Глава 7

Через день Наполеонову снова выпало ночное дежурство, на которое он явился с большим целлофановым мешком, до краев наполненным апельсинами. Не говоря ни слова, уселся за стол у пульта, насыпал горкой апельсины, взял один из них и принялся чистить. Все остальные некоторое время молча наблюдали за ним.

Судмедэксперт не выдержал первым.

– Слушай, Наполеонов, – Илинханов подошел к столу Наполеонова, – долго ты еще будешь лопать апельсины? Уже все отделение пропиталось их запахом.

– Апельсины – это бодрость. К тому же они обеспечивают здоровый цвет лица, – буркнул следователь.

– Здоровый цвет чего? – живо заинтересовался Незовибатько.

– Лица, – вздохнул Наполеонов.

Зуфар Раисович взял три апельсина и стал их подкидывать.

– Не урони, – забеспокоился следователь, – между прочим, ученые установили, что если каждый день съедать апельсин, то будет здоровое потомство.

– Да?.. А ты что, жениться собрался?

– Нет, – почему-то обиделся Наполеонов.

– Если есть апельсины, не будет кариеса, – добавил он, очищая неизвестно какой по счету фрукт.

– Откуда ты все это взял?!

– Откуда, откуда! В журнале прочитал!

– В каком?

– В женском!

– С каких это пор, Наполеонов, тебя на женские журналы потянуло?!

– Ни с каких, – огрызнулся следователь, – мне надо было во что-то ботинки завернуть. Смотрю, лежит журнал! А там что-то яркое! Оранжевое! Я и прочитал. Вот! – Он вытащил из стола мятую бумажку и сунул под нос Илинханова. – Читай!

– А почему он мятый такой?

– Я ж говорю, ботинки завернул! Вот, смотри, Зуфар Раисович! Тут про мигрень еще есть!

– У моих пациентов мигрени не бывает, – вздохнул Илинханов, – так что лечись сам. – Он положил апельсины обратно на стол, сделал пару шагов и неожиданно обернулся. – А что, говоришь, насчет потомства там написано?

– Ну, вот, читай:

«Апельсины лучшие друзья тех, кто хочет обзавестись здоровым потомством. Ученые доказали, что недостаток витамина С увеличивает риск передачи со спермой врожденных дефектов. Чтобы этого не случилось, дорогие женщины, позаботьтесь о том, чтобы ваш мужчина ежедневно съедал хотя бы один апельсин».

Илинханов подумал и взял один апельсин:

– Спасибо, Шура.

– Пожалуйста, но тут написано, – съязвил, не удержавшись, Наполеонов, – ваш мужчина. А ты не мой мужчина.

– Какая жалость! – расхохотался Легкоступов.

– Очень смешно, – ответил Наполеонов, очищая очередной апельсин.

– Шура, а ты не боишься, что за горой кожуры тебя скоро не будет видно? – озабоченно спросил Незовибатько.

– Маленького любая дылда обидеть может, – вздохнул Наполеонов и, отправив оранжевую дольку в рот, зажмурился от удовольствия.

– Группа, на выезд, – раздался голос дежурного.

– Фу ты! – расстроился Наполеонов. – Поесть спокойно не дадут!

– Куда ехать? – спросил водитель.

– В баню! – ответил следователь.

– Что?! – Растерянный взгляд водителя заставил Наполеонова грустно усмехнуться. – В баню, Михалыч, в баню. На Скворцова, 11.

Тело женщины было обнаружено на краю бассейна в частной бане. Рядом лежала ярко-алая импортная роза. Убитой оказалась Оксана Ильинична Симоненко – жена Самуила Семеновича Симоненко, не последнего воротилы на рынке местной недвижимости. Убитую обнаружила уборщица, сразу позвонила хозяйке заведения, и та вызвала «Скорую» и полицию. По заключению судмедэксперта, убийство было совершено не позднее двух часов назад.

– Вы хозяйка этого заведения? – хмуро спросил следователь присутствующую в помещении женщину.

Та устало кивнула.

– Ваше имя, отчество, фамилия?

– Светлана Васильевна Данилова.

– Кто нашел убитую?

– Тетя Маша, то есть Мария Федоровна Маркелова.

– Где она?

– За стеной, там у нас небольшая комнатка. Доктор ей укол сделал от сердца.

– Что они делали ночью в бане? – пробухтел Незовибатько.

– Мылись, – вздохнул оперативник Ринат Ахметов.

– Одни? – спросил Славин.

Хозяйку прорвало:

– На что вы намекаете?! У меня здесь не бордель. Оксана Ильинична постоянно приходила в нашу баню с подругами.

– Почему ночью? – не унимался следователь.

– Наверное, им было так удобнее.

– Сколько сегодня было женщин?

– Пятеро. Они еще за неделю это время заказали.

– Где находились вы во время убийства?

– Дома.

– Кто это может подтвердить?

– Муж, дети и, самое главное, свекровь, – рассерженно отозвалась Данилова.

– Светлана Васильевна, – заметил следователь, – не советую вам поддаваться гневу. Мы вас спрашиваем не для того, чтобы утолить свое любопытство.

– Да понимаю я, – вздохнула Данилова.

– Вы давно знаете Оксану Ильиничну Симоненко?

– Да уж лет пять, никак не меньше.

– Познакомились вы в бане?

– Нет, на презентации косметических средств по уходу за телом. Так получилось, что разговорились, и я пригласила ее в свою баню. Мне обеспеченные клиентки совсем не помешают.

– Оксана Ильинична уже была женой Самуила Семеновича Симоненко?

– Да.

– Чем она сама занималась?

– Ничем особо не занималась, иногда благотворительностью.

– У нее есть дети?

– Да, сыновья-близнецы. Но, насколько мне известно, они учатся за границей.

– А подруг Оксаны Ильиничны вы знаете?

– Да, Роза Павловна Кулешова. Она фармацевтом в аптеке работает. Антонина Геннадьевна Макарова – пианистка в клубе «Дикая рябинка». Ирма Яновна Ковальчик – программист. Татьяна Владимировна Студниченко – руководитель хора «Волжские голоса».

– Они всегда приходили вместе?

Хозяйка бани, немного подумав, ответила:

– Почти всегда. Хотя, случалось, приходили и не в полном составе.

– Приходили всегда ночью?

– Ну, что вы, – взмахнула обеими руками Данилова, – нет, чаще всего вечером. Ведь подруги Оксаны Ильиничны работали. Или в выходные.

– Почему же сегодня они пришли ночью?

– Я не спрашивала. Сами понимаете, подобные вопросы клиентам задавать не принято.

– Как так случилось, что жена бизнесмена дружила с обычными работающими женщинами?

– С Розой и Антониной они вместе учились в школе. С Татьяной – в институте. А с Ирмой, кажется, отдыхали вместе на турбазе в ту пору, когда Оксана Ильинична еще не была женой Самуила Семеновича.

– Об этом вам рассказала сама Симоненко?

Хозяйка бани кивнула.

– У вас есть адреса и телефоны этих женщин?

– Нет, вернее, есть только телефон Ирмы Ковальчик. Она делала нам однажды распечатку документов. И давала свой телефон. Потом я ездила в фирму, где она работает, и забирала документы.

– Хорошо, телефон, название и адрес фирмы.

Тяжело вздохнув, Данилова продиктовала требуемое.

Странным было то, что Симоненко лежала на краю бассейна полностью одетая, неподалеку валялась ее сумка. Но сотового телефона в сумке не было. Это озадачило следователя: не могла же жена крупного бизнесмена обходиться без сотового. В наше время это нонсенс. Зато документы в сумке имелись, и в них был адрес погибшей.

От уборщицы тети Маши ничего нового узнать не удалось. Пожилая женщина твердила только одно:

– Я вошла, она лежит, подошла, она не дышит, смотрит куда-то вверх, и цветок рядом с ней.

– Мария Федоровна, успокойтесь, пожалуйста, и скажите, вы сразу поняли, что Симоненко умерла?

– Сразу, – закивала та, – как увидала ее, сердешную, так сразу и поняла. Живые так не глядят. – Женщина зарыдала в голос.

– Тише, тетя Маша, тише, – попыталась успокоить ее Данилова.

– Что же теперь будет? – плача, спрашивала Мария Федоровна.

– Следствие разберется, – тихо ответила хозяйка бани.

