Глава 6

– Александр Романович, вы где? – спросил голос в трубке.

– По пути домой, – буркнул недовольный следователь.

И предчувствия его не обманули…

– Разворачивайтесь и поезжайте на Онежскую, 28, квартира 14. Группа уже там.

– Почему я? У меня дел невпроворот!

– Так это по вашему делу. Опять женщина с розой.

– Черт! – выругался Наполеонов и отключился.

Возле дома на Онежской стояли машины «Скорой» и полиции. Внизу дежурили двое полицейских.

– На четвертом этаже, – сказал один из них следователю, Наполеонов кивнул и вошел в подъезд.

На лестнице пахло сердечными каплями, и чем выше он поднимался, тем сильнее был запах.

Дверь была слегка приоткрыта, из-за нее доносились голоса.

Явственнее всех звучал бас Незовибатько. Хотя Афанасий Гаврилович всегда старался говорить тихо, это ему никогда не удавалось. Наполеонов вошел в квартиру, в прихожей его встретил один из оперативников и указал на комнату, из которой и доносились голоса.

Медэксперт, стягивая перчатки, о чем-то говорил с молоденьким доктором «Скорой помощи». Видно было, что доктор переживает, а Илинханов что-то втолковывает ему, вероятно, пытается подбодрить.

– Не привык еще, бедолага, – пожалел юного доктора Наполеонов.

– Ну, что тут, Зуфар Раисович? – спросил он у Илинханова.

– Все то же самое, – отозвался тот. – «Скорая» ей точно не поможет, так что доктор может быть пока свободен.

Наполеонов кивнул, и врач «Скорой», не оглядываясь и не прощаясь, заторопился к выходу.

– Птенец, – сказал про него медэксперт. – Только со студенческой скамьи.

– Привыкнет.

Илинханов кивнул:

– Я тоже тут больше не нужен, подробности после вскрытия.

Наполеонов отыскал старшего группы, приехавшей по вызову, и тот проинформировал следователя:

– Вызвала полицию соседка. Ее сын, пацаненок, шел с улицы и заметил, что дверь в 14-ю квартиру приоткрыта, он сказал матери: «Мам, а у тети Нади квартира не заперта». Та пошла поглядеть, сначала постучала, потом заглянула и позвала соседку по имени. В ответ ни звука. Ну, она зашла, заглянула на кухню, там пусто, приоткрыла дверь в гостиную и увидела на полу свою соседку Надежду Сергеевну Королеву. Женщина испугалась, закричала, кинулась вон, уже из своей квартиры позвонила в «Скорую» и полицию.

– Где она?

– На кухне сидит на диване, доктор отпаивает ее каплями. Хотел укол сделать, она отказалась. Тот измерил ей давление – в пределах нормы, на уколе настаивать не стал.

– Как зовут соседку?

– Елена Петровна Канарейкина.

Наполеонов прошел на кухню и увидел женщину лет шестидесяти в домашнем халате и забавных тапочках с помпонами. Волосы с заметной сединой были уложены на затылке в тугой узел.

– Я следователь, Александр Романович Наполеонов, – проговорил он, придвигая стул и усаживаясь на него.

Она продолжала молча рассматривать его.

– А вы Елена Петровна Канарейкина? – спросил следователь. – Правильно?

Женщина тяжело вздохнула.

– Вы обнаружили, – он хотел сказать «тело», но поостерегся и сформулировал иначе: – свою соседку Надежду Сергеевну Королеву?

– Я.

– И вы вызвали «Скорую» и полицию?

Она кивнула и тихо добавила:

– Хотя я сразу поняла, что Надя неживая.

– Как вы это поняли?

– Не знаю. У нее глаза открыты были, но они смотрели не так, как смотрят живые, я не знаю, как объяснить. – Она замолчала.

Наполеонов кивнул и спросил:

– Почему вы решили зайти к Королевой?

– Так Саша, это мой внук, – пояснила она, – бежал с улицы и заметил, что квартира у Нади не заперта. Мне показалось это странным, я и пошла посмотреть. А там… – Она тихо всплакнула.

