Глава 18

Спустя три дня главный констебль Грейтон стоял, опираясь о каминную полку, в «Зале фей». В креслах перед ним разместились судья Хоуксли и миссис Дримлейн, на стульях чинно сидели мисс Хаддон и мисс Вортекс.

Грейтон говорил с горячностью, то и дело резко взмахивая сжатым кулаком правой руки.

– Мне жаль разочаровывать вас, милые дамы, но я полностью согласен с моим другом Хоуксли. Вы посрамили моих констеблей, нашли убийцу, да не одного, а целых двух, пусть один из них, вернее, одна, уже не находится на этом свете. И все же для адвоката Годфри Уорренби история с дневником миссис Алисии Дримлейн будет лишь детской загадкой. Он с легкостью убедит присяжных, что дневник – подделка или домыслы сумасшедшей, покончившей с собой на почве своих фантазий. Конечно, обнародование дневника испортит репутацию всей семьи Уорренби, от Годфри и Теобальда отвернутся знакомые, но семья Блантвиллов уже пережила нечто подобное, и непохоже, чтобы они сильно из-за этого огорчались. Им достаточно продать поместье и переехать в новые места, где вся эта история будет казаться лишь сплетней, домыслами завистников.

– Но что же, что же делать? – миссис Дримлейн подалась вперед, ее глаза блестели от слез досады.

Точно так же она три дня назад расспрашивала судью Хоуксли. Прочтение отрывков из дневника и формулирование правильных догадок заняло у Хоуксли куда меньше времени, чем у трех дам, он ведь не делал паузы на проливание слез и изумленные вскрики. Хотя и был потрясен не меньше остальных.

После того как мисс Вортекс, принявшая решение не щадить себя ради поимки убийцы, рассказала Хоуксли о своем романе с Теобальдом, судья некоторое время раздумывал, а потом сказал то, что сейчас повторял Грейтон. Арестовать Годфри, имея на руках лишь дневник Алисии, никак невозможно. Грейтон не посмотрел бы ни на богатство, ни на положение семейства Уорренби, братьев никто в округе не любил, но у него не было решительно никаких оснований.

– Нельзя допустить, чтобы он остался безнаказанным! – горячилась миссис Дримлейн, а обе девушки согласно кивали. – Иначе ничего не изменится! Теобальд продолжит заводить романы, а его брат – убивать несчастных девушек! Если бы только Тео сам догадался о том, что произошло с мисс Грин и мисс Морвейн!

– А вот это идея, заслуживающая внимания! – оживился Грейтон. – Мы могли бы сообщить всю правду Теобальду…

– И надеяться, что он своей рукой совершит правосудие и убьет Годфри? – Судья Хоуксли безнадежно развел руками. – Это не то, на что должны рассчитывать полиция и суд!

– Я думаю, что можно попросить Тео рассказать брату о некой девушке, ожидающей ребенка Теобальда. Вполне естественно, что подобная новость приведет его в прекрасное расположение духа, что у будущего отца возникнет желание поделиться счастливым известием с младшим братом! – пояснил Грейтон.

– И что потом? – Хоуксли немного оживился, вполне удобно чувствуя себя в кресле, заменившем то, в котором нашла свою гибель Дженни Морвейн.

– Я поставлю своих полицейских следить за Годфри Уорренби днем и ночью, а также за его камердинером и другими слугами, которых Теобальд сможет назвать заслуживающими доверия Годфри. Рано или поздно он сделает попытку уничтожить угрозу его планам, и мы схватим его с поличным!

– Но у вас должна быть девушка, которая сыграет роль приманки! – заметила миссис Дримлейн. – Или это будет переодетый констебль?

Никто не улыбнулся. Старая дама была права, судья и главный констебль, увлеченные охотой и рыбалкой, прекрасно понимали, что для удачи их замысла нужна наживка.

– Такая девушка есть!

Внезапно прозвучавшие слова Бет заставили всех четверых посмотреть на нее. Она же смотрела на Грейтона.

– Я уже замешана в этой истории, мои записки к Теобальду мог прочесть его брат, так что моя жизнь уже под угрозой, – ее голос был неровным от волнения, но вполне решительным. – Будет странно, если у Теобальда вдруг появится еще одна возлюбленная, в конце концов, он не так красив, как мистер Блантвилл, и не так молод, как его сын.

