Глава 9

…Радовавшее весь день ослепительными лучами солнце плавно и незаметно опускалось за горизонт. И если на открытой равнине было еще достаточно светло, то в лесу под кронами деревьев уже заметно смеркалось. Ласковый западный ветерок стих, и вместе с ним, словно по мановению невидимой волшебной палочки, умолкли и певчие птицы. Лесные обитатели во всем своем многообразии или готовились ко сну, или, наоборот, выходили на поиски пропитания, как, например, осторожный длинноухий заяц, спрятавшийся под кустом орешника и наблюдавший выпуклыми глазами за движущимися по едва различимой тропе двумя человеческими фигурами. Естественно, притаившегося косого не интересовало, куда и зачем направляются любители прогулок по вечернему лесу, главное, чтобы они не тронули его самого. А вот Овечкин и Поздняков, которые и были этими, несомненно, припозднившимися для тревожного военного времени «гуленами», хорошо знали, в какую сторону им нужно идти, чтобы до наступления ночи вернуться в расположение своего батальона…

…Пару часов назад колонна техники, состоявшая из «Виллиса» и двух мотоциклов, без происшествий прибыла в пункт назначения. Руководство полка в целости и сохранности добралось в хозяйство майора Привалова, а значит, поставленная перед снайперами задача была успешно выполнена. Поэтому ребята, немного посовещавшись, решили не оставаться с ночевкой и, получив разрешение «Билли Бойса», как уже стал про себя называть подполковника Меркулова Сергей, перекусили на скорую руку предусмотрительно захваченными старшиной припасами и пешочком отправились домой.

Часть пути напарники шли дорогой, по которой уже ехали сегодня. Но затем, чтобы не давать по лесу приличный крюк, Андрей Овечкин предложил свернуть на узенькую тропинку и значительно сократить маршрут, что и было сделано. И уже около получаса они размеренным темпом перемещались друг за другом, практически бесшумно ступая по траве, аккуратно уклоняясь от свисающих чуть ли не до земли веток и сохраняя между собой дистанцию в несколько шагов…

…Внезапно двигавшийся первым Андрей резко остановился, поднял левую руку вверх и мягко по-кошачьи опустился на колено. Следовавший за ним Поздняков секундою позже повторил телодвижения товарища и, присев, взял винтовку наизготовку.

– В лесу кто-то есть, идут нам навстречу, несколько человек, не меньше, – обернувшись назад, прошептал старшина.

– Мне кажется, все спокойно, – после непродолжительной паузы, в течение которой он, приоткрыв рот, «слушал» лес, так же тихо ответил Сергей.

– Я чувствую, ты же знаешь, – покачал головой Овечкин.

– Тогда укроемся за деревьями и проверим, – предложил юноша, – тем более что на ужин мы все равно опоздали.

– Согласен, так и поступим, – отозвался Андрей, улыбнувшись, – кстати, ты кушал недавно, обжора.

– Молодой организм требует, ничего не попишешь, – наигранно простодушно прошептал Поздняков, осторожно бочком отходя, при этом не опуская винтовки, с довольно открытого места под сень многолетних берез.

Расположившись за стволом одной из них, Сергей проверил, готово ли оружие к бою, и, посмотрев на распластавшегося с ним рядом Овечкина, чуть шевеля губами спросил:

– Что делаем дальше?

– Как понимаешь, терпеливо ждем, – едва слышно ответил Андрей, будто ищейка, втянув носом воздух. – Если мимо пойдут наши бойцы, то молчим и не высовываемся, пусть куда хотят, туда следуют. А то, не разобравшись, угрохают еще сгоряча…

– А если немцы?..

– Тогда ведешь головного и шлепнешь, когда он окажется напротив тебя. Затем бьешь следующего. А я приступлю с хвоста. И хорошо бы взять в плен офицера, ну, или кто старше по званию, короче, захватить «языка». Но этим я займусь лично, а ты не заморачивайся. Твое дело, Сережа, – метко стрелять и уцелеть. Запомнил? Повтори…

– Стрелять и уцелеть, – промолвил сержант.