– Вы давно знаете Надежду Сергеевну Королеву?

– Так уже два года, как она сюда въехала.

– Она купила эту квартиру?

– Нет, она ей от двоюродной тетки досталась.

– Как звали тетку?

– Зоя Ивановна Сахнова.

– У тетки не было наследников?

– Был сын. – Женщина потупила глаза.

– Так почему квартира не досталась ему?

– Пил он беспробудно, поначалу матери покоя не давал, она участковому жаловалась, полицию вызывала.

– Имя, отчество, фамилию сына тетки вы знаете?

– Олег Петрович Сахнов.

– Он был прописан в квартире матери?

– Нет, ему отец завещал свою четырехкомнатную квартиру, он туда съехал, прописался, женился. А потом начал пить, жена его бросила, квартиру он продал и стал ходить к матери – дебоширить, денег требовать.

– А где Олег Петрович сейчас?

– Да кто ж его знает?! – всплеснула руками соседка.

– Вы давно видели его в последний раз?

– Лет пять назад.

– А дети у Сахнова есть?

– Законных от жены нет, а так, кто ж его знает.

– И то верно, – согласился Наполеонов.

– Когда Зоя болеть стала, Надя за ней ухаживала, каждый день приходила. Потом медсестру наняла, та приходила Зое уколы делать.

– А сын не приходил?

– Нет, глаз не казал. А когда Зои не стало, вскрыли завещание, она все Наде отписала.

– Сын был на похоронах матери?

– Откуда! – отмахнулась соседка. – Я же говорю вам, лет пять его никто не видел.

– Вы обсуждали это с соседями?

– Да чего же тут запретного? Конечно, на улице соседки между собой говорили, что Олег и в последний путь не пришел мать проводить. Потом судачили, что он вот-вот объявится и начнет завещание материно оспаривать.

– Но он не появился?

Соседка покачала головой.

– А вы, случайно, не знаете, где живет бывшая жена Сахнова?

– Жанка, что ль?

– Ее Жанной зовут? – вопросом на вопрос ответил следователь.

– Жанна. Девичья фамилия Чеботарева. Она с моим Семеном в одной школе училась, в параллельных классах. Жили они на соседней улице в кирпичном доме. Номер квартиры не знаю. И где теперь живет сама Жанна – тоже. Но родители ее живут все там же. Я Клавдию Аркадьевну, ее мать, и отца, Никиту Артемьевича, часто в магазине через дорогу встречаю. Они везде вместе ходят, как два голубка.

– Елена Петровна, вы не знаете, у Надежды Сергеевны были враги?

Канарейкина отмахнулась:

– Ну, какие враги могут быть у школьной учительницы?!

– Не скажите…

– Она преподает сейчас в шестых классах. Вон, Зинки Корочкиной из 18-й квартиры сын Матюха у Нади в классе учился.

– А возлюбленный у Королевой имелся?

– Нет, – покачала головой соседка, – мужики к Наде не ходили. Как развелась она со своим Борькой, так как отрезало.

– Борька – это?

– Борис – бывший муж Нади.

– Они в эту квартиру вдвоем въезжали?

– Нет, Надя с ним разошлась, еще когда Зоя жива и здорова была.

– Вы не знаете его отчество, фамилию?

– Отчества не знаю, а фамилия Королев, так как девичья у Нади была Сахнова.

– А подруги у Королевой были?

– Забегали иногда к ней молодые женщины, но не скажу чтобы часто.

– Вы никого из них не знаете?

Соседка покачала головой:

– Не знакомила меня с ними Надя.

– Ну, что ж, спасибо вам, Елена Петровна. – Следователь поднялся со стула.

– Я могу идти? – спросила женщина.

– Да, да, пока вы свободны. Но, возможно, нам еще потребуется ваша помощь.

– Чего там, – вздохнула Канарейкина, – приходите, где найти меня, знаете. – Она еще раз вздохнула и оставила следователя одного.

