Глава 4

Телефон беззвучно разрывался третий час, письма в ящик сыпались с той скоростью, когда едва успеваешь просматривать заголовки. Не помогал ни фильтр по отправителям, ни отключенный основной номер. В норвежском филиале все словно с цепи сорвались, Маэва требовала разобраться в ситуации. Этим вечером в клинике Бергена внезапно очнулся давно не подававший признаков разума эспер. Уже через минуту он скончался, а зашкаливший непонятной дрянью фон вырубил человек двести, включая весь персонал клиники, жителей близлежащих домов и случайных, попавших в эпицентр прохожих. Чуть дальше его пределов многие резко почувствовали себя плохо. Бригад скорой на все вызовы не хватило, городские больницы были переполнены пациентами со взбесившимся давлением и галлюцинациями, а соцсети запестрели сообщениями о терроризме, наркокартеле из психушки, тайных экспериментах правительства, атаке инопланетян и прочим, громко-паническим. Классика.

Какого хрена он забыл в Норвегии? Туда ни одну из потенциальных девочек-Вестников не отправляли, до Москвы путь неблизкий. Страны и берега попутал? Да так расстроился, что оперативно убился, запустив фейерверк для привлечения внимания? Бред. На что-то они рассчитывали. У них мало попыток вселения осталось, чтобы тратить бездарно. По регламенту следовало бы немедленно вылетать и выяснять на месте, только смысла в этом не было. Настоящий эпицентр здесь, а с последствиями местного разлива разберутся и без меня. В норвежском филиале за безопасность толковые люди отвечают, справятся. Да и тут что ни делай, при любой официальной версии резонанс будет жить еще не одну неделю.

Анита периодически забегала узнать новости и стойко хранила спокойствие, но ободрала с ногтей все блестки и попыталась грызть найденное в вазе окаменевшее печенье. Хруст стоял такой, что удивительно, как зубы целы остались. Не выдержав, она заказала пиццу. Обещанная Владом еда, которой в холодильнике полно, оказалась тремя пакетами мороженого и огромным тортом – тоже из мороженого.

Звонок от норвежских коллег немного успокоил. Летальных исходов среди пострадавших пока не зафиксировано, на навязчивые мысли никто не жалуется, следов внушения нет. Хорошо, но не повод расслабляться. Чего теперь ждать – неизвестно.

Снова хлопнула входная дверь. Перед этим хлопала минут пятнадцать назад, на фоне весьма заговорщицкого шепота. Шпионы… Куда бы Лера ни отходила, это было недалеко. Держать в фокусе получалось, не напрягаясь. Запомнила максимальное расстояние. В прихожей возились долго и шумно, кто-то пыхтел, пискляво жалуясь на «потоп и холодину». Пиццу нынче дети развозят? Судя по удивленному возгласу Аниты – ей притащили четвертый пакет с мороженым. Я отложил телефон, приоткрыл дверь. Среди столпотворения знакомых лиц копошился рыжий конопатый пацан, пытаясь пристроить куртку между другими, занявшими все крючки. Красный с улицы нос, влажные волосы торчком. Заметив меня, он бросил куртку на тумбочку и выдохнул:

– Здрасти…

Анита недоуменно моргала. Не заказывала такое, видимо.

– Он к Владу, – выпалила Лера, поднимая неприкаянную куртку.

– Да, – легко согласился тот и тронул рыжего за плечо. – Идем, у меня полно мороженого!

Он радостно пошел, потирая замерзшие ладони, Лера натянуто улыбнулась. Я пожал плечами, закрыл дверь обратно. Стоило сесть за ноутбук, как в дверь заскреблись. Ручка неуверенно провернулась, заглянула Лера. Поколебавшись пару секунд, протиснулась внутрь и неловко замерла в шаге от стола.

– Мальчик – это… – начав было, сразу замялась.

– Я знаю, кто он.

Ее глаза растерянно забегали по комнате. Вообще-то мы с ним уже встречались – у Ливанова в центре тем памятным днем. Артем Зорьев, инициация с восьми лет. Редко, чтобы в столь мелком возрасте, но бывает. Самые неприятные случаи в кураторской практике, обычно обстоятельства вынуждают забирать из семьи под предлогом прогрессирующей болезни. Ждать, пока подрастут, и осмысленности прибавится. Тут удачно разрешилось, ни во что вмешиваться не потребовалось.

– Ты же с его семьей живешь, – пояснил я.

– Да… – Лера уставилась в окно, – отец Артема попросил меня за ним присмотреть. Михаил, он…

– Твой любовник, я помню.

– Ч-что? – Тонкие брови озадаченно сошлись на переносице. – Кто тебе такое сказал?…

– Ты.

Она метнула в меня полный замешательства взгляд. Потом, очевидно, напрягла память. Вспыхнула до кончиков спешно прикрытых волосами ушей.

– Точно, – признала Лера, – прошлой осенью. Черт! А я и забыла…

– Что говорила? – уточнил я. – Или…

Ее щеки окрасились тем оттенком красного, когда – нет, не смущение. Злость.

– Конечно, – процедила она. – Всех не упомнишь!

Вон выскочила, шибанув дверью. Ноутбук пикнул залпом сигналов о новых письмах, каждое с отметкой повышенной важности. Нашлось одно действительно важное, свежий отчет Райнера по Норвегии. Вроде обстоятельно изложенные, проанализированные факты, а смысл доходил с трудом. Думалось не о том, сосредоточиться не получалось. Да чтоб их всех… Я убрал подпрыгивающий в виброзвонке телефон, вышел в коридор. С кухни доносились голоса и счастливое чавканье, хихикала Анита. За ближней, запертой дверью комнаты, что-то скрежетало. На стук реакции не последовало, пришлось обойтись без приглашения.

