«Жду тебя в купальне».

Развернув записочку, оставленную у нее под подушкой, Стесса пришла в полный восторг. Это был изящный наклонный почерк Лайкера. Она уже несколько недель не получала от него тайных посланий.

Переписка завязалась еще в школе. Это было что-то вроде игры. Правила запрещали оставлять послания в одном и том же месте или там, где их мог обнаружить кто-то другой. Порой им не везло, и записки находили, но они никогда не подписывались, поэтому их никто не разоблачил. В те годы переписка стала для нее спасением. Тайна внутри тайной жизни.

В девять лет Стесса узнала, что однажды ей придется покинуть дом и взойти на лудский престол. При мысли о расставании с родителями по ее щекам заструились горячие слезы. Слезы, которые никак не желали останавливаться, даже когда она пришла в школу. Ее соседом по парте был Лайкер.

Когда она вернулась домой и расплела косички, из волос выпала записка:

«Почему ты грустишь?»

На следующий день Лайкер нашел в левом ботинке смятый клочок бумаги. Он ума не мог приложить, как Стессе удалось его туда запихнуть. Но то послание он не забудет никогда.

«Я – наследница лудского престола».

Он разыскал ее и вытер ее слезы рукавом своей рубашки.

– Выше нос, – сказал он. – Ты все та же Стесса. Ты по-прежнему мой лучший друг.

Она повисла у него на шее и разрыдалась. Между всхлипами рассказала о Королевских законах, о том, что ей придется оставить прежнюю жизнь и никогда не оглядываться.

Он крепко обнял ее и пообещал, еще не понимая, как трудно будет сдержать слово:

– Я поеду с тобой. Ты никогда от меня не отделаешься.

Она улыбнулась, показав щелку между зубами.

А когда их дружба переросла в любовь, записки стали играть еще более важную роль.

Родители предупреждали Стессу, что чем сильнее будут ее привязанности, тем труднее будет уехать. Но они ничего не понимали. Каждый раз, когда она вспоминала, что ей придется расстаться с домом, с друзьями, с родней, у нее начиналась истерика. Только Лайкеру с его шутками-прибаутками под силу было ее успокоить.

Все обращались со Стессой как с будущей королевой, один Лайкер относился к ней по-прежнему. Как к обычной девушке, которая хочет сидеть у канала и сочинять музыку. Разряжаться в пух и прах, наводить марафет, ходить на вечеринки. Наслаждаться жизнью, полной красок, смеха и любви.

И конечно, рядом должен быть он. Лайкер тоже считал, что мир существует для удовольствия. Он был душой компании и неуемным фантазером, а каждое его прикосновение было наполнено нежностью и теплотой. Его работы украшали множество улиц, поэтому она чувствовала его присутствие, даже когда гуляла одна.

Когда Стессе было пятнадцать, ее родная мать, королева Лудии, умерла. Стесса скрепя сердце уехала, и Лайкер был безутешен. Она поклялась, что разлука будет недолгой. Она придумает, как его вернуть.

На первых порах Стесса сама писала себе записки и прятала по всему дворцу, притворяясь, что они от него. Это было большим утешением, пока она не осознала, что, возможно, никогда уже не увидит его летящий почерк, никогда не услышит его смех, никогда не возьмет его за руку.

Стесса не была склонна к насилию. Да и к жестокости. Но ради воссоединения с возлюбленным ей пришлось поступить жестоко. Всего один раз.

Она быстро сообразила, что ближе всех к королеве ее советник. Он почти не покидает ее. Стессиному советнику Димитрию уже перевалило за семьдесят, и ему давно пора было на покой. В столь преклонном возрасте болезнь не вызовет подозрений, рассуждала Стесса, перебирая косметику, которую ей позволили взять во дворец. По большей части это были совершенно безвредные средства из растений и минералов. Но была среди них и краска для волос, которую, согласно ярлычку, нельзя принимать внутрь. Стесса не знала, какая доза подействует, и для верности вылила Димитрию в бокал половину бутылочки.

Она всего лишь хотела, чтобы он занемог. Но откуда же ей было знать, что в краску добавляют пиковые ягоды, ингредиент самых сильных чистящих средств?

Димитрия поместили в медицинский центр, и после обследования врачи предположили, что долго он не протянет. К несчастью для Димитрия, они ошиблись. Уже много месяцев он был прикован к постели и харкал кровью, пока его родные пытались получить для него ГИДРу. Но его случай был не самым серьезным, поэтому ему придется подождать до следующего года, а может быть, еще пару лет.

Стессу так терзало чувство вины, что она днями напролет не покидала своих покоев. Все подумали, что она просто переживает за старика, который был добр к ней, пока она осваивалась в новой роли. Когда сестры-королевы напомнили, что пора выбрать нового советника, Стесса попросила кого-нибудь помоложе, чтобы ситуация с Димитрием не повторилась. Королевы отнеслись к этому с пониманием, особенно Маргарита, которая сразу прониклась к Стессе симпатией.

