Глава 18

Максим Переверзев был вполне доволен собой и своей жизнью. Ему нравилось работать под началом отца и знать, что со временем он сам возглавит семейный бизнес.

Максим любил девушек, и они были неравнодушны к нему. Женитьба пока не входила в его планы. А покувыркаться в постели – почему нет?

И тут на его пути встретилась Юлия Лопырева. Краем уха он много чего о ней слышал, но тусовочные сплетни мало его интересовали. И когда он заметил ее призывные взгляды, то легко пошел навстречу. Почему, собственно, и нет? Юля – девушка раскованная, как теперь говорят, без комплексов.

Началось все довольно невинно – они встретились на вечеринке у общих знакомых, он пригласил ее потанцевать, а потом они не расставались до позднего вечера. Он отвез ее домой, они обменялись номерами телефонов. Весь следующий день Максим ждал, что она позвонит первой. Но Юлия не позвонила…

И тогда он позвонил ей рано утром, спросил, как дела.

Голос у девушки был удивленный, но не раздраженный, хотя Максим был уверен на все сто, что разбудил ее. Они поговорили минут десять, и он предложил ей вечером куда-нибудь поехать. Она выбрала ночной клуб, он согласился.

Они встретились в тот час, когда стволы берез покрывались румянцем вечерней зари, а ветви, точно руки, тянулись вслед уходящему солнцу и ловили падающие на зеленые ладони монетки золотых бликов, чтобы, не удержав, тотчас уронить их на асфальт.

Юлия и Максим провели в клубе несколько часов. Девушка была довольно осмотрительной, коктейли и блюда заказывала далеко не самые дорогие, не напивалась и вела себя вполне прилично.

Прошла неделя. Максим стал думать о том, как сделать их отношения более близкими. Сегодня они собирались в дорогой ресторан, он хотел, как всегда, заехать за ней.

Но она отказалась, сказала – жди возле ресторана…

Он не стал спорить, благоразумно решив, что у каждой девушки свои капризы.

Она не опоздала ни на минуту, ровно в назначенное время около ресторана остановился роскошный автомобиль, дверь открылась, и из него грациозно выбралась Юля. Выглядела она ослепительно. Просто королева красоты. Максим, увидев Юлю, поспешил ей навстречу.

В ресторане они пробыли недолго. Юля была задумчива, сдержанно улыбалась и почти ничего не ела и не пила. Максим уже слегка забеспокоился, здорова ли она. Или на что-то обиделась…

Откуда ему было знать, что Юлия невольно вспомнила Юру Ставрова, который больше водил ее по театрам и прочим, как выражалась Юля, заведениям культуры. Особенную скуку на нее нагоняла филармония.

«Не думай об этом», – приказала она себе и, переведя взгляд на Максима, улыбнулась ему многообещающей улыбкой.

Он положил свою ладонь на ее руку и спросил:

– Потанцуем?

Она согласно кивнула.

В тот миг, когда она оказалась в его объятиях, он ощутил, как горячо под тонкой тканью ее тело, и почувствовал острое, до ломоты внизу живота, желание.

Через час она склонилась к его плечу и прошептала:

– Может, уйдем отсюда?

– Тебе здесь не нравится? – искренне удивился он.

– Нет, очень нравится, – воскликнула она, – просто… – Юля потупилась.

– Что просто?

– Мне очень хочется остаться с тобой наедине.

– Правда?

– А разве ты еще ничего не понял? – Ее ресницы затрепетали.

«Как не понять», – подумал он про себя, а вслух спросил:

– Поедем ко мне?

Она кивнула.

В тот же вечер ему довелось убедиться в том, что девушка прожила на свете двадцать пять лет не зря, сексуальный опыт приобрела впечатляюще масштабный и до невероятности разнообразный…

Сначала ему было безумно хорошо с ней, а потом стало немного напрягать ощущение того, что она старается произвести на него впечатление и сама только имитирует оргазм.

– Расслабься, – прошептал он, целуя ее.

Она улыбнулась и закрыла глаза. Катая ее затвердевшие соски между пальцами, он шептал ей банальные слова, волнующие девушек всех времен и рас. Она прижалась к нему всем телом, и он ответил на ее глубокий страстный поцелуй.

Максим встал на колени и обнял ее одной рукой. Его губы и руки не оставляли без внимания ни один сантиметр ее тела. Юлия тихо застонала, приподнялась, обвивая его руками и ногами.

