ГЛАВА 35
Занятая схваткой с Юстисом, Перлис не заметила, как за ее спиной распахнулась дверь. Дорогой ей голос Артема произнес:
— Стоит мне ненадолго отлучиться, как в твоей постели появляются посторонние мужчины! Кто это?
Несмотря на насмешливую фразу, Перлис уловила и его тревогу за нее, и озабоченность происшедшим. Она почувствовала, как ее щеки вспыхнули от волнения, но, вместо того чтобы броситься ему навстречу, она ответила в том же насмешливом ключе:
— Ну, положим, он лежит не в моей постели, а рядом. Видимо, твое отсутствие плохо действует на посторонних мужчин. Это Юстис. Когда-то мы были близки, и я была такой глупой, что едва не вышла за него замуж. А сейчас он стал тем, кем и должен был стать. Жалким предателем. Прихвостнем арктуриан.
— Что ему было нужно от тебя?
— Он хотел, чтобы я последовала его примеру. Приглашал на беседу с капитаном арктурианского крейсера, предлагал стать членом их команды, несчастный дурак.
— Приглашал, как я понимаю, слишком настойчиво?
— Пытался. А что из этого получилось, ты видишь.
— Да уж вижу… Рука у тебя тяжелая.
Логинов нагнулся, проверил пульс у лежавшего на полу мужчины.
— Еще дышит, как ни странно. Собирай свои вещи и спускайся вниз. Его оставь здесь. Пусть с ним администрация разбирается, а у нас есть дела более срочные.
Торопливо следуя за Логиновым к лифту, Перлис все же спросила:
— Артем, как это возможно? Как получается так, что люди становятся предателями, даже те, кого мы хорошо знали? Столько людей стали пособниками захвата… Я этого не понимаю!
— Предрасположенность к предательству должна быть внутри человека. Благодаря внешним обстоятельствам она выходит наружу. Мне самому иногда становилось страшно от количества подобных случаев, и тогда я вспоминал Бекетова, или генерала Громова, или тебя…
Глядя под ноги, Логинов так и не заметил благодарной улыбки Перлис.
Минут через пятнадцать вся команда, за исключением Маквиса, уже сидела в захваченном Абасовым и Бекетовым каре.
— Никто не знает, куда подевался Маквис? — спросил Логинов просто так, на всякий случай. Он был уверен, что исчезновение переводчика каким-то образом связано с бурными событиями прошедшей ночи, но выяснить это немедленно не было никакой возможности.
— Я оставил в его номере записку с приказом немедленно отправляться в порт.
— Сдается мне, что за нами начата настоящая охота, и беспрепятственно добраться до космодрома нам не дадут. Я не успел еще тебе доложить, командир, арктурианский крейсер стоит недалеко от города, направление юго-юго восток, а расстояние всего километров десять, если верить спидометру кара. Мы не доехали до него метров пятьсот. Арктуриане даже маскироваться не стали, чувствуют себя хозяевами положения.
— Так оно и будет до тех пор, пока у нас нет корабля. Надеюсь, вы не обнаружили своего присутствия?
— Мы были осторожны и не стали ничего предпринимать без твоего приказа. Бекетов был уверен, что ты уже вернулся, — и оказался прав. Что теперь? Каковы наши дальнейшие действия? Эта бумага, вызывавшая нас на космодром для погрузки «Глэдис», была ловушкой?
— Не совсем. Хотя, пока я не увижу корабль собственными глазами, — я не поверю в его возвращение. Однако губернатор уверял меня в том, что «Глэдис» вернулась из завременья. В принципе — это возможно. Граница, отделявшая зону реального времени от завременья, все время движется, рано или поздно предметы, попавшие в завременье, перейдут в зону обычного времени. Так что все может быть. Вот это мы сейчас и проверим.
Ранний рассвет высветил на небе легкие облака. Сырой утренний ветер нес из развалин запахи разложения, и Логинов, стиснув зубы, быстро, насколько это позволяла дорога, вел машину по направлению к космодрому.
— Нам еще повезло, что арктуриане не взяли порт под свой контроль, — заметил Бекетов.
— Зачем он им? У них достаточно топлива, а их корабль приспособлен для посадок в любых местах, — ответил Абасов, тщетно пытаясь раскурить подмокшую сигарету.
— А ты откуда знаешь? — сразу же отреагировал Логинов.
— Из разговоров тех двоих умников, которые пытались нас захватить. Что будем делать, командир? Думаешь, таиряне согласятся добровольно вернуть нам корабль, если сообщение окажется правдой? У них ведь не осталось своего космического транспорта, наш мог бы весьма пригодиться…
— Без кодов компьютер не откроет люки и не включит двигатели. Они прекрасно знают, что коды изменить невозможно.
— Зато можно использовать кого-нибудь, кто их знает, — мрачно заметил Абасов.
— Маквис их не знает, если ты его имеешь в виду. И захватить нас пытались вовсе не таиряне. Мне показалось, что таиряне рады будут от нас избавиться и не станут чинить препятствий с отлетом.
Кар выскочил на пологий холм. Отсюда открылся хороший обзор лежавшего в широкой котловине космодрома. Утро уже полностью вступило в свои права. Прежде чем двигаться дальше, нужно было изучить обстановку, и Логинов остановил кар. Чтобы не обнаружить своего появления, они укрыли машину в небольшой балке. Абасов и Логинов, захватив электронные бинокли, ползком забрались на вершину холма.
Территория космодрома, видная отсюда в электронном умножителе со всеми мельчайшими деталями ее поверхности, выглядела совершенно заброшенной. Не было видно никакого движения. Подъезды заполняли в беспорядке разбросанные грузовые кары, некоторые из них перевернуты, не видно ни одного водителя, никого из обслуживающего персонала. Но на фоне всего этого беспорядка возвышалась гордая громада «Глэдис».
И как только они узнали свой корабль, как только поняли, что их самые смелые надежды оправдались и невозможное стало возможным, — все остальное потеряло значение. Даже невозмутимый Абасов собрался немедленно броситься к кораблю.
Логинову пришлось прибегнуть к прямому приказу, чтобы его остановить. Он очень не любил пользоваться своим командирским положением, не без оснований считая после всего пережитого каждого члена команды своим другом. Поэтому, остановив Абасова, он пояснил:
— Корабль действительно вернулся — но именно поэтому мы должны стать вдвойне осторожны. Здесь может быть устроена ловушка. Просто так арктуриане нас не отпустят.
Оба надолго замолчали, изучая в электронные бинокли подходы к космодрому и все подозрительные места. Но даже и после целого часа наблюдений им не удалось обнаружить на территории космодрома никакого движения. Казалось, порт вымер.
Бекетов, оставшийся в вездеходе вместе с Перлис, занялся проверкой двигателя кара, пострадавшего во время стычки с охранниками.
Лишь одна Перлис так и не нашла себе дела, отвлекающего от тягостной неопределенности. Ее мысли вновь и вновь возвращались к тому, что случилось в гостинице, к неожиданному появлению Юстиса и исчезновению Маквиса… Она думала о том, что события вновь ускоряют свой бег, подхватывают ее на свой гребень и несут куда-то прочь от нормальной человеческой жизни.
Она спрашивала себя, стоило ли ей так круто менять свою судьбу год назад, когда она после разрыва с Юстисом записалась добровольцем, по случайному стечению обстоятельств попала в школу УВИВБа? Не было ли это решение результатом внутренней подавленности, шока? Который раз спрашивала она себя об этом, и каждый раз ответ был одним и тем же: «Кто-то должен был остановить захват». И раз уж для этого не хватило мужчин, раз среди них появилось слишком много таких, как Юстис, — женщинам пришлось взвалить на свои плечи и эту нелегкую работу.
Среди ополченцев женщин было больше половины. И еще одну вещь сказала Перлис себе в утешение: «Не поступи я в школу УВИВБа, не было бы ни этой экспедиции, ни знакомства с Артемом, не этой моей, возможно последней, любви»…
Прервав ее раздумья, Бекетов распахнул дверцу кабины и, не залезая внутрь, тревожно посмотрел на Перлис.
— Что-то долго они задержались на своем наблюдательном посту. Не нравится мне это. Пойдем узнаем, в чем дело.
— Почему ты не хочешь связаться с ними по рации?
— Командир приказал соблюдать полное радиомолчание.
Абасов и Логинов, уже больше часа изучавшие территорию космодрома, так и не нашли ответа на вопрос, куда подевалась его охрана и весь обслуживающий персонал.
— Не могу рассмотреть левую часть корпуса «Глэдис», мне кажется, нижний люк слегка приоткрыт. Придется подойти поближе, — наконец нарушил затянувшееся молчание Абасов и вновь собрался покинуть укрытие, в котором они лежали. Логинову во второй раз пришлось его остановить.
— Я не верю, что на космодроме не осталось ни одного человека. Кто-то должен появиться. Открыть люк корабля без пароля невозможно. Давай подождем еще полчаса.
Через несколько минут на наблюдательном пункте их стало четверо. Пришлось объяснять вновь прибывшим, почему они здесь застряли. Пространные, успокоительные объяснения, в которые пустился Абасов, явно адресуя их Перлис, заставили Логинова усмехнуться. Жаль, что он не видел в отеле здоровенного мужика, лежавшего бездыханным на полу ее номера. Вся мужская часть группы относилась к Перлис с нежным вниманием, предпочитая не видеть в ней бойца, кое в чем превосходившего каждого из них. Ей это почему-то нравилось, и Логинов старался не вмешиваться.
— Мне кажется, около ближайшего к нам ангара что-то движется, — сообщил Бекетов, рассматривавший космодром без всяких приборов и благодаря этому имевший более широкий обзор.