– Вы сознаете всю опасность вашего предложения? – без промедления спросил Грейтон. – Весь огромный риск, которому вы подвергнете свою жизнь, если убийце каким-то образом удастся ускользнуть от слежки или нанять человека, за которым и вовсе никто не будет следить? Я, разумеется, буду тщательно охранять вас, даже сам, если понадобится, но все же, все же… Всегда случается нечто непредвиденное, способное разрушить любой идеальный план!

По тому, с каким чувством главный констебль произнес эту речь, Кэтрин поняла, насколько Грейтон на самом деле был бы рад, если бы Бетси согласилась. Случайно ли он заговорил о подставной жертве? Не ожидал ли, что все закончится именно так?

Миссис Дримлейн, похоже, подозревала то же самое. Ее взгляд, обращенный к Грейтону, стал суровым:

– Вы не должны принимать самопожертвование этой девушки! Благодарности – всего лишь слова, когда речь идет о жизни!

– Я вполне отдаю себе отчет в том, какую ответственность собираюсь взять на себя! – огрызнулся Грейтон. – Если бы у меня был какой-то другой выход, я, разумеется, использовал его!

– Не стоит спорить из-за меня, – с обычной резкостью вмешалась в эту перепалку Бет. – Вряд ли я буду бояться сильнее, чем боюсь теперь. И я сделаю все что угодно, чтобы избавиться от этого страха и избавить от него других девушек, даже если они о нем не подозревают!

– Вы очень благородны, мисс Вортекс, – судья Хоуксли сидя поклонился Бетси. – Уверен, вами двигает не только желание избавиться от своих страхов и зажить спокойной, безопасной жизнью, но и чувство справедливости, голос совести, требующий наказать убийцу!

Бет покраснела от этой похвалы и не стала ни спорить, ни опровергать слова судьи.

– Что ж, давайте продумаем наш план, – подвел итог переговоров главный констебль Грейтон. – На то, чтобы подготовить моих констеблей, уйдет день или два, после этого я поговорю с Теобальдом.

– Я не думаю, что он сможет достоверно изобразить радость, когда будет знать, что смотрит в глаза убийцы своих возлюбленных и неродившихся детей. Подумайте только, что ему пришлось пережить, когда он узнал о смерти сперва мисс Грин, а через несколько месяцев – мисс Морвейн! – возразила миссис Дримлейн. – А сколько было таких девушек до него?

– Теобальду следовало бы не менять любовниц так часто! – рассердился Грейтон. – Если его брат и прежде убивал девушек, с которыми он встречался, ему следовало бы давно догадаться, кто является причиной его несчастий!

– Не удивлюсь, если он догадывался, – упрямо возразила почтенная леди. – Может быть, он не хотел скандала и предпочитал заводить новые романы, надеясь скрывать их от брата, нежели погубить всю свою семью, разоблачив преступника.

– В благородных семействах случаются порой ужасные вещи, тщательно скрытые за нарядными дверьми особняков, – поддержал ее судья. – Но что вы предлагаете делать, как поступить?

– Мы уже обсуждали это с моими юными подругами. Мисс Вортекс может написать Тео о том, что ждет ребенка, и назначить свидание в домике, где они встречаются. Мы подозреваем, что Годфри удается читать письма, предназначенные брату. Он, без сомнения, подкупил слуг Теобальда и не оставляет без внимания ни единого шага, сделанного Тео.

– Я понял вас, – главный констбель Грейтон тут же загорелся новой идеей, да и Хоукли встретил ее благосклонно.

– В самом деле, поступить так, как вы советуете, будет весьма разумным. Годфри ничего не заподозрит, если его брат будет вести себя как обычно. Остается только обеспечить засаду в домике мисс Вортекс и не спускать с нее глаз во всех других местах – что, если преступник захочет настигнуть ее где-то еще, там, где ему покажется более удобным и безопасным?

Слова судьи нашли одобрение у Грейтона, и оба джентльмена откланялись, чтобы все продумать без леди, которые, хоть и оказали расследованию неоценимую никакими мерками помощь, все же могли помешать благородным мужам творить историю.

Эту и последующие две ночи Бет провела в комнате Кэтрин. Девушки спали на одной кровати, тщательно заперев окна и дверь, а миссис Дримлейн под предлогом своей бессонницы то и дело прогуливалась по коридору, имея при себе колокольчик, чтобы позвонить в случае чего. Мистеру и миссис Лофтли пришлось сказать, что мисс Вортекс скрывается от кредиторов своего отца, и добрые супруги были рады приютить бедняжку. В проулке напротив «Охотников и свиньи» и на заднем дворе дежурили констебли, за подъездной аллеей и садовой тропинкой в поместье Уорренби также следили полицейские.

