Часть 3. Те последние часы

– Я и не думала, что они делают таких огромных канализационных крыс, – пробормотала Лемон.

– А я не думала, что они вообще делают хоть что-то, настолько огромное, – согласно кивнула Ив.

– Я так и жду, когда какая-нибудь встанет на задние лапы и спросит, не заблудились ли мы. – Лемон передернуло. – Клянусь, одна из них была одета в жилетку!

Путь через полуразрушенные канализационные туннели Армады, источающие адское зловоние, был мучительным. Но хотя бы коротким. Примерно через час Иезекииль вывел их наверх по ржавой служебной лестнице, пробив старый люк. Они вылезли в каком-то тупичке в лабиринтах трущоб Армады.

Узкие улицы были забитые мусором, со всех сторон их окружали корпуса кораблей, поднимающихся в небо. Ив вдруг вспомнила, что сегодня был вечер субботы – поэтому улица за аллеей была так переполнена. Группами зависали молодые члены банд, одетые в цвета своих кланов. Скинхеды с ненавистью разглядывали местную «аристократию». Наркоманы и убийцы выходили из бара, чтобы покурить. Ржавые логики бегали туда-сюда сквозь толпу, выполняя поручения хозяев. Кожа и рисунки краской. Неон и пятна крови. Пистолеты, бритвы и ножи.

На углу улицы стоял отряд Братства, все как один фанатики были завернуты в красные пуленепробиваемые сутаны и проповедовали о зле биомодификаций и пришествии Господа. Ив, вжав голову в плечи, быстро отвернулась. Девушка понятия не имела, распространились ли слухи о ней на материк, но была не в форме и не в настроении это выяснять.

Ночной воздух был удушливым и смрадным – по большей части из-за грязи на их одежде. Люди на улице обходили их стороной. Пара-тройка человек странно посмотрели на Иезекииля – отсутствие руки привлекало внимание, но этот район был довольно опасным, так что никто не стал бы звать представителей закона. Ив подумала, что исходящая от них вонь пришлась кстати. Чтобы ограбить их, понадобился бы противогаз, но и так было понятно, что у них с собой нет ничего стоящего.

Вскоре Иезекииль нашел старый пожарный гидрант, чудесным образом оказавшийся подключенным к системе водоснабжения. Забрав у Ив Экскалибур, он сломал металлическую печать, и из земли, под рев сигнализации, вырвался столп серой воды. Грязные уличные мальчишки толпами кинулись танцевать в брызгах. Ив умылась, как могла, вымыла волосы и отступила в сторону, освобождая место под фонтаном для Лемон и Иезекииля.

– Пойдемте, – сказал репликант. – Флибустьеры уже идут сюда. За порчу городского имущества нас поставят к стенке и расстреляют.

– Нарушитель закона, – ухмыльнулась Лемон. – Мне всегда нравились плохие мальчики.

– Держите свой язык за зубами, мисс Фреш, – сердито проворчал Крикет.

– Только какой мне от этого прок?

Иезекииль подхватил Кайзера и повел их, проталкиваясь сквозь толпу, с главной улицы в узкие проходы между ржавыми корпусами судов. Вокруг них возвышались прогнившие корабли, к которым прикрепили солнечные батареи и электропроводку. Ив подняла глаза и увидела немыслимые переплетения мостов и других конструкций, попрочнее, соединявших палубы. Они были похожи на работу какого-то сумасшедшего паука, намотавшего железо и сталь между обломками.

В переулке, заваленном старыми пластиковыми манекенами и разбитыми торговыми автоматами, они нашли лестницу, рядом с которой висела вывеска «МЕТРО». Вслед за Иезекиилем они вошли в грязное фойе. Потрескавшиеся стены были покрыты выцветшими граффити, автоматические турникеты вели на нижний уровень. По углам прятались Флибустьеры в банданах Армады, следя за вечерней толпой.

– У них даже есть работающее метро? – спросила Ив.

Иезекииль кивнул.

– Сохранилось от старого города, на руинах которого была построена Армада. Так легче всего добраться в Танкер-дистрикт. Верхние палубы похожи на лабиринт.

