Интерлюдия 4
Проснулся Артем в кровати под одеялом в сине-белой полосатой пижаме. Обнаруженный на сгибе руки свежий след от иглы подтвердил опасения – пока спал, поставили очередную капельницу.
Рубцы от хлыста на спине не болели, от царапин на правой руке не осталось и следа – слава замечательному целебному снадобью горничной. Лампы под потолком горели ярко и ровно, освещая совершенно неизменившуюся комнату-клетку. Время здесь словно остановилось. Правда, по телевизору шел какой-то новый фильм, но без звука.
Артем встал, потянулся и, прежде чем отправиться в туалет и ванную, глянул на часы на тумбочке и присвистнул. Было семь минут восьмого. Похоже, проспал больше десяти часов. Когда вышел из ванной, на ходу вытираясь полотенцем, в комнате уже дожидалась горничная, в неизменной униформе.
Девушка приветливо улыбнулась, будто не было никакого наказания по его вине. От ее улыбки словно камень с сердца скатился. В этот раз он и не подумал смущаться наготы. Откинув полотенце, решительно шагнул к девушке, ловко ухватил за талию и жадно поцеловал.
– Здравствуй, Артем, – прощебетала горничная, оторвавшись от ненасытного мужчины. – Как спалось?
– Одиноко без тебя, – страстным полушепотом откликнулся Артем. И добавил: – Но мы ведь сейчас это исправим?
– Нет, сейчас не получится, – отстранилась девушка, поправляя подол платья.
– Почему?
– Через десять минут тебе надлежит быть в столовой. Приказ Хозяина.
– Опять, – всплеснул руками Артем и, понурив голову, побрел к шкафу одеваться.
– Слушай, а как ты проделала тот фокус? – спросил он, натягивая трусы. – Ты телепатка, да?
– О чем ты, какой фокус? – изобразила искреннее недоумение горничная.
– Ну как же… Там, в столовой, когда меня заставляли драться с девчонкой. Ты мысленно связалась со мной и попросила выполнить требование Хозяина.
– Ничего не путаешь? Я? Мысленно? С тобой?
– Ну да. Я отчетливо слышал в голове твой голос.
– Но, Артем, я не умею… Я… я… я такой же простой человек, как и ты.
– Успокойся, верю я тебе, верю. – Артем обнял, прижал к груди норовящую разрыдаться девушку и шепотом добавил на ушко: – Должно быть, очередная милая шуточка нашего обожаемого Хозяина. Он гипнотизер, я давно вычислил. Ты же была здесь уже, когда я спал? – спросил он нормальным голосом, отстраняясь от девушки. И продолжил застегивать отстиранную от пятен крови и безукоризненно отутюженную рубашку.
– Да, была, – кивнула девушка. – Я выполняла свою работу.
– Почему меня не разбудила? Я так по тебе соскучился.
– Нельзя! Ты должен был выспаться и проснуться сам. Приказ Хозяина.
– Уу! – Артем от души врезал кулаком по стене и прижал к губам ободранную костяшку.
– Ну что ты! Как же! Разве так можно! – запричитала девушка. Прижала разбитый кулак к груди и капнула на ранку целебным снадобьем. Дождалась, когда ссадина затянется – это случилось за считаные секунды прямо у них на глазах, – и поцеловала кулак уже в невредимую костяшку.
Но когда Артем обнял девушку за плечи и потянулся губами, горничная вырвалась и отскочила в сторону.
– Потом, все потом, – страстным шепотом пообещала она. – Сейчас тебя ждут в столовой.
– Когда потом? – спросил Артем, хватая ускользающую девушку за руку и нежно целуя ладошку.
– Вернешься из столовой, и я тут же к тебе прилечу… Готов? Иди же скорее…
Опускаясь в кабине лифта, Артем почувствовал запах жареного мяса. На подходе к залу дразнящий аромат буквально валил с ног. Рот наполнился слюной, а в животе требовательно заурчало и забулькало.
В слегка задымленном зале, освещенном нижним кругом лампы и бегающими лучами зрачков-прожекторов, источник запаха с порога бросился в глаза. В камине над огнем была подвешена целиком огромная бычья туша, и, чтобы она равномерно прожаривалась, стоящий рядом абрек без остановки плавно поворачивал ручку вертела.
Завидев появившегося в зале Артема, гостеприимный горец приветливо махнул ему рукой, как старому знакомому. Кивнув в ответ, Артем направился к своему месту.
В этот раз за столом их собралось еще меньше – только семнадцать, исчезли мужчина и женщина. Как и в предыдущий раз, Хозяин предпочел сделать вид, что двоих бесследно сгинувших людей здесь никогда не было. Разубеждать Хозяина в забывчивости, после предыдущей, мягко выражаясь, неудачной попытки Залейкина сейчас никто не решился.
За предыдущие посиделки Артем успел привыкнуть к лицам собирающихся за столом людей. И вычислить бесследно сгинувших не составило труда. Не хватало одного из каратистов, победителя поединка, и толстушки, сидевшей раньше почти напротив Артема, третьей с краю на том конце изогнутого стола. Придушенная Артемом миниатюрная девушка, живая и невредимая, присутствовала за столом.
Сегодня Хозяин был немногословен. Пожелав приятного аппетита, он переложил бразды правления в руки повара и отключился. На столе перед каждым снова стояла большая стеклянная тарелка с ножом и вилкой, и по бутылке хванчкары с кубком. Вино было заранее открыто – пробки чуть насажены на горлышки бутылок, чтобы содержимое не выдыхалось.
Содрав обгоревшую корку, абрек срезал с туши верхний пласт поджаренного мяса, в большом блюде доставил к столу и разложил по тарелкам. Оголодавшие люди жадно набросились на еду.
Призвав собрание наполнить кубки, абрек плеснул себе в неизменный раскладной стаканчик из ближайшей бутылки и задвинул велеречивый тост, суть которого вкратце сводилась к банальному: за здоровье всех присутствующих. Выпил и, сложив в карман стаканчик, вернулся к быку.
Предоставленные самим себе люди молча ели и пили. Все было тихо, мирно и спокойно. До тех пор пока сосед Артема, тот самый неугомонный Залейкин, не поперхнулся куском мяса. Очкарик закашлялся. В нарушаемой лишь звяканьем ножей и вилок тишине внезапный приступ привлек всеобщее внимание.
Хриплый кашель разобрал соседа не на шутку. Похожее на мордочку хорька лицо побагровело. Кашель перешел в хрип. Он судорожно схватился за горло. На губах выступила кровавая пена. Наплевав на запрет, Артем решил вмешаться и помочь задыхающемуся человеку. Но стоило потянуться к соседу, как хрип прекратился.
Кровь вдруг отлила от лица очкарика. В одно мгновение из багрового оно превратилось в смертельно бледное. Ногти на все еще сжимающих горло пальцах почернели, вытянулись и заострились. И без того некрасивое лицо исказилось до неузнаваемости. Глаза округлились и стали как у совы. Нос же, наоборот, втянулся и стал плоским, как у мопса. Лишившиеся опоры очки свалились на челюсть, которая по-обезьяньи выпятилась. Уши существа, в которое на глазах у шокированной аудитории стремительно превращался господин Залейкин, стали вдвое больше и заострились кверху. На лысине проклюнулись и стали стремительно отрастать черные как смоль волосы.
Не ограничившись головой, волна мутации пробежала по телу. Спина выгнулась и сгорбилась. И без того худые узкие плечи стали еще уже. Руки и ноги изрядно вытянулись. Превращение соседа в чудовище было пугающе стремительным. Оно продлились не дольше трех секунд.
Артем и охнуть не успел, а существо, оттолкнувшись от жалобно заскрипевшего стула, из сидячего положения легко подпрыгнуло на высоту своего роста. Наплевав на законы физики, оно зависло в воздухе и по-хозяйски окинуло зал налитыми кровью глазищами.
Некогда элегантный серый костюм на растянувшейся фигуре мутанта смотрелся нелепым маскарадным нарядом. Рукава пиджака теперь едва достигали локтей, а брючины обрывались на коленях. Рубашка с пиджаком комично задрались к груди, оголив кусок белого как мел живота. Но из-за невероятной худобы существа короткая одежда вовсе не была натянутой, как на барабане, а висела свободно, ничуть не стесняя движений.
– Крррови! – прорычало существо, растянув тонкие губы в злобной ухмылке.
Стоило мутанту распахнуть пасть, и стало понятно, отчего так выпятилась челюсть. Зубы во рту были как у тигра. Особенно впечатляли клыки верхней челюсти, каждый с мизинец длиной. На пол грохнулись и разлетелись осколками сорвавшиеся с лица очки. На эту неприятность Залейкин и ухом не повел. Очки ему больше были не нужны, теперь он прекрасно видел без них.
– Бррратья! Тррребую крррови! – вновь взрыкнул мутант.
Определившись с направлением, он по воздуху устремился к стоящей в отдалении одинокой фигуре повара. Из-за шкварчащего на огне мяса абрек не слышал разыгравшегося за спиной представления. И о появившемся в зале летающем чудовище даже не догадывался.
– Берегись! – крикнул Артем, вместе с другими вскакивая из-за стола.
Но опасения за судьбу абрека оказались напрасными. Повар находился под защитой грозного господина экзекутора. Неуловимый и вездесущий палач-воин с самого начала наблюдал превращение безобидного очкарика в клыкастое летающее чудовище. Пока мутировавший Залейкин висел на месте над столом, экзекутор его не трогал. Когда же, нацелившись на добычу, мутант понесся к абреку, экзекутор рванул на перехват.
Он подловил Залейкина на подлете, когда мутант начал снижаться. Экзекутор использовал не хлыст, а меч. Расправа над клыкастым чудищем была стремительна, безжалостна и беспощадна.
Меч ударил в бок Залейкину, когда до абрека оставалось буквально секунда полета. Клинок рассек тонкое тело летуна пополам, пройдя сквозь плоть легко, как сквозь воду. Пролетев по инерции еще метр, мутант утратил способность к левитации и рухнул на пол, в падении развалившись на две части.
Лишь оглушительный грохот за спиной оторвал наконец абрека от любимого занятия. Он растерянно обернулся и обомлел, увидев у ног извивающееся в смертельных судорогах существо.
Меж тем палач-воин продолжил доделывать кровавую работу. Замаранный кровью клинок стал видимым, выдавая дальнейшие действия экзекутора. Серией быстрых ударов он разделил половины тела на множество небольших обрубков. Крови при расчленении выплеснулось совсем чуть-чуть. Отделенные части тут же стал поддевать острием меча и швырять в каминный огонь, благо тот был под боком.
– Вах, с умэ сашел! Чего дэлаешь?! – очухался и запричитал абрек. – Там же мясо!
Игнорируя окрик повара, экзекутор продолжил предавать огню останки мутанта. Следом за первой дистрофически тонкой рукой, с черными когтями на пальцах, полетела и вторая, потом голова, половина ноги, кусок груди… Попав на угли, все легко и весело занималось, будто тело чудовища было не из плоти и крови, а из просмоленной пакли.
