Глава 9

Заехав в резиденцию герцогини, Альбин вручил ей письмо-отчет, объяснив, что не может сейчас терять времени, быстро чмокнул ее в щеку и умчался, оставив леди Сар в растерянности. Отпустив извозчика возле юго-западных ворот, он направился в сторожку, но, увы, никого из ночной смены не застал.

Чиркнув короткую записку Жойсту – в ней объяснив дорогу к харчевне, где стражников ждет заказанная Альбином бочка с пивом, он, подумав, приписал еще просьбу присматриваться к возвращающимся в город. И если вдруг на глаза страже попадется человек, похожий на неизвестного носителя молоденьких девушек, отметить сие особо.

Дорога за городскими воротами встретила его радушно. Хорошо утоптанный путь, без ям и колдобин, тянулся строго по прямой линии, теряясь в небольшой лесополосе километрах в десяти. Это направление было хорошо известно юноше: после небольшого леса начнутся луга с разнотравьем, а после путника встретят протяженные хлебные поля, уже убранные и перепаханные к зиме. Перед самим Перекопом дорога вильнет, огибая огромный овраг, найдет пологий спуск, немного расширится и снова вынырнет из оврага почти у самого частокола.

Обычно караван проходит расстояние от столицы до Перекопа за пять-шесть часов, пехота на марше одолевает за три, верховому путнику, не сильно утруждая коня, вполне хватило бы и пары. Но, увы, когда Альбин ступил на дорогу, солнце уже пряталось за верхушки деревьев, виднеющихся вдали. Даже на ровной дороге переломать коню ноги не велика задача, а возиться с искалеченным животным Альбину не хотелось. Потихонечку подстраивая дыхание под полубег-полушаг, которому его научил Орест, Альбин планировал пре-одолеть это расстояние часа за два с половиной. Можно было бы и быстрее, но, опять же, не в темноте.

Добравшись до Перекопа, Альбин вступил в недолгие переговоры с воротным стражем. Тому никак не желалось открывать по темноте воротину. Но сверкнувшая в свете лампы серебром монетка в пять лек помогла ему сменить решение.

На постоялом дворе нашелся уже немного остывший свиной окорок, тушенный с овощами, и миска подогретого душистого супа. Кроме того, трактирщик, устав от дневной суматохи, с удовольствием присел рядом с щедрым постояльцем рассказать пару свежих новостей.

Пока жена хозяина готовила постель, Альбин, немного размявшись, наскоро сполоснулся из огромной бочки. Укладываясь на хрустящие от крахмала простыни, он пытался решить, как поступать дальше. То, что в деревне до обеда не появлялось никаких путников, подходивших под описание, он вызнал еще у стража ворот, а разговор с трактирщиком лишь придал ему уверенности в том, что до деревни неизвестный мужчина из борделя, свою ношу не донес.

Закрыв глаза, юноша представил в воображении образ невысокого мужчины с девушкой на плече. Рассматривая его темные одежды, он обратил внимание на небольшую сумку на поясе неизвестного и на отсутствие какого бы то ни было оружия, что было весьма необычно. Даже городские мальчишки бегали с маленькими ножами на поясах. А тут взрослый мужчина и даже без рабочего ножа. Это было очень странно, ведь даже у девицы, которую он нес на плече, на поясном ремне сбоку болтались ножны.

Девица, кстати, тоже была со странностями. В мужских штанах, что было хотя и не совсем уж необычным, но довольно редким явлением. Обрезанные по плечи волосы, стянутые растрепавшейся лентой, просторная сорочка, намокшая на боку и прилипшая к телу. Что это? Вряд ли пот, скорее кровь. Вкупе с ее бессознательным состоянием – явно травма. Может, и не обширная рана, но явно требующая обработки и внимания. Травников и знахарей в окрестных лесах нет. Завтра с утра Альбин обязательно проверит местного лекаря, а пока остается только строить предположения.

Кто эта девушка? Почему мужчина, явно собиравшийся уйти от пожара, вдруг вернулся за ней? Почему унес? Не бросил прямо на площади, а прорвался таким необычным образом через стражу ворот? Вопросы, вопросы. Может, они свернули в леса? Но к чему? Ведь если и была стычка у двух мужчин, то второй явно вышел победителем. Спасался от сообщников высокого? Опасался мести? Завтра, все завтра.

