Глава 8

Лиза Тимохина стояла возле окна своей небольшой уютной кухни и смотрела на улицу. Лиза любила весну и всегда радовалась ее приходу с детской непосредственностью. Но сейчас в душе ее ничто не трепетало и не пело. Она думала о своей маленькой крестнице, оставшейся без матери. И хотя Марианна почти не уделяла дочери внимания, она все-таки была. А теперь ее нет… Лиза нисколько не верила, что Марианну убил кто-то из коллег. Да, ей завидовали, ее не любили, но не до такой степени, чтобы убить. За спиной Лизы стоял кухонный стол, а на нем лежали наваленные кучей газеты, из которых Тимохина и узнала, что убили не только ее подругу Марианну Завадскую. Вернее, точно таким же способом убили и других женщин. И возле каждой оставили розу.

«Роза, что же это значит?» – думала Лиза.

В газетах писали, что в городе объявился неуловимый маньяк. Полиция рыщет по всему городу, но ничего не может сделать. Убийства совершаются одно за другим, и нет никакой надежды, что этот зверь насытится кровью и остановится.

«Неужели нет никого, кто смог бы остановить его?» – думала Лиза.

В молодой березовой листве тихо шумел ветер… Воробьиная стая что-то громко обсуждала, собравшись на одной из веток.

«Неужели ничего нельзя сделать?» – думала Лиза.

Она отошла от окна, вынула из холодильника мясо и положила его размораживать в большую кастрюлю.

Сегодня она собиралась потушить мясо с овощами к приходу Марка Захаровича. Он приходил теперь к ней почти каждый день. Молча ел, а потом так же молча сидел, время от времени тяжело вздыхая.

Первое время Лиза пыталась находить слова утешения, но потом поняла, что Марку Захаровичу они не нужны. Он приходил к ней, потому что только она и он искренне любили Марианну и, наверное, потому что она была крестной матерью его дочери.

Вчера он так и сказал ей:

– Лиза, ты хоть нашей крошке и крестная, но все равно мать. – Посмотрел ей прямо в глаза и добавил: – Я очень прошу тебя, никогда не забывай об этом.

– Да как же я могу забыть, Марк Захарович! – вырвалось у Лизы.

– Ну что ты все заладила: Марк Захарович да Марк Захарович, – сказал он устало. – Марк, просто Марк.

– Да как же это, Марк Захарович! – воскликнула она, сложив руки на груди.

– Опять ты за свое! – укорил он.

А у нее язык не поворачивался назвать его Марком, просто Марком…

«Скоро стрижи прилетят», – промелькнуло в Лизиной голове. И вдруг она вспомнила:

– Нина, Нина Стриженова! Ее троюродная сестра! Она в прошлом году рассказывала ей, как одна их сотрудница попала в беду и выпутаться ей помог частный детектив.

Она схватила сотовый и поспешно набрала номер сестры. И едва та отозвалась, заговорила быстро:

– Нина, помнишь, в прошлом году ты рассказывала, что твоей знакомой помог какой-то частный детектив?

– Ты имеешь в виде Машку Трипольскую?

– Машку?

– Это про нее я тогда рассказывала.

– Ах да. Нина, а ты не помнишь адрес того детектива?

– Нет, я и не знала адреса. Но могу Машке позвонить.

– А ты не знаешь, он хороший?

– Кто?

– Этот детектив?

– По-моему, это была она.

– Женщина?

– Девушка.

– Вот как… – У Лизы опустились руки.

– Лизка, а тебе что, только мужика надо?

– Какого мужика? – растерялась Лиза.

– Ну, я не знаю какого…

И Лиза вдруг поняла, что Нина смеется.

– Нинка, ради бога, не смейся! Ты ведь знаешь, что Марианну убили?!

– Знаю, так этим полиция занимается.

– Занимается. А ты газеты читаешь?

– Вот еще! – ответила Нина.

– А если б читала, то знала бы, что убийства продолжаются.

– Во как? – удивилась Нина.

– Поэтому я и спросила про детектива…

– Я сейчас позвоню Машке и все узнаю.

Лиза собралась сказать, что если детектив женщина, то, наверное, не надо. Но сестра уже отключилась. А Тимохина все стояла с трубкой в руках и слушала гудки. Наконец и она отключилась. Нина перезвонила через полчаса и продиктовала телефон детектива, имя и фамилию.

– Но она девушка! – вырвалось у Лизы.

– И что? – насмешливо спросила Нина. – Какая ты отсталая, Лизка, поэтому тебя и замуж никто не берет.

Лиза сглотнула слюну. Да, она не замужем. А Нина уже три раза выходила, теперь в четвертый собирается. Это что, лучше? Нина была уверена, что лучше, в этом Лиза как раз не сомневалась. Сестра, расценив молчание Лизы по-своему, сказала, что эта девушка лучше всякого мужика.

