«Ну и чудная же у этого сапиента башня», – думал Финн. Поймав хозяина на слове, они втроем с Кейро и Аттией весь день исследовали странное обиталище, и многое их озадачивало.

– Вот, например, еда. – Кейро взял из миски маленький зеленый фрукт и осторожно понюхал. – Это же где-то выросло? И где? Мы в небе, пути вниз нет. Разве что он так и летает на рынок прямо на своем корабле.

О том, что пути вниз нет, они узнали, когда добрались до подвальных помещений, прорубленных в скале. Меж предметов обстановки тянулись вверх маленькие сталагмиты, с потолка свисали сталактиты. Все это выросло за полтора века существования Тюрьмы, хотя Финн всегда думал, что на формирование таких наростов нужно гораздо больше времени – возможно, даже тысячелетия.

Бредя следом за Аттией от кухни к кладовой, а потом в обсерваторию, Финн на мгновение позволил себе погрузиться в жуткие, завораживающие грезы: Инкарцерон действительно древний и живой мир, а сам Финн – микроскопическое существо в его недрах, крохотное, как бактерия. Клодия тоже здесь, и даже Сапфик – всего лишь мечта, сказка, придуманная узниками, которым так мучительно жутко, что о невозможности побега они и помыслить не в состоянии.

– А вот и книги! – Кейро распахнул дверь библиотеки и с отвращением уставился на полки. – Кому нужно столько книг? Кто вообще морочит себе голову этой ерундой?

Финн протиснулся мимо него. Кейро едва мог прочитать собственное имя и очень этим гордился. Однажды он подрался с одним из комитатусов – тот нацарапал на стене что-то в адрес Кейро, якобы оскорбительное. Братца тогда изрядно отколошматили. А Финн, как ни старался, не смог ему объяснить, что граффити было абсолютно безобидным, в нем даже звучало, как бы сквозь зубы, некоторое восхищение.

Финн читать умел. Неизвестно, кто научил его, но он читал даже лучше Гильдаса, который бормотал текст себе под нос и едва ли за всю жизнь видел хотя бы дюжину книг.

Старик был здесь – сидел за столом в центре библиотеки, уткнувшись носом в огромный переплетенный в кожу рукописный фолиант.

Вокруг тянулось к высоченному потолку бессчетное множество полок, заставленных громоздкими томами в зеленых и бордовых обложках с золочеными номерами на корешках.

Гильдас поднял голову. Можно было ожидать от него восторженных восклицаний, но в голосе его прозвучала ирония:

– Книги? Да нет здесь никаких книг.

– Зрение у тебя ни к черту, – фыркнул Кейро.

Старик нетерпеливо покачал головой:

– Бесполезный хлам. Сами посмотрите. Имена, цифры, ничего ценного.

Аттия открыла взятую с ближайшей полки книгу. Заглянув ей через плечо, Финн увидел, что та покрыта толстым слоем пыли, а края листов расслоились от сухости. На странице красовался список:

МАРЦИОН

МАСКУС

МАСКУС АТТОР

МАТТЕУС ПРАЙМ

МАТТЕУС АМРА

За каждым следовало восьмизначное число.

– Узники? – предположил Финн.

– Видимо, да. Списки имен. Многие-многие тома. Для каждого Крыла, каждого Уровня, за сотни лет.

Рядом с именем виднелся маленький квадратик с изображением лица. Аттия прикоснулась к одному и тут же уронила книгу. Финн шумно выдохнул, а Кейро, заинтересовавшись, наклонился к ним через стол.

– Ну и ну, – заметил он.

Напротив имен быстро замелькали, появляясь и исчезая одна за другой, маленькие картинки. Аттия коснулась одной кончиком пальца. Всю страницу тут же заполнило изображение горбуна в желтом плаще. Аттия убрала палец – и картинки снова зарябили, показывая все того же человека. Вот он идет по улице, болтает у костра, спит, – словом, вся его жизнь пробегала сейчас перед их глазами. Он все больше старел, все ниже сутулился, в руке его появился посох, и вот он, пораженный какой-то ужасной болезнью, уже просит подаяния. А потом – ничего.

