Глава 13
Из лайка разгорится пламя
Поднимаясь на второй этаж индийского ресторана, Матвей снова и снова спрашивал себя, зачем согласился на эту затею. Острой нехватки в женщинах у него никогда не было. Кудрявой девушке он написал просто ради шутки. Просто потому, что она была не похожа на тех, с кем он встречался раньше. Конечно, Костик разорялся на тему того, что феминистки хороши в постели. Они, мол, не стесняются говорить о своих желаниях, никогда не симулируют и легче соглашаются на эксперименты. Откуда у Власова такие познания, Матвей так и не понял. Любая, даже не самая радикальная феминистка не подпустила бы к себе этого ценителя женских прелестей и на десять метров. От Костика прямо-таки разило уверенностью: девушек Господь создал исключительно для того, чтобы Власов об них чесал то, что чешется. Сам Матвей, хоть и любил прекрасный пол, к числу жеребцов без стыда и упрёка не относился.
В отношениях он ценил две вещи: комфорт и приватность. Предпочитал женщин состоявшихся и спокойных. Которые понимали бы, что ему нужно, и не рвались выносить это в СМИ. Та же Проскурина была хороша уже хотя бы тем, что не стала выворачивать трусы перед прессой.
Лера Иванова была сплошным непопаданием. Комфорта она Матвея уже лишила, и, судя по вопросам в начале переписки, понятия не имела, как общаться с мужчинами. Если она даже поддержать адекватный диалог не может, то о какой феерии в спальне можно говорить? Соломатин несколько раз доставал телефон и смотрел на её фотографию. В смысле на её аватарку, разумеется. Пытался представить Леру на соседней подушке. Странные были ощущения. С одной стороны, на кошечку эта девушка не походила совершенно, с другой стороны, что-то в её взгляде цепляло. Какой-то огонь… Увлечения, что ли. И Матвей интуитивно понимал, что Лера не будет бревном. И выразительно очерченный рот выдавал в ней натуру страстную.
Соломатин почувствовал какой-то отдалённый намёк на возбуждение – и это только от созерцания портрета. И потому убедил себя, что стоит попробовать. Знал, что скучно не будет. Говорят ведь, что секс после ссоры – особенный. Так, может, выспросить у Леры Ивановой, чем она так горит? За какие идеалы выбрасывает знамя? Поспорить немного, раззадорить, а потом с разгорячённой и пылкой…
В общем, на свидание Матвей всё-таки пришёл. Однако после офиса и разборок с Эллой мозг снова заработал в привычном деловом ключе. И этот ключ советовал не связываться с неизвестными девицами, потому что совершенно неясно, как они себя поведут и не расшатают ли окончательно медийный треножник «Соло Инвест». Потому что даже если Лера Иванова окажется вменяемой – в чём Матвей после вчерашнего всё-таки сомневался, – её подруга – кот в мешке. И не захочется ли ей подсыпать врагу пёсиков и культурного наследия какого-нибудь клофелина в горячительные напитки, Соломатин не знал. Возможно, он превратился в параноика, но печальный опыт коллег и политиков говорил, что бдительность не бывает излишней.
Зато Костик излучал радостное предвкушение. Ещё бы! Власову, кроме родительских нервов, терять было нечего, поэтому он с энтузиазмом встречал любую активность и жил под девизом «лишь бы не скучно». Что ж, грядущий вечер под этот лозунг вписывался идеально.
Матвей с другом прошёл к заказанному столику, расположился, немного ослабил галстук. Официантка суетливо подала меню, кокетливо пряча взгляд от Соломатина. То ли узнала, то ли сработал пресловутый шарм итальянского костюма.
– Ну, где там наши девочки? – Ноздри Костика трепетали, как у лошади, перед которой высыпали свежего овса. – Ты думал над продолжением банкета? У тебя ремонт закончили?
– Да там было-то немного косметики… – пробормотал Матвей, равнодушно осмотрелся и замер.
Её он заметил сразу. Эта пушистая грива… Её было бы трудно не заметить. Но замер Соломатин не потому, что увидел знакомое лицо или был покорён красотой каштановых кудрей. Он замер от неожиданности.