Грейтон попросил выделить ему людей в соседних городках графства и, после некоторых колебаний, сообщил о своем плане в Лондон. Ему не хотелось отдавать лавры столичному начальству или, хуже того, быть осмеянным, если окажется, что все предположения, сделанные старухой и двумя девицами, окажутся ошибочными. Но Грейтон не был глуп и самонадеян и хорошо понимал, когда следует действовать самому, а когда незазорно просить помощи.

К его тайной радости, из Лондона не прислали соглядатая, лишь некоторые более или менее полезные инструкции и требование держать весь план в секрете, чтобы не скандализировать приличное общество. Этим требованиям главный констебль Грейтон охотно готов был следовать.

Наконец, по его мнению, все было готово. Бет и Кэтрин одинаково побледнели от нетерпения, того и гляди, круглые щечки мисс Хаддон станут такими же острыми, как у мисс Вортекс, грустно пошутила миссис Дримлейн утром решающего дня.

Бетси в сопровождении Кэтрин тайком прошмыгнула в домик, снятый Теобальдом, и нашла там две записки с предложением устроить свидание не позднее начала будущей недели – супруга Теобальда как раз уехала на несколько дней навестить кузину.

Бет краснела, читая в присутствии Кэти эти записки, и Кэтрин чувствовала себя неловко, но совместные переживания и планы сблизили девушек. А Кэти к тому же сильно повзрослела за прошедшие месяцы и, пусть и не по своей воле, становилась все менее легкомысленной, что обрадовало бы ее мать и озадачило бы отца.

В крошечной комнатке, где были, однако, удобные и красивые кресла и столик, Бетси написала письмо Теобальду Уорренби, в котором в своей обычной резковатой манере сообщала, что предмет их сделки появится на свет примерно через восемь месяцев. Обсудить все подробности, имеющиеся на текущий момент, Бет предлагала во время встречи в этом милом домике. В любой подходящий для этого вечер, она будет ждать каждый день!

Девушки вместе отнесли письмо на почту и благополучно вернулись в «Охотников и свинью», где весь вечер рассуждали о том, как вести себя Бет, если сперва к ней явится восторженный Теобальд Уорренби.

Миссис Лофтли уже не раз ворчала на обеих помощниц, проводивших, по ее мнению, слишком много времени за разговорами между собой и с миссис Дримлейн. Даже визиты судьи Хоуксли и главного констебля Грейтона не оправдывали безделья теперь, когда с наступлением весны количество постояльцев в «Охотниках и свинье» хоть немного, но все же увеличилось. И кое-кто из них желал пощекотать свои крепкие нервы, повстречав привидение мисс Морвейн. В «Зале фей» теперь пила чай не только миссис Дримлейн.

На следующий вечер, по мнению Грейтона, кто-либо из братьев Уорренби уже должен был прочесть письмо мисс Вортекс.

Бет направилась в свое гнездышко ожидать любовника или убийцу, один из полицейских спрятался в чулане, другой затаился в крошечном дровяном сарае, а третий занял место у чердачного окна, чтобы сверху увидеть появление гостей.

Кэтрин весь вечер не находила себе места, да и ночью не смогла заснуть, как и миссис Дримлейн. Во всем городе лишь они двое, кроме полицейских и судьи Хоуксли, знали о том, какое томительное, опасное ожидание скрывается за высоким забором домика, расположенного рядом с богадельней.

Наутро Бет появилась в обычное время, чтобы занять место за конторкой. Она тоже не выспалась и выглядела бледнее и напряженнее, чем обычно. В середине дня, когда миссис Лофтли ушла на чаепитие к сестре викария, куда ее, к ее радости, снова стали приглашать, а мистер Лофтли сам пошел вздремнуть, Кэтрин отпустила Бет немного поспать в своей комнате.

Сама она засыпала прямо за конторкой, рука с карандашом бесцельно скользила по бумаге, рождая на желтоватых листах непонятные завитушки и странные узоры.