– Так что можешь не сомневаться. Вот только не знаю, заинтересует ли ее это дело. Она не со всеми работает. Будешь звонить, сошлись на Марию Петровну Трипольскую, а то она может тебя и отшить.

– А разве детективы не заинтересованы в работе? – спросила Лиза.

– Наивная ты, – хмыкнула Нина в трубку. – Она же не может сто дел одновременно расследовать.

– К ней так много народу? – недоверчиво спросила Тимохина.

– Без рекомендации к ней лучше не обращаться. Ладно, Лизок, пока. Звони. Надеюсь, тебе повезет.

Лиза опять долго слушала короткие гудки, потом отложила телефон и стала смотреть на то, что она записала. Прочитала вслух:

– Мирослава Волгина, частное агентство «Мирослава».

«Я должна обязательно посоветоваться с Марком Захаровичем, – подумала она и мысленно поправила сама себя, – с Марком».

Полуянов пришел поздно. За окном уже стемнело, и тонкий месяц заблудился в едва начавших покрываться листвой ветвях карагача. Лиза беспокоилась о мясе, стоявшем в духовке. Да и рулет, укрытый полотенцем, начал остывать. Позвонить Полуянову она не решалась…

И когда увидела в окно его машину, сразу бросилась к двери. Когда он вошел, у Лизы появилось ощущение, что мужчина обсыпан пылью… На нем был серый костюм, серые замшевые ботинки, но, самое главное, лицо его тоже было серым.

Она подождала, пока он разуется, снимет пиджак, вымоет руки, пройдет на кухню и сядет за стол. Только тогда она нерешительно проговорила:

– Я беспокоилась.

– Извините, Лиза. Надо было позвонить вам. Замотался. Вы бы сами мне позвонили.

– Что вы! – вырвалось у нее. – Разве я могу вас беспокоить, Марк Захарович!

– Марк! – неожиданно рявкнул он.

Она вздрогнула и еле удержала в руках тарелку.

– Простите, Лиза, – проговорил он спокойнее, – но прошу вас, перестаньте разводить церемонии.

– Хорошо, я постараюсь, – выдохнула она и стала накрывать на стол.

– Вкусно пахнет, – обронил мужчина и спросил: – А вы что же, себе ничего не положили?

– Я уже поела.

– Нет, так дело не пойдет, – заявил он решительно, – я один есть не буду.

– Хорошо, хорошо. – Лиза вскочила со стула, достала чистую тарелку и положила себе кусочек мяса и горку тушеных овощей.

– Так-то лучше, – неожиданно улыбнулся он.

Закончив поздний ужин, Полуянов вышел на балкон подышать воздухом, а Лиза перемыла посуду и прибралась на кухне. Она нашла его стоящим на балконе и смотрящим куда-то вниз.

– Марк, – робко сказала она.

– Да, Лиза.

– Я хотела бы поговорить с вами.

– О чем?

– О Марианне.

Он удивленно посмотрел на нее:

– О Марианне?!

– Да, то есть… – смутилась она.

– Не волнуйтесь вы так, вы ведь знаете, я не кусаюсь, давайте сядем.

Они сели на стулья, стоявшие там же.

– Говорите, Лиза.

– Марк, вы, наверное, знаете, что убийства продолжаются…

Он хмуро кивнул.

– У моей троюродной сестры есть хорошая знакомая, в прошлом году она попала в беду, и ей помог частный детектив. – Лиза торопилась, но Полуянов и не думал перебивать ее.

Наконец он спросил:

– Частный детектив?

– Да, я записала телефон, сейчас принесу. – Она кинулась в комнату и вскоре вернулась, протягивая ему свои записи.

Он внимательно прочитал их, свернул бумажный лист и положил в карман брюк. Она посмотрела на него вопросительно.

– Завтра я узнаю, что это за детектив, и тогда мы с вами решим, стоит ли нам воспользоваться его услугами.

– Только… – сказала Лиза и замолчала.

– Что только?

– Нина сказала, что она не за всякое дело берется.

– Это хорошо, – проговорил Полуянов.

– Хорошо?

– Конечно, Лиза. Зачем же нам с вами неразборчивый помощник?

– Да, наверное, – пробормотала Лиза.

– Вы не возражаете, если я сегодня переночую у вас?

– У меня?

– Ну да, на диване в гостиной. Утром вы даже можете не вставать, я сам позавтракаю тем, что осталось.

– Но мясо надо будет подогреть, – брякнула Лиза.

– Подогрею, я ж не безрукий. – Он ласково провел ладонью по ее щеке.

Она вздохнула.

– А теперь спать, – сказал Полуянов. – Уже поздно.