– Очи, – тихо проговорил Финн. – Если они за нами наблюдают, то должны и записывать.

– И откуда все это у Блейза? – потрясенно спросил Кейро. – Интересно, а я здесь есть? – Не дожидаясь ответа, он кинулся к приставной лестнице, пристроил ее к нужному стеллажу и легко взлетел наверх. Он начал нетерпеливо выхватывать книги и запихивать их обратно.

Аттия отправилась к секции А, Гильдас не отрывался от чтения, так что Финн без помех нашел букву Ф и стал искать себя.

ФИМЕНОН

ФИММА

ФИММИЯ

ФИМОС НЕПОС

ФИНАРА

Он переворачивал страницы дрожащими пальцами, пока не нашел: ФИНН.

Там было шестнадцать Финнов, он оказался последним. И номер, такой печально знакомый номер – тот, что он обнаружил на своей робе, когда проснулся в клетке, и выучил наизусть. А рядом с ним – маленький значок: два наложенных друг на друга треугольника. Звезда. Финна чуть не стошнило от страха пополам с нетерпением, когда он прикоснулся к знаку.

Зарябили изображения. Первым выскочило: он ползет в белом бесконечном тоннеле. Финн торопливо остановил картинку.

Он – только моложе и чище, на лице застыла маска мрачной решимости. Смотреть на это было очень больно. Финн попытался найти более ранние изображения, но не обнаружил ничего.

Ничего.

Сердце глухо забилось. Он начал медленно листать дальше.

Он и Кейро. Комитатусы. Он дерется, ест, спит. На одной картинке – смеется. Взрослеет, меняется. Что-то теряет. Он уже вполне спокойно смотрел на собственные изображения – как он становится жестче, наблюдательнее, угрюмее и всегда маячит на заднем плане, пока Кейро ругается с кем-то или задумывает очередную каверзу. Вдруг Финн наткнулся на запись припадка и сморщился от отвращения при виде своего бьющегося в конвульсиях тела, искаженного лица. Он запустил картинки быстро, очень быстро, так что уже ничего нельзя было разглядеть, потом остановил их нажатием пальца.

Засада.

Он, уже почти освободившийся из цепей, держит Маэстру за руку. Она, видимо, только что поняла, что попала в ловушку, на лице ее странное, почти болезненное выражение. Застывшая улыбка.

Что бы там ни было дальше – он не хотел это видеть.

Финн захлопнул книгу. В тишине библиотеки звук прогремел, как выстрел. Гильдас буркнул что-то, Аттия подняла глаза.

– Нашел что-нибудь? – спросила она.

– Ничего такого, чего я бы не знал, – пожал плечами Финн. – А ты?

Девушка уже покинула секцию А и теперь стояла около К.

– Что ты там делаешь?

– Ну, Блейз сказал, что Снаружи не существует. Я решила поискать Клодию.

Он похолодел:

– И?

Она держала в руках большой том в зеленой обложке. Быстро закрыла его и запихала обратно на полку.

– Ничего. Она не в Инкарцероне.

Однако в голосе ее прозвучали некие странные нотки, но, прежде чем Финн успел об этом подумать, его отвлек возмущенный вопль Кейро.

– Я тут весь как на ладони! Весь!

Финн знал, что Кейро осиротел еще младенцем и рос в шайке беспризорников, которые вечно крутились рядом с комитатусами: бастарды вояк, дети убитых бандитами женщин, ребятня, взявшаяся невесть откуда. Чтобы выжить среди этого свирепого отребья, приходилось процарапывать когтями, выгрызать зубами свое место под сводами Инкарцерона. Может быть, поэтому Кейро так разволновался. Он тоже с громким хлопком закрыл книгу.

– Бросьте ваши убогие биографии, – сказал Гильдас, подняв глаза, в которых светилось торжество. – Вот настоящая книга! Это дневник лорда Каллистона по прозвищу Стальной Волк. Он утверждает, что был первым узником.