Он запечатал ее полуоткрытый рот долгим сочным поцелуем, вошел в открывшуюся ему навстречу глубину и не отпускал девушку до тех пор, пока судорога сладострастия не свела ее тело и она не забилась под ним, изнемогая и задыхаясь.

Максим был доволен собой. Несколько мгновений он наслаждался ее удовлетворенной чувственностью, а потом излился. Весь мокрый, он с трудом скатился с нее и рухнул рядом.

– Все! – сорвалось с его губ.

– Что – все? – тихо спросила она и провела ладонью по его потному лбу.

– Все – это все, – отозвался он и закрыл глаза.

Она подождала несколько секунд, а потом положила голову ему на грудь и заснула.

* * *

В это время другой мужчина метался на скомканных простынях, вспоминая свою единственную ночь с той, которую любил больше жизни – и своей, и чужой.

Он помнил, как среди ночи раздался телефонный звонок, и он, не проснувшись до конца, дотянулся до телефонной трубки и проговорил в нее сонным голосом:

– Алло, – и добавил раздраженно, – кому не спится-то?

И тут услышал голос, который никогда не перепутал бы ни с каким другим.

– Мне не спится, – проговорила она печально.

В этот миг сон слетел и с него так, словно он и не ложился спать этой ночью.

– Что случилось?! – спросил он испуганно.

– Может, и ничего…

– Ничего?! – Он не знал, что говорить дальше, а ошалевшее от тревоги и непонятной радости сердце билось уже где-то возле самого горла.

Она молчала…

Наконец он проговорил охрипшим голосом:

– Тебя кто-нибудь обидел, зайчик мой?

Зайчиком ее звал только он один, и это ее всегда смешило. Вот и на этот раз она фыркнула в трубку, и он облегченно перевел дыхание – значит, не все так плохо.

– Скажи мне, что случилось.

– Я же уже сказала – ничего особенного.

– Но ты звонишь мне ночью.

– Ты недоволен?!

– Что ты… просто я хочу знать…

– Можешь считать, что я соскучилась, – перебила она его.

– По мне? – робко спросил он.

– А то по кому же, – снова фыркнула она.

И он опять не знал, что же сказать ей, только взволнованно дышал в трубку.

– Ну что ты там дышишь, как загнанный мул? – спросила она недовольно.

– Извини, зайчик…

– Я хочу, чтобы ты приехал ко мне.

– Сейчас?! – не смог он скрыть изумления.

– Ну не завтра же! – рассердилась она.

– Хорошо, зайчик, я приеду. Ты только не волнуйся.

– Вот еще! – в третий раз фыркнула она в трубку.

И он не понял, фырканье говорило о том, что из-за его приезда она волноваться и не собирается, или о том, что глупо с его стороны просить ее не волноваться, если она хочет видеть его так сильно, что позвонила ему среди ночи. Он раздумывал над этим ребусом минут пять, потом махнул рукой и почти бегом ринулся в душ.

Через полчаса он уже заводил свой автомобиль, а потом мчался по ночному городу, игнорируя красный свет светофоров. Ему казалось, что он не доехал, а долетел. Заглушив мотор, он вытер тыльной стороной ладони мокрый лоб и выбрался из салона. В ее дворе нестерпимо остро пахло распустившимися почками тополей. В кустах сирени вспорхнула птица. Пару раз где-то рядом тявкнула собака, заворчала и успокоилась.

«Бездомная», – подумал он.

Подошел к подъезду, набрал код, который знал наизусть, и бегом побежал по лестнице. Он сам не знал, почему проигнорировал лифт…

В ее дверь он постучал, именно постучал, а не позвонил. Дверь открылась тотчас. Она ждала его! Все в нем запело, закружилось в дикой, неописуемой словами радости.

Едва он переступил порог, как ее неожиданный, головокружительный и сладкий поцелуй опьянил его, он невольно приоткрыл губы, и ее язык тотчас воспользовался этим… Ноги его подкашивались, еще минута, и он начал бы сползать по стене на пол прямо в прихожей.

– Не ложись здесь, – она тихо засмеялась, стянула с него куртку, заставила снять ботинки, взяла его за руку и повела в спальню.

Он не мог поверить в происходящее, ему казалось, что это сон, галлюцинация, или это все происходит не с ним… Потому что с ним наяву это не могло произойти никогда и ни при каких обстоятельствах.

И все-таки произошло… Она толкнула его на кровать. Расстегнула рубашку, ремень и брюки. Целуя, полностью раздела. Ее губы прижались к его обнаженной груди, он почувствовал кожей ее горячее дыхание и жалобно застонал.