Лиза постелила ему на диване и, пожелав спокойной ночи, торопливо ушла к себе в комнату.

Полуянов же достал фотографию дочери, долго смотрел на нее, потом убрал на место, разделся, выключил свет и лег на старенький диван. Он долго еще ворочался в темноте, думая о том, что никто на свете не любит его дочку так сильно, как эта тихая женщина Лиза, кроме него самого, конечно…

«И сама Лиза такая уютная, – думал он, засыпая. – На кухне в банке у нее живет чайный гриб, как когда-то у моей старенькой бабушки Глафиры…»

Тимохина тоже долго не спала, на всякий случай она завела будильник, чтобы не проспать утром, встать раньше Марка и успеть накормить его завтраком.

Утром они почти не разговаривали. Полуянов молча съел приготовленную Лизой яичницу с луком и колбасой, выпил чай с клубничным вареньем и ушел. Лиза тихо вздохнула, закрывая за ним дверь, и мысленно укорила себя за то, что не смогла нарушить молчание и не спросила, что же он решил. Хотя что он мог решить за ночь!

«Ведь он еще собирался навести справки о детективе», – вспомнила она.

В этот день на работе она была рассеянной, отвечала коллегам невпопад и буквально подскочила на стуле, когда затренькал ее сотовый.

– Я слушаю, – выдохнула она, даже не посмотрев, кто звонит.

Звонил Полуянов.

– Лиза, – сказал он, – вы не могли бы отпроситься с работы до завтра и сейчас спуститься вниз?

– Вниз?

– Да, я жду вас в машине.

Она сорвалась с места и побежала в кабинет начальника. Тот, ни о чем не спросив ее, дал ей разрешение уйти. А когда она вылетела из кабинета, покачал головой: спрашивать Тимохину о чем-то и не нужно, у нее все на лице написано. Не может прийти в себя после гибели подруги. К тому же ее крестница является одновременно и дочкой самого Полуянова.

– Жалко Лизку, – вздохнул начальник, – хорошая баба. И где глаза у мужиков? Сам бы женился, если бы был холостой и моложе лет эдак на двадцать…

Лиза сразу увидела стоящую во дворе машину Полуянова и чуть ли не бегом бросилась к ней. Зацепилась каблуком за ступеньку и едва не упала.

– Тише, Лиза, тише, – проговорил Марк Захарович, выйдя из машины и открыв перед ней дверь.

– Спасибо, – пробормотала она, усаживаясь на сиденье рядом с водителем.

Они проехали центр города, миновали районы новой застройки и оказались на шоссе. Лиза не решалась спросить, куда они едут.

Наконец Полуянов заговорил:

– Я обдумал ваше предложение, узнал у осведомленных людей об этом детективе.

Он снова замолчал и заговорил минуты через две:

– Отзывы хорошие, даже более того. И с полицией она поддерживает контакты.

– Так это хорошо? – невольно вырвалось у Лизы.

Он кивнул.

– Мы едем к ней? – осмелилась спросить Лиза. Сестра говорила ей, что детектив живет за городом.

Полуянов снова кивнул и молчал до тех пор, пока они не въехали в коттеджный поселок и не остановились возле одного из домов.

– Приехали, – сказал он, вышел из машины и нажал на кнопку звонка.

– Да? – спросил через мгновение мужской голос.

– Нам нужен детектив Мирослава Волгина. Я звонил вам. Полуянов Марк Захарович.

Ворота разъехались, и машина закатилась во двор. С крыльца спустился высокий блондин. Его светло-голубые глаза внимательно оглядели посетителей, после чего они были приглашены в дом. Лиза шла за Полуяновым, стараясь ни на шаг не отставать от него.

Скоро они оказались в большой приемной, а потом и в кабинете детектива. Из-за стола поднялась высокая русоволосая девушка и жестом пригласила их садиться. Полуянов сел на диван, а Лиза в кресло рядом.

– Мы договаривались с вами о встрече, я Полуянов Марк Захарович, это Елизавета Степановна Тимохина.

Детектив кивнула.

– Убита моя гражданская жена, актриса Марианна Завадская. Ведется следствие. Насколько мне известно, у полиции версия серийных убийств. И это меня не устраивает!

– Версия серийного убийцы? – уточнила детектив.

– Да, – подтвердил Полуянов.

– Почему же?

– Потому что при таком подходе отыскать его непросто, я бы даже сказал, почти невозможно.

Она кивнула, соглашаясь. И спросила:

– А Елизавета Степановна ваша родственница? – Она перевела взгляд на Лизу, и та залилась краской до самых корней волос.

– В некотором роде, – ответил Полуянов. – Лиза близкая подруга Марианны и крестная мать нашей дочери.

– У вас есть дочь от Марианны Завадской?