В зале к запаху жареной говядины прибавилась вонь паленой одежды, волос и еще чего-то мерзкого, похожего на зловоние испаряющейся мочи.
– Э-эх! – в сердцах махнул рукой абрек. – Столько мяса загубыл!
Но кошмарное представление на этом не закончилось. Пока экзекутор уничтожал остатки одного мутанта, за столом в мощном приступе кашля, подозрительно напоминающем залейкинский, зашлось еще трое. Кашель быстро перешел в хрип, на губах несчастных выступила кровавая пена. Происходящее начинало смахивать на эпидемию. Артем с ужасом наблюдал, как неотвратимо безобразно начинают искажаться человеческие лица. Покончив с работой у камина, кровавый клинок устремился к столу…
И тут в происходящее наконец вмешался Хозяин. Свет в столовой погас. Невидимая рука подхватила Артема под локоть, вывела из-за стола и, направив в сторону освещенной лифтовой площадки, исчезла во тьме.
В одиночку идти по скрытому мраком залу, озаряемому лишь сполохами огня в камине, было жутко. Но оставаться за одним столом с жаждущими крови мутантами было гораздо страшнее. В мертвой тишине темного зала шаги беглеца казались выстрелами. Когда через несколько секунд к ним присоединились шаги второго беглеца, третьего, четвертого… – идти стало гораздо спокойнее.
На полпути к спасительной площадке в спину Артема ударило переполненное злобой троекратное рычание:
– Крррови!
– Крррови!
– Крррови!
Наплевав на осторожность, ополоумевший от страха беглец со всех ног бросился к выходу. Выскочив на площадку, Артем пулей подлетел к кнопке вызова и вбил ее кулаком в стену. Одна из дверей тут же распахнулась. Запрыгнув в кабинку, Артем нажал на подъем и мысленно подивился: «Куда подевалась погоня?» Топот за спиной как отрезало, стоило ступить в лифт.
Створки за спиной сошлись, кабина плавно тронулась вверх. Артем привалился плечом к стене и облегченно выдохнул. Но бедняга рано расслабился. Зазвучавший над головой механический голос заставил Артема вздрогнуть.
– Сожалею о случившемся. Приношу извинения. Обещаю, впредь подобное не повторится, – огорошил покаянием Хозяин.
– Скажите, а что это было? – без особой надежды спросил Артем. Он не ожидал ответа, но маньяку отчего-то взбрело на ум поговорить.
– К чему скрывать неприятную правду – все равно скоро сам догадаешься. Ты стал свидетелем воплощения вампиров, – признался Хозяин. – Сперва одного, потом еще троих. Болван повар подал недожаренное мясо с кровью. Что спровоцировало массовое воплощение.
– Вампиров?! – схватился за голову потрясенный Артем. – Неужели они существуют на самом деле? Нет, не может быть.
– Сегодня ты видел одного собственными глазами. И еще троих слышал.
«Я здесь много чего непонятного видел и слышал», – мысленно возмутился Артем.
Кабина лифта остановилась, створки бесшумно разъехались в стороны. Артем вышел на пустую площадку и, переваривая полученную от Хозяина информацию, неспешно побрел по длинному «больничному» коридору в комнату.
– Хочешь не хочешь, но придется признать. Это были вампиры, – снова заговорил Хозяин, стоило Артему переступить порог комнаты.
– И в вампира так запросто может превратиться любой человек? – спросил Артем.
– Не совсем обычный человек. Все вы тут не совсем обычные… Вы – можете.
– Значит, нас сюда засунули, чтобы вампиров понаделать?
– Нет, конечно. Это, скажем так, побочный эффект вводимого вам препарата. Я провожу… скажем, исследование.
– Хватит зубы заговаривать! Препарат! – взорвался Артем. – Видел я его! Это чья-то кровь! Вы делаете нам переливание!.. Точно! Я понял!
– Интересно послушать.
– Вампир, чтобы обратить человека в себе подобного, должен поделиться с жертвой кровью…
– В кино насмотрелся или в книжке вычитал?
Не обращая внимания на издевку Хозяина, Артем продолжил развивать мысль:
– Заставлять нас пить кровь – слишком хлопотно. Гораздо проще и эффективнее пичкать кровью внутривенно через капельницу.
– Чего-чего?
– Не притворяйтесь, Хозяин, я вас раскусил. Вы – вампир. Поэтому и прячетесь от нас все время за этим обезличенным голосом.
– Ну, раз уж ты такой догадливый, может, объяснишь заодно, для чего я все это затеял?
– Да все понятно. У вас здесь логово. А нас похитили, чтобы превратить в вампиров.
– И потом приказать господину экзекутору разрубить каждого на куски и сжечь? – продолжил логическую цепочку Хозяин. – Так, что ли?
– Так, – растерянно кивнул Артем. – Четверых ведь уже того…
– Шестерых, – поправил Хозяин. – Двое стали вампирами накануне ночью. В постелях, во сне. Экзекутор прикончил их спящими.
– А еще один человек куда пропал? – тут же зацепился Артем. – В первый раз за столом нас было двадцать. Сегодня только семнадцать. Двое стали вампирами. А еще один, с ним что?
– Самоубийство. Придурок раскроил башку о стену… Вернемся к вампирам. Так ты утверждаешь – моя цель: всех вас тупо извести?
– Выходит, что так, – пожал плечами запутавшийся пленник.
– Какой-то чересчур длинный и тернистый путь я выбрал для ее достижения. Ведь вы сейчас полностью в моей власти. Стоит мне отдать приказ, и господин экзекутор перебьет вас как мух за считаные минуты… Чего замолк, говорун? Объясни: почему я с вами нянчусь, когда моя цель, как ты только что подтвердил, всех тупо извести?
– Не знаю, – выкинул белый флаг Артем.
– Разумеется, не знаешь. Ведь все твои обвинения – голословные догадки и домыслы, – вывел механический голос. – Знай же, я не вампир. И уж поверь, меньше всего хочу, чтобы ты или остальные участники исследования поддались препарату и стали вампирами. Поэтому, собственно, и затеял с тобой откровенный разговор.
– Зачем же тогда вы нам вводите препарат?
– Затем же, зачем устраиваю кровавый спектакль с быком. Заставляю смотреть мерзкие фильмы, а потом драться друг с другом голышом на глазах товарищей. Кормлю мясом убитого у вас на глазах животного. Все это, и вы сами, разумеется, звенья одной цепи под названием – исследование.
– Выходит, я оказался прав, с самого начала предположив, что нас похитили для опытов. Мы для вас как лабораторные крысы.
– Разве с крысами ведут такие разъяснительные беседы?
– Ведут, если это часть великого исследования.
– Не дерзи, – одернул чересчур разговорившегося пленника Хозяин.
– А вы кликните своего драгоценного господина экзекутора. Он живо меня приструнит и заставит снова пятки вам лизать.
– Зачем звать, он давно здесь, – парировал невозмутимый механический голос и приказал: – Покажись!
Воздух в углу комнаты знакомо уплотнился, и через мгновение там возникла знакомая зеркальная фигура. От изумления у Артема подкосились ноги, и он плюхнулся на стул.
Этого не могло быть! Перед тем как погас свет, экзекутор был в столовой. Артем прекрасно помнил, как окровавленный меч рванул на перехват воплощающихся вампиров. Не мог же он со всеми тремя управиться за считаные секунды. С Залейкиным минут пять возился, убил быстро, но пока расчленил, сжег…
«А я первым покинул столовую. Без проволочек сел в лифт. Поднялся и сразу прошел в комнату, – вереница мыслей стремительным хороводом завертелась у Артема в голове. – И вдруг выясняется – экзекутор уже тут как тут!»
– А как же вампиры в столовой? – растерянно пробормотал Артем, наблюдая, как зеркальная фигура вновь растворяется в воздухе.
– С ними покончено, – заверил Хозяин. – Не беспокойся, господин экзекутор не станет тебя наказывать за дерзость в беседе со мной, – пообещал Хозяин, по-своему растолковав причину резкой перемены настроения собеседника. – Я спровоцировал разговор. Рад, что он получился таким эмоциональным и откровенным. Оставляю тебя обдумывать услышанное. И жду вечером на новый киносеанс. Постараюсь вас не напугать, а порадовать.
– Больше не скрываете время суток? – удивленно поднял брови Артем. Он посмотрел на часы – было без четверти одиннадцать – и сделал мысленную засечку: «дня».
– Не скрываю, – подтвердил Хозяин. – Да, и вот еще что, – продолжил после короткой паузы, – о вампирах прислуге ни слова. Иначе, сам понимаешь, мне придется ее убить.
Механический голос смолк, на сей раз окончательно. Артем сменил ботинки на тапочки. Убрал одежду в шкаф. И в одних трусах плюхнулся на застеленную горничной кровать. По телевизору шла старая черно-белая комедия «Веселые ребята». Артем прибавил звук и стал смотреть. После сытного, как только что выяснилось – утреннего завтрака неодолимо тянуло в сон. Артем мужественно сопротивлялся, предпочитая мифическим объятиям Морфея вполне земные – милой горничной, обещавшей прилететь на крыльях любви. Томительное ожидание растянулось на долгих полчаса, по истечении которых Артем заснул, так и не дождавшись обещанного.
Во сне он как будто заново оказался в столовой. И первый вампир, в которого перевоплотился бедолага Залейкин, живой и невредимый сидел на месте очкарика рядом с Артемом. Кроме них за столом больше не было ни души.
– Кррровь сладка и горррька, – прорычал вампир, глядя на противоположный край изогнутого стола, и, чуток подумав, добавил: – Одновррременно. Как жизнь и смерррть.
– Что? – не понял такой пространной фразы Артем.
– Вместе с ней ты выпиваешь чужие мечты и стрррахи, перррежитые рррадость и горрре. Это прррекрррасно! – Вампир развернулся лицом к собеседнику, улыбнулся, демонстрируя два ряда тигриных зубов, и прорычал: – Брррат!
– Не брат я тебе, – отшатнулся Артем.
– Я не пррринуждаю. Все рррешает кррровь. Выборрр за ней.
– Да какой еще выбор. Не хочу я никакого выбора, – замахал руками Артем, проснулся и завопил от ужаса уже наяву, обнаружив перед лицом два огромных бездонных глаза.
– Эй, ты чего, успокойся, пожалуйста, – запричитал знакомый звонкий голосок. – Прости, я тебя напугала. Мне померещилось, когда ты спал, у тебя нос стал уменьшаться, а уши, наоборот, расти. Нагнулась, чтобы лучше рассмотреть. Видимо, задела случайно и разбудила.
Успокоившийся было, как только признал хозяйку глаз-колодцев, Артем насторожился вновь:
– Чего-чего ты там про нос и уши мои говорила?
– Да в порядке у тебя все и с носом, и с ушами, – заверила девушка, игриво взлохматив выбившиеся во сне из хвоста космы. – Говорю же, померещилось мне.
– Почему так долго не приходила? – сменил тему Артем. – Я тебя ждал, ждал и заснул. За опоздание будешь наказана. Ну-ка иди сюда. – Он метнулся к стоявшей у края кровати девушке, ухватил за бедро и потянул на себя.