– Мой славный теленочек, – тихо засмеялась она и спросила: – Тебе ведь хорошо, правда?

Но с его губ вместо слов снова сорвался только протяжный стон.

– Мой маленький, мой глупенький, – она прижала свои бедра к низу его живота, он почувствовал, что она успела и сама обнажиться, и нестерпимо сладкая боль пронзила его пах.

– Я больше так не могу, – прошептал он, – зачем ты мучаешь меня?!

– Великий немой заговорил, – рассыпался рядом ее тихий смех.

Она села на колени, приподнялась и направила его плоть в себя. Он сразу же рухнул в бездну, а когда очнулся, то так испугался, что все его тело покрылось холодным потом.

Он был уверен, что сейчас она прогонит его и больше уже никогда не захочет видеть. Но ничего подобного не произошло. Ее руки нежно гладили его тело, потом она достала откуда-то полотенце и промокнула его пот.

– Ишь, как тебя прошибло. Испугался, маленький?

Он сглотнул слюну и кивнул, не думая о том, что в темноте она может не заметить его кивка. Однако лунного света, лившегося в незанавешенное окно, было вполне достаточно, чтобы они могли видеть друг друга.

– Прости… – прошептал он.

– За что?

– Ну…

– С мужчинами это случается, особенно в первый раз, – успокоила она его, как ему показалось, вполне искренне.

– Я так люблю тебя! – Он попытался приподняться.

– Лежи, лежи, – она уперлась ладонью ему в грудь, и он послушно снова лег на спину.

– Вот так-то лучше, – он ощутил касание ее губ на своих губах, и его сознание снова унеслось из реальности в мир туманных грез…

Он слышал ее непрерывный шепот, но не мог сосредоточиться и расслышать хотя бы одно слово. На миг ему показалось, что он снова стал маленьким мальчиком и, как когда-то давным-давно в детстве, сидит с мамой в гроте на берегу моря и слушает монотонное пение волн.

– Как хорошо, – прошептали его губы.

– Сейчас будет еще лучше, – отозвалась она, и эти слова он расслышал, хотел сказать, что лучше быть не может. Но тут она оседлала его и сжала ногами его бедра.

Она двигалась очень медленно и ритмично. И он поймал этот ритм и задвигался ей навстречу. Судорожно переводя дыхание, он думал только о том, чтобы она в нем не разочаровалась.

И на этот раз ему повезло, она застонала первой. Опрокинулась, перекатилась, притягивая его тело к себе. Обвила его руками и, царапая спину, что-то прошептала. И тогда он тоже позволил себе взорваться. Ему показалось, что душа его, рассыпавшись на части, улетела куда-то далеко-далеко и лишь спустя какое-то время вновь стала целой.

– Мы поженимся? – тихо спросил он.

Она не отозвалась.

Он приподнялся на локте:

– Почему ты молчишь?

– Я отдыхаю…

– Тебе ведь было хорошо? – спросил он.

– Было.

– Значит, я справился?

Она кивнула и слабо улыбнулась.

– Пожалуйста, – прошептал он, – скажи, что мы поженимся.

– Понимаешь, – ее рука прикоснулась к его волосам, скользнула по виску, спустилась по щеке к подбородку и легла на его губы, – одного секса для брака мало.

– Но ведь я люблю тебя! – воскликнул он исступленно.

– А я знаю? – усмехнулась она и лениво потянулась всем своим соблазнительным телом.

– Как это?! – Он буквально подпрыгнул на постели. – Как ты можешь этого не знать?! Все об этом знают!

– Я не все… – ее губы продолжали улыбаться, а глаза неожиданно стали холодными.

– Но что я должен сделать, чтобы ты мне поверила? – спросил он умоляюще.

– А ты сделаешь? – усмехнулась она.

– Все, что угодно! – страстно выкрикнул он, протягивая к ней руки в горячей мольбе.

– Хорошо, я подумаю, – тихо отозвалась она и закрыла глаза.

Через минуту по ее ровному дыханию он понял, что она спит. А он так и просидел, не двигаясь, на постели рядом с ней, как верный страж, охраняющий сон своей госпожи.

Проснувшись утром, она, как ему показалось в первое мгновение, посмотрела на него с недоумением, словно не сразу сообразила, что же он делает в ее постели. Но потом ее губы тронула улыбка.

– Доброе утро, мой маленький теленочек, – произнесли ее улыбающиеся губы.

– Доброе утро, любимая!

– Сейчас я напою тебя чаем, и тебе пора.