– Да. Именно поэтому я хочу найти того, кто убил мою жену.

– Я возьмусь за расследование вашего дела, – сказала Волгина, – но сначала вы расскажете мне о том, что произошло.

– По-моему, это и так известно.

– Мне нужен именно ваш пересказ, и потом мне придется задать вам несколько вопросов.

– Хорошо, – сказал Полуянов.

– И вам тоже, Елизавета Степановна.

Лиза быстро закивала головой.

Они пробыли в кабинете детектива не менее полутора часов. Даже с выдержанного Полуянова сошло шесть потов, что же говорить о Лизе. Она то краснела, то бледнела, слезы то и дело подступали к ее глазам. Она не понимала, зачем детективу все эти подробности. Но раз Марк терпел, значит, так было надо.

Договор с агентством подписал Полуянов, он же внес аванс. А Лиза сидела в это время в приемной и не сводила глаз с блондина, которого звали не по-русски – Морис Миндаугас. Он был потрясающе красив, вежлив и в то же время держал дистанцию. Именно он занимался всеми формальностями. А Лиза неосознанно любовалась им: так она когда-то наслаждалась прекрасными полотнами в залах Эрмитажа и Третьяковской галереи. Ей даже в голову не приходило, что к этому шедевру природы можно прикоснуться руками, а тем более обладать им.

Марк Захарович, по-видимому, не разделял ее благоговейного восхищения, так как в процессе оформления документов пару раз коснулся руки Миндаугаса. И тот никак на это не отреагировал. Лиза вздохнула с облегчением, когда они покинули агентство и оказались в автомобиле Полуянова.

– Лиза, ты чего такая пришибленная? – спросил ее Полуянов, перейдя неожиданно на «ты», когда они покинули пределы коттеджного поселка.

– Я первый раз в детективном агентстве… – обронила она.

– Я, собственно, тоже, – усмехнулся он грустно… – до этого бог миловал.

– Вы думаете, они найдут убийцу?

– Будем надеяться.

– Они такие молодые…

– А ты считаешь молодость большим недостатком? – хмыкнул Полуянов.

– Нет, – ответила Лиза испуганно, – просто…

– Моя бабка Глафира говорила: в двадцать лет ума нет – и не будет. Им точно больше двадцати, и, судя по-всему, ум имеется.

Лиза кивнула.

– Я отвезу тебя домой, – сказал Полуянов, когда они въехали в город.

– А вы разве не зайдете пообедать? – робко спросила она.

Он покачал головой:

– Нет, мне нужно заняться делами.

Увидев в зеркало, как тень разочарования пробежала по ее лицу, улыбнулся, ласково дотронулся до ее руки и сказал:

– Я приеду к ужину. Ты приготовишь что-нибудь?

– Да, конечно, – закивала она.

И когда они уже почти подъезжали к ее дому, спросила:

– А когда мы поедем к…

– В воскресенье. Мы с тобой оба должны хоть немного прийти в себя. Думаю, пока говорить малышке о смерти Марианны не нужно.

Лиза была согласна с ним:

– Да, Марк, пока не нужно…

Они оба были уверены, что сама девочка о матери не спросит, ведь она почти не знала ее…

Мирослава позвонила Наполеонову.

– Шура, – сказала она, – я тоже в этом деле.

– Тебя нанял Симоненко?

– Нет, Полуянов.

– Любовник актрисы Завадской?

– Да, только он сказал, что она его гражданская жена.

– Ладно, пусть так. Что тебе сказать? Сама знаешь, что я этому рад. Надеюсь, ты поделишься информацией?

– Пока вся информация у тебя, – усмехнулась она в трубку и отключилась.

– Вот тигра, – пробормотал Наполеонов и уже собирался перезвонить Волгиной, как его служебный телефон взорвался звоном.

– Наполеонов слушает! – рявкнул следователь, сняв трубку.

– На выезд. Улица Костюшко, 12, квартира 10.

– Других следователей нет? – вспылил Наполеонов.

– Так там твоя серия. Убийство женщины и роза.

– Черт! – зарычал Наполеонов и вынесся из кабинета.

– Александр Романович! – бросилась ему вслед секретарша Элла.

– Потом, потом! – крикнул он на ходу.

– Но Федор Поликарпович…

– К черту! – донеслось до нее уже из закрывающегося лифта.

Элла, привыкшая к выходкам Наполеонова, только повела плечами и подула на свою пышную челку. Передавать начальству, куда именно послал его следователь, Элла не собиралась. Она набрала номер и прощебетала в трубку:

– Федор Поликарпович, Наполеонов на выезде, как прибудет, я ему скажу…

– На каком выезде? У него своих дел невпроворот!