Лера стояла на табуретке и отдирала гирлянду, художественно приклеенную к стене синей изолентой. Праздник отменяется. Она бросила на пол длинный хвост гирлянды и посмотрела так, будто лучшее, что мне можно было сделать – это на ней повеситься. Даже табуретку одолжит.

– Извини, – сказал я. – Грубо получилось.

Лера выронила клубок из надерганных ошметков изоленты.

– Ты же не веришь в извинения!

– Потому что не работают.

Она хмыкнула. Спрыгнула с табуретки и схватилась за бок, прошипев:

– Ай… – Следом добавила менее цензурного. Затем выпрямилась и предупредила сердито: – Ни слова! Сама знаю.

Сорвав со стены последний кусок гирлянды, села на кровать. Вид у нее был уставший и чем-то сильно обеспокоенный.

– Между прочим, – произнесла Лера, поглядывая на разлетевшуюся по комнате изоленту, – я заходила объяснить, почему Артем побудет со мной.

Гирляндная куча сиротливо валялась у стены. А в соседней комнате, по словам Аниты, елка. Эпилептически мигающая. И заводной заяц с безумными глазами.

– Завтра разберусь, – уверила она твердо. – Все равно у него вещей нет… И с собой везде не потаскаешь.

– Мне-то что? – не понял я проблемы. – В офисе Шульцу подкинем. В отместку.

Лера фыркнула. Уселась поудобнее, подложив под спину подушку, и уязвленно спросила:

– А ты тогда про Зорьева что, поверил, да?

Я усмехнулся, она обиженно поджала губы.

– Лера, ты совершенно не умеешь врать.

– Это плохо?

– Для меня – хорошо.

Она опустила глаза и быстро отвернулась. Правильно, обойдемся без недавних примеров. Про подозрительного бойфренда Максимовой, например. С которым та резво умчалась и по-прежнему отсвечивает, согласно докладу кураторов, с ним рядом, ничуть не переживая по поводу новых покушений. Сила любви спасет, если что. И покемоны. Можно было найти обоих, но… Будем считать, что Лера знает, что делает. И без того дел по горло. Ждал недочитанный отчет и бог весть что еще, успевшее нападать в ящик.

Согласно материалам Райнера, симптомы у жертв были вполне обычные, что нас и спасло. Массовые обмороки и паршивое самочувствие решили списать на проблемы с водой в районе. Власти запустили официальное расследование, в прессе мгновенно начались разбирательства, как такое могло произойти. Не лучшая легенда, замучаемся факты подгонять. Ненадолго отвлекла Анита – притащила пиццы, которую все-таки привезли, и какого-то подозрительного чая для совсем гурманов.

Пока шло неплохо: уменьшилось количество твитов об инопланетянах, уставших донимать коров, а очнувшиеся в больницах люди активно сообщали, что с ними все в порядке. Есть все шансы замять эту историю.

Выловленный в коридоре хозяин сказал, что «в комнате Коли замечательный диван на одного, а если икебану в банке крышкой завинтить, то еще и пахнуть нормально будет». Тот пучок травы – часть интерьера? Надеюсь, Анита не его заваривала. В диване покоился внушительный мешок с конструктором и набор для вышивки. Разносторонний человек этот Коля. Что было действительно замечательным – так это лечь спать пораньше. Как и проснуться в шесть утра. Наконец-то привычный распорядок.

На выходе из ванной ждал сюрприз – громкий хруст посреди сонной тишины квартиры. Доносился с кухни. Единственное, что там хотелось найти – что-нибудь, напоминающее нормальный чай. Одним чаем не ограничилось. За обклеенным деталями конструктора столом сидел рыжий пацан и точил печенье. Видимо, то самое – не осиленное до конца Анитой. Чего ему не спится?

– Здрасте, – выдавил он и притих. Жевать тоже забыл. Придвинул к себе миску и, изучив содержимое так внимательно, будто впервые видел, неуверенно поднял взгляд. – Доброе утро?

– Утро, – подтвердил я.

Артем уткнулся подбородком в край миски и сделал вид, что в мою сторону вовсе не смотрит. Почти получилось. Кружки стояли посреди пластиковых стаканов разной степени помятости, чай нашелся в банке из-под кофе, как и предупреждали. Чайник вскипел мирно, не попытавшись кого-то разбудить. Рыжий рылся в миске, периодически сдувая крошки с пальцев.

– Печенье? – предложил вдруг, стоило заварить чай.

– Нет.

– Это хорошо, – серьезно ответил он и повертел в руках черствый квадрат. – Мне кажется, его есть нельзя…

И запихнул в рот целиком. Что ж, логично.

С чаем повезло – попался обычный, и пить его на кухне было не обязательно. Я забрал кружку, шагнул в коридор. Артем скучающе вздохнул:

– А можно я у вас посижу?…

Ничего себе вопросы.

– У Коли там приставка есть, – торопливо объяснил он и, вынув неведомо откуда выключенный телефон, грустно помахал им. – И зарядка где-то должна быть. Разрядился совсем. Я свою не взял, у Лейки и Влада другая, и…

Замолк и уставился на стол, неожиданно решив сковырнуть пальцем пару наклеенных лего-деталей. Вилку бы взял, что ли. Удобнее.

– А кто запрещает-то? – поинтересовался я. – Сиди где хочешь.

