Необходимо сказать пару слов об американской поп-культуре 90-х. 80-е были сумасшедшим домом, набиравшим скорость на топливе из кокаина и нарциссизма без малейшего самоанализа или стыда. Все дружно кидались на любое, самое безумное поветрие и надеялись толпой прибежать в будущее раньше, чем проклятые Советы. В 90-е все это быстро сдулось.

Давайте начнем с 1993 года. Когда таблоиды узнают об исках вокруг «Неверленда», короля поп-музыки Майкла Джексона обвиняют в домогательствах к детям. Америка в шоке. Это само по себе кое о чем говорит: то были времена, когда Америка еще способна была испытывать шок. И хоть Джексона в итоге так и не осудили, «Неверленд» выглядел настолько сомнительно, что многие брови приподнялись – да так и не опустились. Зачем вообще суперзвезде международного масштаба, зарабатывающей сотни миллионов долларов, приглашать домой чужих детей «переночевать»? Отчасти имидж Джексона уничтожили новости и журналы, но окончательный гвоздь в крышку гроба забили подлинные летописцы той эпохи: стендап-комики. В те времена стендап был ключевым элементом культуры; комики облекали в слова темные стороны массового сознания и ничто не боялись вытащить на свет. Тех, кто слишком пристально следил за новостями, называли снобами, но каждый был рад посмеяться над мировыми событиями и поерничать на их счет.

В том же году другой легендарный поп-музыкант из 80-х, Принс, по неведомым причинам официально сменил имя на непроизносимый символ, так что его стали называть сложносочиненным оборотом «музыкант, прежде известный под именем „Принс“». Еще одна мишень для издевок, еще один удар по мейнстримной поп-культуре. Тогда же музыкальный сатирик «Странный Эл» Янкович выпустил Achy Breaky Song. Люди, измученные синглом Achy Breaky Heart Билли Рэя Сайруса (его крутили по радио целый год), были рады услышать, что не только им хочется наложить на себя руки каждый раз, когда они вновь слышат проклятую мелодию. Даже мир спорта сошел с ума: Майкл Джордан бросил Национальную лигу баскетбола ради Главной лиги бейсбола. Да что творилось-то? Все крутое вдруг будто нарочно стало отстойным. На голову падало небо – или, по крайней мере, звезды с него. А если хотите узнать, что пришлось в это время претерпеть обычному геймеру – поклоннику игр 80-х, то имейте в виду, что в этом же году Голливуд решил подарить нам чудовищный фильм «Супербратья Марио» с Бобом Хоскинсом и Джоном Легуизамо.

1994 год почему-то прошел под знаком Тима Аллена и Джима Керри. Фырканье вместо человеческой речи и говорящая задница – пожалуй, трудно более емко выразить мейнстримную культуру того времени. Всего за год Керри превратился из героя сериала «В живом цвете» в звезду трех популярнейших комедий («Эйс Вентура: розыск домашних животных», «Маска», «Тупой и еще тупее»). А Тим Аллен воплотил некое мрачное пророчество, оказавшись звездой одновременно самого популярного телесериала («Большой ремонт»), самого кассового фильма («Санта-Клаус») и самой продаваемой книги («Не стойте слишком близко к голому мужчине»). Казалось, мейнстримная поп-культура наконец-то достигла дна – но тут раздался стук судейского молотка: в 1995 году легендарного игрока в американский футбол О. Джея Симпсона обвинили в убийстве. Страна пошатнулась. Падение продолжилось.

Но жива была и надежда: молодежь по всей стране искала новые звуки, новые смыслы, новые сообщества. На рок-частотах зазвучали гранж и альт-рок; как горячие пирожки разлетались новые блестящие рэп-альбомы. Radiohead, Screaming Trees, Smashing Pumpkins, Nirvana и другие группы дали прикурить синти-попу и глэм-року 80-х, а Тупак Шакур, Доктор Дре, Ice Cube и The Wu-Tang Clan под новым углом показали миру, каково это – быть черным. Оба этих экстремума подпольной культуры демонстрировали отношение к обществу, возмутительное для воспитанных людей, но тем они и привлекали. Они в равной степени показывали фальшь и семейных ценностей эпохи Рейгана, и накокаиненных глэм- и глиттер-рока, и накрахмаленных корпоративных стандартов. Это был глоток свежего воздуха. Полноценная контркультура.