– Я не знаю, он мне не докладывал, но, наверное, что-то срочное, так как Александр Романович сильно торопился.

– И послал меня к черту? – хмыкнула трубка.

– Ну что вы! – вполне натурально возмутилась Элла.

– Ладно, ладно, пришли его ко мне сразу, как появится.

– Обязательно, – заверила девушка и, положив трубку, облегченно вздохнула.

Наполеонов забрался в машину, и она сразу сорвалась с места. На ходу он достал телефон и набрал номер детективного агентства.

– Детективное агентство «Мирослава» слушает, – отозвалась трубка голосом Мориса Миндаугаса.

– Где Славка? – не здороваясь, крикнул Наполеонов.

– Сейчас найду.

И точно, не прошло и двух минут, как раздался голос Волгиной:

– Да?

– Когда ты уже будешь носить с собой сотовый?! – набросился на нее Наполеонов.

– Ты звонишь, чтобы получить ответ именно на этот вопрос? – лениво спросила она.

– Нет! Подъезжай как можно быстрее на Костюшко, 12, квартира 10.

– Хорошо.

За что он уважал свою подругу, так это за то, что она все улавливала мгновенно и никогда не задавала пустых вопросов.

– Позвонишь мне на сотовый, я спущусь и проведу тебя.

Она приехала по адресу на сорок пять минут позже, чем он. Впрочем, это было неудивительно. Она ехала из поселка.

«Неслась, наверное», – подумал Наполеонов, когда Мирослава позвонила на его сотовый.

Внизу стояли полицейские, с которыми она не была знакома, и ее, естественно, не пропускали.

– Это со мной, – сказал Наполеонов и за руку втащил Волгину в подъезд.

– Пусти, чего уцепился, – сказала она с улыбкой, вырывая свою руку, – я не убегу.

– Кто тебя знает… – хмыкнул он.

Она хотела ответить, что уж он-то знает ее как облупленную, но промолчала. Они вошли в квартиру и вскоре оказались в спальне. Молодая женщина в полупрозрачной ночной сорочке лежала на кровати. На подушке возле ее вытянутой руки лежала красная роза. Судмедэксперт кивнул вошедшей Мирославе и сказал следователю:

– Убита в 3–4 часа ночи. Следов борьбы нет.

– Кто она? – тихо спросила Мирослава.

– Инна Бориславовна Корнилова – психолог. Принимала на дому.

– Дверь открывали только родным ключом, – пробормотал Незовибатько.

– Кто ее обнаружил?

– Соседка утром пошла выгуливать таксу, та подбежала к двери и толкнула ее, дверь оказалась открытой, девушка позвала другую соседку, они вместе вошли и увидели. Вызвали полицию.

– Мне кажется, здесь был романтический ужин, – предположила Мирослава, кивнул на оплавленные свечи, полупустую бутылку дорогого вина и букет белых роз в вазе.

– Следов спермы нет, – сказал медэксперт.

– Могли пользоваться презервативом.

– Таковых не обнаружено.

– Мусорные ведра проверили?

– Обижаете, Мирослава Игоревна, – хмыкнул Ринат Ахметов.

– Мог унести с собой, – вздохнул следователь.

– Позднее скажу точно, есть ли хоть какие-то следы второго человека на постельном белье, – подал голос Незовибатько.

Волгина нажала кнопку на музыкальном центре, и из него полилась музыка – «Фея Драже» Чайковского.

– Розы, музыка, вино, свечи. Следов спермы и борьбы нет…

– Маньяк? Импотент? – вопрошал следователь.

– А может, это гей, мстящий женщинам за то, что какая-то из них увела у него любимого? – тихо предположил старший лейтенант Григорян.

– Скажешь тоже, – отмахнулся капитан Ахметов.

Одна из понятых испуганно жалась в углу и на все вопросы отвечала:

– Не знаю.

– Это вы обнаружили, Корнилову?

– Нет, – замотала та головой, – это Мальчик.

– Какой мальчик? – недоуменно спросил Наполеонов.

– Таксу так ее зовут, – вклинился участковый.

– Собака забежала в квартиру?

– Нет, только толкнула дверь и завыла, я испугалась и позвала тетю Клаву, мы сначала позвали Корнилову, потом вошли, а там… – Она тихо заплакала.

Другая соседка – Клавдия Семеновна Горшкова из квартиры напротив – была дружна с убитой. Ей Корнилова оставляла ключи, когда уезжала из города по делам или на отдых. Клавдия Семеновна сказала, что у Инны был сердечный друг. Зовут его Дмитрий. Работает он в музее. Но телефон, адрес и фамилию его она не знает. Зато ей известен телефон родной сестры Инны Зинаиды. Его она и дала оперативникам. Наполеонов позвонил по полученному номеру и попросил женщину приехать на квартиру сестры как можно скорее.

