Краем глаза я видела, как пульсируют стены мусоросжигателя, точно это живой организм. Они сжимались, и мои легкие сжимались в ответ. Страх пробирал до костей, на коже выступил холодный пот, платье промокло и липло к телу.

Варин безостановочно мерил шагами комнату, топая в такт моему колотящемуся сердцу. Я приникла к маленькой вентиляционной решетке в дверце, но увидела только размытый силуэт.

– Перестань, – зашипела я сквозь решетку. – Я отсюда чувствую, как ты волнуешься. Веди себя естественно.

– Естественно? – зашипел он в ответ. – Возможно, сейчас сюда войдет человек, устроивший четыре убийства. Возможно, у меня в руках единственная улика против него. А ты решила спрятаться в печке. И как тут вести себя естественно?

Меня охватило знакомое чувство, будто я в капкане. Темно и тесно… все, как в моих кошмарах. Меня захлестнула волна воспоминаний, и к горлу подкатила тошнота. Пещера. Соленый запах крови и морские брызги. Влажный воздух, мои судорожные всхлипы. Беспомощное тело отца у меня на коленях.

У меня затряслись руки, и металлическая дверца заходила ходуном.

– Киралия? – позвал Варин. – Как ты там?

– Прозвучало почти заботливо, – ответила я, хватая ртом воздух и прижимая пальцы к решетке, чтобы почувствовать ветерок и напомнить себе о внешнем мире. О мире, куда я скоро вернусь. – Ты что, забыл, что ты из квадранта бездушных машин?

Как бы мне хотелось отключить эмоции и память!

Его ответную реплику заглушил звук открывающейся двери.

– Доброе утро, – поприветствовал он вошедшего.

Я прикусила губу и навострила уши. Быть может, заказчик обронит какие-нибудь ценные сведения.

– Сядь, гонец, – велел голос. Женский. Рассерженный. Определенно не эонийский.

– Да, мэм, – ответил Варин.

Раздался скрежет стульев по плитке.

Всего одна женщина? Ну и ну! Я ожидала, что за чипами и скрытыми в них секретами явится целый батальон. Впрочем… двое против одного… такой расклад мне определенно нравился.

– Прошу прощения за путаницу с футлярами, – сказал Варин, и, к счастью, его голос не дрогнул.

– Мои чипы у тебя?

– Разумеется.

Я услышала, как футляр скользит по металлическому столу. Сквозь решетку, как назло, ничего нельзя было разглядеть.

Футляр с щелчком открылся, и я затаила дыхание. Одно неверное слово – и Варину конец. Женщина, несомненно, была вооружена. За такую тайну вполне можно убить. Чьи-то раскаленные пальцы перебирали струны в моей груди, словно я была лудской гитарой. Нет, все-таки это была безумная затея.

– Четыре чипа, – сказала женщина. По одному на каждую королеву. – Интересно…

Молчание. Ну же, Варин! Сделай что-нибудь! Прояви присутствие духа. Прояви себя! Ты же не упустишь такой удачный момент? Это же был твой план!

– Все в порядке? – спросил он наконец. Смелее! У тебя получится. – Я мог бы справиться у начальства, если вы назовете адресанта. Но все должно быть на месте.

– Назову адресанта? – переспросила женщина.

– Да, того, кто отправил посылку. Если это не то, чего вы ожидали.

– Я ожидала именно этого, – сказала женщина. – А вот ты нет.

– Что, простите?

– Почему тебя так интересуют мои чипы? – спросила женщина. – Тебе платят за доставку, а не за расспросы и домыслы. Какая тебе разница, что на них записано?

Комната словно погрузилась под воду, так в ней стало тихо. В мусоросжигателе было невыносимо жарко. По моей скрюченной спине струился пот. Кто включил печь?

– Никакой, – ответил Варин срывающимся от волнения голосом.

– Эонийцы не лгут, – холодно заметила женщина. – Но ты лжешь мне прямо в лицо.

– Ну что вы! – запротестовал Варин, но вышло не очень убедительно. – То есть мне, конечно, немного любопытно…

– Любопытно? – рассмеялась она.

Судя по ее тону, это понятие было хорошо ей знакомо. А значит, она из Тории. Хоть бы не оказалась приятельницей Макеля!

Дверь хлопнула, и, решив, что женщина ушла, я вздохнула с облегчением. Узнали мы немного, зато Варин ее рассмотрел. Оставалось надеяться, что властям этого будет достаточно. Я уже собралась наружу, как раздался другой голос. Певучий. И такой знакомый.

– Помощь нужна?

– Макель! – удивилась женщина. – Я же сказала, что сама разберусь.

Торианская королева всегда мечтала упрятать Макеля за решетку. Я бы на его месте к дворцу на пушечный выстрел не подходила.

– Я просто не мог такое пропустить, – сказал он. Его голос, как всегда, был ровным и спокойным.

Какую роль он сыграл в убийстве королев? Может быть, он сам его и спланировал? Тогда почему послал меня за чипами? Да, он давно точил на королеву Маргариту зуб, но зачем же избавляться от остальных? В отместку за то, что не дали его родителям ГИДРу?

