Было уже поздно. Часы на Эбеновой Башне пробили десять. В летних сумерках над лужайками вилась мошкара, откуда-то издалека доносился крик павлина. Клодия бежала по галерее, навстречу ей то и дело попадались слуги, тащившие стулья, здоровенные оленьи ноги, гобелены, но тем не менее умудрявшиеся кланяться. Сумятица праздничных приготовлений была в полном разгаре. Клодия раздраженно нахмурилась, не осмеливаясь спросить у слуг, где разместили Джареда.

Но, как оказалось, он уже ждал ее.

Повернув за угол у фонтана из четырех каменных лебедей, она почувствовала, как в ее локоть вцепилась рука учителя. Она нырнула вслед за ним в незаметный проем и остановилась, учащенно дыша. Он прикрыл дубовую дверь, оставив небольшую щель.

Мимо двери промчалась темная фигура. Клодия узнала отцовского секретаря.

– Медликоут следит за мной?

Джаред, бледный и осунувшийся, как никогда прежде, приложил палец к губам. Излучая какую-то нервную энергию, встревожившую Клодию, учитель повел ее вниз по каменным ступенькам, через заброшенный дворик, по тропинке под аркой, увитой желтым ракитником. В какой-то момент он остановился и прошептал:

– Я нашел эту развалюху, чтобы спокойно поговорить. Моя комната напичкана жучками.

Обезображенная шрамами, оставшимися после Годов Гнева, огромная луна заливала серебряным сиянием фруктовый сад и оранжереи, свет ее отражался бриллиантовыми искорками от распахнутых из-за жары дворцовых окон. Из Дворца доносилась тихая музыка, голоса и взрывы смеха, перезвон посуды. Темная фигура Джареда проскользнула между двумя колоннами, на вершинах которых танцевали каменные медведи, потом мимо кустарников, пахнущих лавандой и мелиссой, к маленькому строению в самом отдаленном и заброшенном уголке огороженного каменной стеной сада. Клодия увидела увитую плющом башенку и разрушенную балюстраду.

Учитель отпер дверь и ввел ученицу внутрь.

Здесь было темно и пахло влажной землей. Джаред зажег маленький факел и указал им на внутреннюю дверь:

– Скорее.

Древесина покрытой плесенью двери крошилась от старости. Окна в помещении заросли плющом. Когда Джаред зажег лампы, Клодия огляделась и прокомментировала:

– Почти как дома.

Джаред уже успел здесь расположиться – распаковал несколько коробок с инструментами и книгами и установил электронный микроскоп на колченогий столик.

Он повернул к ученице изможденное лицо:

– Клодия, ты должна на это взглянуть. Это меняет все. Все.

– Успокойся, – попросила она, испуганная страданием, прозвучавшим в его голосе. – Как ты себя чувствуешь?

– Терпимо. – Он наклонился над микроскопом, сноровисто настроил его и сделал шаг назад. – Помнишь тот металлический обломок, который я подобрал в кабинете? Взгляни на него.

Озадаченная, она приникла к окуляру. Картинка слегка расплывалась. Клодия навела резкость и застыла при виде того, что ей открылось.

Джаред прошел к стене, волоча по грязи подол мантии, и обессиленно опустился на пол посреди крапивы и побегов плюща. Он не отрывал глаз от Клодии.

Это была Стена На Краю Мира.

Если Сапфик действительно падал с ее вершины, ему должны были понадобиться годы, чтобы достичь земли. Ветер бился о бескрайнюю стену и, отражаясь, закручивался в гигантскую воронку. Обломки металла из сердца Инкарцерона взлетали вверх и опадали в бесконечном вихре. Ничто не могло бы вырваться из этой ловушки.

– Разворачиваемся! – заорал Гильдас и рванулся к штурвалу, Финн поспешил за ним. Они сгрудились вокруг Кейро, налегли все вместе и попытались заложить вираж прежде, чем судно попадет в восходящий воздушный поток.

С громовым звуком выключился день.

В наступившей темноте Финн услышал ругань Кейро и почувствовал, как рядом сражается со штурвалом Гильдас.

– Финн, потяни за рычаг! Внизу.

Он нащупал рычаг и с усилием дернул.

На носу корабля вспыхнули и заморгали два огонька. Сразу стало видно, как близко к Стене находится судно. Круги света заплясали на огромных заклепках и громадных, величиной с дом, плитах, исцарапанных, покрытых трещинами, искореженных ржавчиной.

– Мы сможем вырваться? – прокричал Кейро.