– Что с Инной? – спросил встревоженный женский голос.

– Я объясню вам это, как только вы приедете.

– Но я на работе! – проговорила она растерянно.

– Отпроситесь, Зинаида Бориславовна.

Не давая ей ответить, следователь отключил связь.

Женщина приехала довольно быстро – на такси. Вся натянутая как струна, она столкнулась возле подъезда с дежурившими внизу полицейскими, и ноги у нее подкосились. Зинаида догадалась, что с сестрой случилось что-то страшное. Она буквально висела на руке полицейского, проводившего ее до квартиры.

– Вы Зинаида Бориславовна Корнилова, сестра Инны Бориславовны?

Она кивнула.

– Сестра, только Бакунина, Корнилова моя девичья фамилия.

– Следователь Александр Романович Наполеонов.

Она шагнула вперед и спросила:

– Где Инна?

Вместо ответа какой-то мужчина сунул ей в руки пахнущую сердечными каплями склянку. Она покорно выпила и огляделась вокруг. В комнате было несколько посторонних мужчин в форме и без, одна девушка. Но сестры видно не было.

– Где Инна? – снова повторила она.

– Присядьте, Зинаида Бориславовна.

Она послушно села на диван.

– Ваша сестра, Инна Бориславовна Корнилова, была убита сегодня ночью, – сказал следователь.

– Как убита? – Зинаида прижала испуганно руку ко рту.

– Скажите, у вас есть ключ от квартиры сестры?

– Да. Два.

– Они на месте?

Зинаида Бориславовна вынула связку ключей и указала на два из них:

– Вот они.

– У кого еще были ключи от квартиры Инны Бориславовны?

– У тети Клавы. – Она бросила вопрошающий взгляд на Горшкову.

Клавдия Семеновна кивнула.

– А еще? – не отступал следователь.

– Наверное, у Димы, – неуверенно проговорила Бакунина.

– Дима – это кто?

– Близкий друг Инны, Дмитрий Наумович Корнаухов.

– Насколько близкий?

– Я не знаю. Но, кажется, Инна думала, что они поженятся.

– Его телефон?

– Не знаю. Он работает реставратором картин в мастерской при музее на Стоянова.

– Понятно.

– А номер его телефона наверняка есть в телефоне Инны.

– Мы проверим. Скажите, у вашей сестры были еще запасные ключи от квартиры?

– Да, она хранила их вместе с документами в деревянной шкатулке в стенке.

– Достаньте ее.

Бакунина достала из стенного шкафа расписанную в желто-коричневых тонах шкатулку и открыла ее. Сначала она просто приподняла кипу документов, потом вынула их, положила на стол и, опрокинув шкатулку, высыпала на скатерть все ее содержимое.

– Ключей от квартиры здесь нет, – растерянно проговорила женщина.

– А вы уверены, что они здесь были?

– Абсолютно.

– Кто еще знал об их местонахождении?

– Думаю, только Инна и я.

– Дмитрий Корнаухов мог знать?

– Вряд ли. Зачем ему?

– Зинаида Бориславовна, присядьте.

Она опустилась на первый попавшийся стул.

– Ваша сестра дипломированный психолог?

– Да…

– Она работала в клинике?

– Сначала да, а потом стала принимать на дому. У нее есть лицензия, – добавила она быстро.

– Как много у нее было клиентов?

– Точно я не знаю. Но Инна вела учет.

– Скорее всего, данные она хранила в компьютере?

– Да, и на флешках. Думаю, что это все там, у нее в кабинете. – Она махнула рукой в сторону коридора.

Эксперт и оперативники уже осмотрели кабинет. Компьютер было решено изъять и отправить в лабораторию.

– У вашей сестры были драгоценности?

– Что?

– У Инны Бориславовны были дорогие украшения? Она хранила дома деньги?

– Да.

– Посмотрите, все ли на месте.

Бакунина, передвигаясь по квартире точно робот, послушно проверила места хранения денег и драгоценностей.

– Все на месте, – сказала она упавшим голосом и заплакала. Слезы крупными каплями текли сквозь пальцы прижатых к лицу рук.

«Глупо говорить в этой ситуации, что надо успокоиться», – подумал Наполеонов и все-таки сказал:

– Зинаида Бориславовна, постарайтесь успокоиться. Без вашей помощи нам будет сложно найти убийцу вашей сестры.

Судмедэксперт сунул женщине очередную склянку с сердечными каплями, и она начала пить лекарство, но закашлялась, и половина склянки вылилась на ее костюм и на пол. Молодая соседка сорвалась с места, сбегала в ванную и стала промокать салфеткой пятна.

– Спасибо, – слабо улыбнулась ей Бакунина, – я потом отстираю.

