Глава 12

Тяжелая ночь для всех, кто был в «Охотниках и свинье», сменилась не менее тягостным днем. А ведь это был рождественский сочельник! Дамы и джентльмены из окрестных поместий после разговора с констеблем Грейтоном и судьей Хоуксли были отпущены домой вместе с сыновьями, дочерьми, кучерами и лакеями. Горожан расспрашивали, вернее сказать, без особых церемоний допрашивали два констебля, вызвав своим грубоватым обращением негодование у дам из попечительского комитета и недовольное ворчание викария, мечтавшего поскорее оказаться у собственного очага.

«Какое отношение я могу иметь к смерти учительницы?» – вот вопрос, который задавался констеблям вперед всякого другого. Дальше следовало справедливое возмущение, так как полицейские не скрывали, что подозревают всех и каждого. А уж затем подозреваемые давали волю своему любопытству, пытаясь рассказать как можно меньше, а узнать как можно больше.

Были и те, кто искренне хотел помочь поймать коварного преступника, но они либо едва знали Дженни Морвейн в лицо, либо не помнили, когда она покинула бальную залу, чтобы направиться навстречу своей гибели в «Зал фей». Зачем она поднялась наверх? Договорилась с кем-то о свидании? Пыталась шантажировать кого-то? Родители Дженни и ее брат не могли ответить ни на один из этих вопросов, каждый из них развлекался на балу согласно собственным склонностям, не обращая внимания на остальных. Стиви танцевал и пытался флиртовать с молоденькими девушками, миссис Морвейн вдохновенно сплетничала, а ее супруг удалился с приятелями в кабинет дядюшки Томаса, временно превращенный в курительную.

Главный констебль Грейтон был уверен, что убийца – мужчина, хотя задушить шарфом или платком сидящую в кресле девушку могла и женщина, на что резонно указал ему судья Хоуксли. Как и в случае с убийством мисс Грин, эти двое не пришли к согласию в данном вопросе. Но оба они не могли отмахнуться от слов миссис Дримлейн и не сравнивать эти два убийства.

Дика Харта в «Охотниках и свинье» не было, как и его брата, – они собирались встретить невеселое Рождество на ферме своего дяди, находящейся в тридцати милях от Кромберри, и захватили с собой двоих работников, бывших родом из тех же мест. Их отъезд видело множество народа, но Грейтон все же телеграфировал в ближайший к ферме городок с просьбой местному констеблю навестить семью Хартов и убедиться, что они находятся именно там, куда собирались. Сведения были подтверждены, и судья Хоуксли не мог не заметить в разговоре с главным констеблем, что обеих девушек мог задушить один и тот же человек. И это не Дик Харт, в чьей вине судья и прежде сомневался, полагаясь лишь на свою интуицию и знание людей, пришедшее с годами.

К десяти часам утра главный констебль Грейтон с судьей Хоуксли и оба констебля, не сговариваясь, сдались. Похоже было, что тайна этого убийства останется нераскрытой, а негодяй – безнаказанным.

Никто не видел, как уходила Дженни из бальной залы, никто не помнил, с кем она танцевала последний свой танец, хотя, по общему мнению, она танцевала довольно много. Никто не заметил, чтобы кто-то вел себя подозрительно или же был взволнован сильнее, чем подобает на благотворительном балу. Словом, к огорчению полиции, ни один из находящихся в гостинице не сознался в убийстве, и надежды на то, что он сделает это в дальнейшем, не было ни малейшей.

Все, с кем полицейские и судья еще не успели поговорить, были переписаны и отпущены по домам с наказом явиться позднее в полицейский участок. Засыпающие на ходу люди потянулись из «Охотников и свиньи», вслед за ними отбыли не менее сонные констебли, а Грейтон и судья ушли последними, благо их дома находились не так уж далеко от гостиницы мистера Лофтли.

И вот тут-то в «Охотниках и свинье» разверзся ад. Постояльцы не желали отправляться в свои комнаты прежде, чем их хорошенько осмотрит прислуга, – что, если убийца притаился под кроватью или за портьерой? Особенно впечатлительные дамы даже осмотрели свой багаж, как будто преступник мог спрятаться в чемодане или шляпной коробке. И все они мечтали только об одном – поскорее уехать из «Охотников и свиньи», бросив свои дела неоконченными, домой или хотя бы в дешевые меблированные комнаты.