– Куда пора? – не понял он.

– Ну, я не знаю, домой, на работу.

– Я должен уйти? – отказывался он верить собственным ушам.

– Ну, ты же не можешь здесь жить, – улыбнулась она обезоруживающе.

– Но почему?!

Она пожала плечами.

– Ты сказала, что мы могли бы пожениться.

– Если ты докажешь мне свою любовь, – проговорила она сухо, уставившись на простыню.

– Да, я готов доказать, – закивал он быстро, как китайский болванчик.

– Хорошо, мы поговорим об этом позже.

– Когда?

– Когда я сочту нужным, – отрезала она.

Встретившись с ее холодным взглядом, он почувствовал, как его сердце начинает сковывать ледяной панцирь.

– Хорошо, когда ты решишь, – проговорил он упавшим голосом, – я буду ждать.

Они позавтракали чаем с бутербродами, и он покинул ее квартиру. В его душе надежда и отчаяние боролись с таким остервенением, что ему время от времени казалось – душа не выдержит этой борьбы и разорвется на кусочки. Он не мог разобраться в своих чувствах и понять, что же такое произошло этой ночью на самом деле. В течение всего дня ему казалось, что на него оглядываются все беспризорные собаки и смотрят уж как-то слишком сочувственно.

А коллега по работе не утерпел, хлопнул его по плечу и спросил:

– Что случилось? Ты выглядишь сегодня, как побитая собака.

Он поспешил уверить, что с ним все в порядке. Но коллега, кажется, не поверил.

* * *

Она позвонила ему через два дня. Все это время он не находил себе места, почти не спал и если что-то и ел, то не помнил, что именно. Если бы ему положили на тарелку сено, он и его сжевал бы и не заметил. Теленочек, мой миленький…

Сам позвонить ей он не посмел. А когда она все-таки позвонила, так стиснул телефон, что тот чуть не треснул в его руках.

– Скучаешь? – спросила она.

Он кивнул и только полминуты спустя понял, что она никак не может видеть его кивок, и проговорил поспешно: – Очень.

– Приходи сегодня в девять вечера в сквер Космонавтов.

– Мы могли бы пойти в кафе, – робко предложил он.

– Нет, мы встретимся в сквере. И не опаздывай, – она отключилась.

Он примчался в сквер за полчаса до назначенного времени и стал мерить шагами расстояние от памятника до скамейки. Она неслышно подошла к нему сзади, дотронулась до плеча: – Привет, я здесь.

– Ты пришла, – он блаженно улыбнулся.

В сквере не было никого, кроме них, памятника и голубей. Памятник молчал. Голуби отрешенно ворковали. А его нервы превратились в натянутые струны.

Его палец машинально нажал на кнопку диктофона, спрятанного в кармане.

Он сам не знал, зачем взял его. То ли хотел запомнить каждое слово, произнесенное ей. То ли его подсознание не было таким доверчивым, как одурманенный страстью ум.

Когда она сказала, что именно он должен сделать, чтобы доказать ей свою любовь, у него было такое ощущение, что его только что со всей силы стукнули обухом по голове. Ему показалось, что земля поплыла перед его глазами. Потом он увидел, что каменные глаза памятника, не мигая, смотрят на него, а гранитные губы отчетливо произносят: – Не будь глупым теленком.

Голуби как-то странно засуетились, поднялись и улетели прочь все до одного.

Он замотал головой и сказал: – Я сделаю все, что ты хочешь.

– Вот и славно, – она вспорхнула со скамейки, на которую присела пять минут назад.

– И мы поженимся? – спросил он.

– Конечно.

– Ты обещаешь? – упрямо допытывался он.

– Обещаю, обещаю.

– Хорошо, я тебе верю.

И он выполнил то, чего она хотела. Но вот поверил он ее обещанию, кажется, зря… Ее телефон не отвечал уже который день, и ему хотелось выть, как голодному волку в нестерпимую стужу на луну.

Потому что, несмотря на ликующую весну за окном, на теплую ночь, наполненную ароматом черемухи, ему было холодно и одиноко. Стужа выстудила его душу и вот-вот заморозит сердце, превратив его в кусок льда. Он снова набрал номер ее телефона и, как прежде, услышал в ответ длинные гудки, равнодушные к его оглушающей боли.

– Я умру, я сейчас умру от болевого шока, – тупо билась в его голове одна и та же мысль, – это больше невозможно терпеть. Боже! Если ты есть, пожалуйста, прости меня и помоги мне! Пожалуйста…