Глава 19

– Нет, еще только май, и уже такая жара, – пробормотал Наполеонов, промокая лоб идеально чистым платком, – а что же будет летом…

Синоптики обещали температуру, близкую к норме, но верить им решались немногие. Вот, например, эксперт Афанасий Гаврилович Незовибатько уже не первый год уговаривал сотрудников сброситься и купить местной метеослужбе банку хорошего молотого кофе: по его мнению, чем кофейная гуща лучше, тем точнее метеопрогноз. Но сотрудники не спешили делиться кровно заработанными, и предложение Незовибатько зависло в воздухе.

– Точно! – Следователь хлопнул себя по лбу: – Воздух! Нужно купить в кабинет вентилятор, тем более теперь появились безлопастные.

Вентиляторы с лопастями Наполеонов, мягко говоря, недолюбливал… Он до сих пор помнил, как однажды, когда он был еще маленьким мальчиком, они с мамой пришли на работу к отцу и решили подождать его внизу в большом холле. Было лето, точнее, конец июня, жара стояла неимоверная, но в холле работал большой вентилятор, и атмосфера была вполне комфортная. И вдруг, как в фильме ужасов, огромные лопасти вентилятора сорвались с основы, и, со свистом рассекая воздух, на большой скорости понеслись по холлу.

Все посетители и сотрудники моментально легли на пол. Маленького Шуру мама прикрыла собой. И только старичок вахтер зазевался и получил удар крылатым чудовищем. К счастью, скорость вращения лопастей уже уменьшилась, и мужчина остался жив, хотя и пролежал в больнице почти месяц.

Образ летающих лопастей настолько прочно отпечатался в подсознании мальчика, что, уже став взрослым, он предпочитал держаться подальше от работающих вентиляторов. А вот аппарат без лопастей – это совсем другое дело.

Дело… Наполеонов раскрыл папку. Дело по раскрытию убийства Ставрова до сих пор буксовало на месте. Никто из его фигурантов не годился на роль подозреваемого. А те, что годились…

Слова Мирославы о нарочитости алиби Юлии Лопаревой крепко запали в голову Наполеонова и не давали ему покоя. Он пытался анализировать факты, искал брешь, но, увы, все было слишком монолитно. Алиби Юлии подтверждал не один человек, имелось много свидетелей. Все они не могли лгать… К тому же эта ее непереносимость вида крови…

И по всему выходило, что Юлия Лопырева к убийству бывшего жениха Юрия Ставрова не причастна. Как говорил когда-то великий Аркадий Райкин: «Режьте меня на кусочки и ешьте с маслом».

Режь, не режь, ешь, не ешь, а не могла она незаметно покинуть компанию, доехать до дома Ставрова, расправиться с ним и как ни в чем не бывало присоединиться к участникам девичника…

Логика настоятельно рекомендовала Шуре заняться друзьями Ставрова. Именно они, конечно, за исключением убийцы, последними видели Юрия живым. А внутренний голос советовал Наполеонову пообщаться с неким Иннокентием Колосветовым. О нем упомянули две подруги Лопыревой – Женя и Лидия.

Что же такое могло произойти между парнем и девушкой, в результате чего юноша слетел с балкона и оказался в больнице. Уголовное дело заведено не было. И очень хотелось знать, почему.

«Папа Юлии занимает довольно высокую должность в известной корпорации. Может, все дело в этом?» – раздумывал следователь.

Со слов свидетелей, Иннокентий отделался незначительными травмами. Повезло парню, видно, родился в рубашке. И девушке повезло, осталась на свободе.

После этого они, скорее всего, больше не общались. Любой нормальный человек потеряет всякое желание продолжать какие бы то ни было отношения с тем, по вине которого оказался на больничной койке. Но не исключено, скорее даже наоборот, что родители Колосветова и Лопыревой общались, хотя бы непродолжительное время, пока не утрясли между собой эту историю…

Замять дело просто по приказу, даже если занимаешь высокую должность в фирме, нельзя, но решить деньгами вопрос вполне возможно. Известно, что Иннокентий заявление писал, но потом забрал его, сказав, что в случившемся большая доля его вины. Какая такая может быть вина Колосветова?

Попытаться изнасиловать Лопыреву он никак не мог. Балкон был открыт, и в комнате веселилась компания одноклассников. Девушке стоило только закричать, и они оказались бы в центре внимания. Тогда что же могло послужить причиной этого дикого случая? Иннокентий мог делать Юлии неприличные предложения? Мог. Но разве это повод выталкивать его с балкона? И еще – либо Юлия обладает большой силой, либо она тогда была в бешенстве, что и придало ей такую энергию. Скорее второе, судя по неуравновешенному характеру Юлии, в ярость она приходит легко. Этого не отрицают и ее подружки.