Скорректировав сектор обзора, оба наблюдателя одновременно увидели бегущего от космодрома человека. Он бежал, спотыкаясь, иногда падал, сразу же поднимался и вновь несся прочь, словно за ним гналась целая свора разъяренных собак. Но никаких преследователей они не видели. Абасов поставил увеличение своего прибора на максимальное и, поймав в перекрестье прибора лицо беглеца, с удивлением проговорил:
— Мне кажется, это Маквис!
К сожалению, в ближайшее время проверить это утверждение не представлялось возможным. Беглеца загородило здание склада, а показываться из-за него он почему-то не спешил.
— Придется все же выяснить, что там происходит, — решил, наконец, Логинов. — Мы пойдем вдвоем с Абасовым. Пайзе и Бекетов останутся охранять кар и прикрывать наш отход, если в этом появится необходимость. Не нравится мне эта пустыня на космодроме…
— Возьмите с собой энергетическое оружие. В багажнике кара целый арсенал, — предложил Бекетов.
— Нам оно будет только мешать. Подойти нужно скрытно и бесшумно. А вот вы его приготовьте. Возможно, возвращаться придется гораздо быстрее, чем мы предполагаем.
С удовлетворением Логинов отметил, что никаких возражений не последовало. Этот поход всех кое-чему научил. В особенности это относилось к Перлис: в начале экспедиции дисциплины ей явно не хватало.
Они спустились с холма минут за пятнадцать, маскируясь за каждым выступом поверхности, используя кустарники и сухую траву. В конце, уже у самой изгороди космодрома, разрушенной во многих местах, нашелся еще один удобный наблюдательный пункт.
Логинов вряд ли мог объяснить, почему он так медлит, вот она, их родная «Глэдис», в сотне метров от них. Казалось, ничего не стоит преодолеть оставшееся расстояние в коротком броске и укрыться внутри корабля от любой внешней опасности. Но если это заранее подготовленная ловушка, от них ждали именно этого.
Логинов медлил, игнорируя нетерпение Абасова, которое тот демонстрировал уже чересчур откровенно. Он даже замечания ему не сделал, не до того сейчас было.
— Куда девался Маквис? — Абасов постарался выразить все свое недовольство в этом вопросе.
— Он скрылся за стеной пакгауза, перед которым мы сейчас находимся. С той самой минуты, как мы его заметили, наблюдение не прекращалось ни на минуту, следовательно, он внутри. — Словно желая подтвердить свою правоту, Логинов лишний раз осмотрел лежавшую в десятке метров от них пустую стартовую площадку космодрома.
Бетонное покрытие, в нескольких местах развороченное взрывами, являло собой довольно печальное зрелище. Ни один корабль без специальных посадочных приспособлений, позволявших садиться на поверхность диких планет, не смог бы стартовать отсюда. К счастью, это не относилось к «Глэдис».
Земляне укрывались за обломками бетонной плиты, когда-то служившей частью посадочной полосы. Порядочный кусок бетона, отброшенный взрывом, одним своим концом уперся в стену ангара и образовал что-то вроде каменного шалаша. Трещины на плоской поверхности превратились в неплохие амбразуры, позволявшие вести наблюдение, оставаясь совершенно невидимыми для любого, притаившегося на территории космодрома противника.
— И долго мы еще будем так лежать? — ядовито осведомился Абасов.
— Столько, сколько понадобиться. Я не двинусь с места, пока не пойму, куда девался Маквис.
— Это мог быть вовсе не Маквис. Мы видели его всего несколько секунд. Мы могли ошибиться.
— Даже если этот человек не был Маквисом, он не мог испариться бесследно.
— Так давай, наконец, проверим, куда он делся! До ангара всего двадцать метров!
— После того как мы окажемся перед ангаром, нам придется его огибать. С нашей стороны глухая стена, и как только мы ее обойдем, мы окажемся беззащитны перед любым, кому придет в голову устроить здесь засаду.
— После возвращения из завременья ты стал слишком осторожен, командир.
— Ты прав. Я стал больше ценить свою драгоценную жизнь.
— Если бы ты послушался Перлис и взял с собой излучатель, мы могли бы прожечь стену с этой стороны.
— Но мы его не взяли, поэтому наберись терпения. Представь, что ты в разведке, и перед тобой хорошо охраняемая укрепленная территория противника.
— В том-то и дело, что я не вижу здесь никакого противника. Перед нами заброшенный пустой космодром!
— Я бы с тобой согласился, если бы не «Глэдис». Слишком лакомый кусочек наш корабль, чтобы позволить ему стоять без всякой охраны посреди космодрома. Это могли сделать только специально. Ночное нападение на нас, исчезновение Маквиса и пустой космодром… Все это как-то взаимосвязано, и я не двинусь с места, пока не пойму, что за этим скрывается.
Любого другого на месте Абасова он бы давно поставил на место. Но этот человек за время их операции в завременье превратился для него не просто в боевого товарища, он стал для него другом, которому можно доверять в любой, самой сложной ситуации. Артем дорожил его мнением и, видя, что Абасов вот-вот окончательно потеряет терпение от бесконечного ожидания, которое противоречило характеру этого человека, в конце концов, вынужден был изменить свое решение, и они медленно, ползком, двинулись к стене ангара, ежеминутно останавливаясь и продолжая изучать мертвое поле космодрома.
Посадочное поле по-прежнему казалось абсолютно пустым, разве что ветер время от времени поднимал над плитами пыль и перекатывал пустые картонные коробки.
Наконец Абасов и Логинов достигли конечной цели своего продвижения — стены пакгауза. Теперь предстояло обогнуть здание и выяснить, наконец, что произошло с человеком, пробегавшим по космодрому полчаса назад.
Эту последнюю и наиболее опасную часть маршрута Логинов решил преодолеть одним броском — земляне выскочили из-за угла здания, осмотрели открывшееся перед ними пустое пространство и беспрепятственно рванулись дальше, к распахнутым настежь дверям ангара.
Оказавшись внутри помещения, оба замерли, притаившись по обеим сторонам двери и дожидаясь, пока глаза привыкнут к полумраку. Фонарь в такой ситуации зажигать не следовало, они стали бы прекрасной мишенью для того, кто скрывался внутри этого огромного каменного барака, бывшего некогда складом. Разбитый кар, с которого до сих пор так и не сняли пластиковые коробки с синтетическими завтраками, красноречиво свидетельствовал об этом.
Минут через пять, не заметив ничего подозрительного, Логинов в конце концов включил фонарь. Огромное помещение склада было совершенно пусто, если не считать брошенного снаряжения и остатков разбитого транспорта. Человек, которого они искали, исчез, не оставив после себя ни малейшего следа.
ГЛАВА 36
Логинов стоял в начале постепенно расширявшегося коридора, ведущего в глубь корабля к рубке управления «Глэдис». Утренние лучи все еще низко висящего солнца заливали красноватым светом открытый люк за его спиной и армейскую куртку Абасова. Предосторожности оказались напрасными, земляне никого не встретили. Космодром и впрямь словно вымер, но что самое поразительное — человека, пробежавшего по открытому полю у них перед глазами, найти так и не удалось, несмотря на несколько часов, которые они потратили на его поиски. Был ли это Маквис, Артем не мог утверждать с полной уверенностью. Человек исчез, словно его здесь и не было вовсе, и теперь Логинов сомневался во всем.
Но еще больше, чем исчезновение Маквиса, Логинова поразил настежь распахнутый люк «Глэдис». Простые и ясные инструкции по безопасности корабля не смог бы нарушить никто из них. Если бы Маквис побывал на корабле, а затем покинул его, он бы закрыл за собой люк. И сделал бы это обязательно, не задумываясь. Такие действия каждый прошедший предполетную подготовку совершал уже автоматически, на уровне рефлексов.
Но если люк открыл не Маквис, тогда кто же? Одного знания кодов для этого недостаточно. Только после того, как управляющий компьютер убедится в том, что глазная матрица и данные психогенетического теста совпадают с заложенными в его памяти образцами, он выполнит требование и впустит посетителя внутрь корабля. Значит, все-таки Маквис?
Логинов, озабоченный этими рассуждениями, медленно продвигался вдоль коридора и слышал за собой тяжелое дыхание взволнованного Абасова. Наверное, в голове десантника рождались те же самые мысли…
Поравнявшись с коридором, ведущим в жилой отсек, им пришлось перебираться через целый завал в беспорядке разбросанных вещей.
Коридоры корабля, который они так любили и содержали в образцовой чистоте, сейчас выглядели так, словно по ним пронеслось стадо диких свиней.
Распахнутые настежь двери кают, раскиданные вещи, разорванные пакеты с пищей… На одном из них остались отчетливые отпечатки зубов, и Логинову показалось, что где-то он уже видел подобные зубы… Словно успокаивая его (или, быть может, себя самого), Абасов сказал:
— Это могло произойти в завременье. Неизвестно, сколько относительного времени прошло, пока он там стоял, пока не сработал этот чертов метроном! Попался бы мне тот, кто это сделал!
— Пожалуйста, говори тише. Здесь мог остаться кто-нибудь из этих посетителей. Но ни в завременье, ни здесь никто не мог открыть люк нашего корабля без кодов. Его можно вырезать, взломать, но он просто открыт. Даже царапин на запорах нет.
Логинов еще раз проверил регулировку частоты на своем звуковом пистолете и перевел ее в красный сектор, с надписью «универсальная». Теперь его оружие могло поразить любое живое существо, однако существовала опасность негативного воздействия такого излучения и на самого стрелка, поэтому универсальной частотой пользовались лишь в самых исключительных случаях.