Рыжий резво вскочил с места и с миской унесся по коридору. Когда я пришел, он уже подключал приставку к монитору. В миске, поверх останков печенья валялся поставленный на зарядку телефон. Быстро управился. Вроде ему десять лет, и со слов Аниты, огребли от него исключительно родители, и то поначалу. То ли испугался, то ли Лера хорошо дрессирует. Обычно все сильно хуже. Прецеденты редкие – всего три за последние пятнадцать лет. Лучше бы вовсе не было. Но по теории Ланса – дар всегда есть изначально, и лишь ждет момента инициации. При естественном ходе событий это происходит в подростковом возрасте, однако бывают исключения, неведомо чем обусловленные. Случаев для исследования было мало.

Завибрировал телефон, одновременно ожил ноутбук. Сигналы хлынувших в ящик сообщений, само собой важных. Что там опять? Отвеченный звонок, прочтенное краем глаза письмо от Кейна. На этот раз новости из Австрии. Вернувшийся из небытия пациент в клинике Зальцбурга вызвал коллективный обморок всего персонала, затем скоропостижно скончался. Один в один как в Норвегии. Что за…

Проснулась Маэва, созвала экстренное совещание в восемь. Кейн подробно расписал симптомы жертв – потеря сознания, дезориентация, головная боль и прочее, стандартное для последствий от средней силы энергетической атаки. Словно наш пришелец специально долбанул всю округу, но поскромничал, и барьер никому не снес. В чем смысл? Вызвать шум и переполох? Выяснилось, что он ни с кем не говорил и даже не пытался, хотя рядом находились врачи. С одной стороны – повезло, что внушением не развлекся, как памятный Крис-Герман. С другой – зачем им все это?

Сбоку донеслись напряженный вздох и шипение. Гигантские щупальца в мониторе шатали мачту корабля уже битый час, не давая проходу какой-то деве. То ли игра на редкость однообразная, то ли Артем застрял. Мои дела обстояли не лучше: на устроенном в режиме онлайн совещании все намертво зациклились на возникшей шумихе. Будто это основная проблема, разовая. Просто порция двойная. Официальную версию с горем пополам придумали – мутацию вируса гриппа, который и без того бушевал с начала декабря, пугая народ. Сойдет… и на будущее в том числе. Маэва пересказывала содержимое отчетов Аниты о нижнем Потоке и спрашивала одно и то же – почему такое случилось? Интересный вопрос, правильный. Только кто на него ответит? Нужно было принимать меры, чтобы предотвратить третий заход. Перевезти ловушечных эсперов в максимально отдаленную клинику, увеличить дозу лекарств и пристально следить. Вселенцы не сразу полностью очухаются, им сложнее будет шарахнуть. А если сходу выдать Нордовский коктейль в подарок, вырубятся качественно. Дальше и на месте сообразить можно… что-нибудь.

На этом и закончили, под пессимистичные подвывания Колвена. Его-то какая боль? Перевоз пациентов организовывать и разрешения выбивать Лансу. Надеюсь, успеет. Ясно как день – ментальные черти что-то задумали. Но что? Еще и у нас. Лера, которая может привести к Вестнику, в Москве. Который, предположительно, здесь же. Пока творится черт-те что, чем этот Вестник занимается вообще?…

Артем сердито подпрыгнул и бросил джойстик на диван. На мониторе бушевал гигантский осьминог, раз за разом мешая геройской деве с ломом подойти к горящему прожектору.

– Достало, – пожаловался рыжий неизвестно кому. – Ну как его раздолбать-то? Непроходимая ерунда какая-то!

– Зал для пассажиров тщательнее проверь.

Его бровь уползла под взъерошенную челку. А что? Два часа кряду на мониторе эта захватывающая битва мелькает. Куда еще смотреть, не на унылую же физиономию Колвена. А столько скамеек в зале не просто так, явно что-то там должно быть. Рыжий хапнул джойстик, засуетился. Под десятой по счету скамьей нашел неприметный ящик, внутри аварийный фонарь.

– Класс, блин, – фыркнул он. – Та тварь на свет лезет. Поэтому надо разбить все прожектора. Последний остался. А тут фонарик…

– Именно.

Артем щелкнул пальцами и застучал по кнопкам. Осьминог на свет фонарика повелся отлично, удалось отвлечь. Как итог – прожектор вдребезги. После этого кракен мстительно вцепился в нечастное судно и потянул на дно.

– Э-э-э, – рыжий озадаченно почесал щеку. – Так и было задумано?

Всегда можно делать вид, что да. Нетрезвый капитан велел отключить двигатель, но рычаг в машинном отделении не сработал. Не помогла ни беготня вокруг него, ни тыканье носом в стены. Зато сбежавший в шлюпку капитан изложил экстремальный план отвлечения чудовища с участием светильника.

– Какой стресс! – запричитал Артем, возведя глаза к потолку. – Где его взять-то? Где?!

– Что значит где? Только что в машинном отделении был.

– Да? – Он мигом метнулся обратно. – Точняк, светильник! А вам отсюда нормально видно? Может, поближе сядете?

Пожалуй, на диване удобнее будет. Я сел рядом, потеснив миску с печеньем и телефоном, который уже успел зарядиться. Найденная за лестницей лампа работать не пожелала, и кнопки у нее включения не было. Та еще задачка для поколения гаджетов.

– Надо ее чем-то заправить, – все-таки догадался рыжий. – Пустая.