Стесса записала обращение, в котором просила лудов, желающих попробовать себя в политике, явиться во дворец. Она помнила, что любимый ждет от нее знака. Кандидаты в советники прибыли уже через несколько дней, и первым из них был Лайкер. Она даже не сразу узнала его, а когда узнала, испытала настоящее потрясение. Татуировки были спрятаны под длинными черными рукавами, а сам он поблек, превратился в тень. И все-таки он был здесь. Когда их взгляды встретились, его лицо просияло.

Стесса целую неделю тянула с выбором, якобы оценивая всех претендентов, после чего объявила, что должность достанется Лайкеру. Обосновавшись во дворце, он быстро наверстал упущенное: первую же записочку Стесса обнаружила в своем троне, между мягким подлокотником и деревянной рамой.

И хотя они почти все время проводили вместе, Лайкер по-прежнему оставлял ей послания, чтобы напомнить, что всегда будет рядом. Что она все та же Стесса. Девушка, которую он любит.

Однако спустя несколько месяцев записки прекратились. Стесса боялась, что, ощутив вкус власти, Лайкер потерял к ней интерес, но все оказалось куда проще: он обнаружил, что охрана проверяет мусорные корзины, и решил больше не рисковать. Зато ночами выводил слова любви пальцами на ее коже. Так их никто не увидит.

Интересно, зачем он попросил о встрече? Насколько ей было известно, убийцу пока не нашли, и дворец до сих пор был закрыт.

Купальня располагалась в дальнем конце здания. Лучшего места встречи и не придумаешь. Там ее никто не станет искать, ведь всем известно, что луды не умеют плавать. Вся Лудия была пронизана мелкими петляющими каналами, где жарким летним днем можно поболтать в воде ногами. Купаться луды не любили. Чтобы освежиться, вовсе не обязательно мочить прическу и портить макияж. Да и как показаться на людях без одежды и украшений? Вода делала тебя невзрачным, а значит, была врагом.

Купальня напоминала позолоченную пещеру. Вокруг одного большого бассейна располагалось несколько маленьких, и все были выложены золотой мозаикой. Большой бассейн был самым глубоким, и ближе к середине его дно темнело, окрашиваясь в густой янтарный цвет.

«Красиво», – подумала Стесса. Разглядывая зеркальную водную гладь, она вспомнила лудские каналы, в которых отражались разноцветные домики, стоящие на берегу. Теперь ясно, почему Лайкер позвал ее именно сюда.

До этого Стесса была в купальне всего раз, в день своего приезда, когда Димитрий водил ее по дворцу. Старик надеялся, что она быстрее привыкнет к жизни в золотой клетке, если узнает про все ее удобства. Но ни купальня, ни другие залы не вызвали у нее интереса. Она скучала по родителям. По Лайкеру. Спрашивала себя, как будет без них жить.

Теперь же она с любопытством разглядывала мерцающие бассейны, гадая, часто ли сюда заглядывают другие королевы. Было так жарко, что по ее спине заструился пот. Ее будто закутали в толстое одеяло. Пол сильно нагрелся, и в поисках прохлады она подошла к большому бассейну.

Сняв чулки и туфли, она села на бортик и с блаженным вздохом медленно опустила ноги в воду. Ей сразу же захотелось окунуться. Она вся взмокла, багровое платье прилипло к телу, а макияж потек, словно с нее сползала старая кожа.

Лайкер задерживался. Это было на него не похоже.

Проскользнуть мимо охраны стало сложнее, но Стесса привыкла бегать на свидания прямо под носом у королев. Их никто так и не засек. Кроме Айрис, разумеется, но та обещала унести их тайну в могилу.

Однажды за ужином Айрис взяла у Стессы с тарелки сдобную булочку. Для такой хрупкой женщины у нее был поистине волчий аппетит. Надломив воздушный белый хлеб, она обнаружила внутри анонимную записку с указаниями ровно в полночь спуститься в бальный зал.

Так она и поступила. Когда, шепча имя возлюбленной, навстречу ей вышел Лайкер, Айрис все поняла.

Поначалу она пришла в ярость. Кричала, ругалась и хмурила брови. Стесса убеждала ее, что это не просто интрижка, что они с Лайкером вместе уже давно.

– Ты преступила Королевские законы, – сказала Айрис. – Ты слишком молода, чтобы осознавать всю их важность. Их нельзя нарушать, когда тебе заблагорассудится.

«Я уже достаточно взрослая, чтобы знать, чего хочу», – хотела возразить Стесса, но промолчала. Айрис и так считала ее безрассудной. Нужно было доказать архейке, что Лайкер не мимолетное увлечение, а любовь всей ее жизни.

– Пойдем со мной, – сказала Стесса и повела Айрис в свои покои. Лайкер молча последовал за ними.

– Нашла время наводить красоту, – сказала Айрис, когда Стесса подошла к заставленному флакончиками туалетному столику.