Коридор раздвоился. Корабль снаружи, особенно когда рядом находился крейсер и пассажирский лайнер, выглядел небольшим, однако внутри это впечатление исчезало.
Левый коридор вел к жилым каютам. Правый проходил через двигательный отсек и заканчивался перед дверью рубки. Чтобы как можно быстрее убедиться в том, что на корабле не осталось посторонних, Логинов и Абасов решили разделиться, но уже через несколько минут Артем пожалел об этом. Он выбрал для себя коридор с жилыми каютами, решив, что именно здесь могли находиться посторонние. В каютах имелись системы жизнеобеспечения, снабжавшие космонавтов во время долгих перелетов всем необходимым — горячей водой, пищей, да и воздух, прежде чем поступить в эти каюты, проходил дополнительную очистку.
Оставшись один, Логинов неожиданно почувствовал, как сильно изменился корабль за время их отсутствия… Это было иррациональное чувство, и все же Логинов остановился и с минуту раздумывал, не отменить ли собственное решение. Желание вернуться к Абасову было невероятно сильным. Артему понадобилось значительное волевое усилие, чтобы подавить приступ паники и не показаться смешным в глазах собственного подчиненного.
У каждого из них здесь была своя каюта, и в каждой из них побывал кто-то посторонний. Это открытие причинило Логинову почти физическую боль, какую испытывает человек, вернувшийся в свое жилище и обнаруживший, что в дом залезли воры. И не утраченные вещи тому причиной. Главное в том, что кто-то посмел вторгнуться в твое жилище, нарушив его неприкосновенность. После подобного происшествия жизнь теряет нечто важное в своей основе, все кажется зыбким и непрочным.
Было и еще кое-что непонятное, связанное с кораблем. Артем словно физически почувствовал громаду времени, скопившуюся в отсеках и переходах яхты, принесшей с собой в реальный мир частицу того самого завременья, в котором совсем еще недавно правил ракшас… Мира, где привычная логика выворачивалась наизнанку, сами собой открывались люки корабля, и надежней любого оружия действовали заклинания древней магии. Слишком чужим и неприемлемым для человека оказался мир завременья, слишком свежи еще были воспоминания о нем.
И вот теперь корабль принес с собой частицу этого нереального и страшного мира. Слой пыли, покрывавший панели стен, был таким толстым, словно прошли тысячелетия с тех пор, как земляне вывели наружу вездеход, закрыли люк и покинули яхту для того, чтобы встретить ракшаса…
Что-то невидимое, нереальное и оттого еще более страшное пробралось внутрь корабля за время их отсутствия и, кажется, осталось здесь навсегда. По сравнению с этим невидимым бедствием арктуриане со всеми их кораблями, смертоносным оружием и уникальными способностями к маскировке казались детьми.
Логинов, преодолев себя, открыл дверь собственной каюты, и ноги его словно погрузились в тягучую трясину, которая начала засасывать его, сковывая движения и волю. Каюту заполнял какой-то неестественный красновато-оранжевый свет, и Артем не сразу понял, что причина кроется все в той же пыли, исказившей привычный спектр светофильтров, закрывавших наружные иллюминаторы.
Кровать оказалась выдвинутой из ниши, скомканное разорванное одеяло валялось на полу. Кто-то сидел на его кровати, и не так уж давно, если верить отпечаткам огромных нечеловеческих ступней, словно специально оставленных под столом в полной неприкосновенности. Длинные седые волосы, найденные на постели, даже отдаленно не напоминали человеческие, а клочья рыжей шерсти в не убранной со стола посуде вызвали у Артема приступ тошноты.
И еще запах… Даже двойные фильтры не могли справиться с этой чужой, нечеловеческой вонью, пропитавшей все помещение. Находиться здесь дольше не было никакой необходимости. Каюта оказалась пустой, и ничего нового он уже здесь не узнает. (Утешительная мысль, оправдывавшая собственный страх.)
Абасов наверняка успел закончить осмотр ходовых отсеков и ждет его у входа в рубку. Туда они договорились войти вместе. Если кто-то посторонний все еще находился на корабле, рубка — то самое место, где непрошеный гость мог задержаться надолго.
Но прежде чем покинуть каюту, Логинов подобрал с пола альбом с мнемослайдами Перлис, нарочито не торопясь выправил покореженные листы, и, лишь спрятав альбом в нагрудный карман, медленно направился к двери.
Как и было условлено, Абасов ждал его перед шлюзом, ведущим к рубке. Судя по слишком уж равнодушному и отрешенному виду десантника, впечатления от прогулки по кораблю у него были ничуть не лучше, чем у Логинова.
— Никого не встретил? — спросил Артем на всякий случай, скорее лишь для того, чтобы разрядить напряженную тишину, странную тишину ожидания каких-то событий, пропитавшую весь корабль.
Абасов отрицательно качнул головой и с нетерпением посмотрел на него, глазами показав на пояс. Лишь теперь Логинов вспомнил, что снятый с предохранителя звуковой пистолет, настроенный на универсальное излучение, в нарушение всех инструкций, находится у него за поясом. Словно извиняясь, он пожал плечами, вынул его и, направив в сторону выходной двери, стал поворачивать запор. Едва он сдвинул с места тугой рычаг, как тяжелый металлический удар, раскатисто прокатившийся по всему кораблю, заставил их обоих вздрогнуть от неожиданности и вопросительно посмотреть друг на друга. Этот звук нельзя было спутать ни с каким другим. Его издала крышка входного люка, когда мощные гидравлические амортизаторы водворили ее на место, а автоматические запоры с лязгом вошли в пазы…
Кроме выключателя во входном тамбуре, на корабле существовало только одно-единственное место, откуда еще можно было запереть входной люк, — кнопка на пульте в управляющей рубке.
Абасов за его спиной не сказал ни слова, и Логинов был ему за это благодарен. Набрав на настенном инфоре нужную комбинацию цифр, он высветил на его дисплее входной тамбур корабля, пустой и к тому же с двух сторон автоматически перекрытый воздухонепроницаемыми переборками. Люк, через который Логинов и Абасов полчаса назад вошли внутрь корабля, теперь оказался плотно закрытым. Оба некоторое время молча разглядывали на экране хорошо видный рычаг входного люка, так и оставшийся в положении «открыто».
— Значит, это из рубки, — проговорил Абасов, и Логинов впервые за эту долгую и нелегкую экспедицию не узнал его голоса.
Инстинктивно оба старались идти как можно тише, ступая шаг в шаг, хотя прекрасно понимали, что по металлической палубе, даже укрытой толстыми коврами, ходить совершенно бесшумно невозможно, да и идти-то им оставалось всего несколько шагов…
Логинов не успел вставить в электронный замок свою опознавательную карту. Еще до того, как он это сделал, дверь рубки медленно открылась им навстречу, словно приглашая войти.
В кресле Логинова сидел высокий человек в серебристом рабочем костюме космонавта. Земляне застыли у входа, не смея переступить порог рубки собственного корабля, Логинов почувствовал, как рукоять пистолета в его ладони стала неожиданно влажной. Казалось, продлись эта сцена еще пару секунд, и он нажмет спуск, так и не узнав, кто станет его мишенью, но именно в эти последние мгновения незнакомец неторопливо развернул вращающееся кресло в их сторону.
Палец Логинова до упора, до последнего щелчка придавил кнопку звукового пистолета, но стрелять Артем не стал. Возможно, потому, что в руках у незнакомца не было оружия, но скорее всего потому, что сидевшее в его кресле существо мало походило на человека.
Его лицо напоминало лицо грубо вылепленной куклы или манекена. На этой совершенно неподвижной маске двигались только глаза и губы.
— Кто вы такой? — спросил Логинов, опуская пистолет, но не расслабляясь ни на секунду. Он знал, что если понадобится — он успеет произвести выстрел навскидку быстрее, чем это существо поймет, что именно произошло.
— Меня зовут Инф.
— Я не спрашиваю, как вас зовут. Я спросил, кто вы?
— Информационный модуль компьютера этого корабля.
— У нашего компьютера нет никакого информационного модуля!
— Теперь есть.
Наглость непрошеного гостя вывела Логинова из себя. Затопивший сознание гнев смыл остатки страха.
— Убирайся из моего кресла! — угрожающе произнес Логинов, вновь поднимая пистолет.
— По-моему, это голограмма! — первым догадался Абасов. — Видишь это мерцание по краям? Стрелять в голограмму бессмысленно. Убери пистолет.
— Даже если ты прав, я не собираюсь сидеть внутри голограммы! Пусть убирается из моего кресла!
Лишь значительно позже Логинов смог оценить всю нелепость этого спора и иррациональность собственного поведения. В тот момент он не был способен рассуждать логически, наблюдая нереальную картину, развернувшуюся у них перед глазами.
Выполняя требование Логинова, изображение Инфа медленно поднялось в воздух, а затем погрузилось внутрь пульта. Инф исчез, растворился, не оставив после себя никаких следов. Разве что кожух лазерного проектора какое-то время оставался горячим, лишний раз подтверждая правоту Абасова. То, что они увидели в рубке, действительно было голограммой. Вот только голограммы не возникают сами по себе. Кроме проектора для этого необходим источник информации, объект, с которого снимается лазерная копия.
— Я знаю тех, кто умеет обращаться с голограммами настолько хорошо, чтобы создать подобное изображение.
Страх, следовавший за ними по пятам, с того момента как земляне вошли внутрь корабля, исчез, но напряжение не отпускало, и прохладный воздух кондиционеров показался Логинову раскаленным воздухом пустыни.