Недвусмысленный запрет главного констебля покидать гостиницу никому не пришелся по нраву, и весь этот день и следующий мистер Лофтли потратил на увещевания. «Ах, нет, что вы, мадам, еда не отравлена, ее уже пробовали два лакея и помощник кухарки. Помилуйте, сэр, судья Хоуксли вовсе не считает вас виновным, нет же, он не смотрел на вас излишне сурово, такой уж взгляд у старика. Прошу вас, мисс, успокойтесь, завтра вас ждет настоящий рождественский ужин!» И все в таком духе.

Миссис Лофтли, в отличие от племянницы, не проявила твердость духа и слегла, но горевала она о погибшей Дженни или о потере постояльцев – об этом Кэтрин предпочла не рассуждать. В отсутствие тетушки Мэриан Кэтрин пришлось заботиться о том, чтобы навести в «Охотниках и свинье» хоть какое-то подобие порядка, и к вечеру она вновь чувствовала себя усталой и разбитой. У нее даже не хватило сил на то, чтобы посидеть с миссис Дримлейн у камина в комнате старушки – сама мысль о том, чтобы зайти в «Зал фей», пугала ее. Как и Сару и других горничных, хоть тела Дженни и не было уже в этой комнате, его давно увезли.

Следующий день прошел, подобно предыдущему, в тоске и унынии, но отнюдь не в тишине благодаря бунтующим постояльцам.

И вот теперь Кэтрин обнимает дядюшку Томаса на лестничной площадке, страдая от головной боли и отсутствия сухого носового платка. Она хочет сказать ему еще что-нибудь утешительное, когда внизу в холле громко хлопает входная дверь, и дядя и племянница вздрагивают с одинаково испуганным выражением на круглых лицах.

Мистер Лофтли первым заглядывает вниз и видит судью Хоуксли. Как и обещал, он зашел, чтобы сообщить новости – уж хотя бы это дядюшка Томас заслужил за свои страдания.

После положенных приветствий судья соглашается выпить кофе в маленькой гостиной и неожиданно просит Кэтрин привести миссис Дримлейн.

– Я поговорил с вами обеими слишком коротко, – объясняет он, когда старушка спускается вниз, тяжело опираясь на плечо мисс Хаддон. – Возможно, одна из вас вспомнила или готова вспомнить что-то важное, ведь, кроме вас, наверху никого не было…

– Ох, нет, там кто-то был! – Кэтрин с изумлением понимает, что слова судьи и в самом деле помогли ей припомнить кое-что.

– Кто же это был, мисс? – Судья Хоуксли весь подался вперед, и Кэтрин порадовалась про себя, что с вопросами к ним пришел именно он, а не главный констебль Грейтон. Тот-то уж наверняка сурово выговорил бы ей за забывчивость. Судья же не произнес ни слова упрека, похоже, он нарочно выждал два дня, прежде чем задавать свои вопросы, чтобы леди смогли успокоиться и привести в порядок свои мысли.

– Я не знаю, сэр, – с сожалением ответила Кэти. – Я заметила только, что кто-то вошел в один из дальних от меня номеров, но он двигался так быстро, а в коридоре было довольно темно…

Мистер Лофтли заерзал на своем стуле, словно бы сожалея о стремлении сэкономить на освещении своей гостиницы.

– В какой номер он зашел? – быстро спросил судья. – Вы говорите «он», это был мужчина?

– Не спеши с ответом, дитя, – дала совет миссис Дримлейн. – Не думай о том, что ты находишься здесь, с нами, а попробуй представить себе тот момент, когда ты увидела этого человека. Твой взгляд художника должен помочь тебе вспомнить.

Если судья Хоуксли и удивился словам о художнике, он не подал виду, с завидным терпением ожидая ответа. Кэтрин послушно закрыла глаза и попыталась вспомнить, как она шла с подносом по коридору. Только бы не зайти в своих воспоминаниях слишком далеко, не переступить порог «Зала фей»! Тогда она уже не сможет увидеть мысленным взором ничего, кроме фигуры и лица своей дорогой Дженни!