– Мария Федоровна, – спросил у Маркеловой следователь, – кто еще был в бане кроме вас?

– Лева и Маркелыч.

– Кто это?

– Лева, Лев Скоробеев, наш массажист. А Маркелыч – Иван Маркелович Семидужный – наш охранник.

– И вы не знаете, когда ушел Скоробеев?

– Нет, не следила я за ним, своих дел много. Но Маркелыч должен точно знать.

Мария Федоровна Маркелова была отпущена домой, а Наполеонов приступил к допросу сторожа Семидужного. По мнению следователя, дед никак не тянул на охранника.

– Иван Маркелович, – спросил он старика, – вы видели, как уходил Лев Скоробеев?

– Лева? – Седые брови сторожа поднялись вверх. – Конечно, видел, – ответил он.

– Он ушел после того, как баню покинули клиентки?

– Нет, зачем, до, они еще оставались.

– Лев Скоробеев ездит на работу на автомобиле? – задал Наполеонов неожиданный для сторожа вопрос.

– Лева-то? Конечно, на машине. Но только она у него сломалась, и он сам говорил вчера, что приехал на метро.

– Но ночью метро не работает. Вы не знаете, Скоробеев собирался добираться домой на попутке?

– Почему не знаю, знаю. – Сторож пожевал губами. – За ним приехал его друг. Ждал его на стоянке. Лева мне сказал, что они собираются в ночной клуб.

– Не заметили ли вы, Иван Маркелович, машина долго стояла на стоянке перед баней?

– Заметил. Минут сорок. Я еще вышел и спросил, чего это он тут встал, а он сказал, что Леву ждет.

– Вы видели, как Скоробеев садился в машину друга и как они отъехали?

– Видел, – ответил Семидужный, – я вышел на крыльцо и стоял, пока они не выехали на дорогу.

– Они проехали через арку?

– Нет, кругом.

– Как быстро после отъезда Скоробеева покинули баню клиентки?

– Да часа через четыре, не раньше. На время-то я не поглядел, – с сожалением проговорил старик.

– Они вышли все вместе?

Старик кивнул, но Наполеонову показалось, что кивок был не слишком уверенным.

– Скажите, Иван Маркелович, после того как женщины покинули баню, вы закрылись?

– Я уже хотел, да Оксана Ильинична вернулась. А тут мне позвонила внучка и попросила на угол вынести ключи, она свои вроде как потеряла.

– Почему «вроде как»?

– Потому что я ждал, ждал, крутился на этом углу, ее все нет, я позвонил и стал ей выговаривать, а внучка сказала, что никаких ключей она не теряла и вообще сейчас у своего парня, – на лице сторожа было разлито недоумение. – Эка незадача, – вздохнул он.

– Когда вы возвратились, вам никто не попался навстречу?

– Никто.

– Как же так вы ушли и оставили все открытым?

– Так там же Симоненко была и Маша, – растерянно проговорил мужчина, – да и отлучился я только на минуточку.

– На минуточку, – пробормотал следователь, – и она оказалась роковой.

Старик развел руками и опустил голову:

– Сам себя теперь ругаю последними словами. – Он чуть не плакал.

– Ладно, идите пока. Позже мне нужно будет поговорить с вашей внучкой.

– Так Кирка ни в чем не виновата! – воскликнул он.

– Я и не говорю, что она виновата, но кто-то же вам позвонил.

– Позвонил, – сокрушенно согласился сторож.

– И вы приняли голос звонившего за голос своей внучки?

– Сгоряча я это. Она сказала, что Кира, я и поверил.

– Ладно. Разберемся. Ваш телефон мы пока изымем.

– Это еще зачем? – встревожился Маркелыч.

– Посмотрим, с какого номера вам звонили.

– Нет. – Сторож помотал головой.

– Поймите, Иван Маркелович, это в ваших же интересах. Вы теперь уверены, что ошиблись и вам звонила не внучка?

– Уверен.

– Тогда давайте телефон.

Старик вздохнул и протянул аппарат, который тут же оформили официально как вещественное доказательство.

Наполеонов вернулся к хозяйке бани, которая сидела на краешке кожаного дивана, поджав под себя ноги. Следователю даже показалось, что она задремала, однако, услышав его шаги, она тотчас подняла голову.

– Вы что, не могли нанять нормального охранника? – не удержавшись, спросил Наполеонов.

– Но кто же знал?! – растерянно воскликнула Данилова.

Следователь махнул рукой и крикнул группе:

– Все, ребята, закругляемся!

На следующий день у Наполеонова состоялся разговор с мужем погибшей Оксаны Симоненко Самуилом Семеновичем. Бизнесмен общался со следователем с явной неохотой, он не верил в то, что полиция найдет убийцу, и не скрывал этого.

– Наймите частного детектива в помощь полиции, – как бы вскользь обронил Наполеонов.

– Еще чего, – усмехнулся Симоненко.

– Вы сами, Самуил Семенович, кого-нибудь подозреваете?

– Кого я могу подозревать? – пожал тот широкими плечами.

– Допустим, своих конкурентов?

– Глупости, – отмахнулся бизнесмен.

– У вашей жены были поклонники?

– Вы хотите сказать, любовники? – в лоб спросил Самуил Семенович.

– Возможно.

– Нет, ничего такого не было. Моя Оксана всегда была честной женщиной.

– А у вас есть любовницы?

– Это мое дело! – рявкнул Симоненко.

– Что ж, это тоже ответ…

– Что вы себе позволяете?! У меня жену убили, а вы тут мыльную оперу разводите! Оскорбляете честного человека.

– Не истерите, Самуил Семенович, для того чтобы найти убийцу вашей жены, я и задаю все эти вопросы.

– Еще спросите, не я ли ее убил?!

– А вы могли? – невинно поинтересовался следователь.

– Не мог! Я был на деловом ужине!

– Ночью?

– Так случилось, что ужин затянулся. Но мое присутствие на нем могут подтвердить двенадцать человек. И все уважаемые люди.

– Их имена.

– Что вы себе… – начал бизнесмен, но неожиданно махнул рукой, – пишите, – и продиктовал имена уважаемых людей.

Наполеонов записал фамилии и телефоны своим аккуратным убористым почерком.

– И последний вопрос, Самуил Семенович: почему на ужине вы были без жены?

– Это был деловой ужин, и на нем все были без жен. Это все?

– Пока все. – Следователь сделал акцент на слове «пока».

И это Симоненко явно не понравилось, интересно – почему…

Покидая дом бизнесмена, следователь нисколько не сомневался в наличии у Самуила Семеновича пассии. И, возможно, не одной. Но ведь из-за этого не убивают жен. Конечно, в том случае, если не собираются вступить в новый брак, желая при этом сохранить весь капитал. Но даже тогда совсем необязательно убивать. Под рукой у каждого так называемого уважаемого человека всегда имеется ушлый адвокат, который может снять с бывшей жены бизнесмена последнюю юбку.

Наполеонов подумал о том, следует ли поговорить с обслугой в доме бизнесмена, и решил, что пока этого лучше не делать. Во-первых, не хотелось еще больше нервировать Симоненко, а во-вторых, люди в таких местах, как правило, за свою работу держатся не только руками и ногами, но и зубами, поэтому вытащить из них хотя бы несколько слов о хозяевах весьма сложно, а подчас и вообще невозможно.

Он надеялся получить необходимую информацию от подруг Оксаны Симоненко. Начать Наполеонов решил с Ирмы Яновны Ковальчик. Именно у нее он надеялся получить и координаты всех остальных подруг Симоненко.

Ковальчик сразу ответила на звонок следователя и согласилась поговорить, попросив только перенести разговор на ее обеденный перерыв.

– Хорошо, – согласился следователь, – я могу подъехать к вам в офис.

– Не нужно, – быстро возразила женщина, – лучше встретиться в кафе на Радужной, 17. Там небольшое уютное заведение и народу не очень много. Вы можете подъехать туда к часу дня?

– Могу, – сказал следователь.

– Тогда договорились. – И она отключилась.

Наполеонов не сомневался, что Ковальчук уже известно о гибели подруги, скорее всего, от Даниловой. На место встречи следователь приехал заранее. Поставил на стоянку автомобиль и зашел внутрь. Он решил совместить приятное с полезным и, поджидая Ковальчик, пообедать. Следователь заказал грибной суп и отбивную с овощами на гарнир. Он уже допивал чай, когда в кафе вошла подтянутая женщина в юбке горчичного цвета и светло-желтой блузке. Она поправила густую челку, набегающую на высокий лоб каштановой волной, и обвела внимательным взглядом кафе.