– Здравствуй, гонец, – сказал он. – Рад снова повидаться.

Видно, он был готов к этой встрече.

Я поежилась. Надо сидеть тихо как мышка. Ни звука. Варина уже не спасти, но для меня еще не все потеряно.

– Здравствуй, Макель, – мягко сказал Варин. Интересно, о чем он думал? Боялся ли за свою жизнь? Или страх, как и прочие чувства, в Эонии пресекали на корню? Почему его голос звучал так бесстрастно?

– Где Киралия? – спросил Макель.

– Кто такая…

– Не прикидывайся дурачком. Физиономия у тебя смазливая, но ты эониец, а эонийцы отнюдь не глупы.

– Не знаю, о ком ты говоришь, – ответил Варин. Прозвучало довольно искренне, но Макеля не так-то легко провести.

– Ее здесь нет, – сказала женщина. – Но парень что-то знает.

– Киралия сообщила тебе, что на чипах? – гнул свое Макель.

– Нет, она уперлась и ничего не рассказывала.

– А! Моя милая Кира, это в ее духе.

– Но гонец ими интересовался, – озадаченно сказала женщина. – Он знает.

– Да, – согласился Макель. – Они вместе их переписали. Я прав?

Я живо представила, какое у него сейчас выражение лица. Это выражение я видела изо дня в день, когда он выуживал информацию из тех, кто ее давать не хотел. И всегда с обаятельной улыбкой, которая внушала уверенность, что все будет хорошо. Надо только сделать, как он просит. Выложить всю правду. Довериться ему.

«Молчи, Варин», – мысленно умоляла я. Скажи он правду, станет только хуже. Макель использует его слова против него самого.

– Да, – ответил Варин. Внутри у меня что-то оборвалось. Ну почему он такой слабый? – Киралия пережила воспоминания заново, и я записал их на чипы. Таким образом, заказ был доставлен в том же виде, в каком его отправили. Сделка состоялась.

– Хм, – протянул Макель под знакомое бряцание колец. Должно быть, он соединил кончики пальцев. – Наивный смазливый эониец. Буду вежливым и сговорчивым, и мне все простят. Так ведь устроена жизнь в вашем квадранте? – Я вообразила, как с каждым словом его улыбка становится все шире. Он мастер искажать правду. Это его излюбленная игра. – Но сейчас ты имеешь дело не с эонийцами, а с торианцем. Ты имеешь дело со мной.

– К чему ты клонишь? – спросил Варин.

– По твоей милости я не укладываюсь в график, – сказал Макель. – А ждать я не люблю.

– Мне больше нечего тебе предложить, – сказал Варин.

– Точно?

Варин замялся.

– А давай заключим сделку, – предложил Макель. – Ты расскажешь мне, где Киралия, а я оставлю тебя в живых.

Я зажала рот рукой и постаралась дышать как можно тише. Со всех сторон подступала мгла, заволакивая глаза.

Хоть бы Варин вспомнил, что я говорила про Макеля. Его не обыграть. Выдаст Варин меня или нет, он в любом случае труп.

– Повторюсь: ждать я не люблю, – сказал Макель, постукивая пальцами по столу. – Поэтому выкладывай, где Киралия, пока я не вышел из себя. Это зрелище не для слабонервных.

– Я не знаю, где она, – сказал Варин. – Когда мы записали воспоминания, она ушла. Она не хотела больше иметь со мной дело. Как и с тобой.

Это в моем духе. Но Макель слишком хорошо меня знал.

– А что ты дал ей взамен?

Проклятье! Чтоб он сдох! Макель меня создал, поэтому ему в точности известно, как меня разрушить. Какая же я дура! Жадность и обман – его вторая натура. Как можно было ожидать преданности от этого порождения тьмы?

– Ты о чем? – спросил Варин дрогнувшим голосом.

Макель расхохотался, и я представила, как он заложил руки за голову, а ноги закинул на соседний стул. Картина маслом: человек, который владеет ситуацией.

– Что. Ты. Дал. Ей. Взамен, – отчеканил он. – Киралия ничего не делает даром. Сколько ее помню, она всегда была такой. Так что же она у тебя попросила?

Варин молчал. Макель глубоко вздохнул и продолжил:

– Я знаю о своих воришках больше, чем они сами. А Киру я изучил как свои пять пальцев. Когда мы познакомились, она была долговязой десятилетней девчонкой. На такую лишний раз не взглянешь. А кто она теперь? Сияющая звезда. Луна на чистом небосклоне. Солнце в ясный летний день. Просто загляденье. Даже ты, эониец, не мог этого не заметить. Но она отличается не только красотой. Что сделало ее такой, какая она есть? Конечно же, семья. – Он рассмеялся. – Не стану присваивать себе чужие заслуги, ведь все мы – дети своих родителей. Особенно Киралия. Быть может, узнав ее подноготную, ты перестанешь ее защищать.

Почему Варин не попросит его заткнуться? Вот трус!

– Киралия вся пошла в отца, – продолжал Макель. – Она, естественно, этого не замечает, но для окружающих это очевидно. То есть было очевидно. Отец и дочь оба невероятно упрямы. – В его голосе послышались металлические нотки. – Она говорила, что с ним стало?