– Мне кажется, это был мужчина, одетый в темный плащ, – неуверенно сообщила она, наконец. – Позже я попробую зарисовать всю картину, коридор, двери и ту фигуру. Возможно, так у меня лучше получится все вспомнить…

– Кто проживает в номерах, в один из которых мог зайти этот человек? – судья Хоуксли одобрительно кивнул Кэти и повернулся к мистеру Лофтли.

Дядюшка Томас ответил сразу же, он всегда помнил, кто из постояльцев поселился в каком номере.

– В дальнем конце коридора комната с незабудками, в ней живет моя племянница, рядом с ней лавандовая комната, там мы всегда размещаем миссис Тафт, а чуть ближе напротив нее – дубовая спальня, ее занимает мистер Тауб… – размеренная речь мистера Лофтли прервалась, а Кэтрин и миссис Дримлейн изумленно переглянулись.

– Мистер Тауб! – старушка произнесла это имя первая. – Я не видела его ни вчера, ни сегодня. Он не заглянул справиться о моем здоровье, как делал ежедневно!

– Я тоже, миссис Дримлейн, я тоже не видел его! – Мистер Лофтли вскочил на ноги, за ним быстро поднялся судья. – Он не собирался идти на бал, но был приглашен на ужин…

– Идемте к нему в номер, сейчас же, и возьмите с собой кого-нибудь из лакеев, – дядюшка Томас еще продолжал говорить, а судья Хоуксли уже шел к двери.

– Помилуйте, друг мой, мистер Тауб едва ли не старше меня, он не мог задушить мисс Морвейн! – с горьким смешком остановила их миссис Дримлейн. – Безобидный старик, он мог сам стать жертвой убийцы, если, к несчастью, оказался у него на пути!

– Боюсь, это вполне возможно, – согласился судья, невольно останавливаясь. – Убийца мог услышать шаги мисс Хаддон и звон посуды на подносе. Спрятаться в коридоре ему было негде, и он перебирал двери номеров, пока не нашел открытую.

– И этой дверью вполне могла оказаться дверь номера мистера Тауба! – подхватил дядюшка Томас, его лицо побледнело. – Что, если негодяй убивал бедного старика в то самое время, когда Кэтрин и миссис Дримлейн нашли бедняжку мисс Морвейн!

Кэтрин шумно выдохнула, а миссис Дримлейн с глубокой грустью посмотрела на судью.

– Идите же и выясните, куда делся мой бедный друг, – попросила она.

Мужчины вышли, более не медля, а Кэтрин обернулась к старой леди.

– Вы думаете, они найдут мертвого мистера Тауба? – от страха ее голос дрожал и прерывался. – Ведь его и вправду никто не видел, он не ужинал вчера с другими постояльцами и не спускался к завтраку сегодня, я в этом уверена! Но как мы все могли забыть про него?

– Я не знаю, моя милая, но надеюсь, что мистер Тауб отыщется живым и здоровым. – Миссис Дримлейн не стала говорить о том, что случилось бы с Кэтрин, появись она в коридоре чуть раньше или окажись дверь в номер мистера Тауба или кого-то еще запертой.

– За что же он убил Дженни? – Мысли Кэти в очередной раз устремились к тому, о чем она теперь старалась не думать так же усердно, как за несколько недель до этого дня старалась не думать о Фрэнклине Филморе.

– Боюсь, мы можем так никогда и не узнать это, – печально ответила миссис Дримлейн. – Убийца слишком дерзок и хитер, чтобы Грейтон мог надеяться скоро поймать его…

– По словам миссис Тафт, все в городе считают, что убийца – сумасшедший, случайно пробравшийся в гостиницу. И что он убил также и мисс Грин, – сообщила Кэтрин новость, которую еще не успела пересказать миссис Дримлейн.

– Такие случаи порой бывают, – согласилась старушка. – Но я ни за что не поверю, что какой-то безумец проник в этот дом извне. В холле наверняка постоянно толпились гости, и сумасшедший, если он выглядит так, как мы себе представляем, не смог бы войти незамеченным.

– Но тогда… Остается только предположить… – Кэти не решалась произнести вслух то, о чем думали сейчас едва ли не в каждом доме Кромберри.

– Да, дорогая, нам придется поверить в то, что убийца, сумасшедший он или нет, находился среди гостей и слуг на балу, – миссис Дримлейн без страха признала этот факт.