Наполеонов подошел к окну, откинул тонкую ткань шторы и посмотрел вниз. Прямо под окном квартиры росли густые кусты сирени, одни из них уже цвели вовсю, другие готовы были вот-вот зацвести.

– Если открыть окно, – подумал следователь, – то аромат заполнит всю квартиру. Но Надежде Королевой это уже не нужно…

Он резко задвинул штору и вошел в зал. Голубые молнии вспышек сверкали одна за другой. Валерьян Легкоступов фотографировал убитую, стараясь запечатлеть место происшествия не только как можно более точно, но и… художественно. Это было заметно по одухотворенному лицу фотографа.

«Я его когда-нибудь придушу», – подумал про себя Наполеонов, а вслух сказал:

– Валер, ты не слишком увлекайся.

Тот отмахнулся от следователя как от надоедливой мухи и продолжал увлеченно щелкать фотоаппаратом.

Убить из-за квартиры Надежду Королеву мог, конечно, и Олег Сахнов, но роза, алевшая рядом с убитой, говорила о его непричастности…

Хотя поговорить с Сахновым все равно нужно.

Наполеонов вздохнул и посмотрел на часы – без пяти девять.

Поздно уже, конечно, но он надеялся, что не все пенсионеры ложатся спать вместе с курами.

– Дима, – позвал он оперативника Дмитрия Славина.

Тот, не мешкая, подошел и вопросительно посмотрел на следователя ореховыми глазами, которым ничего не стоило взволновать покой девичьей души. Но Наполеонов не был впечатлительной барышней, поэтому, не оценив красоты взгляда своего сотрудника, проговорил:

– Сходи на соседнюю улицу, найди там кирпичный дом и отыщи квартиру, в которой проживают Клавдия Аркадьевна и Никита Артемьевич Чеботаревы. Узнай у них адрес их дочери Жанны. И поинтересуйся судьбой их бывшего зятя Олега Петровича Сахнова. Может, они и его адресок знают.

– Понял, – ответил Славин и отправился выполнять задание следователя.

Кирпичный дом на соседней улице он нашел быстро. Повезло: несмотря на то что двор был залит сумерками, на лавочке сидели несколько старушек. Они о чем-то оживленно спорили. Прислушавшись, Славин с изумлением понял, что бабули обсуждают игру местной футбольной команды.

«До чего продвинутые у нас бабульки стали», – подумал он и, приблизившись к лавочке, приветливо поздоровался. Теперь все взгляды пожилых женщин сосредоточились на нем.

– Старший лейтенант полиции Дмитрий Славин. Не могли бы вы мне помочь?

– Чем же, сынок? – спросила одна из женщин.

– Не подскажите, где проживают Чеботаревы Клавдия Аркадьевна и Никита Артемьевич?

– А зачем они тебе понадобились? – спросила старушка, сидевшая с краю скамьи.

– Раз ищет, значит, надо, – осекла ее сидевшая рядом и проговорила, обращаясь к Славину: – В этом подъезде они живут, на втором этаже, в шестой квартире.

– Большое вам спасибо, – поблагодарил Славин, приложив руку к груди в знак уважения, чем особенно растрогал пожилых дам.

Поднявшись на второй этаж, он позвонил в квартиру, стараясь нажимать на кнопку звонка не слишком сильно.

– Кто там? – спросил звонкий голос через некоторое время.

– Полиция, откройте, пожалуйста.

– Что вам нужно?

– Поговорить с Чеботаревыми Клавдией Аркадьевной и Никитой Артемьевичем.

Дверь приоткрылась, и оперативник увидел невысокую стройную женщину в брюках и светлой блузке.

– Я Клавдия Аркадьевна, – проговорила она, – покажите удостоверение.

Дмитрий послушно протянул ей свой документ, и она внимательно его изучила, потом отступила в глубь прихожей и пригласила:

– Заходите.