Радоваться было нечему. Голограмма исчезла, но это ровным счетом ничего не изменило. Они по-прежнему находились в закрытом корабле, в котором кто-то основательно похозяйничал. И, похоже, таинственному посетителю удалось изменить то, что всегда казалось Логинову незыблемым, — основной логический блок корабельного Компьютера. В любой момент их могли ожидать Новые сюрпризы. Они ничего не знали ни о характере этого воздействия, ни о глубине изменений, произведенных в недрах корабельного компьютера.
— Может быть, голограмму проецировали снаружи? — спросил Абасов с надеждой. Но Логинов в ответ отрицательно покачал головой.
— Это невозможно. Корпус экранирует корабль. К тому же работал наш, внутренний лазерный проектор.
— Думаешь, это дело рук арктуриан? — спросил Абасов. Он уже полностью овладел собой и разглядывал пульт корабля с холодным прищуром, словно ежесекундно ожидал появление притаившегося, невидимого врага.
— Даже в этом я не уверен. Арктуриане действительно большие мастера в создании голограмм. Им даже проекторы для этого не нужны. Но обычно они используют для своих голографических копий реально существующие объекты. То, что мы видели, напоминало скорее искусственно вылепленную куклу, модель, грубо и наспех созданную. На арктуриан это мало похоже.
— Надо что-то предпринимать. Связи нет. Люк закрылся, а наши там и в полном неведении обо всем, что здесь произошло. Прошло уже больше часа, как мы ушли на разведку.
Это трезвое замечание вернуло Логинова к насущным проблемам. Прежде всего необходимо было выяснить, в каком состоянии находится корабль, можно ли им управлять и есть ли на борту топливо в количествах, достаточных хотя бы для планетарных маневров. Артем чувствовал себя так, словно находился внутри мишени, выставленной на всеобщее обозрение. Космодром вокруг «Глэдис» пока не подавал признаков жизни, но никто не знал, как долго это будет продолжаться, и ни на секунду Логинов не забывал об угловых охранных вышках с автоматическими лазерными пушками, находившимися на их верхних площадках. Нужно было как можно скорее уводить корабль в другое место, если только это окажется возможным…
Серия предварительных тестов прошла успешно. Управляющая система вела себя так, словно ничего не случилось, но Логинов чувствовал, что это не так. Ему трудно было объяснить, что, собственно, ему не нравится в поведении машины. Все, что он ощущал, оставалось на грани интуиции. Чуть медленнее проходили команды, запаздывали ответы, стандартные фразы ответов не всегда соответствовали эталонам, заложенным в память машины…
Выглядело это так, словно внутрь компьютерной системы корабля проник какой-то вирус… Логинов так бы и подумал, если бы не знал, что это невозможно. Блоки памяти этой машины были отлиты на Земле, изменить их структуру было попросту невозможно.
Компьютер «Глэдис» можно было уничтожить, разрушив кристалл размером с тумбочку, находившийся в одной из колонн, поддерживавших пульт, но его нельзя было частично изменить и невозможно было добавить новые команды в память, управлявшую механизмами корабля.
Кто же, в таком случае, закрыл входной люк? И кто, пока их здесь не было, его открыл, нарушив основные системы зашиты? И кто, наконец, создал эту чертову голограмму, назвавшуюся Инфом?
Ответы на эти вопросы ему придется найти, но сейчас на это не было времени. Пока что Логинова устраивало то, что машина безоговорочно выполняла его простейшие команды. Люк вновь открылся, и в баках оказалось достаточно топлива. Пора было собрать на борту корабля всю команду и вместе решать, что делать дальше в этой непростой ситуации.
ГЛАВА 37
После того как на борт поднялись Перлис и Бекетов, Логинов усадил капитана за решение задачи, от которой в данный момент зависела их безопасность.
Прежде чем покинуть космодром, необходимо было рассчитать безопасную высоту подъема, чтобы локаторы стоявшего в десяти километрах арктурианского крейсера не обнаружили яхту.
Остальные члены команды занялись доскональной проверкой всех систем корабля и приведением его в пригодный для полета вид. Логинов надеялся, что картина, которую они обнаружат в собственных каютах, не выбьет их из рабочей колеи слишком надолго.
Космодром вокруг них по-прежнему был пуст, и Логинову это не нравилось. Необходимо было увести отсюда корабль как можно быстрее, но прежде нужно заправить баки до самого верха. Неизвестно, когда им еще представится возможность найти топливо. Здесь же оно имелось в избытке. Космодром производил странное впечатление — казалось, весь обслуживающий персонал покинул его час назад и в любую минуту мог вернуться к своим обязанностям.
Заправкой занялся Абасов. Под прикрытием корабельных лазерных пушек, место за турелью которых заняла Перлис, он благополучно добрался до транспортного ангара и подогнал к кораблю заправщик с полными баками.
Заправка заняла полчаса, и во время этой процедуры восстановилась наконец связь. Но сколько Логинов ни старался, он так и не смог связаться с Маквисом. Не отвечал на вызовы даже его личный датчик. Человек словно сквозь землю провалился.
Поиски Маквиса решили провести в городе, после того как корабль удастся перегнать в безопасное место. Логинов не собирался немедленно стартовать, на Таире им нужно было завершить еще кое-какие дела.
Прежде всего он хотел выяснить, кто направлял ночных визитеров, пытавшихся прошлой ночью уничтожить всю его команду. Хотя его собственная встреча с арктурианином окончилась благополучно и даже помогла получить довольно интересную информацию, с которой еще предстояло разбираться, Артем решил, что нельзя оставлять без последствий подобное происшествие.
В его руках оказалось сразу несколько нитей, ведущих к целому клубку запутанных, противоречивых фактов. Не вызывало сомнений, что местная администрация каким-то образом сотрудничала с арктурианами. И те и другие, похоже, были заинтересованы в том, чтобы земляне как можно скорее покинула планету. Почему — неясно, особенно в отношении арктуриан. По логике, им бы надо было этому препятствовать изо всех сил, или У них имелись свои виды на Логинова и его людей?
Если бы не исчезновение Маквиса, Логинов немедленно отдал бы приказ стартовать к Земле. Но существовало незыблемое правило космических десантников: своих бросать нельзя, только если твердо уверен в гибели товарища.
Бекетов закончил расчеты безопасной орбиты, и оказалось, что с учетом увеличенной кривизны поверхности Таиры в запасе у них было метров сто высоты, до той отметки, за которой «Глэдис» появится на экранах радаров арктуриан. Высота была маловата для корабля класса «космическая яхта», особенно в первый момент старта, и Бекетову понадобится все его искусство, чтобы не проскочить стометровую отметку во время первого, стартового толчка двигателей. Но Логинов категорически отказался менять что-либо в полетном задании.
В последний раз запросив у бортового компьютера готовность всех систем, Бекетов потянулся было к стартовой кнопке, когда рука Логинова остановила его. В верхнем углу внешнего обзорного экрана, на самой его границе, появилось непонятное облачко пыли.
— Увеличь мощность локатора до предела. Нужно выяснить, что там такое.
Логинов все время инстинктивно ждал каких-то событий, слишком просто достался им корабль, слишком легко, без сучка, без задоринки прошла подготовка к старту, что-то должно было произойти, и он инстинктивно оттягивал последнюю команду на запуск двигателей. Он чувствовал себя так, словно сидел на заряженной бомбе, кнопка взрывателя которой связана со стартовой. Так что облачко пыли появилось на экране весьма кстати.
Искореженный, полуразбитый кар несся по склону холма, вниз к космодрому, без всякой дороги. Его преследовали пять или шесть новеньких полицейских машин, время от времени оглашавших окрестности пронзительным воем своих сирен. Эта их особенность включать сирены на короткое время и всегда неожиданно раздражала Логинова и вызывала желание помочь беглецу, кем бы он ни был.
Беседа с губернатором не прибавила ему уважения к местным властям, хотя он прекрасно понимал, что любое вмешательство усложнит их и без того нелегкое положение.
Беглец между тем, похоже, окончательно потерял рассудок, он взял еще круче вправо, где тропинка, которой он держался до сих пор, круто обрывалась в гряде валунов. Кар подбросило вверх метра на два, какие-то оторванные этим ударом детали разлетелись в разные стороны, но машина выдержала и даже не потеряла хода.
Своим отчаянным маневром преследуемый выиграл несколько десятков метров, поскольку ни одна полицейская машина не рискнула последовать его примеру. Полицейские обогнули препятствие и потеряли на этом несколько лишних секунд.
Теперь гонки велись уже на финишной прямой, на ровном поле космодрома, и беглец, похоже, направлялся прямо к кораблю землян.
На ровной бетонной поверхности новенькие полицейские машины очень быстро наверстывали выигранное беглецом расстояние. Их разделяло не больше двух десятков метров, когда идущий впереди полицейский кар открыл огонь из своих навесных лучеметов, расположенных на крыше. Ядовитые вспышки разрывов заплясали вокруг кара беглеца, ежесекундно грозя превратить машину в кучу мертвого металлолома.
— Ну, это уж слишком, — проворчал Абасов, — это, знаете ли, не по правилам: открывать огонь на поражение в присутствии представителей федеральных властей!
— Спасибо, что напомнил! — Логинов раздумывал всего мгновение. Оптические приборы наружного наблюдения поймали своими датчиками машину беглеца и давали теперь на оба экрана ее цветное увеличенное изображение. Несмотря на темное переднее стекло, защищенное светофильтром, лицо водителя показалось Артему знакомым. Но даже если он ошибался, если водитель не был Маквисом, — Абасов был прав: наступила пора вмешаться. В какой-то мере, несмотря на специфичность своего задания, они действительно являлись представителями федеральных властей, и Логинов не мог допустить, чтобы у него на глазах полицейские расстреляли беззащитного человека.