– Да погоди ты, ой, погоди, – завизжала горничная, пытаясь оторваться и устоять на ногах.
Артем легко преодолел далеко не отчаянное сопротивление, повалил девушку на кровать и, развивая успех, тут же заткнул визжащий рот жарким поцелуем. Пленница еще пару раз дернулась, вынуждая Артема сильнее и сильнее сжимать объятья, и затихла, расслабилась и сама стала активно отвечать на ласки мужчины…
Прерванный вспышкой страсти разговор возобновился через полчаса, когда они счастливые и довольные откинулись на смятые одеяло и простыню, смакуя пережитые ощущения.
– Я капельницу собирала. Дожидалась, пока Хозяин лекарство твое приготовит. Вот и задержалась, – объяснила горничная. – Кстати, нужно срочно ее тебе поставить. – Она чмокнула любовника в щеку и, ловко увернувшись от его рук, вскочила на ноги. Не одеваясь, подошла к столу, взяла приготовленную капельницу и стала прилаживать к прикроватной стойке.
При виде литровой бутыли, до горлышка наполненной кроваво-красным препаратом, у Артема мороз пробежал по спине. Тут же вспомнился вампир из сна, рычащий: «Все рррешает кррровь», а следом смущенно улыбающаяся горничная добавила: «Мне померещилось, когда ты спал, у тебя нос стал уменьшаться, а уши, наоборот, расти».
Пока оцепеневший пациент отрешенно разглядывал потолок, горничная беспрепятственно прикрутила бутыль с препаратом к стойке на спинке кровати, присоединила и наладила систему гибких прозрачных трубочек. Но стоило коснуться спиртовой ватой сгиба руки, как Артем ожил, отдернул руку и, пряча от нацеленной в вену иглы, задвинул за спину.
– Артем, ты чего? – опешила от его реакции горничная. – Давай руку, я жгут тебе наложу.
– Не дам. Не хочу больше капельницу.
– Да что ты как маленький. Хочу – не хочу. У меня приказ Хозяина поставить тебе капельницу. Значит, ее нужно поставить. И точка!
– Нет, нельзя, иначе я стану… – вовремя опомнившись, Артем заткнул руками говорливый рот, чуть было не выболтавший любимой о вампирах.
– И кем же ты станешь? Договаривай.
– Наркоманом, – ляпнул первое, что пришло в голову Артему. И тут же, развивая мысль, продолжил: – Вчера весь день меня этими капельницами пичкали, и вот снова… А может, в лекарстве этом, – ткнул пальцем в склянку с алой жидкостью, – наркотик. Привьет мне Хозяин зависимость. И стану нариком, готовым за дозу мать родную продать.
– Не заговаривай мне зубы, давай руку, – стукнула кулачком по кровати горничная. – Наркоманом он боится стать! Да нас обоих господин экзекутор насмерть забьет, если я тебе капельницу сейчас не поставлю. Себя не жалко, так меня хотя бы пожалей.
– Пойми ты, нельзя мне это капать, – упирался Артем. – Сейчас переговорю с Хозяином, и он даст отбой. Тогда экзекутор ни мне, ни тебе ничего не сделает.
– Ну ладно, попробуй, – неуверенно согласилась девушка.
– Уважаемый, вы меня слышите? – обращаясь к потолку, крикнул Артем.
Ответом ему была равнодушная тишина.
– Молчанье – знак согласия. Он меня слышит, – заключил Артем и продолжил: – Это касается нашего с вами недавнего разговора. Мне было видение.
– По-моему, ты разговариваешь со стенами, – покачала головой горничная после того, как Хозяин не откликнулся и на второй призыв.
– Так знайте же, – продолжил драть глотку Артем, – я не позволю больше ставить себе капельницу с этой дрянью.
На сей раз слова его были услышаны. Но не тем, к кому обращался Артем.
Раздался свист рассекаемого воздуха, хлесткий удар и полный нестерпимой боли визг горничной.
Удар пришелся ей по спине. Он был такой силы, что несчастную девушку бросило вперед, и она вновь оказалась в объятьях Артема. А на спине мгновенно расцвел широкий багровый рубец.
За первым ударом без промедления последовал второй. Заслышав свист хлыста, Артем навалился на визжащую горничную, стараясь прикрыть своим телом. Но экзекутор ударил по незащищенным ногам. И на голенях несчастной расцвела вторая багровая полоса.
– Не тронь ее, она ни в чем не виновата, бей меня, – бешено заорал Артем. Он взгромоздился на девушку сверху, прикрыв собой, как одеялом.
И все же, третий удар пришелся по левому плечу, на миг открывшемуся, когда Артем, чтобы не давить на спинной рубец, чуть приподнялся над девушкой на руках.
– Артем, прекрати это! Умоляю!! – простонала горничная между истерическими всхлипами.
– Да гори все огнем, – в сердцах крикнул никудышный защитник, когда четвертый удар пришелся по выступившему левому локтю, и девушка забилась под ним пойманной в силки птичкой. – Я согласен на капельницу. Не бей больше, сейчас она мне ее поставит.
Свист пятого удара оборвался на подлете к жертве. Невидимый экзекутор взял паузу.
– Давай быстрее, пока не передумал, – заголосила горничная. – Ну же, слезь наконец с меня. – Девушка энергично заработала правым локтем, выбираясь из-под неуклюжего защитника. Ее левая рука после двух ударов хлыстом превратилась в один сплошной кровавый синяк.
Артем перевалился на бок, выпуская горничную. Кряхтя от боли, она поднялась с кровати и, смешно подворачивая на каждом шагу травмированные ноги, заковыляла к столу, где оставила склянку со спиртом, ком ваты и запасные иглы для капельницы. Первую иглу она выронила, когда после удара по спине ее бросило на Артема.
Вернувшись с новой стерильной иглой и смоченной спиртом ваткой, горничная потребовала:
– Руку давай.
– Часы снимать?
– Не надо.
Артем покорно протянул левую руку. Обработав сгиб руки ватой, горничная затянула жгут, попросила поработать кулаком и, нащупав пальцем вену, аккуратно ввела иглу. Распустив жгут, девушка смахнула ваткой закапавшую из иглы кровь, присоединила к ней заполненную препаратом пластиковую трубку и, крутанув колесиком фиксатора, позволила лекарству беспрепятственно стекать в вену.
– Все. Готово, – объявила она отвернувшемуся во время укола Артему. – Как самочувствие?
– Вроде нормально.
– Вроде нормально, – передразнила девушка. – И стоило огород городить. Только синяков мне зазря наставили.
– Извини. Но эта капельница правда очень опасна…
– Ой, я тебя умоляю, не начинай снова, – закатила глаза горничная.
– Ты только никуда не уходи, ладно, – попросил Артем. – Посиди со мной, пока до конца не прокапается.
Ничего не ответив, девушка занялась обработкой болячек целебным средством. Проигнорировала она и его предложение помочь смазать спину. Изогнув руки под невероятным углом, горничная исхитрилась самостоятельно втереть живительную каплю в шрам на спине.
Закончив мазаться, она осторожно потянулась и, судя по улыбке, озарившей лицо впервые с начала экзекуции, осталась довольна результатом.
Несмотря на заметно улучшившееся настроение, горничная продолжала дуть губки и игнорировать Артема. Молча собрала разбросанную вокруг кровати одежду и пошла в ванную. Оттуда почти сразу же донесся шум падающей воды – девушка решила принять душ.
Ожидая ее возвращения, Артем с тоской смотрел, как капля за каплей зловеще багровая жидкость перетекает из бутылки ему в вену. И изо всех сил боролся с накрывающей волной сонливости. Шум воды в ванной смолк, горничная вытиралась полотенцем.
«Сейчас она оденется и выйдет. Обязательно нужно дождаться ее выхода», – мысленно уговаривал себя Артем. Свободной от капельницы правой рукой он то и дело тормошил лицо, отгоняя сонливость. Прошла минута, еще одна мучительно медленно протащилась, девушка вот-вот должна была выйти из ванной. Но, как это часто бывает, он не дотянул совсем чуть-чуть. Когда горничная наконец выпорхнула из ванной, с кровати ей навстречу ударил громкий храп…
Разбудили Артема три громких гудка из колонок. Он сел и мутным спросонья взором стал затравленно озираться по сторонам.
– Какой ты, однако, пугливый стал, – проскрежетал из колонок механический голос Хозяина.
– Станешь тут, – проворчал Артем, ощупывая уже освободившийся от капельницы сгиб руки.
Вопреки опасениям, никакой вампир ему не приснился. Он вообще никаких сновидений не видел. Казалось, вот только-только смежил веки, и бац – привели в чувство громкие гудки.
Артем покосился на часы – было без четверти пять. А заснул он примерно в половине двенадцатого. «Ого, пять часов проспал», – мысленно подивился он.
– Надеюсь, ты хорошо выспался? Кошмары не докучали? – словно подслушав мысли, поинтересовался Хозяин.
– Не докучали, – эхом откликнулся Артем. – Спал как младенец.
– Молодец. Право, не хотелось тебя будить, но через пятнадцать минут киносеанс. Ты должен на нем присутствовать. Давай, приводи себя в порядок и спускайся.
Артем откинул одеяло и послушно встал с кровати.
– Да, вот еще что, – нагнал голос Хозяина уже на пороге туалета. – Оденься сегодня поприличней. А то ходишь вечно в одной рубашке, как босяк. Хотя в шкафу отличный пиджак с галстуком имеется…
Возвращаться под сводчатый потолок каминного зала после утреннего воплощения вампиров было, мягко выражаясь, жутковато. Но такова была воля вездесущего Хозяина, а мнение бесправных пленников никого не волновало. В назначенное время облаченный в костюм и при галстуке Артем сидел за столом. И боязливо рассматривал единственное, по сравнению с предыдущим киносеансом, новшество – очень красивый старинный кальян. Из-за него он уже успел схлопотать «горячий привет» от господина экзекутора.
На исполненном в виде вазы сосуде, из полупрозрачного фарфора, были изображены диковинные райские птицы, величественно восседающие, как на тронах, на ветках не менее диковинных райских кущ. Возвышающаяся над вазой бронзовая чаша была отлита в виде ослепительной красоты желтой розы. А соединяющая сосуд с чашей тонкая медная трубка, искусно состаренная до зеленоватого оттенка, была исполнена в виде изящного стебля хрупкого цветка, с шипами и листочками. Выпирающая рядом со «стеблем» из горловины «вазы» толстая гибкая трубка с мундштуком не только не портила образ, напротив, исполненная в виде выползающей из вазы черной змеи (мундштук – змеиная голова), наполняла его зловещим символизмом.
Сходство гениального творения неизвестного мастера с настоящей смертоносной гадюкой, выползающей из вазы с живым цветком, было столь велико, что Артем купился с потрохами. Не заметив поначалу в полумраке столовой сливающуюся со столом змею-мундштук, потянулся к чудесному цветку и тут же, обнаружив-таки жутковатую соседку прекрасного цветка, с матюками опрокинул стул и отпрыгнул в сторону. Он чуть не до обморока напугал сидящую рядом девушку, и заработал от экзекутора хлыстом по спине за нарушение тишины в зале.
