Глава 14

Не спал этой ночью и Захар Борисов.

Накануне садовник признался горничной Кларе, что ему стало казаться, будто тень Евгении бродит в сумерках по зимнему саду.

– А что, вполне может быть, – ответила Клара, округлив от страха глаза. Потом потянула его за рукав и прошептала: – Ты туда, Захарушка, как стемнеет, лучше не ходи.

– Ну, вот, – грустно засмеялся он, – я надеялся, что ты переубедишь меня, скажешь, что все это глупости и первобытные страхи, а ты…

– А что я? – спросила она тихо. – Я верю в привидения. И если она бродит там, – Клара указала на потолок, – то, значит, душа ее не успокоилась, и неизвестно, чего можно ожидать от встречи с ней.

– Ладно, Кларусик, – Захар приобнял девушку, – спасибо тебе за совет, я, пожалуй, поспешу. Хозяев нет, а дела остались.

Клара кивнула с печальным вздохом, а когда он отвернулся, боязливо и неумело перекрестила его.

И вот наступила ночь, а он, вместо того чтобы спать, поднялся в зимний сад. Ему слышались шорохи, легкое потрескивание, неясные вздохи, торопливый шепот.

Он перевел дыхание и вдруг заметил у окна белый силуэт.

– Господи! – вырвалось у него.

Это была она! Евгения! Она стояла спиной к нему и смотрела в окно.

Захар почувствовал, как по его спине потекли струйки пота, ноги стали ватными, во рту пересохло. Он даже не мог закричать.

И тут с той стороны окна кто-то неведомый швырнул комок снега, он гулко ударился о стекло и рассыпался.

Кто это был?

«Кто-кто», – мысленно ответил сам себе Захар. Это вернуло ему часть самообладания. Мужчина нащупал выключатель, и яркий свет залил все вокруг.

Силуэт у окна не растаял и не испарился. Это был тюк белой тонкой сетки, который он сам же и принес сюда два дня назад.

Успокоившись, Захар сел на скамью.

Ему вспомнилось, как на исходе лета он до вечера работал в саду, а потом задремал на лужайке за разросшимися кустами шиповника, которые хозяин ни за что не разрешал подрезать.

Валентин Гаврилович был большим любителем естественного буйства природы.

И если он мирился с тем, что в цветнике и плодовом саду Захар поддерживал строгий порядок, то в глубине сада строго приказал ничего не трогать. Пусть, мол, растет, как само хочет.

Не наемному садовнику идти против воли хозяина – хочет заросли, пусть будут.

Именно эти заросли и скрыли спящего садовника от посторонних глаз.

А проснулся он оттого, что два голоса разговаривали совсем рядом с ним.

Он сразу узнал их. Женский голос принадлежал дочери хозяина Евгении, а мужской – его племяннику Мирону.

Захар хотел оповестить о своем присутствии, но что-то помешало ему это сделать, и он остался лежать, боясь пошевелиться и стараясь дышать как можно тише.

Девушка жаловалась брату, что отец просто озверел, хочет насильно выдать ее за ботинок.

Мирон тихо рассмеялся.

А Захар вспомнил, что дочь хозяина помолвлена с Марком Репьевым, сыном владельца сети обувных магазинов «Стойкий башмачок».

– Тебе смешно, – обиженно проговорила Евгения, – а мне – хоть плачь!

– Стерпится – слюбится, – отозвался ее брат.

– Издеваешься?! – зашипела сестра.

– Ничуть, – голос Мирона зазвучал примирительно, – просто, если ты не хочешь замуж за Репьева, надо действовать.

– Как?!

– Очень просто. Ты ведь не перестала встречаться с Адамом?

– Ну?

– Где вы проводите сладкие часы, если не секрет, конечно?

Она назвала гостиницу.

– Хорошо. Теперь нужен случайный свидетель, который вас застукает и сфоткает.

– Смеешься?!

– Не фырчи! Сначала выслушай! Фотография, – он усмехнулся, – на память отправляется твоему жениху.

– И что?

– А то, насколько я знаю Марка, он взъерепенится и расторгнет помолвку с тобой.

– Ты уверен? – спросила она нерешительно.

– Абсолютно!

– А что дальше-то? Отец найдет мне нового жениха. Так и будем рассылать фотокарточки на память? – в ее голосе прозвучал скепсис.

– Сначала нужно отвадить от тебя Марка. А потом уже дальнейший план разрабатывать.

– Не знаю, – протянула она, – может, ты и прав.

– Конечно, прав. К тому же тебе, Женечка, надо поторопиться, – проговорил он небрежно.

– Зачем?

– А затем, что твой отец может жениться и ничего не оставить строптивой дочери.