Она снова села на стул и потерла виски обеими руками, потом решительно подняла голову.

– Я должна увидеть сестру, – прошептала Бакунина абсолютно белыми губами.

– Вы уверены?

Она кивнула. Бакунина увидела, как к ней подошла молодая женщина и взяла ее под руку.

– Я детектив, Мирослава Волгина, – представилась она.

А у Зинаиды не было сил не то что ответить ей, даже кивнуть.

– Я тоже с Зиной пойду туда, – решительно мотнула головой в сторону спальни Горшкова и подхватила Бакунину под руку с другой стороны.

Никто из полицейских ей не возразил. Когда женщины подошли к кровати, судмедэксперт поднял простыню.

– Это она, – прошептала Бакунина, – Инночка.

И отключилась. Если бы женщины не поддерживали ее с двух сторон, она бы рухнула на огромный розовый ковер, закрывающий почти полностью пол в спальне Корниловой. Двое полицейских перенесли женщину на диван.

– У нее есть родные? – спросил Наполеонов присевшую рядом с Зинаидой Клавдию Семеновну.

– А как же, – отозвалась та, – муж Севостьян Григорьевич и два взрослых сына. А еще родители их с Инной.

– Телефон ее мужа вы знаете?

– Нет, телефона его я не знаю. Но он работает бухгалтером в ресторане «Орбита». Позвоните туда, и вам его быстро сыщут, – посоветовала она.

– Спасибо.

– Слава! – окликнул он Волгину.

– Да, да. – Мирослава уже искала в Интернете телефон ресторана.

Горшкова с интересом смотрела, как детектив водит пальцем по экрану телефона. Найдя нужный номер, Мирослава позвонила. Ответившая девушка дала ей другой номер и, набрав его, Волгина соединилась именно с главным бухгалтером.

– Бакунин Севостьян Григорьевич? – спросила она.

– Да, с кем я говорю?

– Детектив Мирослава Волгина. Приезжайте немедленно на квартиру Инны Корниловой.

– А Зина, что с Зиной?

– Она уже здесь. – Мирослава отключила связь.

Минут через двадцать на новой иномарке примчался и был препровожден в квартиру Бакунин. Это был мужчина лет сорока пяти или чуть старше. Высокий, плотно сложенный, с седыми висками и светло-карими глазами, в которых металось беспокойство. Его подвели к лежащей на диване жене.

– Зинаида! – закричал он.

– Тихо, тихо, – сказал Наполеонов, – она просто потеряла сознание.

– Просто что?! – изумленно переспросил Бакунин.

Пришедшая в себя Бакунина приподнялась и кинулась мужу на шею.

– Инну, Инну убили, – заливалась она слезами, пряча лицо на груди мужа.

Узнать от родственников еще хоть что-то в этот день не удалось. Наполеонов решил, что разговор с родителями Инны вряд ли что-то даст, и беспокоить стариков не стали…

Опечатав квартиру, полицейские спустились вниз и разъехались кто куда. Следователь решил по горячим следам побеседовать с возлюбленным Инны Корниловой. Мирослава поехала с ним. Найти Корнаухова не составило труда. Было видно, что мужчина очень удивился приезду полиции.

– Чем обязан? – спросил он.

Мирослава с интересом рассматривала его худощавую поджарую фигуру, длинные сильные пальцы, поперечную морщинку на высоком лбу и серые глаза с желтоватой искоркой. В его голосе не прозвучало ни тревоги, ни опасения.

«Хороший актер? – подумала она. – Или действительно ничего не знает».

– Вы давно виделись с Инной Бориславовной Корниловой?

– С Инной? – удивился Корнаухов.

– Да, с ней.

– Два дня назад. А что?

Следователь проигнорировал его вопрос и задал свой:

– А по телефону вы с ней давно разговаривали?

– Вчера вечером, – ответил Корнаухов, начиная раздражаться.

– Во сколько именно?

– Часов в десять вечера! Объясните наконец, что все это значит?!

– Что – все? – невинно поинтересовался Наполеонов.

– Ваши дурацкие вопросы.

– Они не дурацкие, Дмитрий Наумович. Инна Корнилова была убита этой ночью.

– Что?! Инна? Убита? Этого не может быть! За что?

– И, самое главное, кем, – проговорил следователь.

– Вы задержали его?

– Кого?

– Ну, того, кто убил Инну. Ее ограбили?

– Насколько нам известно, нет.

– Зинаида там?

– Да, мы вызвали Бакунину.

– Господи! Инна говорила, что у нее слабое здоровье, – пробормотал Корнаухов.

– У Инны?

– Нет, у Зины.

– Дмитрий Наумович, у вас есть ключи от квартиры Инны?

– Конечно, есть.

– Они при вас?

– Да, а что?