Наполеонов привстал и махнул рукой.

Она подошла и спросила:

– Вы следователь?

– Да, Александр Романович Наполеонов.

– Ирма Яновна Ковальчик, подруга Оксаны. Впрочем, вы это и так уже знаете.

Она посмотрела на него широко расставленными темно-карими глазами и неожиданно усмехнулась:

– Я вижу, вы зря время не теряли. – Она кивнула на пустые тарелки.

– Да, – не стал отрицать Наполеонов, – бегаешь целый день, как легавая, и думаешь, как говорил известный юморист, хоть бы кто бутерброд на язык положил.

Она кивнула:

– Если не возражаете, я тоже поем.

– Конечно, – сказал он.

Женщина заказала овощной салат и пирожное с чаем на десерт. Наполеонов подумал и тоже заказал пирожное и еще чашку чая. Несколько минут следователь с интересом поглядывал на Ковальчик, а она спокойно обедала.

Когда женщина приступила к десерту, Наполеонов спросил:

– Ирма Яновна, а как давно вы знакомы с Оксаной Симоненко?

Ковальчик оторвалась от пирожного и сказала:

– Пятнадцать лет назад мы с Оксаной вместе отдыхали на турбазе в Крыму, там и познакомились, узнали, что обе из одного города, и подружились.

– Вы были близкими подругами?

– Довольно-таки. Правда, когда Оксана вышла замуж и родила детей, мы виделись не слишком часто. Но когда дети подросли и их отправили учиться за границу, Оксана стала регулярно встречаться с подругами.

– А как же муж?

– Что муж? – пожала плечами Ковальчик. – Вероятно, отношения у них уже устоялись, и они могли проводить досуг отдельно друг от друга.

– Вы хотите сказать, что волны страсти схлынули?

– Можно считать и так, – без колебаний ответила женщина.

– А ваша подруга никогда не жаловалась на мужа?

– Самуил Семенович не был самодуром и денег на Оксану и детей не жалел. Она имела все, что хотела, и могла распоряжаться деньгами на карточке как ей вздумается.

– Но Оксана Ильинична не была мотовкой?

– Нет, конечно, – удивилась Ковальчик.

– Симоненко никогда не говорила о том, что муж ей изменяет?

– Нет, Оксана вообще не обсуждала с нами свои отношения с мужем.

– Странно…

– Ничего странного, не все женщины сороки.

– Я и не говорил этого. А вы, Ирма Яновна, замужем? – неожиданно спросил следователь.

– А при чем здесь?.. – начала Ковальчик и вдруг расхохоталась и погрозила Наполеонову пальцем.

Тот, не моргнув глазом, произнес:

– Вы не ответили.

– Я была замужем два раза.

– И оба раза неудачно?

– Ну, почему, вполне удачно. Я и сейчас дружу со своими бывшими.

– Почему же разошлись?

– Да так, – неопределенно пожала плечами женщина.

– Вы часто в баню ходите по ночам? – снова изменил тему следователь.

– Это был первый раз, – не моргнув глазом, ответила Ковальчик.

– Что же стало поводом?

– Я выхожу замуж, и мы решили устроить девичник в бане.

– С мальчиками?

– Без, – улыбнулась Ирма и пояснила: – В нашей компании только я оторва, если можно так выразиться, а все остальные – добропорядочные матроны, – Ковальчик усмехнулась, – уважаемые матери семейств.

– Надеюсь, ваш третий брак будет последним, – сказал следователь.

– За что же вы меня так невзлюбили, Александр Романович? – спросила Ирма, пряча усмешку.

– В смысле? – не понял Наполеонов.

– В том смысле, что ставите крест на развитии перспектив моей личной жизни в будущем.

Он не понял, шутит она или говорит серьезно, и ответил:

– Я в том смысле, что желаю вам обрести личное счастье в третьем браке и стать матерью семейства.

– А, – протянула она, и губ ее коснулась легкая улыбка, – тогда спасибо.

– Ирма Яновна, а вы не знаете, у Симоненко были враги?

– Ну какие у Оксаны могли быть враги. – Женщина пожала плечами и быстрым движением руки коснулась своей челки.

– Может быть, вы знаете, как Оксана проводила свободное время?

– Скучно, – вздохнула Ирма.

– Скучно?! – удивился следователь.

– Это на мой взгляд, – пояснила она, – посудите сами: женщина не работает, мужа постоянно нет дома, дети учатся за границей. Что остается?

– Шопинг, салоны, подруги…

– Подруги работают. А от постоянного шопинга и салонов, если женщина не дура набитая, можно начать бегать по потолку.

– Оксана не была набитой дурой?

– Нет, поэтому она и не смогла подружиться с женами знакомых своего мужа. Как вы, наверное, догадываетесь, это в основном куклы без мозгов с силиконовыми губами и сиськами, извините, конечно.

– Ничего, мы, следователи, и не к такому привычны.

– Догадываюсь, – усмехнулась Ковальчик.

– Скажите, Ирма Яновна, а из бани вы вышли все вместе или кто-то задержался?

– Мы вышли вместе, – не колеблясь, ответила Ковальчик.

– Но как получилось так, что Симоненко снова оказалась там?

– Оксана вернулась, – вздохнула Ирма. – Мы с ней как раз дошли до ее машины и поболтали минут пять.

– А остальные уехали?

– Да. За Таней приехал муж. Остальные сами, на своих авто.

– Простите, вы что, не пили на девичнике?

– Мы не так воспитаны, чтобы напиваться в бане, – улыбнулась она.

– И все-таки?

– Ладно, ваша взяла, – взмахнула ресницами Ирма, – мы выпили в самом начале по бокалу шампанского. И все.

– Почему Симоненко вернулась?

– Ей позвонила Данилова и попросила вернуться на минуточку.

– Данилова? Но ее ведь не было в бане?

– Мы тоже думали, что не было, но, оказывается… – Ирма замолкла и через секунду спросила: – Вы что же, думаете, это была не она?

Следователь ничего не ответил.

– О господи! – Ирма сжала обеими руками виски и выдохнула. – Почему я не вернулась вместе с ней?!

– Вы же не знали, – сказал следователь, – не стоит казнить себя.

– Да, знаю, что не стоит. Но я так дорожила дружбой с Оксаной, я даже не могу вам это объяснить.

– И не нужно. Я и так понимаю ваши чувства.

Ирма подняла голову и уставилась своими темными теплыми глазами в глаза следователя. И поняла: он сказал ей правду.

– Ирма Яновна, подскажите мне телефоны и адреса остальных ваших подруг, присутствовавших на девичнике.

– Что ж вы не спросили у Самуила Семеновича? – не удержалась она.

– А он их знает? – вопросом на вопрос ответил следователь.

– Еще бы ему их не знать. Я уверена, что Симоненко все знал о своей жене.

– Вы хотите сказать, что он следил за ней? – сделал вид, что удивился, Наполеонов.

– Ну зачем же так прямолинейно… – туманно отозвалась Ковальчик и, не давая следователю задать уточняющий вопрос, быстро продиктовала координаты остальных членов их женской компании.

– Ирма Яновна, я правильно понимаю, что с остальными женщинами вас познакомила Оксана?

– Да, они были ее однокашниками. С Розой и Антониной они учились в одном классе, с Макаровой они еще и в музыкальную школу вместе ходили, а с Таней оканчивали хоровое отделение музыкального училища.

– Оксана до знакомства с бизнесменом Симоненко работала?

– Да, конечно.

– Где?

– Она пела в вокальном ансамбле.

– Как же могли сойтись пути певицы и бизнесмена?

– Просто. Симоненко не всегда был крутым. Тогда он только начинал, кроме того, как все молодые, посещал концерты и другие мероприятия. На одном из концертов он увидел Оксану, подарил ей цветы, потом зашел за кулисы выразить свое восхищение, пригласил в ресторан – так у них и начался роман.

– Как же так получилось, что Оксана ушла из профессии? Самуил Семенович настоял?

– Я не знаю, – сказала Ирма, – по-моему, она сама ушла, когда была на восьмом месяце беременности. Хотела ли она потом вернуться, сказать сложно.

– Неужели она никогда не говорила об этом с близкими подругами?