Вскоре они оказались в комнате с работающим телевизором. Окна были открыты. Ветер едва шевелил тяжелые портьеры. Горел неяркий свет. На диване сидел крепкий пожилой мужчина. Он оторвал взгляд от экрана телевизора и посмотрел на оперативника.

– Это из полиции, лейтенант Славин, – сказала его жена, понизив Дмитрия в звании, однако он не стал поправлять женщину.

– А это мой муж – Чеботарев Никита Артемьевич. Спрашивайте, что вам нужно, – жестом она указала на большое плюшевое кресло. И старший лейтенант послушно опустился в него.

– Скажите, пожалуйста, ваша дочь Жанна живет вместе с вами?

Супруги переглянулись.

– Нет, Жанночка с нами давно не живет, – ответила Клавдия Аркадьевна.

– Собственно говоря, вопрос у меня именно к вашей дочери.

– Что вам нужно от Жанны? – подал голос Никита Артемьевич.

– Нас интересует местонахождение ее бывшего мужа Олега Петровича Сахнова.

– Городское кладбище, – сухо прошелестел голос Клавдии Аркадьевны.

– Что? – опешил оперативник.

– Олег умер более пяти лет назад. Но Жанна в это время уже с ним не жила.

– Вы уверены?!

– В чем?

– В том, что Сахнов умер?

– Конечно.

– А его мать знала о смерти сына?

– Знала, – кивнули супруги одновременно.

– Вы не знаете, кто его хоронил?

– Отчего же не знаем, – сказала Клавдия Аркадьевна, – деньги дал второй муж Жанночки.

– Вот как? – спросил Дмитрий озадаченно.

– Ну не в яме же его было хоронить как неизвестного, – вздохнул Никита Артемьевич, – все-таки они прожили с Жанной пять лет.

– А у Виталия Максимовича средства позволяют… – тоже вздохнула Клавдия Аркадьевна.

– Виталий Максимович – это кто? – спросил оперативник.

– Второй муж нашей дочери.

– Я могу узнать ее адрес?

– Мы не хотели бы, чтобы вы тревожили Жанну…

– Но…

– Если вам нужно свидетельство о смерти Сахнова, то оно у нас, – не дала договорить ему женщина и метнулась в глубь комнаты. Вскоре она вернулась с документом, который протянула оперативнику. – Вы ведь это хотели?

Он кивнул и спросил:

– А почему это свидетельство у вас?

– Жанна хотела отдать его Зое Ивановне, но она не взяла. Выкидывать его мы не решились. Так и лежало оно у нас в шкатулке вместе со всеми другими документами.

– Вам написать расписку?

– Не надо, – покачала головой женщина, – просто возьмите, и все.

– Спасибо, – сказал оперативник и распрощался с хозяевами квартиры.

Уже на пороге Клавдия Аркадьевна спросила:

– Вы теперь не будете тревожить Жанну?

– Думаю, что нет, – ответил Славин и быстро сбежал с лестницы.

На крыльце его остановила та самая старушка, что пыталась перед этим узнать, зачем именно он ищет Чеботаревых.

– Ну что, поговорил с Клавой и Никитой?

– Поговорил, – не стал отрицать Славин.

– А все-таки скажи, чего ты от них хотел? – Старушка подошла поближе.

Славин решил не скрытничать и тем самым оградить от приставаний любопытной дамы супругов Чеботаревых.

– Меня интересовал их бывший зять Олег Петрович Сахнов.

– Ой, Олег, что ли? – всплеснула руками любопытная Варвара.

– Он самый, – подтвердил оперативник.

– Так нечего было и ходить к Чеботаревым, спросил бы у нас, мы бы тебе все и рассказали.

– В следующий раз я, пожалуй, так и сделаю, – рассмеялся Славин и, обойдя старушку, спустился с крыльца. Она посмотрела ему вслед, махнула с сожалением рукой и вошла в подъезд.

Наполеонов тем временем заглянул на огонек в 18-ю квартиру. Открыла ему сама хозяйка Зинаида Григорьевна Корочкина. Наполеонов представился и попросил разрешения войти, чтобы поговорить о Королевой Надежде Сергеевне.