Кальян был не только у Артема, курительный прибор стоял на столе перед каждым стулом. Всего стульев вокруг стола осталось тринадцать, и кальянов на столе было тоже ровно тринадцать. Но таких изысканных произведений искусства, как у Артема, на столе больше не было ни у кого. Остальные двенадцать были стандартной формы. Наполненные ароматизированной водой стеклянные сосуды со стальной трубкой, нижний конец которой уходил под воду, почти касаясь дна, а верхний упирался в основание стальной чаши. И с толстой гибкой трубкой, выходящей из горловины сосуда рядом с чашей, заканчивающейся простым деревянным мундштуком.
Когда тринадцать уцелевших после эпидемии воплощения вампиров пленников собрались за столом, к ним с традиционной приветственной речью обратился Хозяин:
– Уважаемые, за два дня знакомства я доставил вам массу неприятных минут. Порой даже болезненно-неприятных. Вы вправе ненавидеть меня. Но сегодня я докажу, что умею дарить не только боль, но и радость. Я попытаюсь отогреть ваши заледеневшие сердца. Точно выполняйте мои указания, и гарантирую, вам будет так хорошо, как еще никогда в жизни не было.
Параллельно с неспешно льющейся из динамиков речью Хозяина в зале появился повар-абрек. Сейчас он был одет, как настоящий лорд: фрак, бабочка, брюки со стрелками, лакированные штиблеты. Густо набриолиненные волосы сверкали в свете прожекторов. Двухдневная щетина была тщательно сбрита – оставленная малость превращена в тонкую ниточку стильных усов, соединенных с изящной модной бородкой. В руках у преображенного горца, вместо привычного ножа, был большой коробок длинных каминных спичек.
Приблизившись к Артему, абрек чиркнул спичкой и, склонившись над кальяном, стал разжигать угли в чаше-розе. Когда над «цветком» заструился дымок, погасил спичку, бросил на пол и, войдя во внутренний полукруг стола, двинулся к следующему кальяну, на ходу разжигая очередную спичку…
Между тем бездушный механический голос продолжил вещать с верхотуры:
– От вас снова потребуется не отрывать глаз от экрана. И еще теперь вам придется во время просмотра курить кальян. Курить должны все, не важно, курили до этого или нет. За здоровье не беспокойтесь, от охлажденного кальянного дыма вреда вашим легким не будет… Уважаемый, как там у нас дела? Все закурены?
– Канэшна, дарагой! – отозвался беззаботно улыбающийся абрек, задымив последний кальян.
– Тогда внимание на экран. Кино начинается! – провозгласил Хозяин и отключился.
Повинуясь его воле, свет погас. К экрану устремились восемь радужных лучей из зрачков-проекторов. Огромное белое полотнище над камином разделилось на восемь секторов: один большой в центре и остальные семь миниатюрных по краям, в каждом демонстрировались приятные глазу виды природы.
В центре шел фильм про океан. Всю картинку от края до края заполняла бесконечная водная гладь с перекатывающимися барашками волн. Камера невидимого оператора медленно скользила по волнам, демонстрируя мощь водной стихии. Синяя гладь тянулась и тянулась вдаль, и казалось, нет ей предела.
Но вот в углу картинки появилась живописная бухта с чистой зеленовато-голубой водой, настолько прозрачной, что при солнечном свете было прекрасно видно ровное каменное дно бухты. Ее окружали по краям обрывистые скалистые берега, соединенные узкой полоской песчаного пляжа. Сразу за пляжем начинались густые заросли тропических джунглей.
С появлением на экране суши стало понятно, что съемка ведется с вершины горы. Где-то на обойденном цивилизацией острове, посреди океана. Таких безымянных островков в тропических широтах тысячи.
Камеру не заинтересовали лес и скалистые края бухты. Она сфокусировалась на узкой полоске прибрежного песка. Из динамиков стали доноситься: приглушенный рокот прибоя и далекие крики чаек. Картина песчаного пляжа и накатывающего прибоя приблизилась и разрослась во весь экран. Одновременно с изображением увеличилась громкость льющихся из динамиков звуков…
Вспомнив о наказе Хозяина, Артем поднес к губам «змеиную голову» и сделал глубокую затяжку. Рот наполнился густым приторно-сладким дымом, который через секунду чудесным образом поменял вкус, превратившись в терпкий, соленый морской воздух. И, перетекая в легкие, вдруг обернулся настоящей морской водой.
Артем захлебнулся. Стал судорожно глотать перемешанный с водой воздух. Разразился яростным кашлем. Пока кашлял, отплевывался и отфыркивался, с окружающим пространством происходили невероятные метаморфозы. Приблизившийся на экране песчаный берег вдруг выпростался из картинки и понесся навстречу. Мрак каминного зала сгинул в ослепительной вспышке солнечного света. Стул утратил твердость и стал мягким, мокрым и холодным. Крики чаек и шум накатывающих на берег волн сделались до дрожи реалистичными. А вдруг взмокшее тело натурально задрожало от порыва невесть откуда взявшегося в столовой свежего ветра. Заслезившиеся от яркого света глаза несколько секунд вообще ничего не видели, лишь отчаянно моргали, избавлялись от кровавой пелены.
Когда зрение начало проясняться, Артем просто обомлел от изумления. Оказалось, каким-то невероятным волшебным образом его самого затянуло внутрь «кино». Он сидел на мокрой полосе прибоя, одетый в одни лишь плавки, и на него надвигалась очередная метровая волна.
Ошарашенный, он даже не успел прикрыться. Водяной вал захлестнул с головой. Подхватил. Перевернул. Протащил. И швырнул на мокрый песок. Рот вновь оказался полон воды. Отфыркиваясь и отплевываясь, Артем кое-как на карачках отполз с линии прибоя и без сил растянулся на согретом солнцем песочке.
– Ни разу на океане не был, и вот те на, сподобился! – радостно крикнул он, глядя в голубое, без облачка небо. И залился счастливым смехом.
Парящие над водой у берега жирные чайки неодобрительно покосились на шумное голопузое существо и на всякий случай отлетели подальше.
– Надо же, – сквозь смех прокряхтел Артем, набирая в обе руки по горсти песка и высыпая на живот, – как настоящий! А какой мелкий и чистый. Просто райское местечко. Эй, чайки, мне понравился ваш пляж! Не будете возражать, если я погощу у вас денек-другой?
Ответом ему был встревоженный писк, приглушенный шумом прибоя.
– Значит, договорились, – продолжил дурачиться Артем. – Уважаемые пернатые, было чертовски приятно иметь с вами дело.
Под жаркими лучами чуть перевалившего за полдень солнца на теплом песке Артем быстро согрелся и уже через пару минут захотел обратно в воду. Он не стал больше садиться на линии прибоя – такой вид купания ему не понравился, – а решительно зашагал по мокрому песку навстречу набегающим волнам.
Первые двадцать шагов дались легко – здесь, на длинной прибрежной полосе прибоя, волны едва доходили до пояса, их напор Артем хоть и с трудом, но выдерживал, оставаясь на ногах. Трудности начались, когда достиг мелководья. Уже на глубине по колено накатывающие водяные валы вздымались по грудь, а иные гиганты норовили захлестнуть с головой. Чтобы удержаться на месте и не быть смытым, невольно приходилось нырять в каждую набегающую стену воды. А поскольку плыть на мелководье было несподручно, приходилось, прорубившись сквозь волну, тут же вскакивать на ноги, делать пару-тройку неуклюжих скачков вперед и снова нырять в очередную налетающую и грозящую сбить с ног стену воды. Упорство его было вознаграждено, Артем пробился на глубину и, поддерживаясь на плаву барахтаньем рук и ног, стал кататься на волнах, ежесекундно поднимаясь и опускаясь, как на качелях.
Шторм усиливался. Но в отдалении от берега нарастание водяных валов только добавило куража в купание. Артем продолжал беспечно кататься на волнах. И за этим увлекательным занятием упустил момент начала отлива.
Когда уставший, замерзший, и очень довольный купальщик решил, что для первого раза достаточно, и развернулся к берегу, его ждал чрезвычайно неприятный сюрприз. Оказалось, незаметно начавшийся отлив за каких-то десять минут отнес его на приличное расстояние от линии прибоя. Чтобы вернуться на пляж, теперь предстояло всерьез попотеть. Проклиная беспечность, Артем яростно заработал руками и ногами.
Он был неплохим пловцом. Регулярно два раза в неделю ходил в бассейн. Где за часовое занятие без остановок и передышек проплывал два километра. Одолеть отделяющую от берега стометровку, казалось бы, для опытного пловца было сущим пустяком. Было бы, если б не волны!
Артем прекрасно мог плыть по ровной водной глади, где можно спокойно рассчитывать вдохи-выдохи. Здесь же ежесекундно то подбрасывало вверх, то обрушивало вниз, сбивая слаженный ритм движений рук и ног. Вода то и дело захлестывала лицо, заливала нос и сбивала дыхание.
Выбиваясь из сил, он отчаянно загребал руками и отталкивался ногами, но продвигался к берегу с черепашьей скоростью. За работой быстро разогрелся и больше не чувствовал холода. Океанская вода казалась теперь даже слишком теплой и не приносила надрывающимся мышцам достаточного охлаждения.
За первую пятиминутку ударной напряженной работы он приблизился к берегу всего на треть дистанции. Понимая, что в таком темпе долго не протянет, малость сбавил обороты, после чего берег застыл на месте, не желая больше приближаться. Теперь все усилия сводились лишь к тому, чтобы удерживаться на месте и не позволять течению отлива уносить из бухты в открытый океан.
От безысходности Артем, наплевав на экономию сил, снова заработал руками и ногами во всю мощь. Отчаянного рывка хватило минуты на три, за которые удалось сократить первоначальный отрыв от берега наполовину. Но бедняга полностью выдохся на ускорении, и теперь ему едва хватало сил, чтобы удерживаться на плаву и не пойти на дно.
Как только перестал плыть, стало относить в океан. С таким трудом отвоеванные метры убывали на глазах. Достигнутая ценой сумасшедшего ускорения половина уже через минуту превратилась обратно в две трети. Артем отчаянно барахтался, преодолевая чудовищную усталость в издерганных мышцах, но сил теперь не хватало даже на то, чтобы удержаться на месте. Еще через минуту две трети метров выросли до начального отрыва.
Безнадега подкатила и захлестнула утомленного пловца удушливой волной. Припертый к стенке, Артем вспомнил о других семи незаслуженно забытых фильмах. Выход из отчаянного положения напрашивался сам собой.
На маленьких экранчиках, вокруг основного фильма, тоже были запечатлены привлекательные живописные виды. И если вышло так реалистично слиться с киношным океаном, логично было предположить о возможности чудесного слияния с прочими красотами. Нужно лишь вернуться из «кино» обратно в столовую и переключить внимание с центральной на периферийную картинку. Метода была отработана еще во время первого киносеанса.
Вот только Артем понятия не имел, как вернуться обратно в столовую из чересчур реалистичного «кино». Невольно в голове завертелся хоровод панических вопросов.