– Покажите.

Он полез в карман и выложил на стол связку ключей:

– Вот эти два от квартиры Инны.

– Вы никому их не одалживали?

– Я что, похож на сумасшедшего?! – вспылил он.

– Нет, но мало ли…

– Никаких мало ли. И почему вы вообще интересуетесь ключами?

– Квартира Инны Корниловой была открыта. Ночью! И открывали ее только родными ключами.

– Понимаю… Но, может, Инна сама открыла?

– Ночью?

– Если это был знакомый человек…

– Она была найдена в постели в ночной рубашке.

– Господи!

– И умерла во сне.

– Она не мучилась? – В голосе мужчины одновременно прозвучали отчаяние и надежда.

– Скорее всего, нет.

– Значит, она не открывала дверь сама, – проговорил Корнаухов.

– Не открывала.

– Но как же тогда?

– Это мы и сами хотим узнать.

– Скажите, Дмитрий Наумович, – спросила молчавшая до этого Волгина, – какие отношения были у Инны с пациентами?

– Обычные, – пожал он плечами.

– Как таковых, обычных отношений не бывает. Все психологи общаются с пациентами по-разному. Одни сохраняют дистанцию, а некоторые допускают чуть ли не панибратство.

– Инна не откровенничала с пациентами и не имела с ними дружеских отношений, если вы это имеете в виду, – ответил Корнаухов.

– То есть прийти к ней просто так среди ночи никто из них не мог.

– Исключено, уверяю вас! – заявил мужчина. – Прием велся строго по записи, пациенты приходили в назначенное им время. И никакой самодеятельности.

– Среди пациентов Инны могли быть неуравновешенные люди с фобиями? Одержимые какой-либо идеей?

Он пожал плечами:

– Не знаю. Ничего такого она мне не говорила. Но не думаю, что Инна решилась бы работать с человеком, имеющим серьезные проблемы с психикой. В основном она занималась решением внутрисемейных конфликтов, помогала людям избавиться от легкой депрессии, найти себя…

– Инна Бориславовна не жаловалась на то, что ей кто-то угрожал?

– Нет, никогда.

– А вы знали, что в доме Инны хранятся еще одни запасные ключи?

– Нет, не знал, вернее, я не думал об этом и не интересовался…

– Так вот, они были и пропали. У вас нет предположений, кто бы их мог взять?

– Нет, – ответил он изумленно, – откуда?!

Когда следователь и детектив уже уходили, Корнаухов спросил:

– Я могу видеть Инну?

– Можете, если хотите, – ответил Наполеонов, скользнув взглядом по лицу мужчины.

– Хочу! – решительно произнес Дмитрий.

На улице еще было светло как днем. Но на дороге лежали длинные тени, и посвежевший ветер давал понять, что вечер не за горами.

– Ключи мог взять только кто-то из знакомых, – сказала Мирослава.

– Или из пациентов, – добавил Наполеонов.

– Вряд ли она позволяла пациентам свободно разгуливать по квартире.

– А знакомым?

– Знакомые – другое дело. Корнилова, например, могла пойти на кухню приготовить кофе, чай или еще куда-нибудь выйти. Не будешь же устраивать слежку за хорошо знакомым человеком.

– Хорошо знакомым? – переспросил Наполео-нов.

Мирослава кивнула.

– Хотя…

– Что хотя? – быстро спросил он.

– Инна хранила ключи и документы в гостиной. Там мог оказаться и не близкознакомый человек…

– Да уж.

– Если бы она хранила ключи в спальне, можно было бы уверенно предположить, что человек, взявший их, был очень близок хозяйке.

Он кивнул.

– Слушай, Шура, ты сегодня уже все равно ничего нового не придумаешь, так что поехали сразу к нам.

– Поехали, – вздохнул он. И тут же в его голодном воображении нарисовался изумительно аппетитный ужин, приготовленный Миндаугасом.

Морис не обманул ожиданий Наполеонова. На ужин были тушеное мясо утки с овощами и наивкуснейший яблочный пирог. А еще сочная ветчина и тонко нарезанный сыр. Не говоря уже о пломбире с ягодами тепличной клубники. Так как сегодняшний ужин был достаточно ранним, Шура позволил себе наесться как следует. После ужина он перебрался на диван и задремал.

Когда он проснулся, за окном было совсем темно. Неожиданно с неба сорвалась яркая звездочка и, прочертив во тьме длинную линию, упала.

– Ау! Люди! Кто-нибудь есть? – позвал Наполеонов громко.

– Проснулся, светик? – улыбнулась вошедшая в гостиную Мирослава.

За ее плечом стоял Морис и едва заметно улыбался.

– А мы чай пить будем? – спросил Шура и рассмеялся вместе с захохотавшими хозяевами.