Старик перевернул страницу и продолжил:

– Тут есть все: приход сапиентов, их первые приговоры преступникам, установление Нового порядка. Похоже, они были сравнительно малочисленны и в те времена разговаривали с Тюрьмой, как друг с другом.

Теперь в его голосе звучало благоговение.

Все сгрудились вокруг него и уставились в книгу, исписанную грубым почерком. Гильдас ткнул пальцем в страницу:

– Та девушка была права. Они основали Тюрьму, чтобы избавиться от проблем с преступностью. Но вначале действительно надеялись, что им удастся создать идеальное общество. Судя по этому тексту, мы уже давно должны были превратиться в безмятежных философов. Вот, слушайте.

Он начал читать вслух:

«Все было продумано, учтены все возможные случайности. Мы могли предложить узникам полноценную еду, бесплатное образование, медицинское обслуживание куда лучше, чем Снаружи, поскольку здесь нас не ограничивал Протокол. За дисциплиной следила сама Тюрьма, ничего не упуская и наказывая провинившихся.

И все же.

Постепенно наступает разложение. Формируются группы инакомыслящих, вспыхивают споры за территории. Образуются противоборствующие кланы, возникает кровная месть. Уже двое сапиентов увели своих последователей и живут теперь в изоляции, заявив на прощанье, что у них кого-то убили, кто-то напал на их ребенка, и они опасаются, что убийства и воровство не прекратятся никогда. На прошлой неделе двое мужчин подрались из-за женщины. Тюрьма вмешалась, с тех пор их никто не видел.

Уверен, что они мертвы, что Инкарцерон растворил их тела в своей системе жизнедеятельности. Оснований для смертной казни не было, но теперь Тюрьма сама принимает решения».

– Они правда думали, что у них получится? – удивился Кейро.

После краткой паузы Гильдас перевернул страницу. Его шепот казался оглушительно громким в наступившей тишине.

– Похоже, да. Он не очень понимает, что именно пошло не так. Возможно, вмешались какие-то неучтенные факторы, какая-то мелочь постепенно разрослась до невероятных размеров, нарушила баланс этой совершенной экосистемы и все погубила. Или какие-то сбои в работе Инкарцерона превратили его в тирана. Определенно именно это и произошло, но что причина, а что следствие? И вот еще.

Он снова начал читать вслух, подчеркивая интонацией каждое слово. Наклонившись, Финн обнаружил, что этот абзац выделен и в тексте и что страница испачкана, словно кто-то снова и снова водил по ней пальцем.

«…а может, сам человек носит в себе семена зла? И даже оказавшись в специально построенном для него раю, отравит все вокруг своими желаниями, своей завистью? Боюсь, виновата не Тюрьма, а наша собственная испорченность. И я сам не исключение, ибо я тоже убивал, тоже думал только о своей выгоде».

Опустилась гнетущая тишина. Лишь пылинки плясали в луче света, падавшем с потолка.

Гильдас закрыл книгу и поднял посеревшее лицо.

– Нам нельзя здесь оставаться, – тяжело молвил он. – Здесь сердце обрастает пылью и в него проникают сомнения. Нужно уходить, Финн. Это не убежище, а ловушка.

Заслышав шаги, все подняли головы. На галерее, окружавшей световой люк, вцепившись в перила, стоял Блейз.

– Вы нуждаетесь в отдыхе, – сказал он спокойно. – Кроме того, отсюда не выбраться – пока я сам не решу вас отпустить.

Клодия подготовилась крайне тщательно: сканеры размещены в подвалах; мирно почивающие голографические копии ее самой и Джареда – в кроватях. Чтобы иметь представление о том, сколько может продлиться Совет, она вручила помощнику распорядителя увесистую мзду за сведения об обычной продолжительности дебатов и количестве пунктов в брачном договоре.

Напоследок она повидалась с Эвианом и попросила его по любому поводу учинять споры, чтобы ее отец просидел в Главном зале как минимум за полночь.