А вдруг это подстроенная Хозяином ловушка? Потому и не получается доплыть до берега. Быть может, Хозяин таким способом решил освободить пленника от зловещей участи – стать вампиром? И вместо отвратительного воплощения ему предоставляется шанс спокойно сгинуть среди волн? Тогда чего ради барахтаться? Из двух зол выбор очевиден. Лучше перед смертью наглотаться соленой водички, чем грезить о глотке крови.
От накатившего страха и растерянности у Артема опустились руки. Он перестал плыть. Тут же нахлебался горькой воды и пошел ко дну. Но инстинкт самосохранения не позволил так просто утонуть. Перед глазами замелькали кадры прожитой жизни, и Артем, отринув приступ малодушия, решился биться за нее до конца.
Отчаянным усилием он вынырнул обратно на поверхность и, отплевываясь и отфыркиваясь, снова стал отчаянно загребать к берегу.
Словно в награду за продолжение борьбы, перед мутнеющим взором смертельно уставшего пловца на фоне расплывающейся полосы далекого пляжа возник полупрозрачный контур большого надкаминного экрана. На центральной картинке Артем увидел себя, пытающегося выжить среди высоких волн. А на периферии семь крошечных, едва различимых на фоне стены окаймляющего пляж леса картинок с другими видами.
Не раздумывая, Артем сосредоточил внимание на первой в верхнем левом углу. Его закрутило в водовороте и потянуло ко дну. Все случилось так быстро, что бедняга не успел даже набрать воздуха и сразу стал отчаянно задыхаться. Артем не хотел умирать, как мог, цеплялся за жизнь, но сил противостоять мощному водовороту уже не было. Его затягивало глубже и глубже. Морская вода немилосердно разъедала глаза, пришлось зажмуриться…
…Он наконец достиг мягкого песчаного дна, и вода вокруг стала удивительно теплой. Не в силах больше сдерживаться, Артем судорожно вздохнул и – о, чудо! – не захлебнулся.
Он задышал влажным горячим воздухом.
Беззвучье подводья взорвалось невероятным многообразием звуков. Треск. Хруст. Шуршание. Жужжание. Свист. Стук. Попискивание. Рычание. Завывание. Скулеж. Визг… Создавая потрясающий шумовой эффект, звуки навалились одновременно и отовсюду. Артем на пару секунд даже оглох от невероятного гвалта.
Заинтригованный «утопленник» открыл глаза и обнаружил себя лежащим на толстом ковре прелой листвы, в самом сердце непроходимых джунглей. Сбылась еще одна давняя мечта.
Вместе с окружающей обстановкой поменялась и одежда. Вместо плавок на нем теперь были рубашка с коротким рукавом и шорты – цвета хаки. На ногах высокие, до колен гольфы такого же цвета, и черные ботинки с толстой подошвой. На голове обнаружился легкий пробковый шлем.
Всюду, куда ни кинь взор, у подножия необъятных стволов в закрытом от солнца пышными кронами вечном полумраке буквально на каждом сантиметре кипела жизнь.
По преющей листве ползали десятки разнокалиберных жучков, паучков, многоножек, муравьев и прочих букашек, от многообразия вызывающе ярких нарядов которых у Артема зарябило в глазах. Лежа на земле, он почувствовал, как на штурм неприкрытых локтей и коленей устремилось сразу с десяток аборигенов.
Через мгновение Артем уже был на ногах и отчаянно тряс одновременно всеми конечностями, пытаясь избавиться от незваных пришельцев.
Хотя насекомые слетели после первой же встряски, безумная пляска продолжалась еще с полминуты. Ополоумевшему от брезгливости Артему казалось, что злобные букашки забрались-таки под одежду и теперь от души развлекаются, кусая и царапая кожу бесчисленными жвалами. К хаотическому подергиванию руками и ногами присоединилось яростное чесание и похлопывание спины, груди, живота, рук и ног. Лишь когда надуманный зуд стал униматься и затихать, обливающийся потом Артем позволил себе перевести дух.
Он невольно залюбовался изобилием жизни вокруг. Его окружала непролазная чащоба низкорослого кустарника и разнотравья, с пышной желтовато-зеленой листвой, из которой ввысь устремлялись толстые зеленовато-коричневые столбы древесных стволов. Они вздымались на десятки метров и исчезали в изумрудно-зеленой мешанине вросших друг в дружку крон.
Длинные ровные стволы оплетали и соединяли между собой гибкие лианы, образуя густую сеть висячих дорожек и тропинок, по которым во всевозможных направлениях бегали и прыгали сотни существ. У земли взад-вперед сновали разноцветные, как фломастеры, лягушки и ящерицы. А на многометровой высоте стайками носились небольшие, размером с домашнюю кошку, рыжеватые обезьянки, из-за постоянной суеты и беготни совершенно невозможно было разобраться с породой приматов. Непоседы-обезьяны то и дело на бегу крикливо выясняли отношения, и с верхотуры вместе с истошным визгом беспрерывно летели клоки вырванной шерсти, обломки коры и листвы.
Долго любоваться суетой вокруг Артему не позволили. Не прошло и пяти минут пребывания в джунглях, как его атаковало целое облако невесть откуда налетевшей мошкары. Голодные тропические москиты в мгновение ока облепили открытые участки тела – к счастью, на одежду, видимо обработанную каким-то средством от насекомых, не покусился ни один паразит.
Артему ничего не оставалось, как снова пуститься в безумный пляс, проклиная ненасытных кровососов и мечтая лишь об одном, чтобы поскорее вырваться куда-нибудь из жужжащего ада. Реагируя на пожелание, перед глазами появился полупрозрачный экран, и Артем мысленно потянулся к следующей едва различимой периферийной картинке.
Реакция последовала незамедлительно. К окружающему, уже привычному, гвалту присоединился равномерный гул, с первыми звуками которого москитное облако вокруг Артема бесследно исчезло. Живность попряталась в дупла и щели древесных стволов. Внизу, под ногами, букашки забились под прелый лесной мусор, отчего живой пестрый подвижный ковер преобразился в мертвое однообразие пожухшей листвы.
Гул стремительно приближался, а гвалт стихал. Сверху вместе со сбитой листвой посыпались первые крупные капли, тут же переросшие в сплошную непроницаемую стену тропического ливня.
Мгновенно вымокший до нитки Артем, блаженно зажмурившись, подставил под теплые струи искусанное лицо, руки и колени. Чудесным образом вода смывала боль. Но эта идиллия длилась не долго.
Вдруг летящая с небес вода сделалась обжигающе холодной, словно кто-то перекрыл кран с горячей водой. Под напором ледяных струй затрещал и рассыпался пробковый шлем. Плотную ткань рубашки и шорт, будто хрупкую папиросную бумагу, растрепало в клочья и смыло на землю. Та же участь постигла гольфы. Ботинки безобразно разбухли и растянулись, и при первом же шаге соскользнули с ног…
Оказавшись голым под сплошным потоком ледяной воды, Артем инстинктивно дернулся в поисках укрытия к ближайшему дереву. И вдруг выскочил из холодного душа. Что в потоке воды показалось широким древесным стволом, оказалось куском мокрой гранитной стены. Под босыми ногами вместо мягкой листвы обнаружился скользкий камень той же скалы. А за спиной бушевал вовсе не тропический ливень, а величественный горный водопад. Случился новый переход из одного «кино» в другое.
Голый Артем стоял на широком каменном карнизе, большая часть которого, где оказался поначалу, принимала мощь летящей по отвесному склону воды. И лишь узкая полоска у самой стены, куда бедняга выскочил, спасаясь от «ливня», оставалась островком спокойствия в окружающем клокочуще-грохочущем белесом мареве.
В пропитанном ледяной влагой закутке было немногим теплей, чем под струями водопада. А через толщу воды проглядывало солнце, соблазняя продрогшее тело погреться в лучах. Сидеть в холодильнике, дрожать и мечтать о тепле, глядя на солнце, было глупо. К тому же, имея за спиной опыт предыдущих приключений, Артем знал, что окружающая реальность хоть и выглядит вполне натурально, по сути, является частью «кино», в котором можно и нужно рисковать. Глубоко вздохнув, отважный авантюрист вновь ринулся под ледяные струи, нацелившись выскочить из водопада с более гостеприимной стороны.
Стиснув выбивающие дробь зубы, он пробежал пять шагов под ледяным потоком и вырвался на свободу. Увы, заманчивое тепло обернулось еще более суровым испытанием.
Вместе с потоком падающей воды оборвался и карниз под ногами. Огласив открывшееся взору горное ущелье воплем ужаса, Артем сверзился с огромной высоты в небольшое круглое озерцо, выдолбленное за долгие годы водопадом в крепчайшем граните.
От жесткого удара у Артема потемнело в глазах. Он здорово отбил ноги о воду. Но горное озеро мгновенно притупило боль ушиба. Провалившись после падения глубоко под воду, бедняга едва не задохнулся от сковавшего тело лютого холода. Озерная вода оказалось гораздо холодней ледяных струй водопада.
Кое-как выбултыхнувшись на поверхность, несчастный страдалец столкнулся с очередной бедой – скованные судорогой легкие отказались повиноваться, он не смог сделать вздох. Из последних сил он рванул к берегу, до которого, казалось, рукой подать. Но на полпути к спасению судорога сковала и ноги. Каким бы умелым пловцом Артем ни был, выбраться из чаши озера на одних руках он не мог.
– Вытащите меня отсюда, – одними губами прошелестел синеющий горе-пловец.
Ответ на мольбу последовал незамедлительно, на фоне заросшего молодым ельником склона ущелья перед глазами замерзающего человека возник полупрозрачный экран. Артем переместил взор с центрального фильма о тонущем в озере человеке на следующую периферийную картинку, и под рев и грохот беснующегося за спиной водопада стал неотвратимо медленно погружаться в прозрачную как слеза воду.
Оглушительный шум водопада исчез, отрезанный сомкнувшейся над головой водой, и перешел в умиротворяющее бульканье. Которое по мере опускания становилось глуше и глуше. А вскоре совсем сошло на нет. Артем плавно погружался вниз в звенящей тишине.
Последняя мысль, вспышкой озарившая затухающее сознание, была такова: «Мечтал, болван, полюбоваться большим горным водопадом и сунуть руку под мощный поток. Полюбовался, блин. Сунул. Теперь вот расплачивайся за дурацкие фантазии». В какой-то момент затянувшегося погружения – крохотное озеро оказалось на диво глубоким – мозг тонущего человека впал в состояние анабиоза…
…Очнулся Артем уже на дне водоема, от нестерпимого жара, вдруг охватившего тело. Окружающее безмолвие наполнилось протяжным завыванием ветра, и слепое лицо как будто обдало жаром вперемешку с песком.
«Откуда взялся ветер на глубине?» – задался вопросом оживающий мозг. Застилающая глаза кровавая пелена рассеялась, явив взору бесконечную череду песчаных барханов. Очередной переход состоялся, и скитальца затянуло в следующую серию «кино» – про пустыню.