— Перлис, напомни им о нашем присутствии.
— Давно жду команды, шеф.
Лазерные пушки в башне над их головами, казалось, заговорили прежде, чем Логинов успел закончить фразу.
Две борозды вспученного закипевшего бетона пересекли взлетное поле, отсекая машину беглеца от преследователей.
Полицейские кары резко затормозили, один из них занесло, и он боком въехал в расплавленную бетонную массу. Через несколько мгновений машина вспыхнула как факел, но, к облегчению Логинова, прежде чем это случилось, экипаж успел выпрыгнуть на взлетное поле с противоположной от выжженной полосы стороны. Теперь все полицейские кары одновременно включили свои сирены и больше уже не выключали их, очевидно выражая таким оригинальным способом свое возмущение.
Беглец, почувствовав поддержку, увеличил скорость, но то ли он перестарался, то ли его машина, недавно перемахнувшая через каменный гребень, израсходовала остатки своего ресурса. Она резко остановилась, беглец распахнул дверцу и выпрыгнул наружу. Теперь уже ни у кого не осталось сомнений в том, что это Маквис.
— Откройте входной люк! — распорядился Логинов, втайне надеясь, что на этот раз корабль не выкинет очередного фортеля. Но все прошло гладко, чавкнули гидравлические штанги, и в поле космодрома уперлась ажурная металлическая лестница трапа.
Увидев ее, Маквис прибавил ходу, но и те четверо полицейских, которым удалось преодолеть полосу препятствий, воздвигнутую недрогнувшей рукой Перлис, прибавили ходу, на бегу расстегивая кобуры с оружием.
— Включить наружные микрофоны, — тихим голосом Логинов отдал команду, адресуясь к центральному компьютеру, и сразу же рубка наполнилась ревом пламени от горевшей машины, проклятиями и угрозами полицейских, требовавших от Маквиса немедленно остановиться. Но он продолжал бежать, молча и сосредоточенно.
— Какого дьявола они к нему прицепились? — спросил Абасов. — Может, мне его встретить?
— Не надо. Перлис справится сама. Предупреди их еще раз!
На этот раз в башне тихо мяукнул звуковой излучатель, один из полицейских споткнулся и плашмя грохнулся на бетон. Трое других остановились как вкопанные.
— Ты не перестаралась?
— Нет. Через полчаса придет в себя.
— Хорошо. Продолжайте предстартовую подготовку, я пойду встречу Маквиса и разберусь с полицией.
Несчастный Маквис с такой скоростью пронесся мимо Логинова, стоявшего в тамбуре входного люка, что тому пришлось посторониться, чтобы не быть сбитым с ног. Маквис успел произнести на ходу: «Спасибо, командир»! И мгновенно исчез в коридоре. Следовавший за ним по пятам полицейский офицер к этому моменту уже достиг верхней ступеньки трапа и собирался продолжить погоню, проигнорировав присутствие Логинова. Однако тот преградил ему путь.
— Остановитесь, офицер, и объясните, почему вы преследуете члена моей команды.
У полицейского капитана, очевидно командира патруля, от едва сдерживаемой ярости желваки прорезались на скулах, он побледнел и готов был испепелить Логинова взглядом. Но тот оставался совершенно холоден и спокоен.
— Вы уничтожили полицейскую машину! Вы позволили преступнику взойти на ваш корабль! Я всех вас арестую.
— Ну-ну, не так поспешно. И уберите оружие. В руках офицер сжимал полицейский парализатор, и Логинов знал, что при соответствующей регулировке этот аппарат способен вызвать у жертвы паралич сердца.
— Уйди с дороги, тварь, пока я тебя не прикончил! Вы все здесь арестованы! Руки за голову и медленно спускайся вниз!
Они стояли почти вплотную друг к другу, и Логинову понадобился всего один молниеносный выпад, чтобы выбить парализатор из рук офицера.
— Вам знаком этот документ? — спросил он, все тем же спокойным тоном, и его спокойствие, вместе с выпадом, подействовали на офицера, как плевок на раскаленную плиту. Вместо того чтобы рассмотреть пластиковую карточку, которую ему протягивал Логинов, он лихорадочно ощупывал свой пояс в поисках другого оружия.
— Вы хотите, чтобы мы повторили залп из наших лазерных пушек по вашим машинам?
— Вы уничтожили полицейскую машину, и вы за это ответите!
Видимо, полицейский все же успел рассмотреть федеральный герб и знак УВИВБа в углу карточки, потому что несколько сбавил тон.
— Вы сами в этом виноваты. Вы не должны были стрелять в члена моей команды. Вы первым открыли огонь.
— Мне плевать, в какой он команде! Он украл государственные секреты, принадлежащие нашей планете, и вы мне его немедленно выдадите!
— Что-то я не слышал о том, чтобы Таира вышла из федерации. И до тех пор, пока она этого не сделает, все ее государственные служащие, в том числе и вы, капитан, будете подчиняться федеральным законам. А по этим законам следует, что категория «ноль—один», которую эта карта подтверждает, дает мне право на ознакомление с любыми секретными материалами. Нет у вас от меня секретов и быть не может. Мой человек всего лишь выполнял приказ, и вы его за это чуть не убили!
— Но вы уничтожили мою машину!
— По-моему, он не понимает, где находится, командир, может, мне еще одну его машину подсечь? — Ровный голос Перлис, слегка хрипловатый в корабельных динамиках, произвел на офицера неотразимое впечатление. Только сейчас он по-настоящему осознал, что его жалкие полицейские кары противостоят боевому космическому кораблю, стрелок которого не слишком стесняется в выборе средств воздействия на непрошеных гостей.
Помявшись еще некоторое время на верхних ступеньках трапа, офицер отступил, ругаясь сквозь зубы, и под конец пообещал пожаловаться самому губернатору, что, естественно, не произвело на Логинова ни малейшего впечатления.
Любые дела, связанные с таирской колонией, больше его не интересовали. Вряд ли когда-нибудь еще он окажется на этой планете. До старта оставались считаные минуты. Теперь, когда нашелся Маквис, Логинов не собирался еще раз садиться на Таиру. Он решил увести корабль, не набирая высоты, подальше от арктурианского крейсера, и как только они окажутся в мертвой зоне, полностью закрытой тенью планеты от его локаторов, немедленно стартовать к Земле.
Вторично изменив планы, он подумал, что непредсказуемость их действий может оказаться для них весьма полезной.
ГЛАВА 38
«Глэдис» ползла на небольшой высоте и на черепашьей скорости над поверхностью Таиры, постепенно удаляясь от космодрома и от арктурианского крейсера.
Внизу раскинулся унылый пейзаж солончаковой пустыни с редкими проплешинами растительности и сверкавшими соляной коркой водоемами.
Иногда совершенно неожиданно из-за полосок этих зарослей выпрыгивали довольно высокие холмы, и Бекетову приходилось все время быть начеку, чтобы не прозевать очередное препятствие.
Судя по информационному табло, висевшему на стене каюты Логинова, такого «переползания», как метко окрестил подобный метод полета Бекетов, им предстояло еще часов двенадцать. Присутствие Логинова в рубке было сейчас совершенно не обязательно, и Артем решил посвятить свое свободное время выяснению того, что же произошло с Маквисом. Разобраться с этим было необходимо еще до того, как они уйдут в космос, слишком уж оригинальный способ возвращения на корабль выбрал Маквис. Вполне могло понадобиться что-нибудь на Таире подправить, прежде чем покидать планету.
Маквис явился по его вызову с опозданием на целых пятнадцать минут и теперь сидел на раскладном диване напротив Логинова, всем своим видом изображая святую невинность. Хотя своими похождениями он поставил под угрозу корабль и всю команду, на его лице не было заметно даже следов раскаяния.
— Давай, начинай излагать! Нечего на меня смотреть чистыми глазами! — проворчал Логинов.
— Да нечего мне излагать! Я просто стал игрушкой сложившихся обстоятельств.
— Хороша игрушка! Не тяни, давай с самого начала, с того момента, когда ты отделился от остальной команды.
— Я и не думал отделяться! Это команда от меня отделилась! Когда я спустился из своего номера в бар, где мы договорились встретиться с Абасовым и Бекетовым, их там не оказалось. С полчаса я там проваландался, пытаясь с ними связаться, но то ли фоны не работали, то ли они их отключили — не знаю. Ни вас, ни Перлис тоже не было. Наконец мне это ожидание надоело. В конце концов, не каждый день у члена нашей команды выпадает свободный вечер, и проводить его столь бездарно мне не хотелось.
— Понимаю. Продолжай, — тихо попросил Логинов, постепенно накаляясь. Пижонские замашки Маквиса его совсем не радовали, и он готов был поставить весь свой оклад на то, чтобы угадать, куда именно отправился переводчик, чтобы развеять одолевшую его скуку.
— Напротив нашей гостиницы есть небольшой ресторанчик…
— Со стриптизом, — уточнил Логинов.
— Ну и что тут такого? Я молодой мужик! Не по текому же мне все время на баб пялиться. Хватает перелетов.
— Ладно. Проехали. Давай дальше.
— Ну, я сидел себе за столиком, тихо-мирно пил хмельник. Подсели два каких-то типа с девицей…
— Девица хоть соответствовала твоим ожиданиям?
— Вполне. Вот только ожидания не оправдались. Не знаю, что именно они сделали: подсыпали мне что-то в бокал или включили спрятанный под одеждой парализатор… Очнулся я уже на корабле.