– Со мной она об этом не говорила, и я решила, что Оксана придерживается мнения, что жене бизнесмена негоже прыгать на сцене, тем более мотаться по всей стране с гастролями.

– Ну, что ж, Ирма Яновна, – сказал Шура, поднимаясь из-за стола, – благодарю вас за то, что вы нашли время побеседовать со мной, но не обессудьте, если придется потревожить вас еще.

– Разве это не моя прямая обязанность – помочь следствию?

– Если бы все так думали, как вы, – вздохнул Наполеонов. – Вас подвезти?

– Спасибо, я на машине. Вы идите, а я еще немного посижу здесь.

Он положил перед ней на стол свою визитку:

– Если что-то вспомните, позвоните.

Она молча кивнула, взяла глянцевый прямоугольник и опустила его в свою сумочку. Подходя к двери, Наполеонов обернулся и увидел, что Ирма заказала себе еще чай без десерта. Вероятно, она хотела просто посидеть одна и привести свои мысли в порядок после общения с ним.

Сразу после разговора с Ковальчик Наполеонов поехал в баню. Сначала он хотел просто позвонить Даниловой, но передумал. Едва кивнув на входе Семидужному, который даже не пытался остановить следователя, чтобы предупредить о его приходе хозяйку бани, Наполеонов без труда нашел кабинет Даниловой и вошел без стука.

– Вы?! – удивилась Светлана Васильевна.

– Не ждали?

– Нет, то есть…

– То есть?

– Я думала, что, если понадоблюсь, вы позвоните мне.

Следователь удовлетворенно кивнул и резко спросил:

– Зачем вы звонили Симоненко за несколько минут до ее убийства?

– Я? Оксане? – опешила женщина вполне искренне. – Я не звонила ей. Я была дома!

– Помню, подтвердить могут муж, дети и даже свекровь.

– Ну да.

– Родственники не в счет!

– Как это не в счет?! – возмутилась она.

Неожиданно на лице Даниловой появилась радостная улыбка.

– Вспомнила! – закричала она.

– О чем? – спросил озадаченный следователь.

– К нам в тот вечер тетя Варя приходила!

– Какая тетя Варя?

– Соседка из 11-й квартиры. Ее дед уехал в санаторий лечить почки и еще что-то там, а тете Варе скучно. Вот она и пришла к моей свекрови. Они до полуночи резались в подкидного и вопили, как две отъявленные картежницы.

– Симоненко убили после полуночи, – напомнил Наполеонов.

– Но после полуночи я не выходила из подъезда. Это может подтвердить консьерж! И машина моя стоит на платной стоянке. Там тоже подтвердят, что я ее не брала.

– Может, и не брали, – согласился следователь, – но чтобы позвонить кому-то, вовсе не обязательно выходить из дома.

– Вы что же, хотите сказать, что я убила Оксану, не выходя из дома?!

– Вы могли только позвонить, например, по чьей-нибудь просьбе.

– Абсурд! – закричала Данилова. – По чьей это просьбе я могла позвонить?!

– Это мне неведомо.

– Господи! Да с чего вы вообще взяли, что я ей звонила?!

– Так утверждает свидетель.

– Какой еще свидетель?

Наполеонов не ответил.

– Хорошо, – сказала Светлана Васильевна, – вы можете взять распечатку моих звонков и убедиться, что с моего телефона не было звонков на телефон Оксаны.

– Вы могли звонить не со своего телефона.

– А с чьего же?

– Мало ли.

– Хорошо, возьмите всю кучу наших телефонов: мой, мужа, свекрови, детей – и проверяйте сколько вашей душе угодно.

– Успокойтесь, Светлана Васильевна.

– Как я могу успокоиться, если вы меня в убийстве обвиняете?!

– Я вас еще ни в чем пока не обвинял.

– Просто все это странно…

– Что странно?

– Так, ничего.

Следователь удалился, не прощаясь, чем окончательно поставил в тупик расстроенную хозяйку бани. После его ухода она даже всплакнула, но быстро успокоилась. Бизнес есть бизнес, а он требовал постоянного контроля. Да и клиентам не было никакого дела до проблем хозяйки бани, тем более что слухи об убийстве не успели распространиться.

Наполеонов же думал о том, что со звонками творится какая-то странная история. Во-первых, кто-то позвонил сторожу Семидужному от имени внучки и выманил его из помещения. Во-вторых, позвонил Симоненко от имени Даниловой и попросил вернуться. Странно, что Симоненко согласилась. Вероятно, была названа весомая причина. Зачем какому-то маньяку такие сложности? Он что, любитель шарад?

– Не нравится мне все это, – проговорил Наполеонов вслух и решил, что поговорить с внучкой Семидужного все-таки не помешает.

Он позвонил девушке по телефону, который предварительно взял у Ивана Маркеловича.

– Да? – спросил девичий голос. – Кто это?

– Следователь Александр Романович Наполеонов.

– А, дед что-то такое говорил.

– Вы Кира Ивановна Семидужная, внучка Ивана Маркеловича?

– Она самая.

– Вы не могли бы уделить мне пару минут?

Трубка хихикнула:

– Можно подумать, что, если я скажу, что у меня нет на вас времени, вы отвяжетесь.

– Не отвяжусь, – подтвердил ее предположения следователь.

– Мне к вам тащиться? – спросила девушка со вздохом.

– Нет, это ни к чему, я могу подъехать туда, куда вы скажете.

– Ладно, приезжайте к нам домой. Адрес знаете?

– Знаю.

– Тогда жду. Но учтите, через два часа мне нужно будет уйти.

– Приеду минут через двадцать.

Дверь ему открыла симпатичная девушка со светло-карими глазами, в которых прыгали чертики. Курносый нос был задорно вздернут, а светло-каштановые волосы рассыпались по плечам. На барышне были спортивные брюки и светло-розовая футболка.

– Вы и есть следователь? – спросила она, рассматривая его с живейшим интересом.

– Что, не похож? – спросил в ответ Шура, стараясь скрыть невольную улыбку.

– Да как вам сказать, – неопределенно хмыкнула девушка и тут же добавила: – Я Кира, внучка Ивана Маркеловича.

– К сожалению, в нашем случае не скажешь «очень приятно познакомиться», – проговорил Наполеонов, рассматривая девушку.

– Да уж, – согласилась она. – Проходите. Чай пить будете?

– Не откажусь.

– Тогда на кухню. Вы плюшки с маком любите?

– Обожаю.

– Ну вот, как раз свежие. Сама пекла, – похвасталась она.

Усадив следователя на табурет, Кира быстро заварила чай и разлила его в большие фарфоровые чашки с изображением красных маков на голубом фоне.

– Вы, наверное, из-за того ночного звонка, якобы моего? – спросила она, не дождавшись от следователя вопросов.

Он кивнул, откусывая кусочек плюшки и запивая его крепко заваренным Кирой чаем.

– Так вот, я дедушке тогда не звонила. Я была с Ванькой в постели, ну, вы понимаете?

– Догадываюсь. А кто у нас Ванька?

– Как кто? – искренне удивилась она недогадливости следователя. – Ванька мой жених.

– Понятно.

– Понимаете, – вздохнула Кира, – дедушка уже старый. Сидел бы себе на пенсии. Но ему, видите ли, скучно. Бабушка все лето на даче, а дед не хочет, как он говорит, в земле ковыряться.

– Бывает…

– Не знаю, кто ему звонил и звонили ли вообще. Но это точно была не я.

– Кира, у нас есть номер вашего телефона.

– Естественно, иначе как бы вы мне позвонили.

– Мы изъяли телефон вашего дедушки и по распечатке телефонных звонков выясним, кто и когда ему звонил.

– И то дело, – согласилась Кира.

По ее реакции следователь понял, что девушка Семидужному в ту ночь не звонила. Хотя проверять звонки все равно нужно.

– Хотите, я вас со своим Ванькой познакомлю? – неожиданно спросила она.

– Как-нибудь в другой раз, – вежливо отказался следователь, съел еще одну плюшку и удалился.

«Итак, – думал он, спускаясь по лестнице, – кто-то знал, что у Семидужного есть внучка и зовут ее Кира, кто-то каким-то образом узнал номер самого Семидужного и позвонил ему в нужный момент. Кто это мог быть? Кто-то из служащих бани?»