Окружающий жар растопил сковавшие легкие тиски спазма, и уже через несколько секунд пребывания здесь Артем смог сделать судорожный вздох. Эта маленькая победа далась тяжелой ценой. Он зашелся в болезненном приступе сухого лающего кашля. На губах выступила кровь, испачкав спасающий от мелкой пыли лицевой платок россыпью мелких алых пятен.
Оглядев себя, Артем обнаружил тонкие белые шаровары, длинный, до пят, просторный белый балахон и плотно прилегающие к ногам мягкие тапочки. На ощупь определил, что на голове громоздится пышный тюрбан. Лицо скрывал натянутый до глаз белый платок.
Он так продрог во время предыдущей «экскурсии», что продолжал еще с добрую минуту дрожать под злым пустынным солнцем. Тонкая ткань одежды служила слабой защитой от раскаленного песка, кожа лежащего человека запылала огнем, в то время как нутро продолжал сковывать лютый холод. Казалось, ничто уже не сможет растопить лед, просочившийся в самые потаенные уголки тела. Но огромная песчаная жаровня постепенно топила оковы ледяного плена, и застывший, как мороженое, человек стал таять и оживать.
Только спустя минуту прокаливания на солнцепеке нутро худо-бедно оттаяло. Сковавшие тело болезненные спазмы ослабили хватку. Ощутив, что снова может двигаться, Артем, кряхтя и постанывая, как столетний старик, перекатился на бок и, упершись в песок обожженными ладонями, смог сесть. Переведя дух, Артем продолжил подъем. С поджарившегося зада переместился на колени, с них перевалился на корточки и медленно распрямился. Как пьяный, раскачиваясь на дрожащих ногах, он вновь осмотрелся.
В окружающем однообразии не добавилось новизны. На север, юг, восток и запад тянулись нескончаемые вереницы похожих друг на дружку, как близнецы-братья, песчаных барханов. Сам Артем волею случая оказался на гребне самого высокого и получил возможность в полной мере насладиться величественным видом бескрайней пустыни. Сбывалась еще одна его давняя мечта: стоять на гребне высокого бархана и любоваться бескрайними дюнами.
От выгоревшего на солнце белесого песка глаза быстро устали и заслезились. Прогрев организма благополучно подходил к концу, приступы озноба и судорог, поначалу терзавшие нутро непрестанно, теперь накатывали все реже и реже. От окружающей духоты и сухости очень захотелось пить, но ни одного оазиса в пределах видимости не наблюдалось.
С появлением жажды эйфория от вида пустыни быстро сошла на нет. Как-то сразу здесь стало слишком сухо, пыльно и противно. Захотелось сменить обстановку. Полупрозрачный экран не замедлил явиться по первому зову «зрителя».
Игнорируя гигантское изображение опостылевшей пустыни в центре, взор Артема устремился к маленьким картинкам по краям. Разобрать, что на них изображено, на фоне белизны залежей песка было невозможно, но так даже интереснее. Он сфокусировал внимание на очередной непонятной малявке.
И реакция не заставила ждать. Призрачный экран медленно растворился в воздухе. А на севере небо над пустыней заволокли тяжелые черные тучи.
Зловещая чернота стала быстро надвигаться на Артема. По мере ее приближения многократно усилился ветер, подхваченные им песчинки превратились в больно жалящие иголки. Эти первые толкающие в спину порывы были лишь жалкими цветочками, предвестниками грозной песчаной бури, в которой отбившемуся от каравана одиночке среди бескрайних песков не было спасения.
– Эй, я этого не заказывал! – невольно вырвалось из уст до смерти перепугавшегося Артема.
Очередной порыв ветра щедро сыпанул песком в глаза и едва не сбил с ног. Артем, прикрыв лицо рукавом балахона, присел на корточки…
И в ту же секунду злобно завывающий ветер стих. Артем торопливо протер глаза рукавом, с облегчением ощущая, как преображается легкая хлопчатая ткань балахона в какую-то непонятную мягкую скользкую синтетику. Вместе с песком из глаз с лица стерся ставший ненужным платок. Он снова не увидел момента перехода, лишь ощутил.
На открытые кисти безо всякого ветра продолжал сыпаться песок. Но отчего-то холодный. Разлепив вычищенные глаза, Артем увидел припорошенный снегом широкий пологий горный склон. Он сидел на самой его верхотуре. А с затянутого серыми тучами неба густо сыпалась снежная крупа.
Вместе с преображением окружающего пейзажа привычно изменилась, подстраиваясь под новые реалии, и одежда. Артем обнаружил на себе теплый зимний комбинезон, лыжные ботинки и шерстяную вязаную шапку. Рядом, в шаге, лежали непривычно широкие и длинные лыжи, слегка изогнутые по центру палки, широкие лыжные очки и толстые теплые перчатки.
Вокруг приютившего Артема склона сквозь пелену снегопада вдали смутно угадывались очертания величественных горных вершин. Голубовато-серые с островерхими снежными шапками горы, строгой, монументальной красотой олицетворяли спокойствие и вечность. Глядя на них, человек невольно забывал о суетных, сиюминутных желаниях и потребностях, его грандиозные планы казались такой мелочью на фоне вечных гор. Только в горах можно было так запросто прикоснуться к вечности. Просто смотреть вдаль на бесконечную череду склонов и пиков, слушать тишину и никуда не спешить.
Сеанс релаксации после пережитых приключений оказался очень кстати. Хоть и продлился не долго. Артем вспомнил о лыжах, и окружающие красоты отошли на второй план. Очередная фантазия вот-вот должна была воплотиться в жизнь. Сгорая от нетерпения, он подтянул к себе лыжную амуницию. Без труда разобравшись с секретом простенькой защелки, закрепил на лыжах ботинки. И, поднявшись с корточек, быстренько натянул на лицо очки, надел перчатки и сунул руки в лямки лыжных палок.
Экипировавшись, Артем решительно толкнулся палками, а для большего ускорения попытался еще, как коньком ото льда, оттолкнуться от снега лыжей. Но фокус, прекрасно выходивший с обычными беговыми лыжами, на сей раз едва не закончился падением. Огромная лыжа оказалась чересчур тяжела и неуклюжа, развернутая под углом, она захлестнула напарницу, и вместо того, чтобы придать ускорение скольжению, наоборот, резко его тормознула. Тело Артема по инерции бросило вперед, пристегнутые к сцепившимся лыжам ботинки дернуло назад. Потеряв равновесие, он буквально повис на хрупких палках, которые, к счастью, оказались гораздо крепче, чем выглядели, и запросто выдержали его сто килограммов.
Выровняв лыжи, Артем вновь толкнулся, на сей раз одними лишь палками, и медленно заскользил по склону.
Поначалу спуск был слишком пологий. Чтобы катиться без остановки, приходилось то и дело толкаться палками. Но постепенно наклон нарастал. И скоро Артем уже катился вниз сам по себе, без помощи палок.
Быстро утомившись от однообразного скольжения по снежному ковру, Артем решил мотнуться из стороны в сторону. Будто объезжая невидимый предмет, как делали мастера-горнолыжники. И – о, чудо! – у него получилось с первой же попытки. Конечно, не так плавно и безукоризненно изящно, как у спортсменов на соревнованиях. Но ему удалось! Пусть в конце чуток заштормило – но он устоял.
Артем обернулся. За спиной на снегу остался кривоватый зигзаг. Задыхаясь от восторга, он крикнул окружающему безмолвию:
– Ай да я! Как лихо вильнул! Знай наших!
Ответом на самохвальство стал треск грома в поднебесье. Гордо вскинув голову, Артем заскользил дальше, готовясь закрепить успех вторым зигзагом, как вдруг услышал за спиной подозрительный шум. Он пугающе быстро приближался. Нарастал.
Уже догадываясь, что произошло, Артем затравленно оглянулся и взвыл от ужаса. Его настигала исполинская волна снега. Тот трескучий выстрел, что ошибочно принял за раскат грома, в действительности оказался грохотом оторвавшейся от снежной горной шапки лавины. А спровоцировал обвал, к гадалке не ходи, его крик. Теперь гигантский снежный сугроб стремительно катился по горному склону, частью которого, увы, являлся и Артемов спуск.
Сбежать от лавины не было ни малейшей возможности. Ее скорость многократно превышала неумелое скольжение новичка. Но доводы рассудка утонули в волне паники. Обезумевший от страха Артем активно заработал палками, пытаясь разогнаться и уйти от погони.
На большой скорости очень быстро сказалось отсутствие опыта. Артем на короткий миг потерял концентрацию, зацепил одной лыжей за другую, не устоял и кубарем покатился по снегу. Раз двадцать подряд перевернулся и затих. Отстегнувшиеся в падении лыжи разлетелись и еще какое-то время скользили сами по себе, остановившись гораздо ниже горе-лыжника. Вырвавшиеся из рук палки и слетевшие с носа очки тоже затерялись где-то на склоне.
Сугроб смягчил удар, и Артем отделался легким головокружением. Уставившись в хмурое небо, он мысленно взмолился о помощи. И та не замедлила явиться в виде хорошо знакомого призрачного экрана. Игнорируя центральную картинку с набегающей на человеческую фигуру тысячетонной лавиной, Артем перевел взор на еще не задействованную в сумасшедшем калейдоскопе картинку с периферии.
Но еще до того, как принявший заказ призрачный экран растворился в хмуром небе, лавина накрыла одинокого человека. Белая холодная масса подхватила Артема, как невесомую пушинку. Его бесчисленное количество раз крутануло и припечатало к земле многотонным саваном. Снег мгновенно забился всюду: в глаза, уши, нос, под одежду, даже просочился сквозь стиснутые зубы в рот, и намертво обездвижил жертву. День превратился в ночь.
Задыхающийся Артем отчаянно нуждался в глотке воздуха, но грудь сжимали несокрушимые тиски спрессованного снега, а рот и нос были забиты им же наглухо. И все же, не теряя надежды, с безумной верой в чудо, он раз за разом пытался вздохнуть. И чудо свершилось…
В один прекрасный момент у него получилось. Правда, куски снега во рту и носу почему-то остались, но сковывающий грудь панцирь покорно раздался в стороны, позволяя легким вдосталь насытиться таким долгожданным воздухом.
Придавившая Артема многотонная плита снега сделалась мягкой и податливой. Ставшие вдруг снова подвижными руки потянулись к еще скованному снегом лицу. И вместо снега наткнулись на водолазную маску.
Якобы залепленные снегом глаза легко открылись, явив взору очередную перемену декораций.
Перемещение состоялось. Вместо толщи снега теперь Артема окружала водная толща. Облаченный в подводный костюм Артем в маске и ластах, с баллоном сжатого воздуха за спиной и трубкой дыхательного аппарата во рту исследовал морские глубины.
Сбылась еще одна заветная мечта. Он плыл, неспешно перебирая ластами, стараясь не тревожить подводных обитателей. И те очень скоро к нему привыкли, перестали бояться и не шарахались в сторону при его приближении.