Гильдас лишь одарил его мрачным взглядом. И тут они начали падать. Корабль полетел вниз, вдоль Стены, роняя доски и обрывки тросов, словно огромный серебристый ангел, бьющий парусами, как крыльями. Его обитатели уже приготовились к смерти, но тут судно подхватил вихрь. Треснула мачта, посудина снова взлетела вверх, бешено вращаясь. Носовые огни мелькали на стене – темнота, пятно света и снова темнота. Финн запутался в канатах и повис, схватившись за чью-то руку – должно быть, Кейро. Неистовый восходящий поток толкал их все выше, словно струя мощного фонтана; воздух становился все более разреженным, облака и гроза остались далеко внизу, а притягивающая их кошмарная Стена была уже совсем близко. Так близко, что Финн мог разглядеть мелкую паутину трещин на ее поверхности и крохотные отверстия, из которых вырывались летучие мыши, с легкостью парившие в порывах ветра. Отполированный миллиардами столкновений металл матово блестел в свете носовых огней судна.

Корабль накренился. Уверенный, что он вот-вот перевернется, Финн вцепился в Кейро и смежил веки, но через мгновение, открыв глаза, обнаружил, что посудина выровнялась. О него ударился сражавшийся с тросами Кейро.

Корабль развернулся еще раз и вдруг, содрогнувшись, резко нырнул вниз.

– Аттия отдала якорь! – проревел Гильдас.

Должно быть, Аттия как-то пробралась вниз и отпустила кабестан. Взлет замедлился, повисли изорванные паруса. Гильдас с трудом поднялся, притянул к себе Финна и сказал:

– Мы должны подобраться как можно ближе к Стене и прыгнуть.

Финн непонимающе уставился на него.

– Это единственная возможность! – рявкнул сапиент. – Корабль может взлетать и падать целую вечность. Мы должны подойти вон туда.

Финн посмотрел в направлении, указываемом сапиентом, и увидел куб, выступающий из Стены. Внутри его зияло чернотой отверстие, казавшееся слишком маленьким, чтобы в него можно было протиснуться.

– Сапфик приземлился на куб, – напомнил Гильдас. – Должно быть, этот самый.

Финн с сомнением переглянулся с Кейро. Вернулась Аттия, а названые братья вели между собой безмолвный спор: «Старик совсем спятил на почве сказок о Сапфике!» – «Да, но разве у нас есть другой выбор?»

Кейро пожал плечами, недолго думая крутанул штурвал и направил корабль прямо на Стену, в таинственную черноту куба.

Клодия не могла выговорить ни слова – так велики были ее удивление и отчаяние. Она увидела животных.

Львов!

Она автоматически пересчитала их: шесть, семь… плюс три детеныша. Прайд, кажется, так это называется?

– Они не могут быть настоящими, – пробормотала она.

– Тем не менее это так, – вздохнул позади нее Джаред.

Живые львы и львицы – одна рычит, остальные лениво валяются в траве. Рядом несколько деревьев и озеро, по которому скользят водяные птицы.

Она выпрямилась, посмотрела на микроскоп и снова склонилась к окуляру.

Один львенок шлепнул другого лапой, и они, играя, покатились по земле. Львица зевнула и улеглась, вытянув лапы.

Клодия обернулась и встретилась взглядом с Джаредом. Сказать было нечего – кроме разве что догадок, которые она не осмеливалась произнести даже мысленно, потому что сама боялась выводов, к которым могли привести ее умозаключения.

– Каких размеров эти существа? – решилась она наконец.

– Невероятно малых. – Он прикусил кончик длинной пряди. – Уменьшенные до миллионной доли нанометра… бесконечно малые величины.

– Они же не… Что их там удерживает?

– Они в самонастраивающемся гравитационном ящике. Я думал, эта технология давно утрачена. Кажется, там целый зоопарк: слоны, зебра, – произнес он и покачал головой. – Возможно, это был прототип… наверное, сначала протестировали на животных. Кто знает?

– Это значит… – выдавила Клодия, – что Инкарцерон…

– Мы искали громадное помещение, подземный лабиринт. Целый мир. – Он уставился в темноту. – Как же мы были слепы, Клодия! В библиотеке Академии есть записи, судя по которым подобные технологии изменения размеров существовали в далеком прошлом, но были утрачены за время войны. По крайней мере, мы так думали.

Она вскочила, не в силах усидеть на месте. Львы размером с атомы, еще меньшая трава, на которой они резвятся… Крохотные насекомые в траве под их лапами, блохи на их шкурах… принять это было невыразимо сложно. Но их мир кажется им обычным. А Финну?..

Сама того не замечая, Клодия вступила в заросли крапивы.

– Инкарцерон крохотный. – Она буквально заставила себя вымолвить это.

– Боюсь, что да.

– А Портал…

– Устройство для трансформации. Каждый атом тела сжимается. – Учитель поднял глаза, выглядел он совершенно больным. – Понимаешь?! Они создали Тюрьму, в которую спрятали все, чего боялись, и уменьшили до такой степени, что Смотритель может просто зажать ее в кулаке. Какой радикальный ответ на проблему перенаселенности! Какой отличный способ отмахнуться от любых мировых неурядиц! Теперь многое становится понятным. И пространственные аномалии, и временной сдвиг…

Она вернулась к микроскопу и снова стала наблюдать, как большие кошки играют и катаются по траве. Оторвавшись от окуляра, Клодия посмотрела на учителя.