– И лоху племяннику, – хмыкнула девушка, – с чего ты вообще взял, что у отца кто-то есть?

– С того, что он – мужчина!

– Это не довод.

– Тебе доказательства нужны? – насмешливо спросил Мирон и добавил: – На вот, полюбуйся на престарелого ловеласа.

– Кто это?! – изумленно воскликнула Евгения.

И Захар догадался, что Мирон показывает сестре фотографии.

– Сама Шумская, – прозвучал голос Порошенкова, – я случайно увидел их в ресторане.

– Ну и что, это могла быть деловая встреча.

– Могла, но я заинтересовался и поехал за ними.

– И что?

– А то, что они укрылись в любовном гнездышке!

– Я не верю! – выкрикнула девушка.

– Я это предвидел, поэтому нанял детектива.

– Зачем?

Он замялся:

– Я решил выяснить все до конца, чтобы предоставить тебе доказательства.

Она молчала, а он продолжал:

– И результат превзошел ожидания! Вот, смотри!

– Что это?! Какая гадость! – ее голос был полон отвращения и злости.

– Это жизнь, дорогая, – проговорил Мирон довольно.

– Нет! Этого не может быть!

– Если ты не веришь своим глазам, то последи сама за отцом.

– Я так и сделаю!

– Глупышка.

Вероятно, брат захотел приобнять ее, так как Евгения воскликнула:

– Не прикасайся ко мне! – и убежала в дом.

Захар поднялся и, покинув зимний сад, отправился к себе. Он сидел на своей кухне, пил крепко заваренный кофе, и мысль о том, что Евгения не отпускает его как раз из-за этого подслушанного им разговора, все прочнее вживалась в его сознание.

Если он с кем-то поделится этим, то ее власть над ним ослабеет.

Но кому он может рассказать об этом? Конечно, Любе!

Едва дождавшись утра, он отпросился у Филиппа Яковлевича и позвонил невесте.

– Люба, – проговорил он торопливо в трубку, – нам необходимо встретиться как можно скорее.

– Что случилось? – забеспокоилась она.

– Ничего страшного. Но я должен поговорить с тобой немедленно!

– Я вообще-то работаю, – проговорила она нерешительно.

– Отпросись!

– Хорошо. Где встретимся?

– Давай у тебя дома.

– Хорошо, приезжай к десяти.

Подъехав к дому невесты и убедившись, что она еще не вернулась, Захар беспокойно расхаживал у крыльца.

– Чего ты снуешь, как челнок, – раздался у него за спиной голос Любы, которая выбежала из-за угла.

Он подхватил ее под руку, и они поднялись в квартиру.

Захар выложил невесте все. Умолчав, однако, о сексе с дочкой хозяина.

Люба, несмотря на то что обожала Толкиена, была девушкой благоразумной, поэтому, выслушав рассказ жениха, она сказала:

– Захар, по-моему, нам надо идти в полицию.

– Ты с ума сошла! – воскликнул он.

– Ничего подобного! – возразила она.

– Сама подумай, что это даст полиции? Они только посмеются над нами. В этой истории нет никакого ключа к убийству. Скорее всего это никак и не связано.

– Может, это и не связано. Но насчет того, что нет ключа, я не согласна!

Он усмехнулся.

– Нет, мы с тобой можем и не видеть этого пресловутого ключа, но у полиции мозги устроены по-другому.

– Как же, знаем, читали, серые клеточки, – хмыкнул он.

– Серые клеточки были у Пуаро, а он не полицейский, а частный детектив.

– Какая разница?

– Наверное, большая. Но мы все-таки должны пойти в полицию.

– Ни за что на свете! – воспротивился он.

Она задумалась, а потом радостно воскликнула:

– Я знаю, к кому мы пойдем!

– К кому?

– Ты говорил, что на фото была Шумская?

– Я не видел фотографий, я только слышал, как они об этом говорили.

– Не имеет значения, – отмахнулась Люба, – мы идем к Шумской!

– Ты точно сошла с ума! – уставился на нее Захар. – Подумай, кто такая Шумская? И кто мы?!

– Она – человек, и мы тоже люди.

– Люди верхом на блюде, – передразнил он, – да нас даже близко к ней не подпустят.

– Не подпустят, – была вынуждена грустно согласиться она.

Но тут же подпрыгнула на пуфике:

– Я придумала!

– Что ты еще придумала? – недоверчиво спросил он.

– Шумская – человек?

– Ну…

– А значит, у нее есть дом, в который она возвращается по вечерам.

– Она живет в охраняемом поселке.

– Ты знаешь, где?

Он кивнул.

– Мы будем ждать ее возле поселка.

– Охрана спустит на нас собак или вызовет полицию.