Наполеонов решил, что завтра даст задание оперативникам выяснить как можно больше о тех, кто работает в бане Даниловой, и узнать, где они были в ночь убийства Симоненко. Не мешает выяснить также, есть ли у них алиби по другим убийствам… Сам же он решил, что сегодня успеет еще пообщаться с остальными подругами Оксаны Симоненко.

Аптека, в которой работала Роза Павловна Кулешова, находилась в центре Старого города, прямо на углу пешеходной улицы. Шура оставил машину на бесплатной стоянке неподалеку и пешком дошел до аптеки, толкнул дверь, расписанную под старину, бросив взгляд на ажурный фонарь рядом. Тихо звякнул колокольчик.

Симпатичная женщина лет тридцати пяти в белом халате, из-под которого виднелся воротничок шелковой блузки кофейного цвета, подняла на него свои светло-карие глаза. «Кажется, такие глаза называют «цвета чайной розы», – подумал следователь.

– Здравствуйте, что вы хотели? – произнесла она приятным певучим голосом.

– Здравствуйте, я следователь Александр Романович Наполеонов, хотел бы поговорить с Розой Павловной Кулешовой.

– Это я, – тихо вздохнула женщина. Обернулась и крикнула в глубину аптечного помещения: – Валя, побудь, пожалуйста, за меня! Мне с человеком поговорить нужно.

Вскоре возле кассы появилась совсем юная девушка и сказала:

– Конечно, Роза Павловна.

Кулешова вышла из огороженного помещения и махнула в сторону находящейся справа двери:

– Пойдемте сюда.

За дверью оказался не слишком широкий коридор, они дошли почти до его конца и оказались в маленькой комнате, где было прохладно и тихо. О том, что это помещение аптеки, напоминал слабый запах лекарств. Из мебели здесь были стеклянные шкафы с книгами, папками, препаратами, один кожаный диван, четыре больших, тоже кожаных, в масть дивану, кресла и два стола – один большой, один маленький, типа журнального. Роза села в одно из кресел. Наполеонов последовал ее примеру и сел напротив.

– Вы, наверное, пришли поговорить об Оксане, – тихо проговорила она, стараясь не смотреть ему в глаза.

– Откуда вы узнали, что Оксана…

– Мне Ирма позвонила, – перебила его Роза. – А чуть позже и муж Оксаны.

– А Ирме Яновне Самуил Семенович позвонил первой?

– Не знаю, – ответила Кулешова, – но сначала ей Данилова позвонила.

– Почему ей?

– Не знаю.

– А вам Данилова звонила?

– Нет, – Роза покачала головой, – я никогда не давала ей номер своего телефона. Наверное, она попросила Ирму позвонить остальным.

– Вы давно знаете Оксану?

– Очень. Мы вместе в школе учились с первого класса.

– И какие у вас были отношения?

Роза впервые посмотрела прямо в глаза следователю, и он заметил в ее взгляде недоумение.

– Хорошие, – ответила она.

– А как давно вы знакомы с остальными?

– Тоню тоже со школы знаю, она пришла в наш класс, когда ее родители получили квартиру в нашем районе.

– То есть Макарова училась с вами не с первого класса?

– С пятого, – ответила Роза.

– А Студниченко?

– С Таней Оксана познакомилась в музыкальном училище. Они подружились, и она привела ее в нашу компанию.

– Последней появилась среди вас Ирма Яновна Ковальчик?

– Да, они с Оксаной вместе отдыхали в Крыму.

– И что, все женщины гармонично вписались в вашу компанию?

– Со стороны это может показаться странным, но да, – уверенно ответила Кулешова и пояснила: – Мы тогда были совсем юными, только начинали взрослую жизнь.

– Потом у всех у вас появились семьи, но вы по-прежнему продолжали дружить?

– Да, хотя бывали времена, когда мы встречались не так часто, как хотелось бы.

– И каковы были причины?

– Самые разные. Это и замужество, и рождение детей, и связанная с этим нехватка времени.

– А ходить по ночам в баню у вас было традицией? – невинно поинтересовался следователь.

– Ну что вы! – воскликнула Роза и прикрыла ладонью рот.

Наполеонов посмотрел в ее округлившиеся от испуга глаза и спросил:

– То есть вы делали это нечасто?

– Вообще никогда!

– Но…

– Вернее, это было в первый раз. Понимаете, Ирма выходит замуж, и это был девичник.

– Но почему в бане и ночью?

– Хотелось чего-то необычного…

– И чья это была идея?

– Я не помню, – призналась Роза.

– А где проходили два первых девичника Ковальчик? – спросил Наполеонов.

– Вы уже знаете, – обронила Кулешова.

– Что знаю?

– Что у Ирмы это не первая свадьба…

– Она мне сама сказала об этом. Так где же проходили прежние девичники?

– Первый на озере в лесу.

– Надеюсь, не ночью?

– Ночью…

Роза моргнула несколько раз и решила разъяснить:

– Мы взяли палатки, все необходимое и уехали с ночевкой за Волгу. Там есть чудесное озеро.

– Тогда все закончилось благополучно?

– Да. Только, оказывается, Ирма не предупредила жениха, он позвонил ей, она не ответила, он забеспокоился и обзвонил все больницы и…

– А почему она не ответила?

– Тогда телефоны были только домашние…

– Понятно.

– Накануне свадьбы они поругались, но свадьбу все-таки не отменили.

– И долго длился брак?

– Два месяца.

– А где был второй девичник?

– В ночном клубе.

– Жених не волновался? – невольно усмехнулся Наполеонов.

– Нет, Ирма его предупредила, что у нее девичник. Костя был башковитый, неплохо ее изучил, высчитал, где мы можем быть, и явился туда с компанией.

– Скандалил?

– Нет. – Роза покачала головой. – Танцевал стриптиз.

– И что Ирма?

– Ничего, похвалила за догадливость и изобретательность.

– И долго они прожили вместе?

– Семь лет.

– То есть, скорее всего, отправиться в баню предложила Ирма?

– Или Оксана, – тихо произнесла Роза.

– То есть Симоненко тоже была изобретательной?

Роза пожала плечами:

– Не то чтобы изобретательной, но тоже заводной, особенно в юности.

– А как отнеслись мужья к идее проведения девичника ночью в бане?

– Спокойно, они же знали всех нас много лет.

– Вы видели, как уходила Оксана?

– Мы вышли все вместе. Но первой уехала Таня, потом я, Тоня садилась в машину, а Ирма и Оксана стояли на стоянке и о чем-то разговаривали.

– Спасибо, Роза Павловна, что уделили мне время. – Наполеонов направился к двери.

– Александр Романович! – догнала его Кулешова уже в коридоре.

– Да?

– Вы найдете его?

– Его?

– Ну да, убийцу.

– Вы не думаете, что это может быть она, женщина?

– Ну что вы! – возмутилась Кулешова. – Разве женщина может быть способной на такое?

Наполеонов пожал плечами и ответил:

– Кто бы это ни был, мы постараемся задержать его как можно скорее.

Вечерние сумерки стелили мягкий свет, и Наполеонов решил, что самое время отправиться в клуб «Дикая рябинка». Макарова должна быть уже там, но музыка начинает звучать позднее, то есть он успеет поговорить с ней.

Прямо возле крыльца клуба росла настоящая рябина. Она как раз собиралась зацвести. Наполеонов вошел в клуб и развернул перед охранником свое удостоверение.

– Вы к хозяину? – спросил тот.

– А кто у нас хозяин? – ответил следователь вопросом на вопрос.

На лице охранника появилось выражение крайнего изумления. Он просто не мог понять, как это кто-то может не знать имя владельца «Дикой рябинки».

– Наумыч хозяин! – вырвалось у него, но он тотчас поправился: – Сергей Наумович Солодовников.

– Нет, я не к хозяину, – хмыкнул Наполеонов. – Мне нужна Антонина Геннадьевна Макарова. Она пришла?

– Да, Тоня здесь. Пройдете по коридору мимо зала до поворота, там первая комната ее. Ну, типа гримерки, – пояснил охранник.

– Премного благодарен.

Охранник еще минуту смотрел вслед показавшемуся ему странным следователю, потом набрал номер начальника службы охраны.

– Алло! – гаркнула трубка.

– Это Толик.

– Знаю!

– Тут к нашей Тоне пришел следователь.

– Какой еще следователь?!

– Наполеонов Александр Романович.