– Заходите, чего уж там, – проговорила женщина.

Она провела его на кухню и усадила за стол.

– Тут и поговорим, и чаю попьем, – сказала хозяйка.

Наполеонов не возражал, тем более что был голоден, как бездомный пес. Он молча смотрел, как Зинаида Григорьевна режет хлеб, ветчину, сыр и сооружает бутерброды, разливает по чашкам ароматный, крепко заваренный чай.

– Сахар сами кладите, – сказала она, – а то не знаю, сколько вам ложек.

– Спасибо, – сказал следователь.

– Вы поешьте, – проговорила хозяйка, догадавшись, что следователь голоден, – а потом и поговорим.

Наполеонов не заставил себя упрашивать и с удовольствием вонзил зубы в аппетитный бутерброд. Съел два, запил их чаем и решил, что пора и честь знать.

– Спасибо вам, Зинаида Григорьевна, вы просто спасли меня от голодной смерти.

– Да ладно, чего там, – отмахнулась она, – давайте теперь поговорим о Наденьке.

– Давайте, – вздохнул следователь и спросил: – Вы хорошо знали Надежду Сергеевну Королеву?

– Да как вам сказать… Она вела английский у Матвея. Это мой сын. Но у Матвея проблем по английскому не было, поэтому меня чаще вызывала учительница физики. У Матвея и с физикой, и с самим педагогом не очень хорошие отношения с самого начала складывались. Он у меня гуманитарий. – Зинаида Григорьевна улыбнулась и тотчас вновь стала серьезной.

– А как с соседкой, вы общались с Королевой?

– Общались, конечно, но не близко. В основном здоровались. Да, один раз мой муж помог ей компьютерный стол собрать.

– Расскажите подробней, – попросил следователь.

– Да что тут рассказывать, – пожала плечами Корочкина. – Надя купила стол, ей его привезли, обещали, что мастер по сборке в этот же день придет. А его день нет, два нет, она в магазин позвонила, там сказали, что он приболел и приедет через неделю.

– У них что, один-единственный мастер на весь магазин? – удивился следователь.

– Выходит, что так, – ответила женщина, – сам магазинчик зачуханный, в том смысле, что маленький, но там и цены соответственно низкие.

– Понятно. И Королева наняла вашего мужа?

– Да какой там наняла, – махнула рукой Зинаида Григорьевна, – Матвей от бабы Сони из пятнадцатой квартиры узнал о проблемах своей англичанки и пристал к отцу: «Пап, собери столик Надежде Сергеевне, а то жалко ее, она не вредная, ребята в классе ее любят». Ну, Гена, это мой муж, и согласился. Матюшка побежал к Наде, мол, так и так, папа соберет. Та обрадовалась. Гена вместе с Матвеем и собрали ей столик. Она деньги мужу стала совать. Но тот возмутился: во-первых, соседка, а во-вторых, учительница сына. Так что отказался. Она потом пирожных напекла и принесла в знак благодарности.

При слове «пирожные» Наполеонов невольно сглотнул слюну.

– А мужа Королевой вы знали?

– Нет, ни разу не видела, она в квартиру тетки уже разведенная приехала.

– А друзья, подруги, знакомые часто ее навещали?

– Нет, лично я никого не видела.

– Родные у Королевой были?

– Вроде никого, кроме тетки и двоюродного брата, не было. Но тетя Зоя умерла, а сын ее сгинул.

– Как это сгинул?

– В смысле, пропал. Никто его давно не видел. Может, уже и на свете его нет, а может, бомжует где-то.

– Почему именно бомжует?

– Так спился Олег, квартиру отцову продал, а мать свою племяннице завещала. Надя навещала тетку постоянно, а потом и ухаживала за ней до последнего.

– А вы уверены, что Олег не приходил сюда, не угрожал Королевой?

– Уверена. Если бы что было, слух бы моментально разнесся.

– Сейчас люди живут более закрыто, чем в прежние времена.