Стаи разноцветных пестрых, как гигантские бабочки, рыбок охотно подплывали и даже какое-то время сопровождали непонятное двухвостое существо. На усеянном ракушками и раковинами каменном морском дне Артем неоднократно замечал распластавшихся в поисках корма морских звезд. Пару раз видел морских ежей и однажды большую морскую черепаху.
На левой руке Артем обнаружил настроенный на обратный отсчет электронный секундомер. Когда впервые заметил таймер – на экране было 28:47. Несложно было догадаться, что на любование подводными красотами ему отводилось полчаса.
Интуиция подсказывала, не стоит пренебрегать таймером. Вероятно, по истечении получаса запас воздуха в баллоне за спиной подойдет к концу. И как бы ни был велик соблазн задержаться среди молчаливого великолепия подводья, Артем твердо решил по истечении отмеренного срока позаботиться о безопасном переходе в другой фильм.
Полчаса подводного плавания пролетели как один миг. Секундомер на руке требовательно замигал четырьмя нулями. И верный зароку Артем тут же мысленно потребовал показать «меню».
Призрачный экран послушно возник на фоне стайки голубовато-желтых рыбешек. Артем сосредоточил внимание на одном из двух оставшихся «непросмотренными» крошечных изображений и, дожидаясь перехода, застыл на месте, глядя на медленно угасающий призрачный экран…
Через несколько секунд, как он и предвидел, воздух в баллоне кончился. Артем выплюнул бесполезный дыхательный кляп. Не тратя драгоценных мгновений на избавление от опустевшего баллона, тут же заработал ногами и устремился к поверхности.
Он плыл навстречу солнцу, ослепительно-яркий кругляш которого великолепно просматривался сквозь толщу морской воды. Плыл изо всех сил, но почему-то толща не желала утончаться, будто море не желало отпускать заглянувшего в сокровенные глубины аквалангиста.
От усталости и недостатка кислорода начало рябить в глазах. И кто знает, смог бы Артем самостоятельно выплыть из морской бездны, если бы не…
Перемещение!
На сей раз все произошло у него на глазах. Водяной плен мгновенно обернулся нормальным, пригодным для дыхания воздухом. Размахивающий руками и ногами пловец плюхнулся на желто-зеленую поляну одуванчиков.
– Снова угадали, – отдышавшись, крикнул Артем украшенному кружевами облаков голубому небу. – Давно мечтал вот так от души, как в детстве, среди одуванчиков поваляться.
Подводный костюм бесследно исчез. Теперь на нем была легкая белая майка с короткими рукавами, голубые шорты по колено, состряпанные из обрезанных джинсов, и на ногах серые сандалии.
Маркая одежда тут же сплошь покрылась вызывающе яркими зелено-желтыми пятнами и полосами. Но заливающегося счастливым смехом Артема совершенно не волновали такие мелочи.
Ласковое летнее солнышко, периодически выглядывающее из-за неспешно ползущих облаков, заливало поляну ярким светом. И желтые головки цветов будто вспыхивали изнутри, превращаясь в тысячи крошечных солнц, ослепительно пылающих в сочной изумрудной траве.
Такие озарения длились не долго. Солнце исчезало за очередным наплывающим облаком, и на полянку надвигалась унылая тень.
Эта чехарда света-тени не только не портила, а, наоборот, подчеркивала красоту замечательной поляны. Ее ежеминутные преображения не позволяли глазу привыкнуть к пышному желто-зеленому ковру.
Впрочем, справедливости ради стоило отметить, что сам Артем если и замечал красоту ежеминутно преображающейся поляны, то лишь краем глаза. Целиком отдавшись реализации давней фантазии, он нырял, ползал, кувыркался и катался по поляне до тех пор, пока не закружилась голова.
Остановившись, осмотрелся и остался очень доволен проделанной работой. Добрая треть одуванчиков на поляне была основательно помята. Некогда белоснежная майка превратилась в рваную и грязную желто-зеленую тряпку. Голубые шорты постигла та же печальная участь, с той лишь разницей, что на плотной джинсовой ткани обошлось без дыр. Открытые руки, ноги, лицо, даже волосы и сандалии оказались заляпаны зеленым травяным соком и желтой цветочной пыльцой.
Теперь, когда заветное желание было воплощено в жизнь, здесь больше нечего было делать. Уловив перемену в его настроении, перед глазами на фоне варварски истоптанной поляны возник полупрозрачный экран. Остался последний «непросмотренный» фильм. На нем Артем и сосредоточил внимание.
Дневной свет померк, и в лицо ударил ледяной порыв ветра. От неожиданности Артем зажмурился…
А когда снова открыл глаза, вместо поляны одуванчиков перед ним от края до края простиралась белая снежная пустыня. Здесь было ужасно холодно. Но хорошенько утепленному Артему были не страшны даже самые лютые морозы.
Поверх толстого ватного комбинезона на нем был очень теплый заячий тулуп. На ногах высокие, до колен, унты. На голове шерстяной чулок с крошечными прорезями для рта и глаз, и заячья шапка-ушанка. На руках толстые рукавицы на собачьем меху. Серый полумрак полярной ночи отчасти разбавляли изумрудные сполохи над головой.
– Неужели настоящее северное сияние! – не удержался от восторженного возгласа Артем.
Запрокинув голову, он стал жадно пожирать глазами безумную пляску красок удивительного чуда природы. Сбывалась еще одна заветная мечта.
Шоу длилось минут десять. А когда оно закончилось, вместе с последними догорающими в небе сполохами поплыл и стал меняться окружающий пейзаж…
От ярко вспыхнувшего света у Артема зарябило в глазах. Проморгавшись, он увидел знакомые багровые стены каминного зала, освещенные пятью рядами светильников-факелов на большой люстре под потолком.
Артем снова оказался за столом, в чистом костюме и при галстуке. Кальян, в виде вазы с розой и выползающей змеей, потух. Кроме Артема за столом больше не было ни души. Воздействие дурман-травы закончилось. Похоже, его накрыло сильнее всех, остальные давно разошлись. Артем глянул на часы – было двадцать пять минут второго ночи.
– Припозднился ты, однако, – словно прочтя мысли, громыхнул с потолка механический голос. – Надеюсь, весело провел время?
– Еще как, – живо откликнулся соскучившийся по разговору Артем. – Было потрясающе. Столько заветных желаний сбылось за одну ночь. Я переполнен впечатлениями.
– Значит, ты доволен?
– Еще как доволен! Спасибо вам!
– Славно. Тогда ступай в комнату и ложись спать. Уже скоро я снова призову тебя сюда на завтрак. Надеюсь, теперь ты не считаешь столовую ужасным, отвратительным местом?
– Да я никогда и не считал.
– Врун… Все, хватит разговоров. Отправляйся спать. Артему ничего не оставалось, как подчиниться. Он порывисто вскочил, едва не перевернув стул, и быстрым шагом пошел к выходу…
Ночью Артему пригрезилось, что его вновь навестила горничная. Он заметил ее уже в дверях. Девушка поставила капельницу и собиралась уходить. Артем хотел ее окликнуть, но отпустивший на какие-то мгновения сон снова цапнул за загривок и уволок обратно в свои бесконечные лабиринты. К счастью, ни в одном из них его не преследовал образ восхваляющего кровь вампира.
Разбудил Артема троекратный гудок из колонок.
Никаких указаний от Хозяина не последовало. Но Артем сам прекрасно знал, что нужно делать. Исследуя под душем исколотый сгиб руки, не заметил свежего следа от иглы и сделал вывод, что ночной визит горничной тоже был сном. Выйдя из ванной, скоренько оделся – без официоза: брюки, рубашка, ботинки, – вышел из комнаты и торопливо зашагал по пустынному белому коридору…
Каминный зал встретил Артема ароматом свежеприготовленного мяса. Абрек в удобном спортивном костюме и сдвинутой на затылок кепке снова стоял у камина и неторопливо помешивал половником в большом казане, нависающем над огнем на массивном чугунном треножнике. Он приветливо махнул рукой. Артем махнул в ответ и прошел на место.
Количество стульев и приборов на столе показало, что на завтрак сегодня ожидается всего десять человек. Куда за ночь сгинули трое пленников, догадаться было не сложно. Перевоплощения в вампиров возобновились, и экзекутору ночью добавилось кровавой работенки. Но у Артема эта новость не вызвала былого трепета, ему все обрыдло.
Вместо огромных тарелок, ножей и вилок, теперь перед каждым на столе стояли объемистые миски и ложки. Ну и, по сложившейся уже традиции, кубки с открытыми бутылками вина.
Когда все гости-пленники расселись по местам, ожидаемо громыхнул механический голос Хозяина, пожелавший приятного аппетита и призвавший повара досыта накормить дорогих гостей. Абрек перетащил казан с огня на стол и, начиная с Артема, стал обходить каждого, наполняя миски дымящимся ароматным варевом.
Покопавшись ложкой в неприглядной с виду буроватой гуще, Артем отыскал среди овощей кусочек мяса, подцепил его вместе с кусочком картошки, тщательно подул и отправил в рот. Отталкивающего вида еда на вкус оказалась выше всяких похвал. Вторую ложку он черпанул уже с горкой, тут же, толком не остудив, сунул в рот и, отдуваясь и урча от удовольствия, стал уписывать рагу за обе щеки. Увы, отведать приготовленного абреком кушанья удалось не всем. Повар наполнил миски шестерым. Подойти к седьмому не успел. Около лифтов оглушительно громыхнуло. И начался ад.
В каминный зал ворвались полтора десятка вооруженных автоматами людей в камуфляже и черных масках.
Быстрее всех на неожиданное вторжение отреагировал Хозяин. Он погасил большую люстру и направил лучи зрачков-прожекторов на вход, заставляя вбегающих в зал автоматчиков щуриться и закрываться руками от бьющего в глаза яркого света.
Но световой заслон не обескуражил захватчиков. Четко выполняя приказы командира, они рассыпались цепью в конце зала и, без разговоров, тут же открыли прицельный огонь – по источникам слепящих лучей, и слепой – в сторону сидящих за столом людей.
Тишину столовой взорвали оглушительный треск автоматных очередей, звон лопающегося и рассыпающегося по полу толстого стекла из прожекторов, грохот опрокидываемых стульев, звук бьющейся об пол посуды и крики раненых.
У сидящего с самого края Артема были наибольшие шансы схлопотать шальную пулю и умереть в числе первых. Его спас абрек. Повар единственный не растерялся. Заметив вбегающих в зал автоматчиков, он швырнул на стол казан и заорал почти без акцента:
– Живо! Всэ на пол!
Подавая пример, сам первым нырнул под стол. Спаслись лишь мгновенно среагировавшие на команду. Замешкавшиеся превратились в изрешеченное пулями кровавое месиво.
Артема реакция не подвела. Скользнув под стол одновременно с гаснущей под потолком люстрой, он поспешил прочь, ища укрытия в дальнем конце зала. В кромешной тьме приходилось двигаться на ощупь, то и дело ударяясь то плечом, то головой о ножки длинного стола.