– Ладно, молодец, что позвонил.

Кудряшов Василий Михайлович – начальник охраны клуба «Дикая рябинка» – до ухода на пенсию по выслуге лет работал в милиции, и у него по сей день имелись связи в полиции, поэтому ему вскоре было известно, что интерес следователя к пианистке клуба Макаровой с самим клубом никак не связан. О чем он на всякий случай и проинформировал Солодовникова.

Тем временем Наполеонов, не догадывающийся, какой переполох он устроил своим приходом, постучал в дверь гримерки пианистки.

– Открыто, – раздался приятный женский голос.

Наполеонов вошел и увидел женщину лет тридцати пяти с рыжеватыми локонами до плеч, в изумрудном платье, шелковая ткань которого стекала волнами до щиколотки. Она смотрела на следователя слегка прищуренными глазами, цвет которых был близок к изумрудному. По тому, как она прищуривалась, Наполеонов догадался, что женщина близорука, но очков или линз почему-то не носит.

Он подошел к ней почти вплотную и представился. Потом спросил:

– Вы Антонина Геннадьевна Макарова?

Она кивнула и произнесла скорее утвердительно, чем вопросительно:

– Вы из-за Оксаны?

– Да…

– Садитесь. – Она убрала с обитого зеленым плюшем кресла ворох скомканной ткани, скорее всего, это были сценические костюмы.

Наполеонов сел. Кресло оказалось удивительно удобным, не жестким и не мягким до такой степени, что севший в него как бы проваливается в глубину. Женщина выкатила из-за столика с зеркалом крутящийся стул и пододвинула его поближе к креслу следователя.

– Вы давно работаете пианисткой в клубе «Дикая рябинка»?

– Скоро десять лет.

– И вам нравится здесь?

– Почему бы и нет? – пожала она плечами.

По лицу Макаровой он видел, что женщина не понимает, зачем он задает ей эти вопросы, и решил пояснить:

– Ведь у Оксаны Симоненко тоже когда-то была творческая профессия.

– Была, – печальным эхом отозвалась пианистка.

– Антонина Геннадьевна, вы хорошо знали Оксану?

– Еще бы! – воскликнула та и, не удержавшись, добавила: – Оксана глупо поступила, бросив сцену.

– Почему?

– Потому что, когда детей отправили учиться за границу, на нее напала тоска зеленая! Она не знала, чем себя занять, даже ходила на какие-то дурацкие курсы.

– На какие?

– Да я уже и не помню.

– А в браке Оксана была счастлива?

– Вполне, – повела плечами Антонина.

– А нельзя ли поконкретней?

– Да уж куда конкретней, – отмахнулась пианистка и тут же спросила: – Вы сами женаты?

– Нет еще.

– Тогда даже не знаю, как вам объяснить. – Она задумалась.

– Объясните, как сумеете, я понятливый, – улыбнулся он.

– Ну, хорошо. Вы, наверное, знаете, что, когда люди женятся по любви, они первое время охвачены страстью, ни минуты не могут прожить друг без друга, и им кажется, что так будет всегда. – Она вопросительно посмотрела на следователя.

Тот кивнул, соглашаясь.

– Но проходит какое-то время, – продолжила Макарова, – накал страсти спадает, люди привыкают один к другому или даже друг от друга устают. Одни оказываются к этому готовы, другие нет.

– Вы хотите сказать, что ваша подруга оказалась не готова к тому, что супруг несколько поостыл к ней?

– Вроде того.

– Симоненко хотел развестись с женой?

– Упаси боже! Что вы такое говорите! – протестующее воскликнула Макарова.

– В таком случае выходит, что Самуил Семенович решил несколько разнообразить свою интимную жизнь?

– Вы догадливы.

– Ваша подруга знала, что муж ей изменяет? – прямо спросил следователь.

– Во всяком случае, догадывалась, – осторожно ответила Макарова.

– Она сама говорила вам об этом?

– Ничего она мне не говорила, – покачала головой Макарова.

– Тогда откуда вы узнали об изменах Симоненко?

– Я видела его несколько раз с другими женщинами, – неохотно призналась свидетельница.

– С другой или с другими? – уточнил следователь.

– С другими…

– Надо ли это понимать так, что бизнесмен не особо скрывал свои измены?

– Думаю, он считал, что раз он обеспечивает Оксане шикарную жизнь, то сам имеет право на небольшие шалости на стороне.

– А ваша подруга не пыталась отомстить мужу?

– То есть как – отомстить? – не поняла или сделала вид, что не поняла, Макарова.

– Оксана тоже могла завести друга на стороне…

– Это исключено, – категорично заявила свидетельница.

– Ну почему же? – спросил следователь, уже выстраивая в уме версию, что Симоненко завела себе друга, и за это муж ее убил. Не сам, конечно…

Но ядовитая реплика свидетельницы не дала ему выстроить версию до конца.

– Что позволено Юпитеру, то не позволено быку, – сказала она.

– Вот как, – усмехнулся следователь, – почитываете на досуге Публия Теренция Афрома?

Свидетельница ничего не ответила, только вздернула подбородок.

«Афрома она, кажется, не читала», – решил Наполеонов и продолжил:

– Мне помнится, что Зевс и сам побывал быком…

– Мало ли кем он там побывал, – не выдержала Макарова, – но Оксана даже в мыслях не держала изменить мужу.

– Жаль…

– Что?!

– Нет, ничего, это я так. Антонина Геннадьевна, а вы не знаете, никто не угрожал Оксане?

– В смысле?

– В смысле анонимных писем, звонков, эсэмэсок?

– Нет, – уверенно сказала Макарова.

– Может, она вам просто не сказала?

– Если бы что-то было, то обязательно бы сказала.

– Почему вы так уверены в этом?

– Потому, что у нас не было тайн друг от друга.

Наполеонов неожиданно для себя подумал, есть ли у него у самого тайны от Мирославы Волгиной? У него вроде бы нет. А у нее вполне могут быть. Вот у Витьки раньше точно тайн от него не было, а сейчас? Где он теперь, его друг детства Виктор Романенко? И когда только исчезнут на земле эти чертовы горячие точки и хорошие парни перестанут проливать в них свою кровь? Наполеонов невольно вздохнул. В мир реальности его вернул голос свидетельницы:

– А вам не кажется, что Оксану убили случайно?

– Случайно?

– Ну да, ведь, по идее, ее там не должно было быть. Может быть, она появилась там не вовремя?

– Ей позвонили и просили вернуться.

– Это правда была Данилова?

– Откуда вы знаете?

– Ирма сказала…

– Нет, я не думаю, что это была Светлана Васильевна…

– А кто же?

– Если бы я это знал, то сейчас не сидел бы с вами, Антонина Геннадьевна, а беседовал бы с задержанным преступником.

– Понимаю…

– Антонина Геннадьевна! – громко воззвала просунувшаяся в неожиданно приоткрывшуюся дверь крупная курчавая голова. – Вам пора за рояль!

– Да, да, уже иду, – ответила Макарова, поднимаясь со стула, и обратилась к Наполеонову: – Извините, но…

– Я, собственно, уже спросил вас обо всем, о чем хотел, – перебил ее бесцеремонно следователь. – Если понадобитесь еще, я позвоню, до свидания.

Ей хотелось сказать «прощайте», но, выдавив из себя улыбку, она сказала «до свидания».

В коридоре Наполеонов налетел на кряжистого мужчину невысокого роста с карими глазами навыкате. В сочетании с кудрявой головой эти глаза и короткое туловище делали его похожим на мультяшного барашка. Следователь хлопнул его по плечу и быстро прошел мимо.

– Кто это? – спросил барашек пианистку.

– Так, один знакомый, – отозвалась она неопределенно.

– А-а… – протянул барашек недоверчиво.

Выйдя из клуба, Наполеонов постоял немного на крыльце, любуясь ярко окрашенным небом, краски которого вот-вот начнут затухать. Визит к Студниченко он решил перенести на завтра. Спустившись по ступеням, Наполеонов достал сотовый и набрал номер телефона детективного агентства «Мирослава».

– Детективное агентство «Мирослава» слушает, – отозвалась трубка мелодичным голосом Мориса Миндаугаса.

– Привет, это я, Шура. Мирослава далеко?

– Сказала, что пойдет на озеро.

– А сотовый с ней?

– Не думаю…

Наполеонов догадался, что Миндаугас улыбается.