– Только не в нашем подъезде. У нас старушек много, и служба оповещения работает беспрерывно.

Наполеонов решил, что больше узнать ему ничего не удастся, и покинул квартиру Корочкиных.

На кухне в квартире Королевой его уже поджидал Славин.

– Ну, что, нашел Чеботаревых?

– Нашел.

– И Жанну?

– Жанна теперь живет с новым мужем. Вот, – протянул он Наполеонову документ.

– Что это?

– Олег Сахнов умер пять с половиной лет назад, там все написано. – Славин кивнул на свидетельство.

– Опа-на! – воскликнул следователь. – А мать знала о том, что сын умер?

– Знала. Зоя Ивановна была на похоронах.

– Значит, хоронила не она?

– Не она. Второй муж Жанны оказался обеспеченным человеком и все организовал за свой счет.

– Странно, что Сахнова ничего не сказала соседям, – задумчиво проговорил Наполеонов.

– Мало ли почему, – пожал плечами Славин, – может, считала его отрезанным ломтем.

– Так все-таки сын, не щенок или котенок.

– Ой, Александр Романович, некоторые за свою зверушку на куски порвут, а другим и до собственных детей дела нет.

– Тут ты прав. Но все-таки на Зою Ивановну это не похоже.

– Откуда мы можем знать, какой она была. Слова соседей – это одно, а в реальности могло быть совсем другое.

– Скорее всего, Дима, сын так измучил ее, что она, как это ни прискорбно, вздохнула с облегчением, поэтому и соседям не сказала ни словечка. Не хотела слышать охов, ахов, отвечать на вопросы, которыми ее непременно забросали бы.

– Похоже на то, – согласился Славин.

Домой Наполеонов вернулся во втором часу ночи. Софья Марковна Наполеонова не спала и встретила сына в прихожей.

– Ты чего не спишь, ма? – спросил он, стаскивая туфли с уставших ног.

– В моем возрасте, Шурочка, случается бессонница, – сказала она и звонко чмокнула сына в заросшую легкой щетиной щеку.

– А я бы прямо тут уснул, на коврике, – вздохнул Шура.

– Зачем же на коврике, иди умойся, я поесть накрою, и ляжешь.

Наполеонов благодарно улыбнулся матери и поплелся в ванную. После теплого душа он почувствовал себя значительно лучше и с удовольствием съел приготовленные Софьей Марковной куриные котлеты с гарниром из цветной капусты. Запил все ароматным компотом из сухофруктов и встал из-за стола.

– Ма, я спать, – сказал он, – спасибо тебе за поздний ужин или ранний завтрак, – улыбнулся он.

Как именно он дошел до постели, нырнул под одеяло, Шура не помнил, глаза его закрылись сами собой, едва он коснулся щекой подушки. Во сне ему снились красные розы. Они сыпались отовсюду. У них были длинные стебли, крупные, заостренные шипы и полностью отсутствовал аромат. Мирослава называла такие розы мертвыми и не любила их. Выросшие на чужбине, пропитанные химией, они преодолевали долгий путь на самолетах, прежде чем заполнить пространство российских магазинов. Шура тоже недолюбливал такие розы и не понимал, почему нельзя продавать свои – ароматные и нежные. Теперь же он просто их возненавидел.

Во сне розы тянулись к нему со всех сторон, и шипы их превращались в окровавленные когти хищников. Шура проснулся в холодном поту. За окном висела полная луна, она с любопытством заглядывала в комнату. Наполеонов встал, зашторил окно и снова лег. Остаток ночи он проспал без сновидений. Проснулся в восьмом часу от звонка телефона. Посмотрел на экран – звонил кто-то незнакомый, и Наполеонов выключил телефон.

Сегодня у него был как бы выходной. Он решил, что на работу поедет во второй половине дня. Ему просто необходимо было собрать разрозненные фрагменты дел в одно целое. Он уже почти не сомневался, что все жертвы убиты одним и тем же человеком. Но кем и за что?

«Неужто все-таки маньяк?» – думал Наполеонов с отвращением.