Очистив разум, юноша выполнил серию дыхательных упражнений и уже совсем скоро провалился в сон.

Несмотря на усталость, а может, и благодаря ей вкупе с суматохой минувшего дня, спал Альбин плохо. Череда снов, перемежаемых пробуждениями, не принесла полноценного отдыха ни телу, ни разуму.

Вскочив с первыми петухами, дворянин оделся и отправился в общий зал. С кухни уже доносились звуки готовки и запах приготовлявшегося хлеба. Дав трактирщику указания насчет завтрака и вызнав дорогу к лекарю, нор Амос выскользнул в прохладу утра.

Лекарь, в отличие от проснувшейся деревни, изволил почивать. Впрочем, и его недовольную заспанную мину легко преобразил блеск серебра. Долгого разговора не вышло. Вызнав, что никто вчера к лекарю не обращался, кроме старого караванщика, занедужившего животом, Альбин поспешил откланяться, а лекарь вернулся в свою постель досматривать поздние сны.

К тому времени, как нор Амос вернулся в трактир, большинство постояльцев уже встало, и теперь общий зал, наполненный гомоном и запахами еды, выглядел не таким уж и большим.

Найдя себе свободное место у открытого окна, откуда поддувал легкий ветерок, на удивление юноши несший с собой не запах навоза, а ароматы увядающих лугов, Альбин махнул трактирщику. Тут же перед ним появилось объемистое блюдо с печеным мясом и свежими овощами. Выпив кружку горячего, только с плиты морса, он неспешно приступил к трапезе.

Постояльцы сменялись, заканчивая с завтраком, расплачивались с трактирщиком, собирались в дальнейший путь. Три официантки, помогающие хозяину и его жене, и молодой конюх с не менее юным помощником совсем сбились с ног. К обеду у них выдастся свободное время, чтобы передохнуть, привести в порядок оставленные отбывшими путешественниками комнаты и приготовиться к вечернему наплыву прибывающих посетителей.

Прикончив завтрак и расплатившись с хозяином, Альбин закинул сумку на плечо и отправился в обратный путь к столице. Утренний ветерок приятно освежал после обильного завтрака, а гудящие с вечера ноги постепенно отпускало. Кивнув воротному стражу, сменившему товарища с утра, юноша прошел в открытые створки, не спеша, но и не медля – так, чтобы его не догнали разворачивающиеся в путь к столице караваны. Зашагал по дороге.

Восходящее солнце светило прямо в лицо, и парень надвинул на самые брови свою широкополую шляпу. Пересек овраг, вышел к лугам, вступил под долгожданную тень леса. Конечно, было глупо надеяться, что он сможет найти следы сбежавшего из города незнакомца, и когда юноша наткнулся на небольшую просеку, словно кто-то вломился на полном ходу в подлесок, то решил проверить след просто наудачу.

Каково же было его удивление, когда уже шагов через тридцать он обнаружил место импровизированной и явно недолгой стоянки.

Обыскав вывороченную упавшим деревом яму рядом с небольшим ручейком, он был вознагражден следами мягких сапог с четко очерченным каблуком, и небольшим кустиком, листья которого хранили следы высохших капелек крови. Если предположить, что здесь прошел именно тот, кого юноша разыскивал, то либо у него, либо у девицы открылось кровотечение. Скорее всего, именно здесь мужчина пытался перевязать раны девушки, возможно потревожил.

Окрыленный успехами, юноша продолжил розыски и скоро обнаружил еще одну находку. Ею оказалась длинная щепка со следами крови и обгорелым концом. Втянув ноздрями запах гари, исходивший от нее, Альбин в возбужденном состоянии отправился далее по следу.

Неизвестно, то ли незнакомец не опасался преследования, то ли просто плохо ориентировался в лесу, но следов он не прятал, а его петляния выглядели не как усилия запутать преследователя, а как попытки найти нужную дорогу. Продолжая двигаться по следу, юноша убедился в правдивости собственных предположений. Преследуемый явно был горожанином, он не выбирал удобной дороги, а шел там, где лишь казалось удобнее. Иногда ему приходилось возвращаться, после того как он не смог обойти ствол поваленного дерева или забредал в непролазную чащу.