– Ладно, пока я подъеду, надеюсь, Слава с озера вернется.

– Конечно, приезжай.

Забираясь в свою белую «Ладу Калину», Шура думал о том, какое же это все-таки счастье, когда у человека есть друзья, к которым всегда можно приехать и просто посидеть рядом, поговорить, а то и поплакаться в жилетку.

Заходящее солнце небрежно водило золотистой кисточкой лучей по яркой зелени весенней травы, покрывая ее сверкающей пыльцой. Мирослава сняла с плеча влажное полотенце и стала подниматься на крыльцо. В дверях она столкнулась с Миндаугасом.

– Шура сейчас подъедет, – обрадовал он ее.

– Наверняка голодный, – улыбнулась она.

– И, кажется, не слишком радостный…

– Да, маньяк, оставляющий розы, кому хочешь настроение испортит.

– Вы верите, что это маньяк? – спросил Морис.

Она пожала плечами:

– У меня слишком мало информации, чтобы судить об этом.

Она тотчас отвела глаза в сторону, и он догадался, что ей очень хочется подключиться к этому делу. Морис только открыл рот, чтобы предложить Волгиной поработать на общественных началах, как раздался звонок.

Миндаугас открыл ворота. Приехал Наполеонов. Мирослава заметила, что лицо Шуры похудело и весь вид его был далек от привычного – пышущего здоровьем.

– Я в душ, – сказал он и прошел мимо хозяев внутрь дома.

Потом был ужин, который сопровождал вялый разговор ни о чем.

И лишь после чая Мирослава осторожно спросила:

– Как у тебя дела?

Наполеонов отмахнулся и вздохнул.

– Никаких версий?

– Версий куча, зацепок ни одной.

После непродолжительного молчания он сказал:

– Если б каждое убийство было само по себе. А так они в одной цепочке, и я не могу понять, что их объединяет.

– Ты думаешь, это не маньяк?

– Может, и он. Но женщины разные по возрасту, внешности, профессии. Как он их выбирает?

– Общие знакомые не прорисовываются?

– Нет. Вы в курсе, что информация уже просочилась в газеты? – спросил Наполеонов.

Мирослава и Морис кивнули.

– Возле всех алые розы, вернее, одна на длинном стебле. За что журналисты не преминули уцепиться и преподнесли все в виде сенсации, щекочущей нервы обывателям.

– Чего ты хочешь от журналистов, – обронила Мирослава.

– Может, убийца связан с разведением или продажей цветов? – предположил Морис.

– Ты хочешь сказать, что это псих от Флоры?

– Это ведь не исключено?

– Не исключено…

Неожиданно взгляд Наполеонова загорелся, и он спросил:

– Помните «Убийство по алфавиту» Агаты Кристи?

– Но где здесь алфавит? – спросила Мирослава.

– Алфавита нет, но, может, убивают многих, чтобы скрыть одно убийство?

– Мысль интересная, – согласилась Волгина, – но меня лично она не вдохновляет.

– Это еще почему?!

– Было бы все слишком просто…

– А ты обожаешь сложности! – рассердился Наполеонов.

– Шур, не злись. Ты ведь и так прорабатываешь разные версии.

Он кивнул.

– Ну, и кто там из родственников может быть заинтересован?

– В первом случае как будто никто. Я подозревал Калинкина – бывшего ухажера невесты. Но у него теперь имеется приманка покрупнее Полетовой. Во втором случае, кроме завистников-коллег, актрису убить было некому. У третьей убитой, бизнесвумен Кукониной, детки, которые не внушают мне доверия. Что бы там ни было сказано про брачный договор дамы с женихом, она могла впоследствии передумать и оставить все деньги молодому мужу. Четвертой стала Королева – преподаватель английского в школе. Там заинтересованным лицом мог бы оказаться сын тетки, которая оставила ей квартиру, но он скончался раньше своей матери. Пятая жертва – Оксана Симоненко, жена бизнесмена. И я ума не приложу, кому может быть выгодна ее гибель…

– Мужу?

– Сначала я тоже так подумал, но свидетели утверждают, что Оксана вполне устраивала мужа и расставаться с ней он не собирался.

– Однако все может быть, – задумчиво произнесла Мирослава.

– Не спорю, – согласился Шура. – Может. Но розы портят всю картину…

– И все они убиты одним и тем же орудием?

– Угу, острым узким ножом.

На небе зажглись звезды. Из глубины сада повеяло прохладой.

– Ладно, – сказал Наполеонов, поднимаясь. – Я на боковую.

Морис и Мирослава еще немного посидели на террасе и тоже разошлись по своим комнатам. Дон зевнул, потянулся, спрыгнул с плетеного кресла и пошел следом за хозяйкой.

Утром Шура уже позавтракал оладьями, которые напек рано просыпающийся Морис, и собрался выходить из дома, когда спустилась Мирослава.

– Как спал? – спросила она.

– Крепко, – ответил Наполеонов, чмокнул ее в щеку, обернулся, бросил Морису: – Пока! – И через несколько минут они услышали шум отъезжающей машины.

Мирослава вздохнула и села за стол, обмакнула оладушек в блюдечко с медом, откусила кусочек, запила чаем и сказала:

– Не верю я, что это маньяк.

– Значит, Шура прав: кто-то пытается спрятать лист в лесу?

– Не думаю…

– Какие же остаются варианты?

– Не знаю. Если бы эти женщины хоть чем-то были связаны между собой…

Наполеонов тем временем решил поговорить с последней из подруг Оксаны Симоненко. Он позвонил на сотовый Студниченко. Она отозвалась минуты через две. Судя по ее хриплому голосу, женщина простудилась. Вскоре она сама подтвердила предположение Наполеонова, предложив ему приехать к ней домой, так как она приболела и на работу не идет.

Дверь следователю открыла пожилая женщина:

– Вы следователь?

Он кивнул и полез за удостоверением, но достать его не успел.

– Проходите, Таня вас ждет, – сказала женщина и указала ему на приоткрытую дверь в конце коридора.

Перед тем как войти, он тихо покашлял.

– Вы тоже простужены? – раздалось из-за двери.

– Да вроде нет, – улыбнулся он, входя. – Здравствуйте.

– Здравствуйте, присаживайтесь.

Наполеонов сел в кресло и рассмотрел лежащую на диване женщину. Ее каштановые волосы были заколоты в хвост на макушке, на высоких скулах алел румянец, вероятно, у Студниченко был небольшой жар. Но, судя по внимательному взгляду темно-карих глаз, к разговору со следователем она была готова.

– Вы ведь насчет Оксаны? – Она первой нарушила молчание.

– Да, Татьяна Владимировна.

– Мне девочки звонили…

– Вы часто собирались вместе?

– В юности часто, потом наступил период, когда все были заняты, кто семьей, кто карьерой. После жизнь устаканилась, дети подросли, на работе тоже наступила стабильность, и мы смогли позволить себе видеться чаще.

– Насколько я понял из бесед с вашими подругами, вы все были довольно близки.

Она кивнула.

– Делились друг с другом своими проблемами, секретами?

– В общем, да. Но особых секретов у нас и не было.

– У одной из ваших подруг, кажется, была насыщенная личная жизнь? – осторожно спросил Наполеонов.

– Вы имеете в виду Ирму? – невольно улыбнулась Татьяна.

– Ну… – неопределенно протянул он.

– Да, Ирма у нас влюбчивая.

– А у остальных не было проблем в личной жизни?

– На мой взгляд, нет, – ответила Студниченко.

Но Наполеонову показалось, что женщина насторожилась.

– Я не буду ходить вокруг да около, – сказал следователь, – а спрошу прямо: Оксана жаловалась на измены мужа?

Студниченко покачала головой.

– Но ведь они не были секретом?

– Да, Самуил Семенович позволял себе интрижки на стороне, – сухо проговорила руководитель хора «Волжские голоса».

– И как к этому относилась Оксана?

– Она никогда не заговаривала на эту тему, и никто из нас не пытался ковыряться в ее сердечной ране.

– Значит, вы считаете, что для Оксаны измены мужа были болезненными?

– А вы-то сами как думаете? – вопросом на вопрос ответила свидетельница.

– Я думаю, если женщине это не нравится, она протестует.

– Протестует? – усмехнулась Татьяна. – Простите, но вы наивны!

– Почему же?

– Потому, что все, что у них было, принадлежало мужу.