Наверное, капитан выпил. Или эти бегающие по палубе недогномы, от которых ничего кроме «Помогите!» и «А-а-а, чудовище» в ответ не дождешься. Артем принялся обшаривать корабль, кидаясь то в одну, то в другую сторону. Зал, мостик, сотрясающаяся от щупалец мачта, снова мостик.

– Здесь ты смотрел, – сказал я, когда он сунулся туда в третий раз.

– Это тактика такая! Повторного осмотра. – Слова сопровождало очень серьезное кивание. – Чтобы ничего не пропустить.

– Пропустил левую лестницу и библиотеку.

Артем нервно подпрыгнул, миска подпрыгнула тоже.

– Не паникуй, иди по порядку.

– У нас там чудище вообще-то! – всплеснул он руками и потыкал в монитор. Шупальца, извиваясь, цеплялись за борт. – Мало для паники? Забыть про него, что ли?…

– Нет. Думай. Что ты именно ищешь, и где оно может быть.

– Капитан сказал «быстро»! Его же съедя-я-ят… – Артем посверлил осьминога задумчивым взглядом и выдохнул: – Ладно… Нужно что-то, чем заправить лампу. Масло? Керосин? Спирт какой-нибудь? Или… О! Вдруг у капитана заначка есть?

Выглядит он так, будто точно есть. Бессмысленные метания прекратились, подходящие укромные уголки были обшарены вдоль и поперек. Включая книги в библиотеке. Из одной из них выудили бутылку водки – само собой, зачем еще на ледоколе библиотека?

– Наконец-то… – Артем наполнил лампу и гордо объявил: – А спички я сразу нашел, еще в начале. Уф! Три часа тут сидел.

– Сложная игра?

– Не-е-ет, – он хихикнул, – это просто я режим без подсказок выбрал.

Ну да. Гулять, так гулять. Зажженная лампа перекочевала к капитану в шлюпку. Тот резво отчалил, привлекая чудовище воплями. Обруганный осьминог отлепился от судна, кинулся вдогонку. Оба растворились в тумане и исчезли с горизонта. Совсем. Хм…

– Кажется, из-за нас его и съели, – констатировал рыжий, но без особого сожаления. – Упс. Зато прошли! Ура-а-а!

Картинка на экране потемнела, корабль накрыла тень. Сверху выросло цунами, эдак с многоэтажку. Нависло громадой и обрушилось, впечатав деву в борт. Артем издал испуганный возглас, будто волна сейчас выплеснется через монитор. В коридоре засеменили шаги, дверь резко распахнулась. На пороге замерла растрепанная Лера – в халате, одном тапке, и с застывшим в глазах ужасом. Уставившись на нас, она недоверчиво моргнула – раз, второй, прищурилась.

– Вы… – голос ее дрогнул, – что делаете? Играете?…

– Выигрываем, – Артем победоносно указал на монитор, где запускался следующий эпизод. Закатил глаза и утомленно пояснил: – Такая девица, вечно в неприятности влипает.

Лера спешно наклонилась, подняв второй тапок. Прижала его к груди и пробормотала растерянно:

– Феликс, можно тебя на минуту?

Прежде чем ответил, ее сдуло за дверь вместе с тапком. Я оглянулся на ноутбук – мигала иконка новых сообщений, с большой вероятностью, бесполезных. Было бы что срочное, позвонили бы. Артем закинул в рот нащупанное под телефоном печенье и уткнулся в монитор, пытаясь каким-то прибором измерить… уровень радиации? Неважно.

По всей видимости, Анита и Влад еще не встали, в двух запертых комнатах была сонная тишина. Леру я застал на кухне, глотающей не успевший завариться чай. Наглухо запахнутый халат, приглаженные волосы, образцово ровная спина. Мне без лишних слов ткнула в руки свой мобильный. Полученное десять минут назад сообщение с неопределившегося номера содержало радостно изложенную новость о том, что завтра наступило, а также время и адрес. Одиннадцать утра, кафе в торговом центре по соседству. Так…

– Эмиль? – шепотом спросила Лера. – Тот, которого я не видела… Обещал ведь остальное сегодня. Встречу назначил тут недалеко.

Хансен, явление второе. И он как минимум в курсе, где мы. Максимум – и переполох в Европе для него не секрет.

– Я бы сходила, – с нажимом произнесла она. – Не знаю, какие с ним проблемы, и знать не хочу, но он много интересного в прошлый раз рассказал.

– Собирайся. – Я отдал ей телефон. – Сходим.

Не рассчитывал же он, что Лера придет одна? Скорее – наоборот. Наверняка и мне хочет что-нибудь сказать. Например, «ну я же говорил».

В запасе был еще час, выбранное Хансеном кафе намекало – к любым неприятностям он готов. Судя по фотографиям в интернете, место открытое, довольно людное, до выхода из торгового центра рукой подать. Вся охрана сосредоточена на утреннем новогоднем концерте, а в магазине рядом проходит выставка лего. Детей с родителями и прочего народа будет полно. То нагло бродит по офису, то перестраховывается. Что такого собирается сказать, что нам может настолько не понравиться? В любом случае разговор обещает быть коротким – долго Лера среди этой толпы не протянет.

Пробормотав в кружку нечто непереводимое, она запила чай оставшейся в чайнике водой и засела в ванной. Там-то воды больше. Я все же проверил письма, но отвечать не стал. Ситуации в Норвегии и Австрии развивалась согласно намеченному плану, а прочее… Панические истерики и переливание из пустого в порожнее. А то без Шульца неясно было, что «дело дрянь, и что-то у них пошло не так». Лучше бы делами занялся, которых в избытке прибавилось. Артем продолжал бороздить виртуальные просторы, выползли из берлог Влад с Анитой. Узнав последние новости, коротко изложенные на ее родном языке, она протяжно вздохнула и поинтересовалась у хозяина, есть ли что покрепче. Тот задумчиво кивнул и увел ее назад в берлогу. Надеюсь, без борщиков обойдется.