По залу шла женщина… Сильная. Не такая сильная, как крановщица или чемпионка по греко-римской борьбе. И не такая, как Крупская. В её походке, выражении лица, повороте головы читалось: «Я красивая, но не глупая. И я знаю все те пошлости и банальности, которые ты собираешься мне навешать, чтобы залезть под юбку. Поэтому я в брюках и поэтому тебе лучше держать язык и остальные органы при себе».
Матвей не раз читал в книгах выражение «потерять дар речи» и считал его обычным художественным преувеличением. А теперь вот сам не представлял, что говорить и делать. Вдруг резко вспомнились школьные уроки немецкого: язык Канта, Ницше и Гитлера шёл у Матвея из рук вон плохо, и каждый раз он стоял перед учителем, мучительно давил из себя звуки, как засохшую зубную пасту из тюбика, краснел и получал тройки с минусом.
Казалось, стоит сейчас сказать хоть что-нибудь, Лера изогнёт бровь, усмехнётся и выдаст:
– Ну что, Соломатин, ты снова не выучил, как общаться с женщинами?
Чёрт подери, да у него даже ладони вспотели! У него, главы «Соло Инвест» и почётного выпускника Принстона! На вручении дипломов Матвей так не волновался. Какое там продолжение банкета!.. В таком стрессе точно ничего не получится.
Но в чём же дело? Ведь Лера не была похожа на женщин, от которых останавливается сердце у девственников. С гигантской грудью навыкате или разрезом от пояса. Простая чёрная одежда… Как там она называется… Серый пиджак и глубокие карие глаза. Матвей пытался анализировать детали – всё по отдельности было простым и совершенно не пугающим. Но вместе превращалось в женщину, которую он, Матвей Соломатин, боялся.
– Привет, мы не сильно опоздали? – защебетал кто-то, и только теперь Матвей обнаружил, что Лера не одна. Блондинка с кукольным личиком и голоском диснеевской принцессы виновато улыбнулась и повесила сумочку на спинку стула. – Таксист был не русский и плутал, плутал, да ещё и пробки… – Девушка вдруг спохватилась и прикрыла рот рукой. – Ой, я не в этом смысле… То есть не расистском… Мне всё равно, какая национальность… Ну, просто ведь логично: если человек из другой страны, ему сложнее ориентироваться…
– Поздно, Настя, – невозмутимым поставленным голосом отозвалась Лера. – Придётся брить тебя наголо.
– Зачем? – испугалась Настя.
– Иначе в скинхеды тебя не примут, – изрекла Лера, и при этом ни один мускул на её лице не дрогнул. Ни намёка на шутку.
Костик вежливо рассмеялся и вскочил, чтобы отодвинуть стулья для девушек. Во время неловкого торопливого знакомства Матвей не сводил взгляда с Леры. Терпкая, как крепкий кофе, пряная, как индийская кухня, она гипнотизировала. Может, Власов знал об этом и выбрал ресторан неслучайно?..
– Ну, вот и встретились два наших одиночества, да, Настя? – Костя взял на себя роль тамады, и, если честно, Матвей другу не завидовал. Потому что Лера тут же посмотрела на Власова тем самым взглядом учительницы. Мол, правда, да? Домашнюю работу дома оставил?
С одной стороны, Соломатин радовался, что сам не додумался до такой банальщины, с другой – его раздражало, что Лера смотрит на кого угодно, только не на него.
– Вообще-то у Леры ларингит, – с какой-то подозрительной радостью сообщила блондинка. – И разговаривать ей нельзя.
– Вроде голос не хриплый, – прищурился Матвей.
– Это да. Уже идёт на поправку, лечение, всё такое. – Настя нахмурилась, как ребёнок, которого пугают Айболитом. – Но всё равно напрягать связки нельзя. Так что она у нас будет украшением стола.
– Как фаршированный поросёнок, – выдали Матвей и Лера хором и удивлённо воззрились друг на друга.
Это была самая странная фраза, в которой можно совпасть, и Соломатин понял, что даже рад сегодняшнему свиданию. Совместимость бывает всякая: сексуальная, психологическая, религиозная или политическая. Но найти женщину с таким же чувством юмора – шанс один на миллион.