Кэтрин дернулась, невольно оглянулась. Необъяснимый страх, который одолевал ее полчаса назад, когда она сидела одна в пустом холле, не слыша даже тиканья часов, обрел причину. Теперь она понимала, чего боится. Что она видела убийцу, говорила с ним и, быть может, даже танцевала! И этот человек снова может прийти в «Охотников и свинью», да что там, в любой дом Кромберри, и выбрать себе жертву!

– Если мы никогда не узнаем, кто он, как мы будем жить? – прошептала она.

Вопрос прозвучал невнятно, но миссис Дримлейн, кажется, поняла ее.

– Наша жизнь будет отравлена страхом и подозрением, дорогая моя. И те из нас, кто даст волю слабости и страху, погибнут.

Шум в коридоре прервал их разговор. Дядюшка Томас едва ли не вбежал в комнату, пыхтя, как натруженный паровоз после долгого подъема на холм.

– Мистер Тауб исчез! И все его вещи тоже! – у него хватило чуткости не томить дам длительными вступлениями.

– Выходит, он и есть убийца? – воскликнули одновременно обе его собеседницы и тут же умолкли, ошеломленные этой новостью.

Старый мистер Тауб, с его сединой и неуверенной походкой, задушил Дженни Морвейн, молодую сильную девушку?

– Поверить не могу! – первой опомнилась миссис Дримлейн. – Мы с ним множество раз пили вместе чай в «Зале фей», и у меня ни разу не возникло мысли, что он безумен. Разве что он убил бедную девочку по какой-то другой причине…

– Возможно, она знала что-то о его делах, что-то неприглядное! – подхватил мистер Лофтли. – Боже мой, в моей гостинице не только совершено убийство, так еще и убийца множество раз гостил здесь, сидел за моим столом, беседовал с другими постояльцами… Теперь я уж наверняка потеряю их всех!

– Полно, друг мой! – Миссис Дримлейн решительно сжала своими высохшими пальцами ладонь мистера Лофтли. – Неприятности случаются со всяким, но непреодолима одна только смерть. Мне ли не знать… Важно, как вы с ними справитесь.

– Кто захочет приехать к нам теперь, когда железная дорога не требует обязательной остановки в Кромберри? Я и без того опасался, что в ближайшие несколько лет постояльцев станет вдвое меньше… – начал свои обычные жалобы дядюшка Томас, но Кэтрин прервала его:

– Ах, дядя, мы что-нибудь придумаем, обязательно, но после! А сейчас расскажите, что еще вы увидели в комнате мистера Тауба? И где судья Хоуксли? Он считает мистера Тауба убийцей?

– Судья послал слугу за Грейтоном, а сам сейчас смотрит книгу, куда мы записываем имена наших гостей. Он хочет знать, был ли мистер Тауб в Кромберри в то время, когда погибла мисс Грин. – Мистер Лофтли смущенно посмотрел на племянницу, сообразив, насколько неуместна его забота о собственном процветании сейчас, когда самое главное – найти убийцу невинной девушки, а возможно, и двух.

– Я рада, что судья Хоуксли сам занялся этим расследованием, – сказала миссис Дримлейн. – Грейтон умен, но склонен делать поспешные выводы. Если кто-то ему не понравится, сразу будет считаться виновным, а потом главного констебля очень трудно переубедить.

– Если бы судья не оказался здесь во время убийства, он бы не стал, наверное… – дядюшка Томас не закончил фразу.

А Кэтрин подумала, уж не имеет ли миссис Дримлейн в виду историю своей семьи. Возможно, ее неприязнь к Грейтону объясняется тем, что он безоговорочно уверился в ее вине, когда узнал о гибели Алисии. Не был ли и главный констебль поклонником ветреной невестки миссис Дримлейн? В это мгновение еще одна мысль поразила ее, и девушка поспешила высказать ее вслух, пока страх собственной дерзости не загнал эту мысль в глубины ее мозга.

– Но ведь получается, что и мистер Грейтон, и судья Хоуксли тоже могли убить Дженни! Они же были среди гостей…

– Господь милостивый, девочка моя, что такое ты говоришь! – ахнул мистер Лофтли. – Возможно ли подозревать самых уважаемых жителей Кромберри? Ты еще скажи, что убийцей может оказаться викарий Фриддел!