Вернулась Лера – с туго заплетенной косой и решительным лицом. Едва вышли за дверь, в прихожей пробухали торопливые шаги. Следом за нами на лестничную площадку высунулся Артем, на ходу натягивая куртку и спотыкаясь о незавязанные шнурки.

– Эй, подождите, – пропыхтел он, пытаясь подцепить пальцами заклинившую молнию. – Меня забыли.

– А ну иди обратно, – замотала головой Лера. – Мы ненадолго. С Владом посидишь.

– Нет, – заявил рыжий, захлопнув за собой дверь. – Я с вами.

Она нахмурилась и уперла руки в бока, я вызвал лифт.

– Бегом, – тон у нее был совсем не педагогический, – и это не обсуждается!

Артем точно так же упер руки и брови сдвинул. Настойчивый. Пронюхал про лего или концерт?

– Нельзя! – рявкнул он так, что соседям следовало бы высунуться из квартир и спросить, кого тут убивают. – Нельзя тебе одной.

Лера бескомпромиссно потянулась к дверной ручке. Он вцепился в ее локоть той хваткой, что затащить его в квартиру удалось бы разве что вместе с собой.

– Лейка, да пойми… С тобой может что-то случиться!

– Сейчас с твоей задницей что-то случится, если немедленно не прекратишь, – пригрозила та.

Совершенно неубедительно пригрозила, но Артем застыл.

– Не пущу, – прохрипел он на грани всхлипа. Подбородок предательски задрожал. – Ни за что-о-о…

– Чего ревешь? – осведомился я.

Лера покосилась на меня извиняющимся и одновременно напряженным взглядом. Распахнулись двери лифта, секунда, вторая, третья…

– Я не… – Рыжий шмыгнул носом и бросил с вызовом: – Не реву! Я уже не маленький. Вот.

– В лифт заходи, – велел я, – пока его никто не угнал.

Он опрометью бросился в кабинку, успев заскочить в последний момент и удержать двери. Лера шокированно приоткрыла рот.

– По-твоему, это удачная идея? – то ли прошептала, то ли прошипела.

– Опаздываем, – напомнил я.

К тому же были и плюсы. Такого Хансен не ожидает. В остальном лишние глаза и уши ни к чему. Выставка с концертом в помощь, намертво к нам никто не приклеен.

В лифте Лера за полминуты умудрилась застегнуть Артему куртку, проследить, чтобы завязал шнурки, и скомандовала быстренько возвращаться за забытой шапкой, которая мгновенно нашлась у рыжего в кармане и была натянута им по самые брови. По пути он пустился в рассуждения, что при нулевой температуре вряд ли есть риск отморозить уши, и принялся зачитывать по этому поводу цитаты из гугла, но отвлекся и перешел на анекдоты. Лера его, похоже, не слушала. Кивала невпопад и смотрела исключительно под ноги, пряча руки в карманы. Нервничает? В прошлый раз Хансен ее ничем не пугал, и сейчас сама захотела пойти. Впрочем, в нынешних обстоятельствах, нервничать можно круглосуточно.

Торговый центр был полон разнокалиберных елок, мишуры, свисающих с потолка снежинок, зацикленной праздничной музыки и людей. Не лучшее место для эсперов. Лера сосредоточенно дышала, Артем крутил головой по сторонам, комментируя все встречное и морща лоб. Либо шапка натерла, либо тоже кроет. Потерпит. Ему нормально должно быть, не особо одарило. Кафе оказалось еще более открытым, нежели на картинках. Горстка символически огороженных столиков посреди кишащей посетителями галереи. До оговоренного времени оставалось три минуты, Хансена нигде не было видно. Первым и не появится. Из половины свободных столиков выбрали тот, что поближе к магазину игрушек. За стеклянными стенами угадывались очертания рельефных статуй на любой размер и вкус, с визгом носились дети. Артем покосился на них завистливо, а на распахнутое меню – разочарованно. Немудрено, сплошь веганские суши.

– Полчаса, не больше, – поставила перед фактом Лера, прервав дыхательную гимнастику.

– Больше нам и не понадобится, – ответил я, отлично помня, каким кратким умеет быть Хансен, когда не горит желанием где-либо задерживаться.

– Слышал? – Она очень пристально уставилась на Артема и кивнула в сторону выставки. – Не терял бы ты время.

Тот радостно подскочил и практически телепортировался в магазин. Видимо, решил, что десяток метров присмотру за ней не помеха. Лера проводила рыжего встревоженным взглядом, будто не сама только что сплавила. Еще какое-то время последив за его перемещениями за стеклом, заказала двойную порцию кофе. Мне хватило и одной, для галочки. Итак, что у нас вокруг. Четыре прохода, охраны нет, шесть камер. Самый непросматриваемый участок тут, и слева по краю левого холла. За ним и имеет смысл наблюдать, оттуда идти безопаснее всего. Ну да, как по заказу…

– Черт! – Лера устало помассировала виски. – Издевательство какое-то. Не мог он менее людное место выбрать… За обедом таким милым был, понимающим.

– И ты отнесись с пониманием, – усмехнулся я. – Его все-таки Интерпол разыскивает.

– О… – Ее рот превратился в ту же букву. – За что?…

– За массовые убийства.