– Да, – решил Наполеонов, – Колосветова нужно разговорить. Но вряд ли он станет откровенничать со следователем.

Наполеонов набрал номер агентства.

– «Детективное агентство «Мирослава» слушает, – отозвалась трубка голосом Мориса Миндаугаса.

– Привет, это Шура. Слава где-то поблизости?

– Здравствуй, Шура, Мирослава уехала на встречу с Люсей. Так что звони ей на сотовый.

– Спасибо, Морис.

– Не за что.

Наполеонов потер ладони: – Так, на ловца и зверь бежит.

Кеша работал в автосервисе. А у подруги Мирославы и Шуры Людмилы был свой автосервис на двоих с отцом.

Наполеонов набрал номер, и минуты через полторы Волгина отозвалась: – Да.

– Слава, ты мне нужна как воздух.

– Я всем нужна.

– Не спорю. Ты где сейчас?

– На набережной в кафе. Мы с Люсей.

– Знаю, вы мне как раз обе и нужны.

– Даже так? – усмехнулась она в трубку.

– Не иронизируй. Я сейчас подъеду.

– Кто звонил? – спросила Людмила.

– Шура. Хочет подъехать. Мы ему зачем-то обе понадобились.

– Ну, зачем ему ты, я догадываюсь, – хохотнула Люся, – опять не в службу, а в дружбу, – она искусно сымитировала интонации голоса Наполеонова. – А зачем ему я, ума не приложу.

– Вот приедет, и узнаешь. А вообще зря ты на Шуру наезжаешь.

– Наедешь на него, – фыркнула Люся и тряхнула своей медной гривой.

Они не успели доесть заказанные раковые шейки, как увидели Наполеонова.

– Легок на помине, – Люся помахала ему рукой, и он сразу направился к их столику.

– О, раков едим, – сказал Шура и подозвал официанта: – Мне то же самое и фисташковое мороженое. И три коктейля – с лаймом, ананасом и клубникой.

Наполеонов прекрасно знал вкусы своих подруг.

Шура взглянул на Люсю: – Ну, Мирослава у нас свободный охотник, а ты чего не работаешь? – спросил он притворно строго.

– На хозяйстве папа. А я отдыхаю.

– Вижу, что не кирпичи грузишь.

Люся фыркнула: – Ты, Наполеонов, зубы нам не заговаривай, они у нас здоровые. Приступай к делу.

– Ишь, какая скорая. Ты, Люся, плохо в детстве сказки читала, – Шура укоризненно покачал головой.

– Это еще почему? – удивилась она.

– Если бы ты подходила к прочтению народных сказок внимательно и вдумчиво, ты бы помнила, что путника сначала нужно накормить, напоить…

– В баню проводить, – продолжила Людмила.

– Тоже неплохо, – охотно согласился Наполеонов, – но не место и не время.

– Ладно, дай ему поесть, – сказала Мирослава, – от него от голодного проку никакого, – и опустила трубочку в бокал с коктейлем.

– Разбаловала ты его, подруга, – усмехнулась Люся.

– Не я, а Морис.

– Какая разница!

– Большая! – встрял Шура. – Если бы не Миндаугас, я бы у вас уже с голоду помер. Вам лень даже яичницу поджарить.

– Сам не маленький, – отмахнулась Люся.

– Маленький я, – вздохнул Шура и тут же добавил с оптимизмом: – Но, как говорит народная мудрость, мал золотник, да дорог!

Обе девушки рассмеялись, и Шура умудрился подмигнуть им обеим одновременно. Управившись с раковыми шейками, Наполеонов принялся за мороженое, и только убедившись, что со стенок вазочки больше ничего соскрести не удастся, с сожалением отодвинул ее и опустил соломинку в коктейль.

Сделав пару глотков, он перевел взгляд на Мирославу и сказал: – Слава, не в службу, а в дружбу.

Людмила подпрыгнула на стуле и так захохотала, что чуть не свалилась на пол.

Наполеонов озадаченно посмотрел на девушку и спросил Мирославу: – Чего это с ней делается? – и насторожился: – Коктейли точно безалкогольные? – Он понюхал свой бокал.

– Безалкогольные, – успокоила его Волгина, – просто Люся заранее предвидела твою службу и дружбу.

– Понятно, – кивнул, ничуть не смутившись, Шура. – Значит, так, Иннокентий Колосветов работает в автосервисе на улице Кругловой, 28.

– И что?

