала анализ ДНК, не верят, что мои родители существуют. Либо так, либо я предатель своего вида. Или то, что Карлы использовали меня все время и меня специально выбрали как подсадную утку. Есть множество теорий заговора, Майя. Я их не читаю, потому что меня это бесит.

– Они думают, что Карлы тебя выбрали. А ты – нет?

– Именно. Смешно думать, будто они выбрали меня из восьми миллиардов людей на планете. Как будто я единственный милый и легковерный человек, которого можно сделать их миссионером.

– Эйприл, серьезно?

– Что – серьезно?

Она не ответила, чувствуя, что мы ступили на зыбкую почву, поэтому я просто продолжила разговор:

– Хорошо, да, Карл меня спас. Он больше никого не спас. – Я старательно опустила тот момент, что правая рука голливудского Карла спасла меня и от пули убийцы. – Они дали мне Сон, к которому никто другой не имел доступа. Я поняла, я…

Я не могла закончить это предложение.

– Да, ты.

– Боже, да у меня мурашки гребаные бегают. Защитники твердят это с первого дня, и мне тошно, что они правы.

– Тебе тошно, что инопланетная раса выбрала тебя своим посланником? Что они сочли тебя достаточно особенной, чтобы дать уникальные знания и спасти? – Она сказала это немного насмешливо – мол, конечно, мне нравилось быть особенной.

– Да! Ясно? Я ненавижу это! – Я внезапно разозлилась. Мы все-таки встали на зыбкую почву, и теперь нам пришлось с этим бороться. – Ненавижу сейчас и возненавидела в первый же момент, когда подумала об этом. Мне тошно, что они спасли меня и позволили всем этим людям умереть. Тошно, что вся эта хрень на меня навалилась! – Я повысила голос, но это был Манхэттен – люди здесь все время кричат в телефоны.

– Извини, ты права. Мне жаль, что я об этом не подумала. – Она сделала паузу. – Но ты не одна, у тебя есть поддержка. Хорошие друзья. Хорошие люди. Конечно, я люблю Энди, а Миранда и Робин тоже кажутся милыми.

Я отчаянно не хотела лезть в дебри того, что произошло ранее, поэтому просто сказала:

– Я не знаю, что делаю, Майя.

– Ох, Эйприл. – Она вздохнула.

– Да уж. Я точно знаю, как все испортить.

– Да, знаешь, – согласилась она.

Эти слова должны были лечь на меня грузом, но по какой-то причине мне стало легче. Какое-то время висела тишина. На момент я забыла, что нахожусь в центре бурной политической интриги, и просто стала дерьмовой бывшей девушкой. Это было даже как-то мило. Я рассмеялась.

– Ладно. – Я вернулась к главной теме: – Итак, Карлы действительно выбрали меня, и они действительно относятся ко мне иначе, нежели ко всем остальным в мире. Как это могло помочь Защитникам решить Последовательность-767?

– Я не знаю, Эйприл, – сказала она немного удрученно. Я не знала почему. Возможно, потому что мы уже почти заговорили о чем-то другом, и опять же я не позволила этому случиться. – Думаю, Карлы выбрали тебя не из-за того, кем ты была, а из-за того, кем ты могла стать.

– Спасибо, хотя я не уверена, нравится ли мне то, кем я стала.

– Может быть, с тобой еще не все закончено.

На это я не ответила.

– Эйприл, я никогда не переставала быть одержимой… – И тут Майя остановилась.

Я терпеливо и молча ждала, пока она закончит предложение.

Но потом вспомнила, что не могу ждать, мне надо решить Последовательность-767.

– Одержимой мной! – сказала я.

– Нет, я не это имею в виду. Я думала, что смогу оторваться от всей этой странной ситуации, но после того, как ты ушла, я просто бросилась в нее с головой. Я солгала, когда сказала, что мне просто понравился Сон. Мне нужно было стать частью этого. Я думала, что я лучше тебя, но оказалась точно такой же одержимой, просто по-другому.

Я позволила ей закончить, потому что это было важно и одновременно мучительно.

– Хорошо, но я не об этом. Я имела в виду, что Защитники одержимы мной. У них тысяча теорий заговора, Майя. Они знают обо мне все. Каждый мой шаг, каждый постер на заднем плане каждого видео. Все публичное, что я когда-либо делала в своей жизни!

– И?

– Шестой ряд, – сказала я. – Я сидела в нем в ту первую неделю, когда летела на встречу с Дженнифер Патнэм и вечернее шоу. Меня повысили, потому что у нас с каким-то парнем совпали талоны. Это был мой первый раз в бизнес-классе. Это был самолет 767. Это был шестой ряд.

– Шесть, как число майя на хвосте 767-го?

– Да, и мой маленький телевизор был сломан. Или я подумала, что он сломан. На экране были строки какого-то странного кода!

– Вроде?..

– Вроде шестнадцатеричного кода.

– Но как Защитники это выяснили? Как это проглядели мы?

– ПОТОМУ ЧТО Я, БЛИН, САМА ЭТО ЗАПОСТИЛА, МАЙЯ! ПРОКЛЯТЬЕ!