Стук входной двери заставил Кэти вздрогнуть и кое-как выпрямиться. Увидев мужскую фигуру, затененную светившим ему в спину солнцем, Кэтрин едва не вскрикнула – ей показалось, что в гостиницу вошел Годфри Уорренби. Она испытала такое облегчение, что несколько мгновений невежливо глазела на мистера Джона Харта, стоявшего перед ней с встревоженным видом.

– Мисс… Хаддон! – он как будто с трудом вспомнил ее имя. – Я хотел бы повидать мисс Вортекс.

Ужас заставил Кэтрин оцепенеть, она даже не могла сглотнуть. Что, если они ошиблись? Во всем? Мог ли Джон Харт быть убийцей? Может быть, он не хотел, чтобы Дик женился на мисс Грин, ждавшей чужого ребенка, и убил ее? Бетси несколько раз яростно защищала Дика Харта от нападок и обвинений, могло ли быть так, что она влюблена в Дика, несмотря на свои свидания с Теобальдом Уорренби? И Джон Харт, узнав о том, что история повторяется, замыслил наказать и Бет?

Все эти мысли в невероятной пляске проносились в голове Кэтрин, пока она молча смотрела на Джона Харта.

– Мисс Хаддон, почему вы не отвечаете? С мисс Вортекс все благополучно? Я справлялся о ней, в последние дни ее не видели ни дома, ни в богадельне. Она не больна? – вечно усталое, нахмуренное лицо Джона Харта выглядело встревоженным, он склонился к Бет, перегнувшись через конторку. – Скажите же мне, ну!

Этот окрик, подобающий возчикам в общении со своими лошадями, привел Кэтрин в чувство, хотя бы настолько, чтоб она смогла ответить.

– Мисс Вортекс ухаживает за одной нашей гостьей, миссис Дримлейн, – от испуга она забыла, о чем они уговорились с Грейтоном и Хоуксли, и сказала первое, что ей пришло в голову. – Сейчас она наверху и не может отлучиться.

Кэти подумала, что, если Харт направится к лестнице, она завизжит так, что ее услышит полицейский на заднем дворе и спящий в своем кабинете дядюшка, но такие меры не потребовались.

Тревога исчезла, Джон Харт провел рукой по плохо постриженным волосам.

– Что ж, мисс, вы успокоили меня… Надеюсь, сама мисс Вортекс в полном здравии?

– Да, мистер Харт. С ней все благополучно. – А уж как его слова успокоили Кэтрин! – Я передам ей, что вы справлялись о ее здоровье, это очень любезно с вашей стороны.

Харт усмехнулся, он не привык к таким выражениям, и коротко кивнул:

– Благодарю вас, мисс Хаддон. Я надеюсь, вашей гостье скоро станет лучше.

Кэтрин с готовностью закивала и, кажется, продолжала кивать, когда за Джоном Хартом уже захлопнулась дверь.

«Что же это было? – думала Кэти позже, когда уже совсем успокоилась. – Приходил ли он по просьбе брата? Непохоже, тогда он сам не выглядел бы таким обеспокоенным. Неужели ему нравится Бет? Такое вполне возможно… Она была бы красивой, если бы лучше питалась и не хмурилась так часто».

Когда мисс Вортекс спустилась вниз, Кэтрин сообщила ей о визитере. По тому, как вспыхнули щеки Бет, стало ясно – ее доброе отношение к Дику Харту обусловлено лишь ее чувством к его старшему брату. Вот только каково оно, это чувство? Почему Бет не обратилась к Харту за помощью, предпочтя позор тайной связи? А он? Влюблен, но не настолько, чтобы сделать ей предложение? Или же страдает от того, что и на его семье лежит пятно позора, отвратительного подозрения?

Ох, если Годфри будет обвинен в убийстве мисс Грин, еще одна семья вернет себе доброе имя и сможет дышать свободно! Кэтрин посочувствовала и Бет, и обоим Хартам, но сделала вид, что не заметила волнения мисс Вортекс. Они сблизились, но не стали подругами, и излишняя откровенность приведет только к очередным неловким моментам.

– Когда-то мой отец помог мистеру Харту с делами, и теперь он беспокоится о нас, хоть ничем и не может помочь, – Бет неуклюже попыталась объяснить Кэтрин этот визит, но мисс Хаддон лишь кивнула и перевела разговор на другое – Сара опять болтала на кухне о том, что вечером видела привидение в «Зале герцогини».

Бетси благодарно подхватила новую тему, ей приятно было не говорить хоть полчаса ни о Джоне Харте, ни о Теобальде Уорренби.