Уголок Лериных губ дёрнулся вверх, и Матвей широко улыбнулся ей. Однако она тут же отвела взгляд. Словно злилась на себя за этот порыв. Что, чёрт подери, с ней не так? Какое-то предубеждение? Соломатин не мог ошибаться настолько сильно: он ей не нравился! Волны неодобрения, исходящие от Леры, были видны невооружённым глазом. Но что их вызвало? И зачем она пошла на свидание с человеком, который ей неприятен? Этого Матвей понять не мог.
Он уже собрался спросить её прямо, в чём дело, но Костик рта не закрывал. Трындел без перерыва и повторений и увивался перед Настей так, что тошно было смотреть. Хотя сам же всегда и говорил, что с хорошими девочками связываться себе дороже. Они, мол, грезят знакомством с родителями, совместным будущим и семейными обедами по воскресеньям.
– А я никогда не пробовала индийскую еду, – смущённо призналась блондинка.
– Я так и подумал! Люблю удивлять, открывать что-то новое… А ты знала, что традиционно в Индии едят руками?
– Но это же как-то… не гигиенично…
– Ничего подобного! Я научился этому во время последней поездки в Дели. Конечно, в ресторанах подают и столовые приборы, но на самом деле есть пальцами гораздо вкуснее. Не хочешь попробовать?
– Я даже как-то не знаю… – Настя покосилась на подругу, та равнодушно пожала плечами.
Лера наблюдала за брачными игрищами со смесью раздражения и снисходительности. Матвей понимал её: глядя на поведение Костика, легко было представить, как у него раздувается зоб, распушается хвост, а на темечке поднимается красный хохолок. И всё же Соломатина задевало, что Лера ведёт себя так, будто находится на другом уровне. Будто всё происходящее не заслуживает её внимания, и уже просто за один факт присутствия ей должны быть благодарны.
Матвей тоже бывал в Дели и пробовал есть руками. Никакого особенного удовольствия это не принесло. Более того, при всей кажущейся простоте наловчиться удалось не сразу, поэтому по собственной инициативе Соломатин больше ни за что не стал бы повторять экзотический опыт. Однако сейчас, глядя на Леру, ощутил острую необходимость хоть как-то вывести её из зоны комфорта.
– На неё можешь не смотреть, – с лёгкой насмешкой обратился Матвей к Насте. – Не станет она пачкать руки. Что поделать, не каждый решится на что-то новое… А я вот соглашусь с Константином. И тебе советую.
Лицо Леры вытянулось, глаза загорелись азартным огнём, и Матвей подавил довольную ухмылку. Он правильно выбрал болевую точку. Вряд ли бы у него что-то выгорело с бизнесом, если бы он не научился безошибочно считывать людские слабости. И с Лерой угадал: она явно была из тех, кого элементарно взять на «слабо». И не потому, что её волнует мнение других, нет, она костьми ляжет, чтобы доказать самой себе, что способна принять вызов. И Матвей поступил верно, не стал даже предлагать ей или уговаривать. Лениво констатировал её недостаток – и реакция не заставила себя ждать.
Лера посмотрела на Соломатина, нехорошо прищурившись, потом повернулась к Насте.
– Надо попробовать, – полушёпотом выдала она, и Матвей мысленно зааплодировал самому себе.
Сегодня эта надменная железная леди поквитается за то, что задирала нос.
Разумеется, Матвей ни на йоту не поверил в историю с ларингитом. Очевидно, Лера просто избавила себя от необходимости разговаривать «с кем-то там» и притащилась на свидание только ради подруги. И Соломатин загорелся идеей показать своей виртуальной собеседнице, что он – куда более веский повод. Ох уж этот её взгляд, когда Матвей бросил ей вызов… Пожалуй, Костик был прав, и она – горячая штучка. Нужно только довести её на медленном огне, а потом пробовать в своё удовольствие.
Они заказали самое простое: карри, кусочки курицы, лепёшку чапати и досу, похожую на большой блин с начинкой. Костик взял на себя роль экскурсовода и беззастенчиво наслаждался Настиным вниманием. Обрёл наконец слушателя, которому вежливость и хорошее воспитание не позволяли напрямую попросить заткнуться.
– В Индии положено есть только правой рукой, даже если ты левша, – вещал Власов. – Как думаете, почему?