– Мисс Хаддон сделала совершенно справедливое замечание, – раздался от дверей голос судьи Хоуксли.

Кэтрин ойкнула, ее щеки опалило жаром. Как она могла сболтнуть такое? Будь здесь миссис Хаддон, она велела бы дочери извиниться перед судьей и выйти вон. К счастью, матушка Кэти не слышала этого безрассудного высказывания, а судья был склонен к всепрощению после того, как Кэтрин рассказала ему о фигуре незнакомца в коридоре.

– Ни викария Фриддела, ни нас с Грейтоном нельзя тотчас же обелить от подозрений. Так же как и представителей десятка благородных семей, проживающих вокруг Кромберри. И более известные и благородные личности совершали жестокие, непростительные проступки, история может привести немало подобных примеров. – Несмотря на назидательный тон, видно было, что судья взволнован. – Все гости постоянно перемещались по залу, выходили в холл и другие помещения, подняться наверх и незаметно вернуться мог любой. Так что нам с Грейтоном остается лишь поверить друг другу на слово в том, что мы не убивали мисс Морвейн. И сосредоточиться на поиске мистера Тауба. Он пока представляет для нас самую любопытную персону.

– Тауб был здесь во время убийства мисс Грин? – Миссис Дримлейн обернулась к судье, и Хоуксли укоризненно поглядел на мистера Лофтли, не одобряя его болтливость.

– Я ожидал увидеть в книге вырванную страницу, но, как ни странно, все записи на месте. И Тауб был здесь в сентябре, что прибавляет его нынешнему исчезновению подозрительности.

– Куда же он делся? – пробормотал мистер Лофтли. – Никто ведь не видел, чтобы у наших дверей стоял экипаж или что мистер Тауб выходил из гостиницы со своим саквояжем!

– Мы задавали людям самые разные вопросы о событиях той ночи, но не конкретный вопрос – не видел ли кто-нибудь, как из гостиницы вышел почтенный седовласый джентльмен, – возразил судья. – Если кто-то и заметил мистера Тауба, то мог и не придать этому значения. В представлениях людей благородные седины могут служить поводом для уверенности в невиновности их обладателя.

– Вы правы, друг мой, – согласилась с ним миссис Дримлейн. – Даже нам, знающим, что мистер Тауб без всяких объяснений и, вероятно, без оплаты покинувший гостиницу, трудно вообразить, что он мог задушить молоденькую девушку, с которой, быть может, и вовсе не был знаком.

– Я однажды видела, как мистер Тауб остановил Дженни на улице, – возразила Кэтрин.

– Сегодня вы не перестаете удивлять нас своими наблюдениями, мисс Хаддон! – воскликнул судья. – Когда это было? Вы слышали, о чем они беседовали?

– Я не помню точно. – Кэти смутилась и от этой похвалы, и от того, что не может в полной мере заслужить ее. – Вскоре после того, как я приехала в Кромберри. Мы с Бетси тогда относили в приют пожертвование тетушки Мэриан, а затем я возвращалась домой одна. На улице мне встретился мистер Тауб и пошел рядом со мной. По дороге мне нужно было зайти в магазин миссис Грин, и возле него мистер Тауб, наконец, отстал от меня. Уже на крыльце лавки я обернулась и увидела, как он заговорил с учительницей, тогда я еще не была знакома с Дженни, но заметила, как она вышла из школы.

– Это очень, очень любопытно. – Судья потер сухие ладони. – Нужно будет расспросить миссис Грин и ее продавщицу, не видели ли они мистера Тауба рядом с мисс Грин. Подумать только, сколько новых вопросов придется нам задать… Сколько новых волнений и страхов посеять в людских сердцах…

– Если он убил обеих девушек только потому, что безумен, и его жертвы были случайными, то кто был отцом ребенка мисс Грин? – неожиданно спросила миссис Дримлейн.