Она вжалась в кресло.

– Это вырвано из контекста! – раздалось рядом протестующее.

На третье кресло приземлился Хансен. С эдакой вальяжной расслабленностью и наигранной обидой на небритом лице. Лера скупо кивнула в знак приветствия и придвинулась ко мне поближе. Да ладно, он же милый.

– Обойдемся без светских вступлений, – предложил этот на редкость понимающий человек. – Валерия, я не сомневаюсь, что вчерашние материалы вы изучили, и вам не могла не прийти в голову та самая мысль.

– Объединить миры Вестников и отправить за границу?

– С последним будут проблемы. – Хансен достал с подставки салфетку, а из нагрудного кармана – огрызок карандаша. Начав что-то спешно нацарапывать, продолжил: – Поток давно не пополам поделен, лишнего пространства в нижнем просто нет.

Лера вытянула шею, пытаясь рассмотреть не то нацарапанную схему, не то детей за стеклом магазина. Через секунду ей протянули салфетку с подобием диаграммы и расписанными процентами. На угодья вечножителей приходилась едва ли треть.

– Сейчас должно быть примерно так, – сказал он снисходительно. – Расчет на основе ежевековых изменений по сроку в пять тысяч лет. Первородный мир долгое время находился в нижнем Потоке, и выплыл лишь в прошлом году из-за движения границы.

– Неправда, – буркнула она, явно задетая его поучающим тоном. Манипулятор хренов. – Граница реагирует на появление Вестника и двигается, оповещая ее хозяев.

– Ого, – впечатлило Хансена. – И зачем им у самих себя драгоценное место отбирать?

– Не отбирать, а освобождать, – объяснила Лера. – Для каждого мира нового Вестника. Иначе очередной вспышкой энергии от их смерти весь Поток встряхнет, последствия могут быть печальны.

– Пространство для двух миров у них освободились, – констатировал я, – взамен недавно лопнувших. Отчего же коллективно не освободят еще? Или вовсе не перестрахуются от ваших идей?

– Для них это рискованно и по энергии затратно. – Она нервно сглотнула. – К тому же до случая с Иллит, они и не знали, что можно уничтожить мир Вестника и выжить. Как бы там ни было, ото всех пятидесяти избавиться не успеют.

Принесли кофе, на миг из магазина выглянул Артем. Похмурился немного, потом улыбнулся и снова исчез.

– В общем, засунуть миры за границу не получится, – подытожил Хансен, – да и толку от этого? Их компания столетиями рядом с первородным миром жила, и не мешало ничуть. Не ходили туда попросту.

– Висел одиноко перед лабиринтом, – неохотно признала Лера. – Мир второго Вестника возник в Потоке до их переезда, не сдвинешь, пришлось терпеть его у себя.

– То-то и оно – не сдвинешь. Но можно смешать между собой. Главное, чтобы на нужной глубине было к чему… тащить остальное. Вестники способны создавать миры, и речь не только про эффект от их смерти. Они могут управлять любой энергией.

– В том числе в нижнем Потоке, – продолжили за него. – Если Вестник сумеет проникнуть за границу или снести ее…

То создаст собственный мир, насует в него призраков других Вестников, и конец жителям ментального дна? Хансен хитро улыбнулся, она отпила кофе – полчашки за глоток. Целый план вырисовывается, и что ценно, реальному миру никакого ущерба.

– Затея рискованная, – отметил он предупреждающе. – У Вестника будет мало времени, чтобы провернуть это. И сил понадобится немерено.

– У Вестника их дефицит? – не поверил я. – Надо же. А чтобы весь город грохнуть, хватило.

– Во-первых, что было тогда «город», и что сейчас, – включил Хансен скептический режим. – Во-вторых, все же место силы.

Лера вздрогнула. Прикончила залпом вторую половину кофе и пробормотала растерянно:

– Его называли так… тот город.

– В легендах, – подтвердил он. – Смысл буквальный. Энергетика места… особенная. Увеличивает дар многократно. Пробудившие первого Вестника вемы неспроста там обосновались. Набрали бонусов сверх меры, благодаря чему играли в богов и без проблем ползали по сердцу Потока. Правда, Вестник те же бонусы хапнул. Ну и стер с лица земли и богов, и тех, кто им поклонялся. В любом другом месте не вышло бы такого размаха. Кстати, для справки…

Лера получила вторую салфетку, с цифрами, напоминающими координаты. Судя по всему, территория Иордании.

– Этот самый город, – подмигнул Хансен, – точнее, земля, на которой он стоял когда-то. Я ездил, действительно странное место. Пустое. Местные считают его проклятым, обходят за десяток километров.

Нескучно пять лет провел, нашел чем заняться.

– А с какой радости второй Вестник там помер? – спросил я. – Если сил должно было прибавиться.

– У ее противников – тоже, – сказала Лера тихо-тихо, почти прошептала. – Первый Вестник своих застал врасплох. А эти специально отправились туда, чтобы отбиться…

– Хитрые, – развел руками эксперт по легендам и массовым убийствам. Красноречиво ухмыльнулся, и спросил на французском: – Оценил ведь уже? В свете утренних событий.

Еще бы он не знал… Пожалуй, о происходящем в Совете ему известно поболее, чем некоторым членам правления.

– Это только начало, – экс-глава нашей службы безопасности довольно откинулся на спинку кресла. – Или ты думал, они будут тихо сидеть и ждать, пока под них копают?

Лера поджала губы и, перестав напрягать слух, поднялась из-за столика.