— На арктурианском, разумеется.
— А ты-то откуда знаешь?
— Догадался. Я, знаешь, очень догадливый.
— Ну, дальше и рассказывать-то особенно нечего. Дальше меня попросту завербовали. Так что теперь я — арктурианский шпион.
— Поздравляю. Для карьеры переводчика — совсем неплохо. И на что же они тебя купили? Чем собирались рассчитываться за твою информацию?
— Ну, поскольку арктурианские крелики меня не слишком интересовали, они обещали выправить мне ихнее гражданство, а к тому моменту, когда Земля станет арктурианской колонией, это может весьма пригодиться.
— Понятно. Какого рода информация их интересовала?
— Они хотели знать, куда мы отправимся после того, как покинем Таиру. Они сказали, что помогут нам организовать отлет и что ты вроде бы обещал губернатору на Землю пока не возвращаться.
— Это они немного преувеличивают. И каким образом ты должен с ними связаться?
— Они выдали мне импульсный галактический передатчик.
— Всего одна передача?
— Ну, в общем, да, хотя они сказали, что микросхемы иногда выдерживают до трех раз, все зависит от мощности импульса.
— Значит, две… Все равно маловато…
— Как говорится, чем богаты…
— Да уж ладно, и это нам пригодится, если, конечно, они тебе поверили. Ты хоть торговался, прежде чем согласиться?
— Конечно, я торговался, словно девица на панели, но, думаю, они все равно остались при своем убеждении, что землянам верить нельзя.
— Тогда за каким чертом ты им понадобился?
— Видишь ли, у нас не такой уж большой выбор маршрутов: или Земля, или Арутея…
— Они что, нас за сумасшедших считают?
— Не знаю. Возможно. Почему-то они думают, что мы вполне можем направиться к Арутее.
— Выходит, если я правильно понял, для того чтобы они нас оставили в покое, ты должен им сообщить, что мы летим на Землю, и после этого они решат, что все обстоит как раз наоборот?
— Похоже, что так.
— Ну а вдруг они тебе поверят?
— Тогда они начнут нас искать на маршруте, на котором нас не будет.
— Почему ты так думаешь? Решил, что мы на самом деле полетим на Арутею?
— Нас ведь за этим посылали. Затем, чтобы остановить захват.
— Да, конечно, только для этого не обязательно лететь на Арутею..
— У тебя есть какая-то новая информация?
— Есть. Об этом мы поговорим перед стартом. А сейчас ответь еще на один вопрос. Каким образом во всей этой истории оказалась замешана местная полиция?
— Из-за моей глупости. Арктуриане сказали, что вы готовите корабль к старту и можете меня не дождаться, они дали мне этот кар и сказали, чтобы я поспешил. А я, как идиот, купился на их предложение, вместо того чтобы раздобыть нормальную машину.
Местная полиция арктуриан не слишком жалует, и как назло на шоссе около столицы мне повстречался целый полицейский наряд. Как только они увидели на моем каре арктурианские номера, они словно взбесились и сразу начали стрелять…
— Почему же ты не остановился, не предъявил им своих документов, не попросил связаться с нами? Зачем понадобилась вся эта героическая эскапада?
— Потому что выяснение моей личности заняло бы много времени, а вы могли улететь. Я знал, что находиться на космодроме для вас слишком опасно, и сделал все, что мог, чтобы ускорить отлет.
— Ладно, арктурианский шпион. Иди отдыхай. Я должен подумать, как использовать твой передатчик. Кстати, где он?
Маквис расстегнул внутренний карман комбинезона и достал из него небольшой темный цилиндр, похожий на универсальный пенал, которым пользуются космонавты при наружных работах в открытом космосе. Логинов с сомнением взвесил на руке небольшой цилиндр.
— Здесь не может поместиться батарея, для галактической связи нужен импульс мощностью в несколько гигаватт.
— Здесь ее и нет. Устройство подключается к корабельной сети и использует энергию нашего собственного генератора.
— Но тогда во время передачи тебя наверняка засекут!
— А им плевать. Передатчик рассчитан на один импульс, что будет потом со мной, их нисколько не волновало, ну а мне пришлось сделать вид, что я ни черта не смыслю в радиотехнике.
— Остается уточнить, что именно имел в виду полицейский офицер, когда упомянул о том, что ты украл какие-то таирские секреты?
— Этого я не знаю. Думаю, постарались арктуриане. Не зря же я сразу натолкнулся на полицейский патруль, кто-то должен их был предупредить…
— Что-то у тебя концы с концами не сходятся. С какой стати арктурианам предупреждать о тебе полицию, если они тебя завербовали и отпустили?
— Откуда я знаю?! Я в местных играх не слишком разбираюсь. Знаю только, что засада не могла быть случайной.
— Ладно. Иди.
Едва Маквис покинул каюту, как сомнения с новой силой нахлынули на Логинова. Многое в истории с Маквисом оставалось для него неясным. Он не доверял этому человеку с самого начала, и то, что Маквис рассказал, отнюдь не прояснило ситуацию.
Через час начнется набор скорости для перехода, а он до сих пор не знает, какой маршрут следует выбрать для их корабля, и с командой нельзя об этом говорить, разве что в защищенной от подслушивания кабине. После случая с Маквисом, после того, что на корабле побывали посторонние, после того, как в управляющем блоке корабля образовался таинственный Инф, — здесь вполне могли оказаться микроскопические подслушивающие устройства, на выявление которых понадобился бы не один месяц. Не зря арктуриане позволили им беспрепятственно завладеть кораблем, ох не зря…
Выходит, подлинный маршрут следует сообщить команде в самый последний момент, и у Логинова есть время подумать. В сущности, направление самого разгона не имеет особого значения. Здесь важна только скорость, а тем жалким расстоянием, которое корабль пролетит до оверсайда, вполне можно пренебречь. Важны лишь координаты, которые будут введены в бортовой компьютер в последний момент перед прыжком. Даже лучше, если до этого момента они будут лететь в противоположную от истинной цели сторону…
Его размышления прервал короткий, но достаточно решительный стук в дверь: «Кого там черт несет? Просил же не беспокоить, пока разбираюсь с Маквисом…»
— Войдите! — рявкнул Логинов не слишком дружелюбно.
Вошла Перлис и повергла его в шок своим открытым вечерним платьем, которого Артем не видел ни разу. Оно немного напоминало то, что было на ней в замке ракшаса перед последней схваткой. Логинов и не подозревал, что Пер помнит обо всем, что произошло в последний момент схватки. Тогда она казалась ему отсутствующей и явно находилась под психологическим прессингом, но, выходит, он неверно оценил ее состояние, да и сейчас не сразу понял, что означает ее приход в этом наряде.
В руках Перлис держала поднос с консервированными фруктами, разложенными в красивые вазочки, и еще на этом подносе стояла бутылка вина.
Логинов глазам своим не поверил. Натуральное вино давно стало немыслимой редкостью, а после начала захвата его уже никто не видел. Стоила такая бутылка баснословных денег, но, судя по этикетке, это было именно натуральное вино. На какое-то время он потерял дар речи — не от вина, разумеется, а от неожиданного визита, от торжественности, с которой Пер появилась, и от того, что это явление должно было означать…
— У нас какой-то праздник? — только и смог он пролепетать, пожирая Перлис глазами. Платье казалось на ней шелковой паутинкой, а Логинов так долго мечтал об этой женщине, что ее реальный образ как-то потускнел, стерся, вытесненный этими мечтами, и вот теперь возродился, превзойдя все, что можно было вообразить. На шее у Пер поблескивало чем-то смутно знакомое украшение, но не до украшения Артему сейчас было.
— Будет у нас праздник. Если ты его не испортишь. Слишком долго я ждала, командир, пока ты решишься на первый шаг.
— А как же…
— Как же другие? Они давно уже обо всем догадались! Как бы ты поступил, если бы я влюбилась, к примеру, в Абасова и не стала этого скрывать?
— Абасов для тебя староват.
— Ничего, для примера годится.
— Я убил бы вас обоих.
И Артем понял, что Перлис довольна ответом.
Сейчас он чувствовал себя в ее присутствии как мальчишка, словно вновь впервые увидел ее в земном баре и не знал, как ему поступить. Ни с одной женщиной, никогда раньше он не испытывал ничего подобного. Пер между тем осторожно поставила поднос на столик и села напротив него в мягкое кресло, утонув в нем так, что прозрачное платье на ее ногах натянулось и стало почти невидимым.
Она чего-то ждала от него, какого-то простого действия, а он никак не мог понять, чего она ждет. Наконец, усмехнувшись, она сказала:
— Вообще-то, вино должен открывать мужчина…
— Разве оно еще существует? Если я проглочу этот волшебный напиток, я почувствую себя царем Мидасом, — пробормотал Логинов, откупоривая тем не менее бутылку.
— Кто такой этот Мидас?
— Мифологический царь, наказанный богами за жадность. Все, к чему он прикасался, превращалось в золото.
— Что-то я за тобой особой жадности не замечала.
— Это потому, что мне никогда еще не приходилось пить жидкого золота. Каждый глоток этого напитка стоит намного дороже.
— По-моему, вино поглотило все твое внимание. Ты случайно не забыл обо мне?
— Не кокетничай, Перлис. Ты прекрасно знаешь, как я к тебе отношусь.
— Слишком давно я это знаю и слишком долго жду.