Судья бросил озадаченный взгляд на Кэтрин – даже будучи погруженным в расследование, почтенный джентльмен помнил, что некоторые темы не подобает обсуждать при юных леди. Хотя, если уж мисс Хаддон принимает участие в разговоре о двух убийствах…

– Я не был знаком с мистером Таубом, но, судя по вашему описанию, мистер Лофтли, он навряд ли походит на сердцееда, способного настолько вскружить девушке голову, – нехотя согласился Хоуксли. – Возможно, отцом все же является Дик Харт, и ее интересное положение никак не связано с ее смертью…

– Или же он вообразил себя ангелом возмездия. Карающим мечом, искореняющим грех. Вы помните, как много писали в газетах об убийце из Бристоля. Он убивал бессердечных матерей, отдававших своих детей в работные дома, – заметил мистер Лофтли, проявив неожиданно хорошую память.

– Да, я прекрасно помню ту жуткую историю, – мрачно кивнул судья. – Убийца зарезал семь женщин, прежде чем его поймали. Ваша версия заслуживает внимания. Мистер Тауб или кто-то другой, ведь мы еще не уверены в его виновности, вполне может оказаться сумасшедшим, выбирающим свою жертву неслучайно…

Хоуксли замолчал, погрузившись в размышления, мистер Лофтли приосанился, польщенный вниманием судьи, а Кэтрин подумала, что рассуждать об убийцах и их мотивах было бы очень интересно, будь все это игрой, разгадкой какой-нибудь старой тайны. Но эта тайна была связана с большой бедой, постигшей маленький городок.

Внезапно все трое вздрогнули, потревоженные громким замечанием миссис Дримлейн:

– Но если эта версия соответствует действительности, мисс Морвейн тоже должна была быть беременна!

– Как, черт возьми, вы об этом узнали? – голос главного констебля Грейтона напоминал рев, даже судья Хоуксли едва не подпрыгнул на своем стуле, а Кэти вскрикнула и прижала ладонь к губам.

– Не хотите ли вы сказать, что это правда, Грейтон? – Судье понадобилась вся выдержка, чтобы не вскочить на ноги и не броситься навстречу главному констеблю, так эффектно появившемуся в комнате.

– Доктор Макферсон сообщил мне о результатах вскрытия как раз перед тем, как я получил вашу записку. – Грейтон нехотя отвел сердитый взгляд от нахмурившейся миссис Дримлейн. – Мисс Морвейн ждала ребенка, но продолжительность беременности была еще совсем невелика…

– Поразительно! – выдохнул судья, его лицо стало еще более мрачным. – Неужели мы имеем дело с безумцем, маньяком, охотящимся на девушек, не устоявших перед соблазном? И как нам теперь его найти?

– Все эти вопросы мы обсудим после, наедине, – резко ответил Грейтон, недовольно оглядев собравшихся в комнате. – Сейчас я хотел бы снова задать вопрос миссис Дримлейн. Как вы узнали, мадам? Доктор Макферсон пообещал мне, что не станет на этот раз посвящать в подробности полицейского расследования свою семью, а за ней и весь город, как это было в случае с беременностью мисс Грин.

– Это было лишь предположение, – неожиданно кротко ответила старая дама. – Мы говорили о возможности того, что преступления совершает сумасшедший, помешанный на какой-то одной идее. И мистер Лофтли предложил в качестве этой идеи греховную связь погибшей девушки и какого-то мужчины, который может оказаться невиновным в ее гибели.

– Он виновен в том, что совращенная им девушка оказалась в интересном положении и, помимо всего прочего, привлекла внимание этого чудовища! – Главный констебль некоторое время сердито смотрел в безмятежные глаза миссис Дримлейн, затем отвел взгляд. – Идемте, Хоуксли, я хочу сам взглянуть на комнату этого Тауба и узнать о нем все, что только возможно. Мистер Лофтли, соберите в холле прислугу, я сам поговорю с каждым! Кто-нибудь должен был что-нибудь видеть или слышать!

Судья пожал плечами, но не стал спорить. Мистер Лофтли вышел вслед за джентльменами, виновато посмотрев на прощанье на свою гостью и племянницу, – Грейтон ясно дал понять, что не желает больше говорить о преступлении и поисках убийцы в присутствии дам.

– Пойдем-ка попросим кого-нибудь приготовить нам чай, – миссис Дримлейн, конечно, заметила разочарование Кэтрин. – Мне кажется, я должна подумать о чем-то важном, но никак не могу вспомнить, о чем именно. Чай должен помочь.