– Раз вам больше нечего мне сказать, – она спрятала салфетки в карман, – не буду мешать.

Зашагала прочь и предсказуемо скрылась в магазине игрушек. С непреклонно прямой спиной, не обернувшись.

– Характер, – прокомментировал Хансен с усмешкой. – Она рассказывает намного меньше, чем знает. Но ты это и сам заметил. Что показательно, не спросила, как границу убрать. Убеди ее поторопиться. Времени не то что мало, его нет вообще. Прогнозирую, к вечеру вам дадут понять, чем вы обязаны веселухе в Бергене и Зальцбурге. Вероятно, третий раз привет передадут, для пущей доходчивости.

– Давай конкретнее.

Взгляд я поймал воодушевленный, в лучших традициях непробиваемого фанатизма. Но стоит послушать, что скажет. Несмотря ни на что, все-таки был лучшим из лучших. Не пришиби его идеей ментального апокалипсиса, никуда бы он со своего поста делся. Разве что следующим главой Совета стал. Тогда, пять лет назад, новым заместителем назначили Маэву, а с нашим отделом вопрос подвис. Она мою кандидатуру на голосование и вынесла. Дорман один голосовал против. И единственный не говорил про Хансена ничего, никогда.

– Было два варианта, – наконец высказался он, – вмешиваться или пустить дело на самотек. Второе безопаснее. Выбрали первое. Я не сомневался, что сущностям из нижнего Потока это не понравится. Следовало перестраховаться…

– Как ты перестраховался, все помнят.

– Ну, теперь на каждого спасенного зомби имеете потенциально двести жертв. Поздравляю.

За стеклянными дверьми мелькали силуэты, доносился смех. Сквозь дверной проем можно было рассмотреть часть зала. Стеллажи с пестрыми коробками, половину статуи громадной зайчихи в полицейской форме и пробегающих мимо детей. На несколько секунд на линии обзора показался Артем, с лего-париком на голове и Лерой, которая следовала за ним по пятам, очевидно, уговаривая вернуть экспонат где взял. Он хохотал, придерживая шаткую конструкцию обеими руками, наша избранная старательно делала строгое лицо. Выдавали ее глаза, уж слишком блестели.

Итак. Целью потусторонней компании было именно устроить переполох. Или продемонстрировать, на что способны. Вывод…

– Они намекают, чтобы мы не лезли?

– Само собой. Конкретнее скоро узнаешь, за ними не застрянет. Дорман бы не повелся. Но его нет. А Маэва… Это ее первые дни в вожделенной должности, и такое. – Хансен злорадно ухмыльнулся, однако ухмылка быстро стерлась. – Она не рискнет. Готовься. К чему – тебе решать.

Его послушать, Маэва – пятый всадник апокалипсиса. Из магазина вывалилась толпа детей с утомленным предводителем учительской наружности, засеменила в направлении концерта. Артема с Лерой видно уже не было.

– Что поделать, не со всеми коллегами везет, – многозначительно вздохнул Хансен, поднимаясь с кресла, – как и с соседями.

При чем тут соседи? Мои, конечно, неслабо отличились со скандалом и судом из-за Аманды. Только с чего ему о них помнить спустя семь лет?

– Присядь. Компромат на них – твоего авторства?

– Было дело. – Он вернулся на место. Гирлянда на стене вспыхнула всеми красными огнями разом. – Даже жаль, что не понадобился. Хороший же получился, а? Краше не придумаешь. Ну, полагаю, ты видел.

Видел. На виртуальном диске Елены, заведенном на левый электронный адрес. Сборник материалов, которые легко не достанешь. Огни гирлянды взбесились, пространство залило алым. Глоток кофе, глубокий вдох.

– Какого… – я выдохнул, вспышки поредели, – ты в это полез?

– Попросили, я помог. Почему бы не сделать дочери любимого начальника одолжение?

– И впрямь. Почему бы не попросить благотворительный фонд нарыть информацию о противозаконных делах соседей.

– Да ладно, – хмыкнул Хансен. – Твоя жена не была наивной дурочкой. Прекрасно понимала, что фонд не то чтобы фонд. Подробностей, не знала, да и, по-моему, не стремилась знать. Папа запретил, а папу она слушалась… по большей части. Но когда ей припирало, случались исключения.

Еще вдох. Я придвинулся к столу, этот – наоборот. Места выбирает публичные и просторные. Удобные, чтобы свалить при необходимости. Наверняка через кого-то читает корпоративную почту, и должен быть в курсе, какие разговоры обычно заканчиваются жалобами на мое… неадекватное поведение.

– Земан, нервы лечить не пробовал? – заботливо осведомился он.

– Говори, что хотел.

Хансен качественно изобразил непонимание и посмотрел на часы.

– Ты ничего не делаешь просто так. Не упоминаешь случайно. Не поднимаешь темы, которые ни к чему не ведут. Хочешь что-то сказать – говори. Нет – проваливай.

Он покачал головой, но выражение замешательства с его лица слетело.

– Главу Совета давно мечтали сместить, – констатировал первый из сторонников Дормана, вылетевший за борт, – причем мечтали именно те, кто сейчас и остался в правлении. Только ему самому все нипочем было. Что оказалось способно выбить из колеи – это дочь. А смерть ее довольно странная.

Не тонкие намеки. Больше всех его мечтала сместить Маэва.

– Я бы не верил отчету о вскрытии, – Хансен медленно встал из-за стола, – врач, который его проводил, должник Дормана со старого и очень некрасивого дела. Их знакомство нигде не афишировалось, но я помню.