– Как – что?! – Шура округлил глаза. – Неужели непонятно, что с полицией он откровенничать не станет? А ты разговоришь кого угодно. Слава, пожалуйста.

– И как я должна это сделать?

– Как хочешь, ты же частный детектив и сама все знаешь.

– Не подлизывайся.

– Я правду говорю.

– Допустим. А Люся зачем тебе?

– Как – зачем?! – воскликнул Наполеонов. – Люся нам даст на время машину!

– Какую машину? – не поняла Людмила.

– Ту, которую нужно ремонтировать. Ведь Мирославе, чтобы подкатиться к Колосветову, нужен повод.

Люся задумалась на секунду: – Машину подыщем. Ладно, ребята, тогда поехали в гараж. Заодно и папу моего порадуем, а то он вас сто лет не видел, особенно Шуру.

– Эх, да.

Они расплатились, и вскоре три машины одна за другой помчались по шоссе. Отец Люси Павел Степанович Стефанович на самом деле обрадовался прибывшей компании: – У меня как раз чайник вскипел, сейчас будем пить чай.

– Папа, нужно помочь органам…

– Пищеварения, – Павел Степанович фыркнул в пышные пшеничные усы и подмигнул Шуре.

– Нет, иным…

Вскоре на столе появились чай в пивных кружках и гора конфет «Мишка косолапый». Все уселись вокруг стола.

– Чего редко заходишь? – обратился Павел Степанович к Наполеонову.

– Работа, – вздохнул Шура.

– У всех у нас работа. Раньше вас четверых было не выгнать из моего гаража.

– Так пацанами были…

– Они тоже? – Павел Степанович кивнул в сторону Люси и Мирославы.

– Да уж не рукодельницами, – усмехнулся Шура.

– Не говори, – поддержал его игривый тон отец Люси, – какие из них жены получатся?

– Мы вроде как замуж не собираемся, – заметила дочь, – нам и так хорошо.

– Останетесь старыми девами.

– Старыми, конечно, когда-нибудь станем, а про дев ты, пап, загнул.

– Вот, видал, как она с отцом разговаривает?

– Да ладно, не жалобись, – Люся чмокнула отца в щеку, – я ж тебя люблю, все знают.

Павел Степанович буквально расцвел на глазах и тут же смутился, покачав головой: – Вот она всегда из меня веревки вила.

– Грех вам, Павел Степанович, на Люсю жаловаться, – заметила Мирослава.

– А я и не жалуюсь, Люська у меня голова. И бизнес-план составила, и раскрутить наш гараж смогла.

– Пап, я ж не одна. Без тебя я как без рук.

Павел Степанович снова расцвел. Хотя все знали, что руки у него и впрямь золотые.

– Яблоко от яблони недалеко падает, – со знанием дела заметил Шура, – народ зря не скажет.

Отец кивнул, и было заметно, как он гордится своей дочерью.

– Павел Степанович, нам бы машину, – проговорил Шура.

– Да пожалуйста. Вон берите «БМВ», – он кивнул за окно, – видали, каков орел!

– Нам «БМВ» не надо.

– А что же вам надобно?

– Ту, что попала в аварию и пока не ремонтировалась.

– Понятно… – Павел Степанович задумчиво покрутил усы, – есть у меня одна такая…

Они вышли на улицу и заглянули в гараж.

– Вот, посмотрите, какая красавица, – Павел Степанович указал на сиротливо уткнувшуюся носом в пол… груду металла.

– Что это?!

– «Маздочка». Хороша была девочка, да и теперь будет неплоха, если мастер возьмется за ее лечение.

– Вы думаете? – с сомнением проговорил Наполеонов.

Более раздолбанной «Мазды» Шура на своем веку не видел.

– А она доедет до сервиса? – опасливо покосился он на машину, помятый бок которой любовно оглаживала большая сильная рука Люсиного отца.

– Доедет, если Люся поведет, – уверенно сказал Павел Степанович.

– А если Мирослава?

– У Мирославы тоже доедет.

– Ну, глядите, дядя Паша, под полную вашу ответственность. Если развалится по пути…

– Не развалится, – перебил его мужчина, – будь спокоен, капитан.

Шура посмотрел на Мирославу: – Ну, что скажешь?

– Машина как машина, – пожала та плечами.

– Если ты поедешь на этой красной «Мазде», то приз тебе обеспечен, – хохотнула Люся.

– Какой приз? – не понял Шура.

– Сердце прекрасного юноши, как там его бишь, Кеша?

– Кеша, Кеша, – покивал головой Наполеонов, – а с чего ты взяла, что он прекрасный?