Происходящее все еще казалось ему не совсем реальным. Он осторожно потянулся к ней через столик и прикоснулся к ее губам. Поцелуй отдавал ароматом незнакомых ягод. И получился слишком мимолетным, слишком нежным. Что-то ему мешало сломать последний лед, напластовавшийся между ними во время этого бесконечного ожидания, такого долгого, что ей, в конце концов, пришлось самой прийти к нему. И он не знал, нравится ли ему ее неженская смелость, сможет ли он забыть обо всем, что придумывал себе в оправдание долгими одинокими ночами…
Вдруг Артем понял, что на самом деле заставило его прервать поцелуй. Мысль о сотнях крохотных шпионов, которые притаились во всех углах корабля, которые могли слышать каждое его слово, каждое дыхание… А могли и не слышать. Неожиданно он понял, что, если не перестать об этом думать, он может потерять не только эту желанную женщину, но и свой собственный рассудок, превратиться в обыкновенного шизофреника с четко выраженной манией преследования.
Усмехнувшись своим мыслям, он утопил последние сомнения в следующем поцелуе, пересадил Перлис на любезно выскочившую из стенной ниши кровать и попытался избавиться от ее платья, в котором все время увязали его руки. Она легко отстранилась и, совершенно не стесняясь его, разделась сама.
Прежде чем растаял последний лед, прежде чем они забыли обо всем в объятиях друг друга, они долго еще лежали рядом, не шевелясь, взявшись за руки и слушая, как ритмично бьются в тишине каюты их сердца.
ГЛАВА 39
Если верить корабельным часам, это случилось под утро. Логинов лежал на узкой койке, тесно прижавшись к задремавшей Перлис, и ее мягкие длинные волосы словно покрывалом окутали его плечо и грудь. Он боялся пошевелиться, чтобы не разбудить ее и не расплескать переполнявшую его нежность.
Он внимательно следил за табло корабельных часов, боясь задремать и пропустить момент, когда наступит время разгона и Бекетову может понадобиться помощь. Но до этого момента было еще не меньше часа. Когда на корабельных часах сменилась очередная цифра, у Артема возникло странное ощущение, будто из-за циферблата на него кто-то смотрит.
В таких вещах Логинов редко ошибался. Ощущение было настолько сильным и неприятным, что он заставил себя встать. Ему удалось проделать эту сложную процедуру так осторожно, что Перлис не проснулась. Затем он подошел к часам, снял с табло крышку, и внимательно изучил циферблат, тихонько простукивая его в наиболее подозрительных местах. Это уже смахивало на полный маразм. Если он ничего не найдет — придется пройти весь комплект психотестов.
Огорченный неудачей, он слишком громко стукнул по циферблату, Перлис зашевелилась и привстала. Он всегда удивлялся ее способности в отличие от всех остальных женщин мгновенно просыпаться. Вот и сейчас сон полностью исчез из ее глаз, и она спросила:
— Что-то случилось? Что ты там делаешь?
— Видимо, показалось… Ничего здесь нет. Спи.
— Подожди. Я не хотела тебе говорить, но с момента нашего возвращения на корабль я все время чувствую, что за нами кто-то наблюдает. Похоже, здесь появился кто-то посторонний или, может быть, изменился сам корабль, после того, как побывал в завременье. Ты чувствуешь то же самое?
— Фактов у нас маловато, но с кораблем действительно что-то произошло, и я боюсь, как бы в ответственный момент он нас не подвел. Правда, иногда мне кажется, что это со мной что-то не в порядке. Я стал слишком мнительным, слишком осторожным.
— Это не так, Артем. Твоя тревога вполне обоснованна, и лучше разобраться в ее причине, чем ждать, пока случится какая-нибудь неприятность.
— Наверное, ты права. Пойду к Бекетову. Надо еще раз все проверить перед началом разгона. Скоро все равно мне становиться на вахту.
Уже у самой двери он еще раз взглянул на нее. На ее рассыпавшиеся по плечам волосы, на всю ее ладную и тонкую фигурку, обрисованную простыней и хорошо просматривавшуюся в полумраке каюты.
— Я не стану тебя дожидаться. Уйду к себе.
Он молча кивнул в знак согласия, испытывая невольное чувство благодарности за ее тактичность. Ему по-прежнему не хотелось афишировать их отношения перед остальной командой, хотя Артем прекрасно понимал: скрыть что бы то ни было в этой небольшой металлической коробке, ставшей их общим домом, попросту невозможно.
Он вышел из каюты и не спеша направился вдоль коридора к рубке. Едва слышно свистели двигатели, и лишь легкая вибрация стенных панелей свидетельствовала о том, что корабль находится в движении. Они давно уже отошли на достаточное расстояние от арктурианского корабля, набрали безопасную высоту, и теперь Бекетов вел корабль на автопилоте. Собственно, в данный момент его присутствие в рубке было совсем не обязательно. Но Логинову хотелось заранее подготовить все расчеты. А главное, он до сих пор еще не принял окончательного решения относительно точки выхода из оверсайда. Куда направить корабль? К Земле? Им всем хотелось вернуться домой и выяснить, что произошло за время их отсутствия, но если Земля разрушена, как об этом говорил Похандорус, не потеряют ли они свой последний шанс что-то исправить в этой сложнейшей ситуации? И смогут ли они чего-нибудь добиться, если полетят на Арутею? Арктурианская столица, игравшая важную роль в организации захвата, наверняка хорошо охранялась. Не затронутые разрушительной волной захвата, арктурианские миры могли себе позволить не экономить на вооружении.
Сейчас Логинову не помешал бы хороший совет, но он знал, что это желание всего лишь своеобразная защитная реакция. Решение все равно придется принимать ему одному независимо от мнения остальных членов команды. Это был как раз такой случай.
Земля или Арутея? Он быстро прокрутил в голове возможный результат каждого из этих решений. Наихудший, разумеется, результат. Всегда полезнее предвидеть отрицательные последствия.
Итак, если Земля окажется разрушенной до такой степени, как об этом упоминал Похандорус, и об этом же, кстати, Юстис сообщил Перлис, если это действительно так — их полет и миссия на этом будут закончены. Топлива на новый бросок не хватит, и они навсегда застрянут на разрушенной планете, будучи уже не в силах ничего изменить. Конечно, если захват на Земле все еще продолжается — они будут сражаться, но это будет бой, у которого не может быть иного исхода, кроме гибели всей команды. С другой стороны, если Земля избежала полного разгрома, оказавшись на базе, они ничем не смогут помочь своей родной планете, только потеряют время. Так что с любого конца получалось, что лететь на Землю не было никакого резона.
А если они выберут Арутею? Сторожевые корабли могут их уничтожить еще до подхода к планете, сразу же после выхода из оверсайда. Но если точка выхода будет намечена достаточно далеко от планеты — этого можно избежать. Ну и что потом? Что они будут делать на этой хорошо охраняемой чужой планете?
То же, что и всегда. Добывать информацию. Делать то, зачем их посылали на Таиру — бороться с захватом в самом его сердце. «Но каким образом им попасть на Арутею? Как провести корабль сквозь кольцо защитных спутников и сторожевиков? — спросил он себя и сразу же ответил. — Планета большая. Одна маленькая космическая яхта имеет достаточно шансов незаметно проскользнуть сквозь оборонительные сети, расставленные на большие корабли. Оказавшись на планете, мы постараемся раствориться, стать невидимыми и незаметными, спрятать корабль, если удастся, и затем… Да что это я, — оборвал себя Артем, — обстановка подскажет, как поступать. Главное — уже не оставалось сомнений в том, какое решение следует принимать».
Бекетов, видимо, задремал в своем кресле, полностью положившись на автопилота, но, услышав шаги Логинова, встрепенулся.
— Ты что-то рано, командир… Еще почти час до начала разгона.
Логинов ждал, что Бекетов продолжит, ведь со своего пульта, благодаря биологическим датчикам, установленным в каждом помещении, он мог видеть перемещение всех членов экипажа по кораблю и знал, что Перлис до сих пор в его каюте — Он, конечно, не ожидал от своего старого друга какой-нибудь бестактной шутки, но хоть какой-то намек вполне мог проскользнуть. Однако старый капитан молчал.
— Не спится. У меня всегда бессонница перед стартом. А ты ничего не заметил?
— Не заметил, что?
Логинов не собирался ни на что намекать, он лишь хотел проверить свои последние ощущения чужого взгляда, приковавшего его к месту около корабельных часов.
— Я имею в виду биологические датчики, ты не заметил ничего постороннего на корабле, ничего странного?
— Вот что я тебе скажу, командир, мы с тобой старые друзья, и я рад за тебя. Рад, что эта девочка наконец решилась все поставить на свои места.
Логинов почувствовал, что краснеет. Получилось так, будто он сам напросился на этот разговор. Но он имел в виду совсем другое.
— Я не об этом. Я хочу спросить, не замечал ли ты на корабле перемещение какого-нибудь чужого биологического объекта?
— Чужого объекта? На борту нет никого, кроме членов нашего экипажа. Хотя если говорить честно…
Бекетов надолго замолчал, словно никак не мог решиться продолжить свою мысль, и Логинов терпеливо ждал, опасаясь намеками и разъяснениями повлиять на те едва уловимые ощущения неведомого, которые есть у каждого человека. И которыми мы так не любим делиться даже с друзьями, боясь показаться нелепыми или смешными.
— Иногда мне кажется, что в компьютер нашего корабля вселился какой-то бес.
Логинов, ожидавший совсем другого признания, даже слегка растерялся.
— При чем здесь компьютер?
— При том, что иногда мне кажется — его реакции изменились. Он теперь вроде бы обдумывает каждую полученную от меня команду. Иногда даже слегка корректирует полученные прямые приказы, настолько незначительно, что поймать его на прямом самовольстве мне так и не удалось.