– И как мы заплатим за билеты?

Иезекииль закусил губу и посмотрел на громил Флибустьеров.

– А вот это уже проблема.

Крикет закатил свои разные, совершенно не сочетающиеся между собой глаза.

– Великолепный план, Культяпка.

– Что ж, это я беру на себя. – Лемон залезла в карман своих грязных брюк-карго и достала три блестящих кредстика. – Поездка за мой счет, ребята.

– Где ты их взяла? – простонал Крикет.

– Я обчищала карманы в Лос-Диаблосе, когда ты еще был на стадии программы, Крик. Толпы на выходных всегда круче всего, а эти жители материка оказались не самыми умными.

Лемон провела их мимо головорезов Армады, которые, казалось, с большей охотой наблюдали за прогуливающимися девушками, чем делали свою работу. Сунув кредстик под сканер, она с размаху открыла турникет, поклонилась и стукнулась кулаками с Ив, когда та проходила мимо. Иезекииль сверился с кошмарной картой, которая выглядела так, словно ее нацарапал пьяный безумец сотней разноцветных чернил.

Ив посмотрела на путаницу из линий.

– Что мы ищем?

– Гибсон, – прошептал Иезекииль. – Танкер-дистрикт… Ага, вот он!

Репликант повел их к платформе номер четыре, их разношерстная компания смешалась с толпой. Ив уже начала уставать от всего этого – жара в метро была невыносимой, здоровый глаз щипало от пота. Все кругом было грязным и пыльным, покрытым пеплом.

Она посмотрела на свою руку, на толстые связки проводов вокруг. Представила, что чувствует ток, бегущий в этих стенах, слышит жужжание энергии, вибрирующей в мерцающих огнях и ржавых рельсах перед ней. На платформе было полно людей, возвращающихся домой после бурных вечеринок. Интересно, что они стали бы делать, узнай, кем она была? Кто она?

– Крутышка, ты в порядке? – спросила Лемон.

Ив медленно кивнула и вздохнула.

– Да.

– Послушай… – Девушка закусила губу. – Нам нужно будет поговорить, тебе и мне.

Ив посмотрела на свою лучшую подругу. Лицо Лемон было чуть бледнее обычного, отчего веснушки выделялись еще больше. Она не шутила и болтала, как обычно, а, наоборот, казалась по-настоящему взволнованной.

– …Как скажешь.

Раздался скрежет тормозов и лязг рельс. Скрипя и визжа, у платформы остановился ржавый поезд метро. Кабина машиниста была облезлой, модифицированный электродвигатель держался лишь благодаря обмотке матовой медной проволокой. Сам поезд трясся и гудел так, будто вот-вот взорвется. На машинисте были черные сварочные очки, а бандана Армады, закрывающая его рот, была покрыта сажей.

– Вни-и-и-и-имание! – закричал он. – Едем без остановок до Центра, садитесь!

Ив и ее команда загрузились в ближайший вагон с выбитыми окнами. Молодая девушка, тоже в бандане, закрыла за ними дверь. Ив опустилась на пластиковое сиденье, потертое от времени и изрезанное перочинным ножиком; Иезекииль положил Кайзера ей на колени. Девушка оглядела разношерстную толпу. Кибернетические конечности. Мрачные или одурманенные взгляды. По проходу медленно ехал мужчина в электрической инвалидной коляске, на его шее висела табличка с надписью: «ВЕТЕРАН». У него не было ног. На предплечье был вытатуирован знак пехотинца «Дедала» – солнце с крыльями и щит. Инвалидное кресло напомнило Ив о дедушке.

Поезд отправился от станции. Застучали колеса по рельсам. В разбитых окнах свистел грязный ветер. Ив жевала губу, прикидывая, как бы рассказать обо всем Лемон. Гадая, куда везет их Иезекииль. Думая о той камере и о своей семье, ждущей, когда на лестнице раздастся стук блестящих сапог.

Обводя взглядом толпу, она увидела мужчину в другом конце вагона. Здоровяка в длинном черном плаще и старой ковбойской шляпе, с белым воротничком на шее.

Он глядел прямо на нее.