Свистели пули, лопались и разлетались на куски задетые ими стеклянные миски и глиняные бутылки, с краев стола тонкими струйками стекало на пол разлитое вино. И все попадающиеся на пути худо-бедно сносные укрытия из пары-тройки наспех сдвинутых друг к дружке стульев уже были заняты более расторопными товарищами по несчастью. В ответ на попытки Артема потеснить укрывающихся озверевшие от ужаса люди руками и ногами отчаянно отпихивали пришельца обратно под стол.
Уже отчаявшегося спрятаться Артема в самом конце стола неожиданно цапнула за рукав миниатюрная девчоночья рука и затащила за баррикаду из трех перевернутых стульев.
Спасительницей по невероятной иронии судьбы оказалась та самая крошечная семнадцатилетняя девчушка, с которой, по дурацкой прихоти Хозяина, Артему пришлось два дня назад жестоко схлестнуться на глазах у таких же бесправных пленников.
– Спасибо, – прошептал Артем. – Ты прости меня, если там тогда… – торопливо забормотал он слова запоздалого покаяния.
Но девушка, решительно прихлопнув его говорливый рот маленькой твердой ладошкой, прошипела соседу в ухо:
– Заткнись!
Артем охотно подчинился. Меж тем разделавшиеся с прожекторами захватчики по команде командира прекратили слепую стрельбу в темноте. Запалили полтора десятка файеров и разбросали по залу. Мрак столовой залил зловещий красный свет. Стрельба возобновилась.
Через многочисленные щели хлипкого укрытия Артем с соседкой затравленно огляделись. Открывшаяся картина удручала. Как в кошмарном сне – всюду кровь и смерть. «Всесильного» Хозяина хватило лишь на выключение света. И брошенных им пленников теперь истребляли, как чумной скот. Уже семеро из десяти пленников были мертвы. Четверых автоматчики расстреляли еще за столом. Троих подвели наспех кое-как слепленные укрытия, пули настигли их уже под столом. Спастись удалось лишь самым шустрым: самому Артему, его несовершеннолетней соседке, двадцатилетнему парнишке-каратисту и ловкачу абреку.
«А надолго ли удалось?» – завывающей сиреной пульсировал в голове каждого выжившего вопрос. Баррикады из стульев в дальней части стола превратятся в ничто, стоит автоматчикам приблизиться.
Убийцы, похоже, пришли к аналогичному выводу. Смекнув, что надежно укрывшихся врагов с дальней дистанции зацепить практически невозможно, автоматчики прекратили стрельбу и так же, как стояли, цепью двинулись вглубь зала.
«Все, это конец, мы обречены!» – пронеслась в голове Артема паническая мысль.
Через десять секунд цепь достигла укрытий каратиста и абрека.
Сначала нервы сдали у двадцатилетнего паренька. Позабыв об умении лихо махать руками и ногами, дрожа от ужаса, он выбрался из-за нагромождения стульев с поднятыми вверх руками.
– Дяденьки, не убивайте! – взвыл он. – Пожа…
Длинная автоматная очередь оборвала плач на полуслове. Изрешеченное пулями тело отбросило на несколько шагов. Оно еще летело, невольно привлекая взгляды прячущихся под масками убийц, а из-под соседней кучи стульев пантерой выскочил абрек.
В руке у отчаянного горца блеснул верный длинный нож. И острое как бритва лезвие полоснуло по шее расстрелявшего паренька автоматчика. Умывшийся кровью камуфляжник рухнул на пол следом за своей жертвой.
Абрек бросился дальше, ткнул ножом в лицо следующему автоматчику. Но больше ничего сделать не успел. Сразу четыре автоматные очереди прошили его вдоль и поперек.
Не обращая внимания на двоих выбывших из строя товарищей – одного мертвого, со вскрытым горлом, и одного раненого, с распаханной щекой, – чуть поредевшая цепь возобновила движение.
Мишеней осталось только две: Артем и его соседка. Автоматчики неотвратимо надвигались. До самой дальней кучи стульев оставалось пять шагов, четыре, три…
Ближайший к куче автоматчик, шедший прямо на них, заметил шевельнувшегося под стульями Артема. Ствол автомата повернулся на подозрительное движение. С такого расстояния невозможно было промахнуться.
Артем понял – сейчас его хладнокровно расстреляют. Надо бежать, спасаться, но скованные ужасом ноги приросли к полу. Палец автоматчика потянулся к спусковому крючку. И тут в бой вступил господин экзекутор.
Удар невидимого меча снес голову целившему в Артема камуфляжнику. А на излете рассек вены и сухожилия на бедре соседа. Вопль раненого привлек внимание остальных к парящему в воздухе кровавому клинку.
– Тень! Здесь тень! Паук-тень! – в панике завопило сразу несколько голосов.
Одинокая автоматная очередь резанула пустоту вокруг кровавого клинка, пытаясь на удачу нащупать невидимку. Экзекутор на угрозу отреагировал мгновенно. Клинок, багровой полосой мелькнув в воздухе, переместился на три метра и вскрыл горло незадачливому стрелку. Зажав руками булькающее горло, камуфляжник повалился на колени. А хищный клинок, описав стремительную восьмерку, метнулся к следующей жертве.
– Серый, чего копаешься! – заорал очередной паникер, неразличимый из-за одинаковых черных масок. – Ждешь, когда урод всех нас порешит.
– Готово, – отозвался спокойный голос. – Вот он, паучишка!
Воздух рядом со срубившим очередную голову клинком уплотнился и превратился в зеркальную фигуру.
– Без приказа не стрелять! – распорядился тот же спокойный командирский голос. – Дистанцию!
Немногие уцелевшие рядом с зеркальной фигурой экзекутора камуфляжники, взяв его на прицел, попятились. Дальние автоматчики, наоборот, приблизились. Цепь перестроилась в полукольцо, отсекающее опасного мечника от единственного выхода. Разоблаченный экзекутор оглянулся по сторонам.
– Огонь! – скомандовал командир.
Девять нацеленных на зеркальную фигуру стволов дружно изрыгнули смертоносный свинец. Но каким-то непостижимым образом экзекутор сорвался с места за мгновение до выстрелов. Автоматчики не успели мгновенно поправить прицел, и первые пули бестолково ушли в дальнюю стену зала.
Экзекутор в два прыжка достиг укрытия Артема, схватил свободной от меча рукой пленника за отворот рубашки и, расшвыривая стулья, потянул следом за собой волоком. Артем, как на санках, заскользил по скользкому паркету следом за резвым тягачом.
– Почему его – не меня?! – зашлась истошным криком в спину экзекутору единственная уцелевшая в бойне пленница. – Я же легче!
Артем видел, как отчаянная девчонка, расшвыряв пирамиду стульев, вскочила на ноги и, сгибаясь от приступа нервного кашля, бросилась в погоню за экзекутором. А параллельно он, с нарастающим ужасом, наблюдал, как оправившиеся от первой неудачи автоматчики скорректировали прицел, наведя стволы в спины беглецов. Как дружно задергались автоматы от частых выстрелов. И как тут же споткнулась на ровном месте пробежавшая всего несколько шагов девушка. Как она бессильно вскинула руки, захрипела, забулькала выступившей на губах кровавой пеной и, глядя ему в глаза огромными, полными немого укора глазами, рухнула на паркет.
Господин экзекутор снова, каким-то шестым чувством почуяв нацеленные в спину автоматы, за мгновение до начала пальбы рухнул на пол и завалил на бок опекаемого пленника. Поэтому скосившие девушку пули их не задели.
Уже лежа на боку, Артем видел, как еще в падении с телом расстрелянной девушки стали происходить слишком хорошо знакомые метаморфозы. Волосы на голове стали еще чернее и гуще. Смуглое лицо сделалось белее снега. Глаза округлились и стали вдвое больше. Нос же, наоборот, втянулся и стал почти неразличим. Челюсть вызывающе выпятилась. Уши стали вдвое больше и заострились кверху. Спина выгнулась и вспучилась горбом. Худые узкие девичьи плечи стали еще уже. Руки и ноги изрядно вытянулись. Ухоженные, покрытые разноцветным лаком длинные ногти прямо на глазах почернели, еще больше вытянулись, загнулись и заострились, превратившись в хищные когти. Во время преображения на теле затянулись пулевые раны.
Воплощения вампира длились не дольше секунды. Артем и охнуть не успел, а зубастое чудовище, оттолкнувшись от паркета, легко взмыло вверх и, наплевав на законы физики, зависло в воздухе, озираясь по сторонам налитыми кровью глазищами.
– Крррови! – прорычал вампир, растянув тонкие губы в злобной усмешке, через мгновение превратившейся в хищный оскал.
Ураганный автоматный огонь, обрушившийся на мутанта со всех сторон, хоть и не причинял вампиру особого вреда, но был ему неприятен. И вынудил перейти в ответную контратаку.
Распахнув пасть во всю ширину лягушачьего рта, вампир коршуном рухнул на ближайшего обидчика. С завораживающей легкостью вырвал тонюсенькими ручонками из огромных ручищ автомат, и буквально вгрызся в горло несчастного.
К счастью для камуфляжников, на этом подвиги кровожадного мутанта, толком не начавшись, закончились. Безо всякой видимой причины по телу вгрызающегося в горло вампира пробежала смертельная судорога. Он обмяк и завалился на бьющегося в агонии автоматчика.
– Серый, твоя работа? – спросил какой-то безликий боец.
– Ну не твоя же, – откликнулся командир.
Предсмертным воплощением девушка подарила экзекутору полминуты относительной безопасности. Вскочившей на ноги одновременно со взмывшим под потолок вампиром зеркальной фигуре с лихвой хватило времени, чтобы дотащить Артема до пылающего камина.
Отшвырнув в сторону мечом треножник, экзекутор шагнул прямо в горящий огонь. Подтягиваемый Артем скользнул в камин следом. Прежде чем огонь загородил обзор, Артем успел увидеть, как из-за спин камуфляж-ников появился еще один участник кровавого представления, до сего момента остававшийся незаметным в полумраке зала. Неприметный джокер расстрельной команды был до пят укутан в серый плащ, лицо скрывал низко опущенный капюшон. В правой руке он сжимал длинный меч, с причудливой формы клинком – узким и прямым у основания, широким и волнообразным на конце. От одного вида зловещей фигуры у Артема мороз пробежал по коже. Серый тип испугал его гораздо больше автоматных стволов, разворачивающихся в спины шагнувших в огонь беглецов. Подскочив к затихшему вампиру, мечник начал остервенело рубить тело бывшей девочки на куски.
Наконец жуткое зрелище заслонили сполохи каминного огня, куда Артема полностью втащил экзекутор. Огонь, на котором совсем недавно кипел казан с рагу, сейчас почему-то не обжигал. Закопченная стена за очагом обрела подвижность, по ней пробежала рябь, как по воде на реке. Зеркальная фигура шагнула прямо в эту колышущуюся стену.
По правому боку Артема словно рубануло с десяток чугунных прутов. Во все стороны брызнула кровь. Он успел догадаться, что одна из автоматных очередей, выпущенных вслед сгинувшим в камине беглецам, все-таки достала его. А потом с головой накрыла волна нестерпимой боли. Теряя сознание, пленник почувствовал, что его снова потянули за отворот рубахи…