Нет! Я прикусила губу. Не рассказывай ему. Замолчи!

Стены мусоросжигателя подернулись рябью. Мое лицо вспыхнуло. Перед глазами заплясали цветные пятна. Еще чуть-чуть – и я потеряю сознание.

– Нет, – ответил Варин. – Она сказала, что у нее было счастливое детство.

– Было? – повторил Макель. – Верно, было. Пока она все не испортила. – Он выдержал драматичную паузу. Недоносок! Как же он упивался этим своим маленьким спектаклем! – Киралия очень похожа на отца: такая же умная, смелая, целеустремленная. Но семейное дело никогда ее не интересовало. Вместо зова моря она слышала призыв «Свай». – По голосу было ясно, что он улыбается. – Но отец не сдавался и часто брал ее с собой в Архею в надежде пробудить в ней любовь к морю. Во время одного такого плавания Киралия решила сделать так, чтобы отец поставил на ней крест и позволил быть кем хочется.

Я заткнула уши. Мне было больно слушать. Больно вспоминать. Но я не могла заглушить ни голос Макеля, ни воспоминания об испуганном, окровавленном лице папы.

– Но как же заставить людей, которые всю жизнь тебя холили и лелеяли, поставить на тебе крест? – спросил Макель.

Варин ничего не ответил.

– Надо обратиться к тьме, – объяснил Макель. – Показать им, что до тебя уже не достучаться. Что тебя уже не спасти.

Нет… Я задыхалась. Казалось, мои легкие забиты каменной крошкой.

– Отец доверил Киралии штурвал, – рассказывал Макель. Когда он наконец прекратит? – Видно, думал, что уже наставил ее на путь истинный. А потом заметил, что они плывут прямо на скалы.

Я зажмурилась, но стало только хуже: слова Макеля оживали у меня в голове и превращались в ужасные картины.

Я хотела всего-навсего чиркнуть бортом о камни, повредить лодку ровно настолько, чтобы ее нельзя было починить. Но я не знала, каким сильным может быть море. Да и откуда мне было знать, если все родительские уроки я пропускала мимо ушей?

С оглушительным треском мы врезались в скалы.

Никогда не забуду выражение папиного лица. Он до смерти боялся. Меня.

Рассказ Макеля близился к завершению:

– Родители хотели сделать из нее морячку, но море ей ненавистно. У Киры были свои планы на будущее, а мистер Коррингтон просто оказался у нее на пути.

Его послушать, так я нарочно покалечила отца. Но это совсем не так! Я хотела избавиться от того единственного, что мешало им двигаться дальше. Оставшись без лодки, они бы поняли, что я могу помочь им, обеспечить их – если только они мне позволят.

Кто бы мог подумать, что я принесу родителям столько страданий, и телесных, и душевных…

– А что стало с ее отцом? – спросил Варин.

– Он в коме, и жить ему осталось несколько недель. Ему поможет только ГИДРа, но королевы не станут тратить лекарство на отца воровки, – произнес Макель ледяным тоном.

Как же мне хотелось посмотреть на лицо Варина! Разочаровался ли он во мне? Выдаст ли мое укрытие, зная, что я угробила семейное дело и сломала жизнь отца? Бросит ли меня на произвол судьбы, отправившись за ГИДРой в одиночку?

– И зачем ты мне все это рассказываешь? – напряженно спросил Варин.

– Эонийцу нечего делать с такой, как она, – мягко увещевал Макель.

– Скажи, где она, – вставила женщина, – и мы оставим тебя в покое.

Затаив дыхание, я ждала, когда Варин меня заложит. Я бы даже не стала его винить.

– Я же сказал, она ушла, как только мы записали воспоминания, – повторил Варин.

Радоваться было рано. Я ждала, что будет дальше.

– Макель, мы тратим время, – раздраженно сказала женщина.

– Я и так знаю, где Кира, – сказал Макель.

– Но откуда? – растерялась она.

Макель рассмеялся.

– Как я уже сказал, ее повадки мне хорошо известны. Я сам ее обучил. Вылепил своими руками. Она моя фарфоровая куколка.

Я замерла. От сажи першило в горле и хотелось чихать.

– И где же она? – спросила женщина.

Раздались шаги.

– Киралия не оставит жертву без присмотра, – медовым голосом произнес Макель.

Я поняла, что все это время он со мной играл, и меня прошиб холодный пот.

– Довольно загадок, – не выдержала женщина. – Где она?

– Я отвечу на твой вопрос, но прежде хочу проследить, чтобы после нас не осталось следов. Гонец! – самодовольно произнес он. – Положи пустой футляр в мусоросжигатель и включи его.

У меня пересохло во рту.

– Гонец! – повторил Макель. – Ты меня не слышал?

У Варина был выбор: либо сказать, где я прячусь, либо придерживаться своей версии и сжечь меня заживо. Может, он будет только рад от меня избавиться, зная, что я это заслужила? Нет, эонийцы не способны причинять другим вред.

Я откинула вверх дверцу мусоросжигателя.

– Привет, Макель. Скучал?