– Замечательно, – потрепал юношу по плечу Овечкин. – Все, снайпер, удачи…

Извиваясь ужом, старшина по-пластунски быстро пополз прочь и через некоторое время исчез в сгущавшихся сумерках. А юноша, проводив напарника взглядом, поудобнее взял в руки винтовку и переключил все внимание на тропинку, приготовившись встречать обещанных Андреем «гостей»…

…В томительном ожидании бесконечно тянулись минуты, и Поздняков вдруг почувствовал, как все сильнее колотится сердце у него в груди.

– Уймись же, уймись, – прошептал он беззвучно, отирая тыльной стороной ладони неожиданно выступивший на лбу холодный пот.

Однако учащенное сердцебиение не проходило, а вдобавок еще и ноги стали дрожать.

«Едрена корень, я же не струсил, да и не с чего вроде пока! Но тогда что со мной?» – начиная злиться на самого себя, раздраженно подумал Сергей.

Плотно сжав зубы, юноша с ожесточением принялся тереть пальцами мочку уха. Он толком не понимал, зачем это делает, но внутренний голос подсказывал, что хуже не будет. И, как ни странно, действительно помогло. По крайней мере, дрожь в ногах прекратилась, хотя установить связь между ушами и нижними конечностями Поздняков ни в данный момент, ни размышляя об этом в более спокойной обстановке позднее, так и не смог.

Теперь Сергею (всего лишь!) оставалось унять стремительные удары сердца, гулким эхом отдававшиеся в голове, и он отлично понимал, что простым массажем нижней части ушной раковины здесь не обойтись.

«Как только дойдет до дела, то весь твой мандраж исчезнет быстренько и без следа…» – вспомнил юноша фразу, сказанную Овечкиным на их первом совместном задании, и вздохнул.

Ведь после того раза он побывал в нескольких передрягах, но никаких дискомфортных ощущений не испытывал, а сейчас вдруг проняло…

«Ну, давайте, кто бы вы ни были, появляйтесь уже скорее!» – буравя взглядом окрестности, про себя воскликнул Сергей.

И почти сразу получил наглядное подтверждение услышанным когда-то словам, что мысли имеют способность материализовываться, поскольку на тропинке метрах в двадцати от него неожиданно, словно из-под земли, выросла фигура в гитлеровской военной форме и с «МР-40» в руках!

«Фашисты!» – молнией прострелило в мозгу, и Поздняков, тотчас забыв про тахикардию, едва удержался, чтобы не нажать на курок.

Тем временем немец с автоматом, настороженно оглядевшись по сторонам, махнул рукой и двинулся вперед. Следом на тропинке показался еще один автоматчик, затем еще, в общей сложности гитлеровцев было пятеро. Они шли бесшумно с небольшим интервалом и практически след в след.

«А вдруг это переодетые наши разведчики? – ворвалась в голову юноши внезапная мысль. – Если я допущу роковую ошибку, то никогда себе не прощу!»

Чувствуя, как все резко сжалось и похолодело внутри, но продолжая держать на прицеле движущегося первым автоматчика, Поздняков лихорадочно искал ответ на заданный себе вопрос. А фигуры меж тем приближались, и пора уже было стрелять, однако сержант, задержав дыхание, медлил, не решаясь открыть огонь. Но тут сухо хрустнула ветка под чьим-то сапогом, и кто-то из пятерки, хоть и негромко, но отчетливо выругался по-немецки!

– Значит, все-таки фрицы, – испытав невероятное облегчение, будто Эверест свалился с его плеч, выдохнул Сергей и мгновением позже вдавил до упора спусковой крючок.