Ив встретилась с ним взглядом и продолжала смотреть, не моргая. Четвертое правило Барахолки: «Никогда не отводи глаза». Никогда не показывай свою слабость, даже если тебе уже невмоготу.

Мужчина выдержал ее взгляд, его глаза были поразительного бледно-голубого цвета. Он медленно поднял палец к своей шляпе и коснулся полей.

– Иезекииль, – прошептала она.

Репликант вопросительно посмотрел на нее.

– Тот чувак. – Она показала головой. – В черном плаще и черной шляпе.

– …Священник?

– Ага. Он не спускает с меня глаз.

Иезекииль посмотрел в противоположный конец вагона. Мужчина приподнял свою шляпу и улыбнулся так, как, ей казалось, улыбались малышам-тюленям акулы, когда океан еще не стал черным. Но он сидел спокойно, не ерзал и не дергался. Наверное, всего лишь один из тех безобидных извращенцев…

Поезд начал останавливаться, тормоза противно завизжали и заскрипели.

– Танкер-дистрикт! – заорал машинист. – Танкер-дистрикт, на выход!

– Это наша станция, – сказал Иезекииль.

Поезд остановился, выпустив на платформу Ив и пару десятков других пассажиров. Среди них была пожилая леди с тележкой, нагруженной запчастями, и неисправный логик, который хромал и шатался из стороны в сторону. Иезекииль вышел с Кайзером под мышкой, блитцхунд вилял хвостом. Ив оглядела платформу, высматривая в редеющей толпе священника из вагона. На стенах висели древние рекламные плакаты. С них сияли пластиковые улыбки таких же пластиковых людей. Двери поезда с шипением закрылись, и металлический монстр заскрежетал дальше.

– Ив, – сказал Иезекииль, – спрячься за моей спиной.

Девушка обернулась на его тревожный голос и увидела на другом конце платформы того самого священника-извращенца, прислонившегося к выходу. Высадившиеся пассажиры пробирались мимо него через турникеты и поднимались по лестнице, ведущей на поверхность. Но мужчина не сводил глаз с Ив. Сунув руку в карман плаща, он вытащил оттуда что-то темное и сунул себе за щеку. Ив обратила внимание: его правая рука облачена в красную перчатку. На бетонном полу рядом с ним послушно сидела огромная черная собака с густой лохматой шерстью.

Чудовище не моргало.

Не дышало.

– Это блитцхунд, – сказала Ив.

– Что это за ковбой? – пробормотала Лемон.

– Неприятности с большой буквы Н, я думаю.

Платформа опустела. Пыльный ветер с привкусом ржавчины взметнул вверх мусор. На стене мигала круглая лампа, от потрескавшегося бетона эхом отскакивал лязг металла, доносившегося из утробы города. Модели на плакатах бессмысленно улыбались, их лица были разрисованы граффити.

– Вы священник? – крикнула ему Лемон.

Мужчина выгнул бровь и заговорил голосом, похожим на шуршание мокрого гравия:

– Проповедник.

– Мы можем вам чем-то помочь? – спросил Иезекииль.

– Можете. – Он усмехнулся. – Но уверен, что не захотите.

– А вы проверьте.

– Ты можешь отойти в сторону. – Мужчина кивнул. – У меня дело к мисс Карпентер. И ни к кому больше. Так что если остальные решат отправиться по своими делами, я буду только рад.

– Я никуда не собираюсь, – ответил Иезекииль. – В том числе и отходить в сторону.

Мужчина сплюнул на бетон что-то вязкое и коричневое.

– Хм, – промычал он.

Пистолет появился словно ниоткуда. Только что рука Проповедника была пуста, а в следующую секунду он уже разряжал обойму в Иезекииля. Репликант двигался с нечеловеческой скоростью, к которой Ив начала привыкать, но все равно недостаточно быстро – три выстрела попали ему в грудь. Он повалился на спину, из дыр размером с кулак заструилась кровь. Кайзер, повизгивая и рыча, упал рядом с репликантом.

– Зик! – закричала Ив.

Раздались еще два выстрела – Проповедник пальнул в потолок.