Стесса открыла жестяную баночку, где хранились тысячи клочков бумаги.

– Вот, смотри, – сказала она, высыпая их на пол, как конфетти.

– Ты их все сохранила? – изумился Лайкер. Везти записки во дворец было опасно, но Стесса хотела взять хотя бы частичку Лайкера с собой, уж очень ей было одиноко. К тому же у него был такой красивый почерк. Такой выразительный. Как стихи, на которые ему больше нельзя было тратить время.

– Что это? – спросила Айрис, присаживаясь и разворачивая одну бумажку.

– Письма от Лайкера. – Стесса с улыбкой разглядывала разорванное на тысячи кусочков признание в любви. – Все началось, когда мы были детьми.

Айрис не отвечала, подбирая одну записку за другой и водя пальцами по строчкам. Некоторые были совсем не предназначены для чужих глаз, но как еще было достучаться до суровой архейской королевы?

Спустя некоторое время Айрис посмотрела на нее и сказала:

– Стесса, мне очень жаль.

У Стессы душа ушла в пятки. Не сработало. Айрис не тронула история их любви. Она донесет на них, и Лайкера вышвырнут из дворца.

– Мне жаль, что тебе пришлось так нелегко. – В глазах архейки вспыхнул огонек. – Разлука приносит много страданий. Но почему нам нельзя жить с теми, кого мы любим? Мы же королевы. – Она взяла Стессу за руку. – Я вас не выдам.

Сначала Стесса подумала, что под «теми, кого мы любим», Айрис подразумевала свою семью, но на следующий день за ужином кое-что заметила. Один взгляд на Кору, и архейская королева преображалась: ее лицо светлело, в глазах появлялся блеск. Но когда она поворачивалась к советнице, все это исчезало. Конечно, можно было предположить, что Айрис любит Кору как сестру, но Стесса слишком хорошо знала этот взгляд. Так смотрел на нее Лайкер. С любовью и вожделением.

После ужина Стесса незаметно проследовала за Айрис и притаилась неподалеку от ее покоев. Ей просто необходимо было докопаться до истины. Хотя Айрис обещала молчать, из всех королев она слыла самой ревностной блюстительницей закона. Долго ждать не пришлось. Через полчаса к ней постучалась Кора. Стесса поверить не могла, что обе королевы нарушили закон, но, если подумать, это было ей только на руку. Следующим утром она вызвала Айрис на откровенный разговор.

А две недели спустя произошло убийство.

Стесса вытерла пот со лба и с раздражением посмотрела на измазанную в белом креме ладонь. Придется поправлять макияж. Она сполоснула руку, и крем растворился.

В это мгновение открылась дверь. Стесса расправила плечи.

– Опаздываешь, – игриво сказала она, не оборачиваясь. – Я не люблю, когда меня заставляют ждать.

Ответа не последовало, и она в досаде оглянулась, но увидела вовсе не Лайкера.

– Ой! Я думала, это мой советник. – Она поднялась на ноги. – Что ты здесь делаешь? И…

Но не успела она закончить, как ее ударили в грудь. Она отлетела назад и бултыхнулась в воду.

Возмущение от того, что ее толкнули в бассейн, да еще при полном параде, быстро сменилось ужасом. Стесса оказалась на большой глубине. Барахтаясь, она потянулась к бортику.

– Спасите! – закричала она. – Я не умею плавать!

За ней нырнули, но вместо того, чтобы подать руку, обхватили за талию и потянули вниз.

Стесса взвизгнула и набрала полный рот воды с привкусом химикатов. Перед глазами встало лицо Димитрия. Она попыталась выплюнуть воду, но наглоталась еще больше. Замахала руками и ногами, пытаясь удержаться на плаву. Задела убийцу. Хватка ослабла. Пользуясь моментом, подгребла к бортику. Заскребла черными ногтями о золотую мозаику.

Хотела было позвать на помощь, но ей зажали рот. Сильные, натренированные руки обхватили ее со спины. Шансов не было.

Она изо всех сил сопротивлялась, но быстро устала. Вода сомкнулась над ее головой. Корона пошла ко дну. Она попыталась поймать ее. Вскоре перестала различать, где верх, а где низ. Повсюду золото. И бесстрастное лицо убийцы.

В груди, в горле, в носу вспыхнули очаги пламени, руки и ноги налились свинцом.

Нет! Нет! Как же так? Она же такая юная. Такая красивая. Такая влюбленная. У нее впереди целая жизнь. Почему с ней так обошлись?

Упершись во что-то твердое, она посмотрела наверх. Ноги убийцы упирались ей в плечи, придавливая ее ко дну. Она дернулась, пытаясь высвободиться, но тщетно.

Охваченные огнем легкие содрогнулись, и к поверхности поднялась последняя струйка пузырьков. Стессу отпустили, но было уже поздно.

Как же ей хотелось оставить Лайкеру записку…