Винтовочный выстрел, как гром среди ясного неба, разорвал тишину вечернего леса. Отброшенный пулей гитлеровец, даже не вскрикнув, рухнул в траву. Остальные только начали реагировать, приседая к земле, вскидывая «МР-40» и почти синхронно поворачиваясь на звук в сторону, откуда стреляли, а еще один диверсант, тот, что шел замыкающим, упал замертво с аккуратным круглым отверстием в виске. Два точных выстрела снайперов разделил краткий неуловимый миг…

Трое других немцев, веером полоснув из автоматов наугад, кинулись врассыпную. Двое, петляя, как зайцы, и отстреливаясь на ходу, ломанулись прочь, надеясь укрыться в чаще и просчитались, став не самой трудной мишенью для советских стрелков. А вот их товарищ, как выяснилось позже, командир группы диверсантов, поступил расчетливее и умнее. Выпустив очередь, он не побежал, а, пружинисто оттолкнувшись ногами, ловко кувыркнулся через плечо, исполнив почти акробатический трюк, и, приземлившись на бок, сноровисто перекатился по траве, не выпуская автомата из рук. После чего, осознанно выждав момент, когда громыхнули выстрелы, поразившие его сослуживцев, резко вскочил, в несколько гигантских прыжков достиг спасительных деревьев и бросился ничком на землю, укрывшись за толстым осиновым стволом.

Впрочем, фашиста спасли от пули не только его умение и проворство, но и то обстоятельство, что Овечкин, как известно, собирался одного из диверсантов взять живым. Поэтому Андрей, хотя мог бы, специально и не стрелял в последнего уцелевшего немца, понимая, что раненого противника с большой долей вероятности придется тащить на себе. Что касается Позднякова, то он также не забыл слова Овечкина насчет «языка» и оставил за старшиной право выбора – уничтожить врага или нет. К тому же юноша все равно не успевал: за время, пока он после второго точного выстрела снова перезаряжал винтовку, фриц сумел уже выбраться из-под огня…

В общем, Сергей, проводив «скачущего» гитлеровца взглядом, догадался, что Овечкин решил захватить этого фашиста в плен. И, естественно, решил помочь напарнику, переключив внимание противника на себя. Нащупав пальцами сучковатый обломок древесины, он без замаха, но с силой швырнул его в росшие справа густые кусты. Послышались характерный шелест и треск. Залегший за деревом диверсант попался на этот нехитрый прием и выпустил экономную очередь, которая срезала несколько тонких стеблей. Ориентируясь по вспышкам из дула «МР-40», но целясь чуть выше, сержант нажал на курок и тотчас исчез за березой.

Предосторожность не стала лишней – еще одна очередь выбила щепки с кусками коры над его головой.

– Меткий, стервец, – процедил юноша, досылая затвором в патронник новый патрон. – Ладно, ариец, если так хочешь, немного пошалим.

Не высовываясь, он пальнул еще раз вслепую и инстинктивно напрягся, ожидая противного свиста вражеских пуль над собой. Но вместо этого что-то увесистое шлепнулось рядом с ним. Повернувшись на звук, Сергей стремительно ощупал глазами землю, и почти сразу его взгляд уперся в продолговатую деревянную рукоятку, увенчанную обрамленным накладкой металлическим цилиндром серого цвета.

– Твою мать, граната! – во весь голос завопил он, сразу позабыв и про гитлеровца, и про все остальное.

Выпустив из рук винтовку, Поздняков молниеносно схватил смертоносный предмет и, приподнявшись на локте, отбросил его как можно дальше, потратив на все чуть более секунды. И тут же прозвучала автоматная очередь, заглушившая для Сергея раздавшийся в отдалении хлопок разрыва и едва не ставшая последним из того, что он слышал в своей жизни. Потому что из полудюжины пуль, миновавших березовый ствол, несколько пролетели рядом с сержантом, а одна рванула его за рукав гимнастерки и обожгла плечо. Попади немецкий «гостинец» на шесть дюймов левее, и госпиталь с длительным стационарным лечением Позднякову был бы обеспечен, причем это еще в лучшем случае, но ему повезло – пуля лишь содрала кожу и слегка зацепила дельтовидную мышцу, не задев кость. Тем не менее, ощущение было не из приятных, и Сергей в несвойственной ему манере громко выругался в адрес неприятеля, употребив несколько выразительных крепких слов.