– А ты что же, до такого вероломства опустился, что подсовываешь подруге детства не прекрасного юношу, а хлам? – спросила она притворно изумленно.

– Какой уж есть, – развел руками Шура.

– И это называется друг. Слава, ты как на это смотришь? – Люся толкнула подругу в бок.

– Нормально смотрю, – отозвалась Мирослава, сосредоточив свое внимание на машине.

– Дядя Паша, – спросила она, – водитель не справился с управлением и врезался в ограждение?

– Не угадала. В фонарь он врезался.

– Пьяный, что ли, был? – спросил Наполеонов.

– Не угадал, трезвый как стеклышко.

– Как же его тогда угораздило?

– Представь, приходит мужик домой за полночь, а там не только жена, но и теща. Скандал до потолка. Жена кричит – убирайся вон, кобель! Теща кроет вообще неприлично.

Мужик спохватился, вылетел из дома, сел в машину и помчался, куда глаза глядят. А глядели они с расстройства плохо, и вот результат. Главное же, что потом выяснилось, мужик ни в чем не виноват. Встречал в аэропорту мать и детей друга, потом отвез их домой.

– А позвонить жене не мог? – спросила Людмила.

– Звонил, у нее, видите ли, телефон сотовый разрядился, а домашний был отключен.

– Жалко мужика, – вздохнул Шура, – вдова небось локти кусает?

– Типун тебе на язык! – замахал руками Павел Степанович, – жив он, в больнице лежит. Жена при нем. Никуда ни на шаг не отходит. А машину его отец притащил, просил продать на запчасти.

– А ты про машину из интереса спрашивала или как? – обратился он к Мирославе.

– Или как, дядя Паша, мне же нужно будет легенду сочинить, чтобы было достоверно. Если Иннокентий работает в сервисе, то на откровенную ложь не купится.

– Да, тут ты права.

– Ну, ладно, спасибо вам, мы поедем.

«Мазду» прицепили к «Волге» Мирославы, тащить ее домой в коттеджный поселок она не собиралась, поэтому поставила в гараж деда, недалеко от квартиры, где прошли ее детство и юность. Подумала, не остаться ли ей ночевать в своей квартире, но, вспомнив о Доне, решила вернуться домой.

Ее любимый кот плохо переносил долгое отсутствие хозяйки. Если же она не являлась до ночи, он начинал вздыхать, ходил из одной комнаты в другую, вопросительно вглядывался в лицо секретаря агентства Мориса Миндаугаса. Внимательно выслушивал его ответ и чуть ли не кивал головой, а потом ложился на пороге или на крыльце и начинал ждать…

Мирославе в силу специфики ее работы порой приходилось отсутствовать дома не то что одну ночь, но и несколько дней. Однако печалить любимца без острой необходимости она не хотела. Хотя чего греха таить, иногда она дома не ночевала…

Вернулась в коттедж она как раз к ужину и, пообнимавшись с котом, поедая отбивные и салат, рассказала Морису, зачем ее искал Наполеонов и о чем просил.

– Это не опасно? – спросил Миндаугас, тщетно пытаясь скрыть волнение.

Мирослава невольно улыбнулась: – Ну, если только Кеша разобьет мое сердце.

– А у него есть шанс?

– Кто ж его знает, может, он красавчик писаный, – проговорила она насмешливо.

Морис внимательно посмотрел на девушку и проговорил: – Вообще-то, говоря об опасности, я имел в виду не парня, а езду на разбитой машине.

– Ах, ты про девочку…

– Про какую девочку?! – изумился Морис.

– Ну, дядя Паша, отец Люси, все машины любовно величает девочками или мальчиками. «Мазду» он назвал девочкой.

– А как он их различает? – недоуменно спросил Морис.

– В смысле?

– В смысле пола, кто девочка, кто мальчик.

– Представления не имею, – улыбнулась Волгина, – наверное, по наитию.

– Значит, у вас завтра будет девочка?

– Угу.

– Это меня успокаивает.

– ?!

– Если к мальчику Кеше прибавить еще мальчика-автомобиль, то это уже будет перебор, – ответил он на ее вопросительный взгляд.

– Ты думаешь?

– Конечно. Вы же не планируете заводить гарем.

– Да? Я как-то упустила эту идею из вида. По-моему, мужской гарем – стоящая вещь. Надо подумать об этом на досуге.

Морис бросил на нее насмешливый взгляд, а неслышно подошедший Дон толкнул ее ногу головой.

– А вот и ваш самый любимый мужчина пожаловал, – Миндаугас кивнул на кота.

– Соскучился? – спросила Мирослава.

И Дон что-то нежно проскрипел в ответ. Потом сел рядом и замурлыкал.