Все больше и больше Альбин убеждался, что выслеживает опасного человека, человека не привыкшего прятаться, но вынужденного это делать сейчас.

Как говорил Север, «охотник, желающий спрятаться, найдет для этого самое глупое место, потому что мыслит как охотник. Он пойдет туда, где не знает ничего, потому что кажется, что там его не найдут. Умная жертва, запутав следы, вернется в привычное место, глупая – сделает то же самое, но не будет прятать следа. Так оно и бывает, Аль, горожанину кажется, что ему легче будет спрятаться в деревне или в лесу, деревенский, зная, что в селе все на виду, попытается спрятаться в городе, не понимая, что там он выделяется из массы. Следи за повадками зверя, и ты поймешь, что за зверь перед тобой…»

Но этот зверь был опасен точно. Это Альбин понял, наткнувшись на небольшой костерок, оставшийся явно с ночной стоянки, и остатки трапезы. Осмотрев бивак и поворошив угли, юноша решил, что незнакомец поймал пару кроликов, часть мяса он унес с собой. Конечно, поймать кролика несложно, но не тогда, когда ты не знаешь леса и отягощен раненым спутником. Так что следует поступать с осторожностью.

Наконец след привел его к ручейку, где юноша, и сам напившись, перекусил купленными в деревне продуктами. Прикинув время, Альбин устроился на ночь под раскидистыми лапами огромной ели. С утра он перемотал ноги свежими портянками и, закопав старые, отправился дальше, завтракая на ходу.

Больше преследуемый не петлял. Видимо, дальнейший путь ему был вполне знаком, и юноша насторожился. Шаг незнакомца стал уверенней и шире, а значит, конечная точка уже близка.

Следуя руслу ручейка, Альбин неожиданно оказался перед небольшим домиком, искусно спрятанным в чаще. Укрывшись средь корней, дворянин облегченно переводил дух. Похоже, его появление в такой непосредственной близости осталось незамеченным обитателями. А то, что домик был обитаем, было не только видно, но и слышно.

Изнутри доносились голоса. Разобрать, о чем идет речь, было невозможно, но юноша ясно различил два голоса, мужской и женский. Поначалу они спорили, не переходя, впрочем, на повышенные тона, наконец женский надолго замолк, то ли смирившись с доводами мужского, то ли просто устав.

Небольшое строение, похоже, было собрано опытным человеком, или лесником, или браконьером. Спрятанный со всех сторон, домик очень органично вписывался в окружающий пейзаж, а небольшая площадка перед дверью хранила следы охотничьей деятельности. Несколько установленных деревянных правилок для сушки шкурок и небольшая костровая яма, скорее всего для копчения. На одной из разломанных правилок, валявшихся неподалеку, мездрой наружу прибита ссохшаяся шкурка лисицы. Следовательно, хозяин домика либо забросил свое занятие, либо погиб.

Устроившись поудобнее и замаскировав свое укрытие старой корягой, обсаженной мхом, Альбин приготовился к долгому наблюдению. Соваться к неизвестным с расспросами он поостерегся, справедливо предполагая, что ему рады не будут.

К сожалению, вид из его укрытия был так себе: глухая стена и часть приоткрытой двери – вот все, что он мог наблюдать. Ближе к вечеру юноша обязательно попробует перебраться на другую сторону, так чтобы в поле зрения оказалось окно, если оно есть, и дверь. Но пока рисковать не стоит.

Мужской голос стих, уступив место женскому. Тихий и спокойный, он убаюкивал и расслаблял. Альбин заметил, что вслушивается в переливы звуков, и пожалел, что не может разобрать слов.

Лес вокруг жил своей жизнью: шумел ветерок, высоко в кронах пересвистывались лесные птахи, пробежала по своим делам стайка лесных сонь, выглянула из-под корня осторожная бурозубка, понюхала своим носиком-хоботком воздух и спряталась вновь. Альбин все лежал и слушал. До тех самых пор, пока не прижалась к его горлу прохладная сталь клинка.