И видя, что Наполеонов собирается возразить, быстро договорила:

– Только не говорите мне про российский Семейный кодекс.

– Вы ходите сказать, что он не действует?

– Почему же, действует, но выборочно. Для сантехника Васи и инженера Иванова он действует, а для бизнесмена Симоненко – нет.

– Простите, не могу с вами согласиться. Закон един для всех.

– Вы еще скажите: «Дура лекс, сед лекс» – «Закон суров, но это закон», – она посмотрела на следователя и обезоруживающе улыбнулась.

– Хорошо, – сказал Наполеонов, – допустим, Оксана не могла затеять скандал, но как насчет мести мужу?

– Какой еще мести? – не поняла Студниченко.

– Ответной интрижки на стороне…

– Да вы с ума сошли! – вырвалось у свидетельницы.

– Почему же?

– Мало ли…

– Вы хотите сказать, что Симоненко был способен убить жену? Не сам, конечно…

– Ничего такого я сказать не хочу. Зато я вам официально заявляю, что у Оксаны никогда никаких романов на стороне не было.

– Кто же, по-вашему, и за что ее убил?

– Ума не приложу! – искренне воскликнула Татьяна.

– У Оксаны, кроме вас, были подруги?

– В смысле? – удивилась женщина.

– Ну, кроме вашей пятерки?

– Нет, я ни разу от нее об этом не слышала. Может, были какие-то знакомые. Ей приходилось встречаться с женами деловых партнеров мужа. Но я уверена, что ни с кем из них у нее не было теплых дружеских отношений.

– Мне открыла дверь ваша мама? – неожиданно спросил Наполеонов.

– Да…

– А родители Оксаны живут отдельно от семьи дочери?

– Да, Симоненко несколько лет назад купил им в пригороде хороший дом со всеми удобствами и большим участком. Они очень довольны.

Студниченко замолчала на несколько минут, а потом тихо добавила:

– Они уже в возрасте, и Оксана их единственный ребенок. Я даже не знаю, как они это переживут.

– У них остались внуки.

– Внуки? Шутите?! Мальчики живут за границей. Родители и то нечасто их навещали. Хотя да, на каникулах они жили у дедушки с бабушкой.

– А ваши дети тоже живут за границей?

– Нет. Они живут с нами и учатся в российской школе. Не хочу, чтобы мои дети превратились в иностранцев, – добавила она жестко.

– А Оксана не возражала против этого?

– В семье Симоненко все решал Самуил Семенович. – Она усмехнулась. – В этом явный минус брака с богачом.

– Насколько мне известно, когда Симоненко женился на Оксане, еще не был так богат.

– Не был, – легко согласилась Татьяна, – но он уже сколачивал капитал и характер имел властный.

– Вашу подругу это не отпугнуло?

Студниченко покачала головой:

– Во-первых, Оксана была, как говорится, очарована, околдована, а во-вторых, тогда многие девушки считали брак с бизнесменом или бандитом высшим даром судьбы.

Наполеонов усмехнулся:

– Как вы, однако, смело под одну гребенку и бизнесменов, и бандитов.

– По-моему, они тогда мало отличались друг от друга, – спокойно ответила она.

– А сейчас?

– Не знаю…

– Что ж, не буду больше мешать вам лечиться, – сказал следователь, вставая.

– Вы и не помешали, – отозвалась она, – если бы была уверенной, что вы найдете убийцу, я бы согласилась наизнанку вывернуться.

Наполеонов посмотрел на женщину и увидел, как по ее щекам катятся крупные слезы.

– Мы очень постараемся найти того, кто это сделал, – проговорил он и быстрым шагом направился к выходу.

Пожилая женщина закрыла за ним дверь, мягко щелкнули два замка, и в подъезде стало тихо.

На улице все радостно зеленело, пахло молодой листвой и первыми цветами. Солнечные зайчики купались в вешних лужах вместе с юркими воробьями и ленивыми голубями.

Наполеонов подумал о том, что зацвела сирень и надо не забыть купить несколько веток для матери. Софья Марковна обожала сирень. Особенно густо-лиловую, с махровыми цветками, плотно сбитыми в тяжелую кисть. Мирослава никогда не забывала передавать его матери цветы, и сирень в том числе. Но как сын, он считал своим долгом время от времени и самому покупать маме цветы.

На рабочем месте Шуру ждала распечатка телефонных звонков сторожа Ивана Маркеловича Семидужного и Оксаны Ильиничны Симоненко. Им все-таки удалось найти ее аппарат в бассейне – то ли сама Оксана уронила его туда, падая после нанесенной раны, то ли телефон специально утопил убийца в надежде его испортить. Хотя не проще ли было унести его с собой и где-нибудь выбросить?

Телефонный номер, с которого звонили им обоим в ночь убийства, был один и тот же, и он не принадлежал ни внучке Семидужного Кире, ни хозяйке бани Светлане Васильеве Даниловой. Оперативники установили, что номер зарегистрирован на пенсионерку Клепову Серафиму Яковлевну восьмидесяти восьми лет. Переговорив с Клеповой, капитан Ринат Ахметов узнал, что зарегистрировать номер женщину попросил парнишка лет четырнадцати, за что пообещал заплатить две тысячи. Пенсионерка рассудила, что деньги эти на дороге не валяются, и выполнила просьбу парня. Парнишка старушку не обманул, отдал деньги, взял телефон и ушел. Больше она его не видела.

На вопрос оперативника, видела ли она его когда-нибудь раньше, Клепова заявила, что нет, никогда.

– Вы уверены в этом? – попытался уточнить Ринат.

– У меня маразма нет! – гордо заявила старушка.

– А у меня маразм скоро начнется, – пробурчал Наполеонов.

Хотя именно таких результатов он и ожидал.

Оставляла ли свой телефон без присмотра Оксана Симоненко, выяснить не удалось. Зато сторож Семидужный сообщил оперативнику Аветику Григоряну, что примерно месяц тому назад он забыл свой телефон на столике в кафе «Звездочка», куда заходил перекусить, хотя самому Ивану Маркеловичу кажется, что он его там не оставлял. Так или иначе, телефон ему вернул официант этого кафе.

– Вы знаете этого официанта? – допытывался Аветик.

– Конечно, знаю, – утвердительно ответил дед, – он там сто лет работает. Белобрысый, худощавый, зовут Саша.

Официант Саша в «Звездочке» отыскался легко.

На вопрос, знает ли он Семидужного, ответил утвердительно.

– Откуда?

– Так дед постоянно у нас закусывает.

– Почему вы решили, что это телефон Семидужного?

– Потому, что я сам приносил старику жареную картошку, салат и чай. Он поел, расплатился, ушел. А когда я убирал посуду, увидел на столе его телефон.

– Может быть, это был не его телефон?

– А чей же? – удивился белобрысый. – И потом я спросил деда, его это телефон или нет. Он сказал, что его, и рассыпался в благодарностях.

– Выходит, либо дед сам оставил телефон, либо его у старика каким-то образом вытащили, а потом положили на стол.

Это объясняло, как с телефона Семидужного был произведен звонок на телефон, зарегистрированный на имя пенсионерки Клеповой. С телефона Оксаны, который оперативники нашли-таки в бассейне, также звонили на этот номер. Выходит, что убийца заранее тщательно планировал преступление и зафиксировал нужные ему номера на аппарате, который потом и использовал. Мог ли так хладнокровно рассчитать свои действия человек психически нездоровый или одержимый? Наполеонов сомневался в этом все больше.

К тому же ему очень хотелось знать, как преступнику удалось добраться до телефона Оксаны. Она же не забывчивый старик Семидужный, который, скорее всего, часто оставлял свой телефон без присмотра, чем и воспользовался преступник. Позднее Мирослава предположила, что телефон Оксаны могли взять из ее сумочки в каком-то общественном месте, набрать номер Клеповой и тут же положить обратно.

– Для этого нужно иметь очень умелые ручки, – возразил Наполеонов.

– Есть еще более простой способ, – сказала она, – попросить у намеченной жертвы телефон, чтобы куда-то срочно позвонить. Обычно люди легко отзываются на просьбу, если проситель ссылается на то, что позвонить нужно в «Скорую»…

– Но Симоненко бы запомнила его!

– Ну и что? Преступник же все равно вскоре убил Оксану. Так что он в этом случае практически ничем не рисковал.