– Вот и хорошо! – вырвалось у девушки, но, поймав раздраженный взгляд жениха, она проговорила: – Мы будем ждать ее на подъезде к поселку.

– И что это даст? Машина пролетит стрелой. А мы останемся с носом.

– Не останемся.

– Люба, что ты еще придумала?

– У меня есть план, но я тебе его не скажу! – заявила она решительно.

– Как – не скажешь? – растерялся он от неожиданности.

– Так вот. Пойдем поедим в кафе, а ближе к вечеру поедем сторожить.

– Неохота мне в кафе, – пропыхтел он.

– Денег жалко на любимую девушку? – подколола она.

– Настроения нет.

– Ладно, тогда я что-нибудь приготовлю дома.

Он кивнул.

– Что ты хочешь?

– Мне все равно, что приготовишь, то и съем.

– Ладно, тогда иди пока в зал, не мешай мне.

– Можно, я лучше тут посижу? – просительно проговорил он.

– Ладно, – сиди, – сжалилась она, – но тогда будешь мне помогать.

– Буду, – кивнул он головой.

– Лук чистить.

– И лук буду.

Через десять минут Люба смотрела, как ее жених, обливаясь слезами, старательно чистит лук, и улыбалась.

В этот вечер им не удалось увидеть машину Шумской. Зато Люба сумела выведать у охраны, во сколько примерно она приезжает в обычные дни.

На следующий вечер они встретились в городе и покатили к перекрестку, через который нужно проехать Шумской, чтобы попасть домой.

Машины были страстью Глеба Земского, он знал все марки автомобилей местных знаменитостей и не раз рассказывал о них Захару, демонстрируя фотографии самых разных машин.

Тогда Захар слушал его из вежливости, а теперь полученные знания ему пригодились. Увидев машину Шумской издали, он проговорил с сарказмом:

– Вон летит ее иномарка, и что дальше?

Больше он ничего не успел сказать, Люба выскочила из машины и помчалась на дорогу.

Завопив благим матом, Захар кинулся за ней.

Но было поздно!

Закрыв глаза, он услышал, как завизжали тормоза, захлопали двери авто и послышался топот.

У Захара подкашивались ноги, он с трудом разлепил глаза, проклиная себя на чем свет стоит за то, что согласился на Любину авантюру, которая и стоила ей…

И тут он увидел живую и здоровую Любу, которая стояла с гордо поднятым подбородком. А над ней нависали два шкафа, которые поливали ее отборной руганью.

– Не смейте оскорблять мою девушку! – закричал Захар и с кулаками бросился на обидчиков.

– А это что еще за придурок? – спросил один шкаф другого и легонько щелкнул Захара, который тотчас отлетел метра на два.

– Не смейте бить моего жениха! – завопила Люба и, подбежав к толкнувшему Захара шкафу, забарабанила маленькими кулачками по его груди.

– Ну, цирк! – хмыкнул он, отстраняя девушку.

И тут из салона выбралась дама. Она подошла поближе и произнесла:

– Все! Все успокоились! Что за балаган вы устроили? – обратилась она то ли к девушке, то ли к своей охране.

– Карина Викторовна! – бросилась Люба ей на грудь, точно к родной матери.

Шумская от изумления отступила назад.

– Мы знакомы? – спросила она, встряхивая Любу.

– Ой, нет, но сейчас познакомимся!

Охрана онемела от подобной наглости, Шумская иронично хмыкнула, а девушка продолжала:

– Это Захар Борисов, садовник Бельтюковых. А я – его невеста.

– Вы садовник Вали? – тихо спросила Шумская.

Захар проглотил слюну и кивнул.

– Да, он его садовник, не сомневайтесь! – быстро встряла Люба. – И у нас важная информация для вас.

Шумская смерила обоих оценивающим взглядом и приказала:

– Оба в машину, живо!

Люба юркнула в салон, точно мышка, Захар тяжело ввалился следом за ней.

Они оказались втроем на заднем сиденье.

– Говорите! – приказала Карина Викторовна.

Захар начал рассказывать, запинаясь на каждом слове.

– Лучше я, – перебила его Люба и быстро выложила все, что ей было известно.

– Это все?! – жестко спросила Шумская.

– Все, – пропищала Люба, внезапно осознав, кто эта дама с царственной посадкой головы.

– Чего струсила-то? – усмехнулась Шумская. – Бояться надо было раньше.

Она позвала охрану и, когда все разместились, назвала адрес, по которому и велела ехать.

Автомобиль развернулся и помчался по шоссе в обратную сторону, потом повернул на одном из перекрестков.

Захар и Люба сидели тихо и молились о том, чтобы их приключение не закончилось плачевно.

Наконец они прибыли в какой-то коттеджный поселок, посигналив, взъехали в открывшиеся навстречу им ворота.