На голову Ив посыпалась бетонная пыль. К запаху ржавчины примешался запах крови. Она застыла на месте.

– А теперь, – Проповедник навел пистолет на Лемон, – уверен, вы будете слушать меня более внимательно. В контракте, который я подписал на вас, мисс Карпентер, значится «живой или мертвой». И мне хочется считать это новым испытанием. Но вот эта Красная шапочка, – мужчина помахал оружием перед носом Лемон, – стоит не дороже обещания дьявола, живая или нет.

– Ты охотник за головами, – выплюнула Лемон.

– Тебя послушать, так это что-то плохое, дорогуша.

Ив не сводила глаз с Иезекииля, распростертого на бетоне с тремя дырками в груди. Его взгляд был пустым и безжизненным. Часть ее кричала до боли в легких. Но сама Ив лихорадочно соображала. Пульс ее участился. Этот Проповедник был настроен решительно. Восьмое правило Барахолки: «У мертвых не бывает второго шанса».

– Н-не надо трогать ее, – сказала Ив. – Я сделаю все, что ты хочешь.

– Вот и умничка. – Проповедник снял с ремня пару магнитных наручников и бросил на пол перед ней. – А теперь надевай эти браслетики. Только осторожнее, знаешь ли.

– Иви, – запричитал Крикет, – не делай этого!

Мужчина вытащил еще один пистолет и наставил его на маленького логика.

– Еще раз пискнешь, Ржавый, и узнаешь наверняка, если ли у вас, ботов, рай. Готов поспорить, ответ тебя разочарует.

– Я не боюсь те…

– Крик, тише!

– Крутышка…

– Все нормально, Лем. – Ив наклонилась и защелкнула наручники вокруг своих запястий. Они крепко сомкнулись с едва слышным электрическим жужжанием. – Готово. Ну что, счастлив?

– Я всегда счастлив, милая. А теперь, Красная шапочка и Ржавый, посторонитесь. С дороги!

– Делайте, как он говорит, – сказала Ив.

Лемон и Крикет отступили, прижавшись спинами к стене платформы. Глаза Лемон расширились от ужаса, она была бледной как смерть. На станцию спустилась какая-то шпана, чтобы сесть на следующий поезд, но, увидев, что там происходит, развернулась обратно. Мужчина оттолкнулся от дверного проема, перешел платформу, звеня шпорами. Большой черный блитцхунд шагал рядом с ним, следя за Кайзером. Проповедник махнул пистолетом в сторону выхода.

– Дамы вперед.

Ив посмотрела на Лемон и покачала головой.

– Не позволяй ей наделать глупостей, Крик.

Она бросила последний взгляд на Иезекииля, лежащего в луже крови, и на ее глаза навернулись слезы. Кайзер заскулил.

– Все хорошо, малыш, – прошептала она ему, шлепая к выходу.

Проповедник обвел взглядом платформу, на которой уже раздавался шум поезда, двигавшегося с другой стороны. Он приподнял шляпу, глядя на Лемон и Крикета.

– С Богом, дети!

Проповедник пошел вслед за Иви, наставив дула пистолетов ей в спину. Грохот приближающегося поезда становился все громче. Ив слышала, как позади звенели шпоры. Вдруг Лемон удивленно выругалась. Волоски на затылке Ив тут же встали дыбом. Кто-то побежал, раздалось предупреждающее рычание, потом – чье-то тяжелое дыхание.

– Сукин…

Ив обернулась и увидела, что Иезекииль схватил Проповедника и ударил его лицом о стену. Та треснула, брызнула кровь, грохнули пистолеты. Блитцхунд Проповедника вцепился в ноги репликанта, разодрав клыками кожу. По летному комбинезону Иезекииля струились кровавые реки, через дырки в спине блеснули кости. Но Ив готова была поспорить, что с каждой минутой раны становились все меньше и меньше…

Черный пес, рыча, раздирал ногу Иезекииля. Ив даже не пыталась отогнать его – он мог одним махом откусить ей руку. Но блитцхунды были сделаны из металла и электрических цепей. Микросхем и гидравлики. Их мозги были биологическим материалом, но тело – таким же, как у Голиафа из Вар-Дома. Как у Спартанцев из Долины шин.