С одной стороны, логично привлекать своего специалиста. С другой… Тот мог написать то, что велели. Кто бы проверил? Главное, как? Оперативно все было – кремация, похороны. До моего прилета домой. Вероятно, имеются причины, кроме того, что Дормана переклинило. Чертова гирлянда превратилась в мигающую красную линию, Хансен развернулся и пошел прочь.

Выдохнуть… Допить кофе, проследить за удаляющейся спиной. Сосчитать пятна лампочек на стене, от левого невнятного до правого вполне четкого. Потускнели наконец. В телефоне были часы, отщелкивающие пятнадцатую минуту. И фотография. Ее, та самая. Сбежали тогда со скучного спонсорского обеда на пляж – дурацкая выходка, но кто бы жалел. Дошли до кромки моря, налетел ветер. Елена зажмурилась и сказала, что плакала ее занявшая все утро прическа. Вид при этом у нее был подозрительно довольный. Потом и вовсе рассмеялась, добавив, что зато теперь точно можно не возвращаться. Не знаю даже, зачем сфотографировал ее на телефон. Снимок так там и прописался. Свидетельство побега… Не столь масштабное, как свадебные фотографии, где она балансировала на свежепротоптанной тропинке, стараясь не уронить в снег шлейф платья. Первоначально планировался банкет в каком-то поместье с кучей гостей и всем, что там в приличном обществе положено. Накануне Елена перебирала гостевые карточки и спросила, не думаю, ли я, что все это глупо. Ответил, что это ненадолго – один день. В общем-то, пусть. Социальные ритуалы, чего напрягаться. Но она собрала карточки в аккуратную стопку и вышвырнула. Махнули в Альпы небольшой компанией. Без четкого плана, приличий и родственников.

Выждав положенных две минуты, дисплей погас. Что в итоге? Дормана действительно мечтали сместить давно. Все его сторонники вылетели за последние годы. Началось с Хансена, которого Маэва вопреки традициям сдала публично полиции. До сих пор отмыться не можем. Последним был Мартин из итальянского филиала, намекнувший мне на грядущее голосование. Меня в список включали, рассчитывая, что у нас с Дорманом все, мягко говоря, не гладко. Сомневаюсь, что я ему до такой уж степени не нравился. Просто он никогда не хотел, чтобы Елена работала в фонде или вообще имела какое-либо отношение. Отправил в другой город учиться, а по получению диплома планировал отправить еще дальше. Не вышло. Тогда Дорман запретил Елене приближаться к членам правления. Считал, ей угрожает опасность? От каждого? Или не был уверен, от кого именно? В целом не ошибался. Случилось худшее, в дни моей особенно дальней командировки. Но на провокации Хансена вестись нельзя. Если бы он знал, приплел бы и конфликты Елены с Маэвой. Был скандал из-за Берга-младшего. Однако, что с того? Маэву немало народа поддерживает, в том числе из шкурных интересов, любой мог… помочь. Или организовать помощь. Вон, юные эсперы в автобусах одноклассников замертво укладывают и удачно скрываются. Одноклассник, прежде чем умереть, нечеловечески испугался. А что было с ней?… Дорман предпочел утаить и исчезнуть. Зачем? Не сумел понять кто, и боится спугнуть? Ждет чего-то? Я ждать не буду. Второй год пошел. Найду Дормана и выясню. Лично.

Надо закончить с этим.

Из магазина игрушек донесся взволнованный шум, народ внутри засуетился. Быстро расплатившись, я отправился туда. Плотная толпа любопытных, стенания: «что с ней», «где здесь врач»… Виновница столпотворения была бережно приткнута на диванчик, вокруг носились перепуганные девы-консультанты. Рановато для обморока, полчаса обещала.

– С ней такое бывает, – уверил я, – регулярно. Скоро очнется.

Уверенность пропала резко, вместе с находящейся в фокусе энергией. Словно Леры рядом и нет. Что за…

– Схожу за кофе, – я улыбнулся той деве, что больше смахивала на администратора. – Она сразу попросит, как в себя придет. А скорую не нужно. И врача тоже.

Та закивала. В руку вцепился Артем, оттаскивая в противоположном направлении. В глазах – паника, пальцы дрожат. За угловым, заставленным коробками с роботами стеллажом, отцепился и прошипел:

– Случилось… С ней что-то случилось! В Поток засосало. Глубоко, очень-очень… Все плохо!

Проверим. Выключенный контроль, нарастание звона в воздухе. Рывок вглубь. Рубильник нащупывался с трудом, ускользая. Почти с тем же успехом можно пытаться загасить дар попавшему в ловушку. Да уж, все плохо.

– Гады эти… – Рыжий судорожно всхлипнул. – Добрались как-то! Как?!

Интересный вопрос. С ее-то уровнем дара кто ее куда затащит?

– Надо вытаскивать Лейку. Быстрее!

– Успокойся, – я помахал косившимся в нашу сторону посетителям, те ожидаемо смутились и вернулись к рассматриванию гигантской лего-бабочки. – Помнишь, о чем сегодня говорили?

– Не паниковать… – шмыгнул он носом. – Думать…

– Думай. Кроме тебя тут некому понять, где она и что случилось.

Он зажмурился, в явной попытке сосредоточиться. Чему-то же Лера его учила? Хотя бы определит, в какие края ее забросило. Будет ясно, стоит ей дар гасить, или только хуже станет. Избранные без силы – не лучший вариант. Да и не факт, что получится. Просопев нечто ругательное, Артем распахнул глаза и сказал растерянно:

– Ну, я знаю, кажется, что делать…