– Вытряхивайтесь, – велела Шумская.

Люба увидела потрясающе красивого высокого парня с голубыми глазами и копной светлых волос.

От растерянности она протянула руку и представилась:

– Люба.

– Очень приятно, – улыбнулся он, – Морис.

Люба услышала, как позади нее фыркнула Карина Викторовна:

– А я думала, детка, что у тебя жених есть.

– А, да, это Захар, вот он. – Люба не сводила глаз с блондина.

Тот спокойно поздоровался с Захаром, не реагируя на хмыканье развеселившихся шкафов.

– Ладно, идемте в дом, – сказала Шумская и сама пошла впереди Мориса.

– О! – воскликнула встретившая их Мирослава. – На ловца и зверь бежит.

Шумская улыбнулась:

– Не вы первая на меня охоту устроили.

– А кто еще?

– Вот парочка, гусь да гагарочка. – Шумская вытолкнула вперед девушку и парня. – Уж и не знаю, – добавила она, – не зря ли я вас потревожила. Но, на мой взгляд, вам стоит выслушать их рассказ.

Мирослава перевела взгляд с девушки на парня и спросила:

– Кто будет рассказывать?

– Я, – поспешил опередить невесту Захар.

Она укоризненно на него посмотрела, но промолчала. И Захар нашел в себе силы связно изложить свою историю детективу. Ведь он уже успел не один раз прокрутить ее у себя в голове.

Мирослава выслушала его, не перебивая. Потом спросила:

– Какие отношения были у Евгении с Мироном, на ваш взгляд?

Захар почему-то смутился, но взял себя в руки и ответил:

– Нормальные…

Глаза Мирославы встретились с глазами Захара, и он торопливо отвел взгляд.

– Все это очень занимательно, – сказала Шумская, вытягивая свои длинные ноги, – хотя я не знаю, какое отношение этот рассказ может иметь к убийству. Паршивец выследил нас с Валей, расстроил помолвку Жени. Это гадко. Но не вижу криминала.

– На первый взгляд вы правы, – согласилась Мирослава.

– А на второй? – спросила, улыбаясь, Карина Викторовна, взгляд которой при этом оставался холодным и цепким.

– А на второй, – улыбнулась в ответ Мирослава, – я буду думать.

Шумская кивнула.

– У меня появились непредвиденные расходы, – проговорила Мирослава.

– О деньгах не говорим, их будет столько, сколько вам нужно. Мне важен результат, – отрезала клиентка.

– Отлично.

– Вот, думаю, – притворно вздохнула Карина Викторовна, – что мне делать с этими Ватсонами, – она кивнула на притихших Захара и Любу, инстинктивно жмущихся друг к другу.

– А что с ними делать, – улыбнулась Мирослава, – вы ведь едете домой, захватите их с собой, отвезите туда, где взяли.

– Да, у нас там машина, – подала голос Люба.

– Ладно уж, идемте. – Шумская поднялась с кресла и попрощалась с Мирославой.

Усаживаясь в машину, Карина Викторовна задержала взгляд на Морисе гораздо дольше, чем позволяют приличия.

Он стоически выдержал его и облегченно перевел дыхание, когда лимузин выехал за ворота.

Вернувшись в дом, он вошел в кабинет Волгиной и сел напротив нее.

– Я не в восторге от этой дамы, – сказал он, разглядывая свои отполированные ногти.

– Да ладно, – усмехнулась она, – нам же не детей с ней крестить.

– К счастью, да, – охотно согласился он и спросил: – Что-то новое?

Мирослава пересказала ему услышанное от Захара.

Морис пожал плечами:

– И что?

– Думаю, садовник сказал нам далеко не все, – задумчиво проговорила она.

– И что же он утаил?

– Не знаю. Судя по тому, как он смущался в присутствии своей невесты, возможны два варианта. Либо ему нравилась дочь хозяина, либо она его домогалась.

– Я бы поставил на второе.

– Почему? – быстро спросила она.

– Потому что невооруженным глазом видно, что парень влюблен в свою девушку.

– Одно другому не мешает, – усмехнулась она.

– Кажется, у меня пробелы в русском языке.

– Да?

– Я неточно выразился, он не влюблен, а любит ее.

– Это меняет дело?

– Еще как! – с несвойственной ему горячностью воскликнул Морис. – Когда мужчина любит, он и душой, и телом предан одной-единственной женщине, вы уж поверьте мне.

– Что ж, придется поверить знатоку на слово.

Морис внимательно посмотрел на нее, но по выражению ее лица не смог понять, шутит она или говорит серьезно.

Он махнул рукой и направился к выходу.

– Ты куда? – спросила она.

– Ужин готовить. Скоро приедет, как всегда, зверски голодный следователь.