Ив сделала глубокий вдох, вытянула свои скованные руки, пытаясь почувствовать потоки внутри блитцхунда. Пытаясь снова собрать свою силу, вытащить откуда-то из глубин сознания, где она пряталась.

– Иви! – раздался крик Лемон.

Иезекииль и охотник за головами продолжали драться. Не обращая внимания на пса, репликант со всей силы приложил Проповедника головой о бетонную опору, по основанию которой пошли трещины. Его кулак с хрустом врезался в солнечное сплетение, в висок, в нос Преподобного. Ярость в глазах Иезекииля вселяла ужас, они светились гневом и ненавистью. Он занес кулак, целясь в разбитую челюсть Проповедника. Но со скоростью взмаха крыла колибри мужчина поднял правую руку и блокировал невероятной силы удар Иезекииля.

Ив услышала глухой металлический звук.

– Так-так. – Окровавленные губы Проповедника растянулись в ухмылке. Он посмотрел на грудь Иезекииля. – Смотри-ка, а ты у нас редкая пташка.

Иезекииль схватил его за плащ и, развернувшись на месте, швырнул Проповедника через туннель в дальнюю стену, по другую сторону путей метро. Блитцхунд напал на него со спины, и репликант рухнул на пол. Его единственная рука теперь была зажата в челюсти зверя, на серый бетон брызнули багровые пятна. На лбу Ив выступили капли пота, сердце бешено колотилось, но она продолжала скрючивать пальцы, пытаясь поджарить блитцхунда.

– Давай же… – шептала девушка.

Иезекииль ругался, продолжая швырять блитцхунда об пол. Но киборг просто-напросто отказывался отпускать его, разодрав предплечье репликанта до металлической кости. Кругом была кровь. Лицо Иезекииля исказилось от боли. Вдруг из ниоткуда появился Крикет, его рев перекрикивал шум приближающегося поезда. Мечты о боях Вар-Дома лишили его здравого смысла – он размахивал огнетушителем, который по размерам был едва ли не больше его. Но бот запнулся о ноги Иезекииля и отлетел в стену.

А Ив…

Она…

У нее ничего не получалось.

Она ее не чувствовала.

– НУ ДАВАЙ ЖЕ! – заорала девушка.

Блитцхунд дернулся. Его глаза расширились. Ив сжала кулаки, крича во все горло. Лампы вокруг них разлетелись на миллионы блестящих осколков. Наручники на ее запястьях щелкнули и открылись. Из затылка блитцхунда посыпались яркие искры, в воздухе завоняло паленой шерстью. Пес разжал челюсти и упал на пол, из его тела поднимался дымок.

У Ив горели легкие. Сердце было готово выпрыгнуть из груди. Глаза округлились, сделавшись похожими на два огромных блюдца.

Она услышала тихую ругань и хруст. Посмотрев в противоположную сторону туннеля, девушка увидела Проповедника, который поднимался из кучи разбитого кирпича и цемента. Его плащ был разорван, обнажая голые руки. И в свете прожектора приближающегося поезда Ив увидела, что его правая рука была…

– Металл, – выдохнула она.

Армированный титан, судя по виду – первоклассный военный материал для протезов, который давал ему силу как минимум пятерых здоровенных мужчин. Это объясняло его скорость владения оружием. То, как он смог почти на равных драться с репликантом. Но раз ему удалось выжить после такого удара… Должно быть, в его теле было полно и других крутых модификаций.

Неприятности с большой буквы Н, это точно.

Проповедник стряхнул пыль с воротничка. Сплюнул коричневую дрянь на рельсы. А потом посмотрел на Ив и улыбнулся.

В туннеле раздался скрип тормозов, визг поршней эхом отозвался от стен. Поезд въехал на станцию, отрезая Проповеднику путь к платформе. Черный блитцхунд скулил, все его схемы сгорели. Прибывающая толпа изумленно разглядывала пятна крови, гильзы от пуль, раны Иезекииля.