– Антисанитария? – с готовностью первоклашки предположила Настя.
– И вы выиграли первую несгораемую сумму, – прокомментировал Матвей, расстилая салфетку на коленях.
Он видел, что Лере понравилась шутка, но снова она пыталась изобразить из себя английскую придворную фрейлину. Ну вот зачем?!
– Конечно, антисанитария! – продолжал Костик, игнорируя сарказм друга. – Вымыть руки куда проще, чем найти чистые столовые приборы. Учитывая условия, в которых они хранятся… Ты не представляешь, что там из-за жары. – Он закатил глаза и помотал головой. – Но на самом деле дело ещё в традициях. Ты ведь слышала про касты?
– Неприкасаемые? – Настя с усердием наморщила лоб.
– Да-да, и они тоже. – Костик отломил кусок лепёшки и теперь размахивал им, как фокусник волшебным платком. Вид у Власова был такой, будто он сам изобрёл лепёшки, карри и вообще Индию. – Представители высших каст не должны касаться того, к чему прикасались низшие. Вот и смотри: если какой-нибудь знатный человек садится ужинать, то накрывает-то ему прислуга…
Тем временем Лера молча оторвала от лепёшки кусочек, макнула его в соус и отправила в рот, всем видом телеграфируя Матвею: «Ну что, умылся?» Он же продолжал улыбаться, прекрасно зная, что будет дальше.
А Лера, сделав пару жевательных движений, замерла. Лицо налилось красным, на глазах выступили слёзы, губы беспомощно приоткрылись. Она хватала воздух, пытаясь охладить обожжённое нутро, а в том, что нутро было обожжено, Матвей не сомневался. Местное карри было острым даже для матёрых любителей индийской кухни. Даже если пробовать его по чуть-чуть. Лера же зачерпнула лепёшкой добрую столовую ложку. И теперь, округлив глаза и тяжело дыша, судорожно вцепилась в стакан с водой и принялась пить большими глотками.
– Вот некоторые торопятся, торопятся… – Матвей откинулся на спинку стула, любуясь представлением. – Нет бы выслушать ликбез… Тебе заказать молочный коктейль?
Он понимал, что уже достаточно поддел её, но удержаться от искушения не мог. Лера уставилась на него горящими глазами. О да, она была не из тех, кто так просто сдаётся. И пусть по щеке стекала крупная прозрачная капля, признавать свою слабость девушка явно не планировала.
– Попробую с рисом, – сипло сказала она.
Матвей насторожился: всё-таки ларингит? Или она сожгла себе всё горло проклятым индийским перцем?
– Постой, может, не надо?
– А что такого? В Индии ведь это как-то едят.
– Рис берут четырьмя пальцами, чтобы не запачкать ладонь, – вмешался Костик. – А уже большим, как лопаткой…
Но Лера его не слушала. Не сводя упрямого взгляда с Матвея, она взяла щепотку риса со специями, поднесла ко рту… Вот же вздорная баба! Конечно, никто не берёт рис щепотками! Сложить четыре пальца – и пользоваться ими, как ковшом экскаватора. А так? Ну, конечно, всё добро посыпалось! И как Лера ни пыталась поймать зёрнышки губами, часть полетела вниз. За ворот.
И тут бы Матвею не обратить внимания, как учат правила этикета. Или восторжествовать – как подсказывало чувство мести. Но он почему-то заворожённо следил за полётом рисинок в глубины Лериного декольте, а потом сделал то, о чём пожалел моментально: потянулся, чтобы их достать.
Удар был быстрым, сильным и болезненным. Лера отбила руку Матвея, как заправская теннисистка мяч. И с тем же размахом. А потому пресловутое карри, вся мисочка с дымящимся золотистым варевом, попав под траекторию удара, полетела со стола ко всем индийским божествам, оставив после себя россыпь пахучих маслянистых брызг. И Матвей рад был бы по-джентльменски принять последствия на себя. Но львиная доля стараний местного повара широким автографом осела на Лерином наряде.
Секунду над столом висело неловкое молчание. Потом вдруг Лера качнула головой, прикрыла глаза и пробормотала нечто совсем странное:
– Ляля меня убьёт.