Вся в черном, она скользила меж бочек, чувствуя себя тенью, освободившейся от бесконечного пира, вежливой болтовни, поползновений Сиа на дружескую интимность, от королевской манеры вцепляться в ее руку, изливая восторги по поводу их счастливого будущего, от дворцов, которые они понастроят вместе, от охоты, танцев и нарядов. Каспар хмуро пялился на нее, слишком много пил и сбежал, как только подцепил какую-то служанку. Отец, мрачный и подтянутый, в черном своем сюртуке и сверкающих туфлях, лишь раз взглянул на нее через стол.

Догадался ли он, что у нее есть свой план?

Впрочем, волноваться уже поздно. Нырнув под пучок паутины, она врезалась в высокую фигуру и чуть не завопила от неожиданности.

– Извини, Клодия.

Джаред тоже был в черном.

– Господи, я чуть не умерла от страха! – сердито проворчала она. – Ты ничего не забыл?

– Нет.

Он был бледен, вокруг глаз – темные круги.

– А твое лекарство?

– Я ничего не забыл, – повторил он, с трудом изобразив слабую улыбку. – Можно подумать, ученик тут теперь я.

Желая его подбодрить, она улыбнулась в ответ:

– Все получится. Мы должны все увидеть, Мастер. Увидеть Внутри.

– Что же, поспешим, – кивнул он.

Она повела его по сводчатым залам. Казалось, воздух здесь стал более влажным: просоленные стены исходили зловонными испарениями.

Подойдя к воротам, которые сегодня показались ей выше, Клодия осмотрела перекрещивающиеся цепи – каждая толще ее руки. Но дрожь настоящего отвращения вызвали слизняки – жирные создания, чьи серебристые следы тянулись по влажной поверхности в самых разных направлениях и пересекались множество раз, словно эти твари облюбовали себе ворота много веков назад.

– Мерзость! – Она потянула одного слизняка, оторвавшегося с мягким чмоком, и бросила его наземь. – Это здесь. Отец набрал какой-то код.

Орел Хаваарна простирал свои огромные крылья. В зажатом в его когтях шаре виднелось семь маленьких углублений. Клодия потянулась к ним, но Джаред перехватил ее:

– Нет! Одна ошибка – и включится сигнал тревоги. Или, еще хуже, сработает капкан. Нужно действовать очень осторожно.

Он достал маленький сканер и, скрючившись под цепями, начал очень осторожно исследовать углубления.

Клодия прошлась, чтобы осмотреть подвалы.

– Быстрее, Мастер!

– Быстрее невозможно, – сосредоточенно откликнулся он.

Клодию уже трясло от нетерпения. Она достала Ключ и окинула его задумчивым взглядом.

– Как думаешь?..

– Подожди, Клодия, я уже почти определил первую цифру.

Так можно провозиться слишком долго. Клодия присмотрелась к двери и обнаружила позеленевший бронзовый диск, который казался светлее, чем остальная поверхность. Наклонившись, она повернула его.

Замочная скважина.

Шестиугольная, как кристалл.

Клодия поднесла к ней Ключ.

Вдруг тот буквально выпрыгнул из ее пальцев и погрузился в отверстие.

С громовым треском, от которого Клодия взвизгнула, а Джаред в ужасе отпрянул от двери, Ключ повернулся. Цепи упали, посыпалась ржавчина. Ворота слегка приоткрылись.

Джаред подскочил, лихорадочно проверяя все сигнальные устройства, и выдохнул:

– Ужасно глупый поступок!

Но Клодии уже море было по колено. Она смеялась. Ворота открыты, она отперла Инкарцерон!

Упала последняя цепь.

Подвалы отозвались громким эхом.

Джаред не шевелился, пока не утихли все звуки.

– Ну? – спросила она.

– Никто не пришел. Все в порядке. – Он утер пот с лица. – Видимо, мы слишком глубоко, наверху не слышно. Нам несказанно везет. Больше, чем мы заслуживаем.

Клодия пожала плечами:

– Я заслуживаю того, чтобы найти Финна. А он заслуживает свободы.

Они в ожидании уставились на темный проем. Клодия уже почти представляла, как оттуда вываливается толпа узников.

Ничего не дождавшись, она шагнула вперед, растворила ворота.

И заглянула Внутрь.