Ив понимала, у них мало времени: как только поезд тронется, этот псих снова попытается достать их. Ана внутри нее умоляла бежать. Но голос Ив теперь звучал громче. Пыль и ржавчина, масло и кровь, арена Вар-Дома. Если она могла сжигать электронику и если у этого Проповедника была кибернетическая рука…

– Крутышка, уходим! – закричала Лемон. На ее плече уже сидел Крикет, и она за задние лапы тащила Кайзера в сторону выхода. – Ты бери Ямочки, и пойдем, пойдем!

Ив снова очнулась ото сна. У Иезекииля три огнестрельных ранения в грудь. Кайзер покалечен. И она не знала, какие еще козыри есть в рукаве у этого джокера. Шестое правило Барахолки: «Сначала думай, потом умирай».

Девушка наклонилась и помогла Иезекиилю встать на ноги, забросила его руку себе на плечо и поволокла его к выходу. Из груди репликанта все еще сочилась кровь, голень и запястье были разодраны в клочья, на лице застыла боль.

– Я… в порядке, – хрипло произнес он. – Дай мне… м-минутку… прийти в себя.

– У нас нет минутки, пойдем!

Ив потащила его по лестнице, прибывшие пассажиры ограничились тем, что наблюдали за ними с безопасного расстояния. Лемон с красным лицом поднималась рядом, тяжело дыша, и волочила за собой Кайзера. Голова бедного пса с глухим металлическим звуком стучала по ступенькам.

– Прости, Кайз, – пыхтела девушка. – Надо будет больше тренироваться в межсезонье.

Блитцхунд тихо гавкнул, изо всех сил помогая ей передними лапами. Ив услышала, как поезд со скрипом отъехал от станции. Но они уже выходили на покосившуюся палубу какого-то старого нефтяного танкера. Там их встретили шум голосов и вонь отработанного метана, в лица пихали какие-то флайеры. Иезекииль кашлянул кровью, прикрывшись кулаком. Ив обернулась, ожидая, что в любую секунду на лестнице появится Проповедник. Ее кожа была скользкой от пота, руки стали липкими от крови Иезекииля.

– Быстрее! – задыхаясь, крикнула она.

Девушка разглядела группу таксистов-рикш, собравшихся в кучу вокруг сломанного видеоэкрана. Их коляски, всех форм и размеров, ржавые и облезлые, соединялись со старыми велосипедами с метановыми двигателями, которые облегчали нагрузку на ноги водителей. Ив выбрала одну из колясок и залезла внутрь, слушая спор таксистов о том, чья очередь ехать. Наконец, за руль уселся молодой человек с аккуратными африканскими косичками и туннелями в ушах. Он широко улыбнулся им.

– Респект, чуваки… – Но стоило ему увидеть Иезекииля, как его улыбка погасла, а глаза изумленно расширились. – Черт, приятель, что с тобой приключилось?

– В приют на Гибсон-стрит, – сказала Ив. – Танкер-дистрикт. Быстро.

– А у тебя есть чем платить, девочка? – моментально став серьезным, сказал таксист. – Сначала пластик, потом все остальное.

Лемон трясущимися руками порылась в кармане и протянула ему кредстик. Ив, тяжело дыша, выглядывала в заднее окно коляски. В толпе показался высокий мужчина в черной ковбойской шляпе.

– Это он…

– Езжайте! Быстрее! – закричала Лемон, хлопая по сидению таксиста.

– Полегче, коротышка, – ответил парень, все еще изучая стик.

Проповедник поймал взгляд Ив. И начал проталкиваться сквозь толпу. Ив почувствовала, как в ней просыпается Ана, эта маленькая избалованная девчонка, сейчас вдруг ставшая властной и категоричной. Она повернулась к таксисту и закричала:

– Езжай, черт тебя дери! ЕЗЖАЙ!

Парень что-то пробурчал себе под нос, но, наконец, удостоверившись, что на счету есть кредиты, запустил метановый мотор и начал нажимать на педали. Прокладывая путь через палубу, он звонил в звоночек и кричал людям, чтобы те убирались с дороги. Ив наблюдала через заднее стекло, как они удаляются прочь, и в конце концов потеряла из виду Проповедника, скрывшегося в давке и пелене выхлопных газов. Девушка откинулась на спинку сиденья и вздохнула, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Лемон крепко обняла ее. Крикет перебрался к ней на колени.