Вскипев от нахлынувшего гнева, снайпер решил точным выстрелом ранить диверсанта и прекратить становившуюся опасной «игру». Вставив патрон и клацнув затвором, он выглянул из-за березы. И как раз вовремя, чтобы увидеть, как рядом с тем местом, где укрывался фашист, молча катаются по земле сцепленные в клубок два человеческих тела.

– Андрей! – с шумом выдохнул Поздняков.

Резко вскочив на ноги, юноша бросился на подмогу товарищу. А тому приходилось очень несладко. Хорошо подготовленный немец, на которого старшина напал внезапно и со спины, ни капли не растерялся. Он по-змеиному извернулся и стальной хваткой вцепился в горло своего оппонента. И хотя Овечкин слабаком отнюдь не являлся, но он явно проигрывал в этом противоборстве, что и сам уже стал понимать, изо всех сил, но безуспешно пытаясь разжать побелевшие от напряжения пальцы гитлеровского диверсанта.

Исход поединка практически был предрешен, но тут подоспел Сергей. Дождавшись, когда немец окажется сверху, он расчетливым точным движением опустил свой приклад на стриженый затылок фашиста, чья каска валялась поблизости. Коротко вскрикнув, тот сразу обмяк и, потеряв сознание, уткнулся лицом в примятую траву Согнувшись пополам и натужно кряхтя, Поздняков оттащил немного в сторонку безвольное, кажущееся свинцовым тело и, повернувшись к продолжавшему лежать на земле Овечкину, с неподдельным участием спросил:

– Ты как, живой, дядя?

– Не уверен, – вымученно улыбнувшись, хрипло ответил Андрей. – Такое ощущение, будто угодил под танк.

Со стоном перевернувшись на бок, он осторожными движениями ладони принялся растирать свою шею, на которой даже сейчас, когда в лесу почти стемнело, были прекрасно заметны следы, оставшиеся от пальцев бесчувственно распластавшегося неподалеку гитлеровца.

– Надо бы его связать, пока не очухался, – кивнул на диверсанта Сергей, – да нечем, если только ремнем клешни стянуть.

– У меня в вещмешке есть веревка, – откашлявшись, произнес Овечкин. – Через пару минут оклемаюсь и принесу.

– Не надо, сам схожу! Где ты «сидор» оставил?

– Метрах в двенадцати от твоей позиции. Там дуб растет старый, не ошибешься. И винтовку мою тоже прихвати.

– Кстати, ты зря ее бросил, Андрюха! Дал бы разок по башке этому фрицу прикладом, и весь сказ! Как говорится, дешево и сердито!

– А если бы оптику повредил ненароком, тогда что?

– Ну, это ежели бить со всей дури, – усмехнулся сержант, – а коли, так сказать, мягко и нежно…

– Иди уже, умник, – скорчил гримасу Овечкин, – потом разглагольствовать будешь! И в кого ты такой говорун?

– Сам догадайся! – хохотнул юноша, удовлетворенно отметив, что голос товарища уже зазвучал гораздо бодрее.

Наклонившись, он поднял с земли оружие немца, проверил, есть ли в магазине патроны, и передал «МР-40» Андрею.

– Спасибо! – с искренней благодарностью произнес тот.

– За что, за автомат? – удивился Поздняков.

– За то, что мне жизнь спас, – тихо сказал Овечкин.

– Свои люди, сочтемся! – улыбнулся Сергей и, насвистывая «Марш авиаторов», быстрым шагом отправился за винтовкой и вещмешком старшины…