– Поэтому никто не может выйти. А в обратную сторону то же самое, Мастер?

– Откуда мне знать? Без изучения каждого… – Он запнулся. – А ты поняла, что мы видели Портал, ворота в Тюрьму? В кабинете твоего отца был стул.

Она облокотилась о столик и добавила:

– И над ним луч света.

Все это внушало ужас. Клодия снова заходила по комнате, пытаясь осмыслить сделанное ими открытие. Потом вспомнила свой разговор с отцом.

– Я тоже должна тебе кое-что сказать. Он знает, что Ключ у нас.

Опасаясь увидеть страх в глазах сапиента, девушка отвернулась. Она поведала, как разозлился отец и чего потребовал. Закончив рассказ, Клодия обнаружила, что сидит, скорчившись, на полу рядом с Джаредом, и голос ее стих до шепота.

– Ключ я не отдам. Я должна вытащить оттуда Финна.

Он помолчал, потом тоскливо откликнулся:

– Это невозможно.

– Должен быть какой-то выход…

– Ох, Клодия, – с горечью перебил Джаред. – Выхода нет.

Голоса, чей-то громкий смех.

Она внезапно вскочила, уронив лампу. Джаред, слишком удрученный, чтобы хоть как-то отреагировать, молча сидел в темноте, прислушиваясь к крикам подвыпивших гуляк, дурными голосами исполнявших в саду старинную балладу. Сердце Клодии билось так стремительно и гулко, что это почти причиняло боль. Часы на башнях Дворца пробили одиннадцать. Через час начнется новый день, день свадьбы. Но Клодия не собиралась сдаваться.

– Теперь, когда мы знаем о Портале, ты сможешь им управлять?

– Не исключено. Но пути обратно не будет.

– Я могла бы попытаться, – торопливо сказала она, – войти внутрь и найти Финна. Здесь меня не ждет ничего хорошего. Всю жизнь провести с Каспаром…

– Нет! – Джаред встал и повернулся к ней. – Ты даже представить себе не можешь, каково там! Ад, где царят насилие и жестокость. И здесь… если ты исчезнешь, если свадьба не состоится, Стальные Волки рано или поздно поднимут мятеж. Грянет великое кровопролитие. – Он взял ее за руки. – Надеюсь, я научил тебя прямо смотреть в лицо фактам.

– Мастер…

– Ты должна стиснуть зубы и пройти через свадьбу. Ничего другого не остается. Джайлза не вернуть.

Клодия попыталась отстраниться, но он не отпускал. Оказывается, он очень сильный.

– Джайлз для нас потерян, даже если он жив, – настаивал Джаред.

Раздавленная безысходностью, она опустила руки и прошептала:

– Не знаю, смогу ли я.

– Понимаю. Но ты храбрая.

– Я останусь совсем одна. Тебя отошлют.

– Нам еще слишком многому нужно с тобой научиться. Я никуда не уеду, Клодия.

На лице сапиента сверкнула редкая гостья – улыбка.

Ничего у них не получалось. Корабль не слушался руля, хотя беглецы все вместе навалились на штурвал. Безвольно свисали обрывки парусов, болтались канаты, торчали переломанные балки, дергался якорь, и судно металось вверх и вниз, выписывало зигзаги, никак не попадая в отверстие куба.

– Невозможно! – прорычал Кейро.

– Нет! – весело выкрикнул Гильдас. – Мы сможем. Держитесь крепче.

Он стиснул штурвал и устремил взгляд вперед.

Корабль резко опустился ниже. Носовые огни осветили отверстие, и Финн увидел, что оно затянуто странной пленкой, похожей на поверхность мыльного пузыря, на которой мелькают радужные разводы.

– Гигантская улитка, – прошептал Кейро, и Финн подивился способности брата шутить даже в такой ситуации.

Ближе. Еще ближе. Теперь корабль был почти у цели, на пленке появились искаженные отражения его огней. Так близко, что бушприт коснулся пленки, проткнул ее, и она, внезапно лопнув, исчезла с мягким хлопком, оставив лишь шлейф сладковатого запаха.

Постепенно, борясь со встречным ветром, корабль проникал внутрь куба. Качка уменьшилась. Носовые огни едва пробивали тьму.

Финн поднял глаза. Во мраке, словно стремящемся поглотить его окончательно, Финн почувствовал себя совсем крохотным, как насекомое, ползущее по складке скатерти, раскинувшейся по траве; так давно и так далеко, там, где стоит наполовину съеденный торт с семью свечами и маленькая девочка с каштановыми кудряшками вежливо протягивает ему золотую тарелку.

Он улыбнулся и взял угощение.

Корабль затрещал. Рухнула мачта, на головы беглецов посыпались обломки. Аттия упала рядом с Финном, ловя кристалл, выскользнувший из-под его рубашки.

– Держи Ключ! – завопила она.

Но тут судно ударилось о стену куба, и все поглотил непроницаемый мрак. Будто кто-то раздавил насекомое пальцем.