Коляска с грохотом подпрыгивала, пересекая накрененную палубу, а затем выехала на широкий мост, соединяющий два корабля. Лемон зачем-то решила посмотреть вниз, на сплетения пешеходных мостиков и площадок между нижними палубами, на землю под ними. Она тут же побледнела и выпрямилась в своем кресле. Таксист бросил взгляд в треснутое боковое зеркальце и заорал, перекрикивая шум фырчащего мотора:

– Смотрите, не замарайте кровью мои сиденья, черт бы вас побрал!

Ив внимательно оглядела раны Иезекииля, борясь с разрастающимся страхом. Но дыры размером с кулак, которые оставил в нем Проповедник, определенно стали меньше, а некоторые начали закрываться. Она уже знала о способности репликантов быстро восстанавливаться после незначительных повреждений, но рука Зика до сих пор не отросла. Вероятно, чем серьезнее были травмы, тем больше требовалось времени на их заживление. А сейчас Иезекиилю было по-настоящему плохо – он хрипло кашлял кровью.

– Ты будешь в порядке? – прошептала она.

Репликант кивнул, снова закашляв, и поднял пять окровавленных пальцев.

Ив покачала головой и снова повернулась к заднему окну. Они пересекли очередной подвесной мост, чтобы попасть на палубу очередного грузового судна. Проехали между прилавками и компаниями людей, обогнули огромную дымовую трубу и оказались в причудливом центре города. Лемон тоже выглянула в заднее окно, к которому прижимались дрожащие ладони Ив.

– За тобой послали охотника за головами, Крутышка?

Ив закусила губу.

– Похоже на то.

– Он такой же сильный, как Ямочки, – заметила Лем. – И, наверное, такой же быстрый.

– Он киборг, – ответила Ив. – Всякие рефлекторные прибамбасы, протезы по военным разработкам, вероятно, усиленный скелет и нейронные ретрансляторы. Неприятности с большой буквы Н, как я уже говорила.

– Кто станет нанимать такого профи, чтобы справиться с семнадцатилетней девчонкой? – спросила Лемон.

– Тот, у кого то-о-олстый-толстый кошелек, – ответил Крикет.

Ив покачала головой. Она слишком нервничала и слишком устала, чтобы думать об этом. Сейчас ее уже ничего не могло удивить – проблемы сыпались на нее одна за другой. Вряд ли этот день мог бы стать еще хуже. Но сейчас они ехали сквозь грохочущий сумрак Армады, направляясь к подруге Иезекииля, у которой собирались укрыться.

Ив просто надеялась, что на сегодня уже хватит.

Блитцхунд скулил, глядя в глаза своему хозяину.

– Как дела, Джоджо? – спросил Проповедник.

Киборг попытался пошевелиться, но у него ничего не получилось. Пес протяжно и жалобно завыл.

– Спокойно, мальчик, спокойно. Я отвезу тебя к бот-доку. Он поправит тебя, хотя это может занять какое-то время.

Проповедник окинул взглядом станцию метро. Раскуроченный бетон, разбитые кирпичи. Все пассажиры испарились, стоило им увидеть, как он спустился вниз с палубы, увидеть его взгляд. Мужчина пнул сапогом пустую гильзу, наступил носком в лужу крови, которая растеклась в том месте, куда упал тот красавчик, раненный в грудь его выстрелами. Наклонившись, Проповедник провел пальцами по красной жидкости, перетер ее между большим и указательным пальцами.

– Хм.

Джоджо снова заскулил. Проповедник сплюнул на бетон и поднял блитцхунда на руки. Почесав киборга за ухом, он в последний раз оглядел разразившийся на станции хаос.

Маленькая засранка ранила его собаку…

– Теперь это личное. – Мужчина кивнул сам себе.

Звеня шпорами, он развернулся и стал подниматься по лестнице на улицы Армады.

Платформу осветил прожектор приближающегося поезда.

Его свет отразился в осколках разбитого стекла.

Заблестел на пулях и лужицах крови.