Логинов хмыкнул и удовлетворенно кивнул. Значит, Абасов выполнил его просьбу и ни словом не упомянул о явлении Инфа. Незачем было усугублять и без того сложную обстановку.
— Может быть, вирус?
— Вирус в закрытой системе, с раз и навсегда отлитой в кристалле памятью и набором команд? По-моему, это полная ерунда.
— Тогда что же?
— Я не знаю. Мне не известно ни одного фактора, который мог бы изменить систему, подобную управляющему блоку нашего корабля. Такие блоки никогда не ремонтируют. Если случается какое-то механическое повреждение, их отливают заново, целиком.
Бекетов замолчал, потирая гладко выбритый подбородок, и Логинов почему-то подумал, что, не будь на корабле Перлис, все бы они перестали следить за собой с подобной тщательностью. Слишком хорошо он знал, как это бывает в дальних рейсах с небольшой мужской командой.
— Разве что очень мощное магнитное излучение, в миллионы гаусс, соответствующим образом промодулированное, могло бы повлиять на управляющий блок…
— Больше ты ничего не заметил? Никаких странностей?
— Остальное на грани помех. Знаешь, человек тоже не совершенная система, у него бывают сбои, так же, как у биологических датчиков.
— Расскажи-ка об этом подробнее.
Бекетов повернулся к нему в своем вертящемся кресле пилота и смотрел теперь прямо в глаза словно проверял, насколько серьезен Логинов, и убедившись, что тому совсем не до шуток, продолжил:
— Что-то такое иногда появляется в коридорах между нашими каютами. Излучение то появляется, то исчезает, и оно настолько слабое, что вполне может сойти за помеху. Автоматика отказывается регистрировать этого странного гостя. Поэтому официально мне тебе доложить нечего.
— Не забывай о том, где находился наш корабль до своего возвращения в наш мир. Сейчас любое субъективное наблюдение может для нас оказаться необычайно ценным. Человеческий мозг оказывается зачастую намного точнее любых приборов.
— Что ты будешь делать с моими наблюдениями? Будь у тебя их хоть целый воз, разве можешь ты что-нибудь изменить?!
Бекетов говорил слишком резко, Логинову никогда не приходилось видеть его таким взвинченным. Кажется, мания преследования поразила не его одного.
— Помни о том, что это могут быть вполне реальные вещи, а не твое воспаленное воображение. Мы встречались с ракшасом и знаем, на что способно это существо. Кроме того, незадолго до старта мне пришлось встретиться с арктурианином и обменяться с ним кое-какой информацией.
— Обменяться?
— Ну да — это было что-то вроде обмена. Я рассказал ему о том, как нам удалось разделаться с ракшасом, а он в виде ответной любезности объяснил мне, каким образом ракшасам удалось напасть на Землю. Так вот, во время этой встречи мне пришлось убедиться в том, что арктуриане способны создавать объекты, или существа, — называй их, как хочешь, так сказать, «слабо материальные».
— Это еще что такое?
— Уже не голограмма, но еще и не полноценный материальный объект. Что-то среднее, концентрация какой-то энергии, локализованной внутри четко обозначенного образа.
— Если они умеют делать такие вещи — нам придется несладко, особенно если ты уже решил лететь на Арутею.
— Ничего я еще не решил. Скорее всего, мы полетим на Землю. Во всяком случае, еще есть время подумать.
Одно Артем знал совершенно определенно — говорить о своем решении он не будет и не станет его обсуждать. Он всегда так делал, когда приходилось принимать по-настоящему трудные решения. Полет на Арутею может оказаться последним, и лишь на нем одном должна лежать ответственность за все последствия. «Если они, конечно, будут — эти самые последствия», — с горечью подумал Логинов, понимая, что обратного пути нет. Не мог он прилететь на разрушенную, раздавленную Землю, не мог доложить о том, что их миссия закончилась провалом.
Перлис разбудил легкий толчок двигателей, возвестивших начало разгона. Ускорение мягко вдавило ее в постель, и страховочные ремни, крепившие ее к койке, тихо заскрипели.
Было что-то еще, звук, шорох, легкая тень, мелькнувшая на стене… Она не знала, что именно, но в обстановке каюты что-то неуловимо изменилось…
Она вернулась в свою каюту от Артема два часа назад и сразу же заснула, в это «предрассветное» по корабельным часам время ее сон всегда был особенно крепок, и привычные раздражители не могли ее разбудить.
Она лежала тихо, не двигаясь, ее сознание, мягко пробираясь по самой кромке сна, улавливало мельчайшие, недоступные в обычном состоянии сигналы.
И тогда она наконец увидела… Ростом и ушами похожая на Чебурашку, но чересчур лохматая тень на стене, напротив ее кровати, стала обретать все более определенные очертания, постепенно обрастая подробностями. Она стала совсем отчетливой в тот момент, когда Перлис заметила ее, и ей показалось, что своим желанием определить, что это такое, распознать неясную, размытую картину, она помогает этому неведомому существу пробиться сквозь преграду.
И задолго до того, как существо полностью сформировалось, она узнала его.
— Ярута… Как ты меня нашел?
— Здравствуй, хозяйка! Я очень старался. Ты была так далеко, пространство здесь твердое и липкое, думал, загибну тут у вас совсем. Но мне было очень нужно тебя видеть.
— Зачем, Ярута, зачем так рисковать?
— Ракшасы готовятся к походу. Они выступят в третий день месяца громов. Будет большая война.
— Твое сообщение ничего не изменит. Люди слабы и разобщены, они не смогут противостоять новой волне захвата.
— Люди сильные. Но они не знают об этом. Люди умеют любить — именно поэтому ракшасы вас боятся. Они не уверены в своей победе. Если люди узнают… Ракшасы проиграют войну.
— Узнают что?
Голос маленького домового прерывался, он говорил теперь с огромным трудом, словно грудь е му сдавила невидимая тяжесть.
— Вы должны узнать, почему начался захват. Если люди узнают это — они смогут остановить ракшасов!
Крохотное тельце Яруты казалось приклеенным к стене каюты, он пытался вырваться на свободу — но это ему не удавалось, и через какое-то время Перлис заметила за его спиной тень гигантской руки, которая душила маленького домового.
— Я принес тебе подарок, хозяйка. Это мой последний дар, больше мы никогда не увидимся… Мой прежний хозяин… Он слишком близко… Он отомстит… Подойди ко мне!
Она не могла не подчиниться этой просьбе, и крохотные ручонки домового, с огромным усилием отделившись от стены каюты, надели на ее шею невесомую цепь, с овальной восьмигранной пластинкой на конце.
Слишком знакома была ей эта пластинка! Вот только она не ощущала тяжести на шее, словно талисман был сделан из воздуха.
— Это образ Бладовара… Только образ — больше я ничего не могу принести в ваш мир… Но твой хозяин знает, как с ним нужно поступить…
— Мой хозяин?
— Те, кого мы любим, всегда становятся нашими хозяевами… Прощай.
Он исчез, растворился, и только тень гигантской руки на стене еще оставалась какое-то время на том месте, где только что был Ярута. Перлис стояла не шевелясь, оглушенная его словами, и тем, что произошло, стояла и плакала, даже не пытаясь удержать слез.
— Прибавь еще четверть мощности на кормовые! — распорядился Логинов, и Бекетов тотчас же начал вращать верньеры настройки двигателей. Хотя и проворчал недовольно:
— Зачем это нам? Мы и так идем с предельным ускорением!
— Затем, что впереди зона планетарных спутников Таиры.
— Они почти все разрушены, даже если что-то там и сохранилось, они не представляют опасности для нашего корабля!
— Им и не понадобится ничего предпринимать. Достаточно просто сообщить арктурианам о нашем старте.
Планета на кормовых экранах слегка дрогнула и стала уменьшаться еще быстрее, постепенно превращаясь в диск космического тела. Они уже миновали стратосферу, когда Бекетов, указывая на датчик мощности двигателей, сказал:
— Снова этот странный эффект, о котором я тебе говорил. Все мои команды выполняются с запозданием!
— Придется с этим мириться. У нас просто нет другого выхода. Память нашего компьютера невозможно очистить в походных условиях.
— А она и не нуждается в чистке, — произнес у них в ушах ясный и незнакомый голос. Оба одновременно повернулись и уставились друг на друга.
— Что это было?
— Голос нашего компьютера, как мне кажется. В чрезвычайных ситуациях он имеет возможность подключаться к линии внутренней связи, чтобы сообщить команде какое-нибудь экстренное предупреждение.
— По-моему, это не было предупреждением, возразил Бекетов, нервно оглядываясь в поисках невидимого собеседника.
— Пока не было, но если вы не перестанете заниматься глупостями, мне придется взять управление кораблем в свои руки.
— Кто ты?
— Я Инф. По-вашему, информационный центр, а сегодня именно информация правит миром.
— Мне кажется, наш компьютер рехнулся, — растерянно проговорил Бекетов, лихорадочно пытаясь ввести с консоли коды безусловных команд, переводящие корабль в режим ручного управления.
— Да уж… Нам только сумасшедшего компьютера не хватало. Все остальное уже было, — проговорил Логинов, чувствуя неловкость от того, что скрыл от старого капитана информацию о появлении Инфа, и не зная, как теперь выйти из этой неловкой ситуации.
— Ничего у вас еще не было. Вы за моей спиной чувствуете себя, как младенцы в детском саду. Я снабжаю вас пищей, теплом и воздухом, я проверяю и правлю все ваши расчеты, я обеспечиваю вашу безопасность. И перестаньте без толку теребить мою консоль. Она давно отключена.