Но где действительно можно было найти отдушину от мейстримной фигни, так это в играх. Да, американский подросток в 1993 году созерцал, как вокруг него рушится популярная культура, – но в то же время он мог поиграть с друзьями и одноклассниками в любое сочетание следующих новинок:

• Doom

• Star Fox

• Mortal Kombat II

• Secret of Mana

• Myst

• NBA Jam

• Syndicate

• Battletoads & Double Dragon

• Rock ‘n’ Roll Racing

• Shadowrun

• Ridge Racer (аркадная)

• Mega Man X

И это все – за один год. Истинный спасательный круг в мире культуры для скучающих подростков из любой среды. 1994 год прибавил к перечисленным играм:

• Donkey Kong Country

• Final Fantasy VI

• UFO: Enemy Unknown

• WarCraft: Orcs & Humans

• System Shock

• Super Metroid

• Earthworm Jim

Если вы хоть немного разбираетесь в игровой классике, то уже все поняли. Если нет – эти игры считаются жемчужинами. Пока другие формы развлечений пробивали дно, видеоигры выходили на новую высоту, и эти прекрасные релизы завербовали множество скучающих подростков, превратив их в горячих поклонников, пылко ждущих новинок.

К 1995 году контркультура набрала сил и бодалась с мейнстримом уже напрямую. Революция, так сказать, лилась из крана. Конечно, в процессе она разбавлялась и смешивалась со всем подряд, но зато добиралась до всех подростков. Контркультура стала выгодна – и потому коммерциализировалась. Фрики и просто мрачные подростки пугали родителей-обывателей, слушая новые любимые альбомы, в которых ругали истеблишмент. Они про все говорили с сарказмом – таков был базовый юмористический прием. Они были крайне циничны и лишены иллюзий, даже когда не совсем понимали, о каких иллюзиях речь. На сцену вышли антигерои, любители теорий заговора, интеллектуалы-провокаторы и едкие комики, а два бастиона простых, героических схваток: комиксы и рестлинг – стали «экстремальными».

На страницах комиксов все чаще мелькали Каратель, Дэдпул, Карнидж, Спаун и другие герои, которые убивали, ругались, нарушали закон, но главное – ломали стереотип о том, что комиксы морально устарели. Мир рестлинга потрясал «Ледяная глыба» Стив Остин, разбивавший друг о друга и швырявший в зал пивные банки, готовый показать средний палец любому – включая миллионы своих фанатов – и ругавшийся как сапожник. Он был противоположностью ламповой эпохи Халка Хогана, и за это его обожали. Группа рестлеров с чересчур, быть может, говорящим названием D-Generation X попыталась уловить дух уныния и анархии, хлеставший в Америке через край, и выразить его безвкусными выходками, похабным поведением и мальчишеским бунтом. Этот период вошел в историю рестлинга как «эпоха непокорности» – ее до сих пор вспоминают с нежностью, потому что ей удалось поймать неполиткорректный дух девяностых.

Но, конечно, политкорректность не собиралась никуда уходить без боя. Началась культурная война, и любое медиа вынуждено было выбирать сторону, что вело к расколу в обществе. Конечно, в основном издания просто угодничали – но делали это так активно, что молодежь поверила в правоту и важность своего дела. Вам по душе был фиолетовый динозавр Барни и подобные ему приторно-славные герои, которые стремятся сделать мир дружелюбнее и избавить от излишнего критического мышления? Если да, то вы становились идеальным топливом для костра, пылающего в умах радикальных бунтарей, мечтавших побороть иллюминатов и «систему». Куда ни сунься, всюду пахло порохом.

А еще в это время Всемирная сеть протянулась к домам и библиотекам, что подарило эпохе новые страхи и фантазии – на сей раз связанные с интернетом. Символом борьбы с истеблишментом стали хакеры, в образе которых бунтарь и задрот слились в некоего технологичного революционера. «Секретные материалы» – популярный фантастический сериал, стартовавший в 1993 году, воплотил эту идею в образе Одиноких стрелков – троицы добродушных нелюдимых неудачников, завоевавших сердца и умы зрителей несмотря на то, что они были изгоями и преступниками. Именно такие герои и требовались тому времени: люди, храбро и ловко пробирающиеся в государственные архивы и вытаскивающие на свет тайны под руководством агентов Малдера и Скалли. «Секретные материалы» бесценны тем, как детально там показывают ФБР и скрывающее от людей информацию правительство. Этот сериал сделал теории заговора и одержимость паранормальными явлениями привлекательными, просуммировав их одним слоганом: «Истина где-то рядом».

А потом, будто желая благословить новую эру крутизны, на большой экран вернулся не кто иной, как сам Снейк Плисскен. «Побег из Лос-Анджелеса» (1996) – боевик Джона Карпентера и Курта Рассела, через пятнадцать лет возвращающий нас к культовому фильму 1981 года. В нем было намешано много всего – помимо прочего, он еще и пародировал боевики своего времени, и так гипертрофированные, но большинству этот фильм остроумным не показался. Как заметил Роджер Эберт, «в нем такая дикая энергия, он весь такой странный и несуразный, что одним зрителям этот фильм понравится, потому что они сочтут его сатирой, а другим – потому что они примут его за чистую монету». Но на чем все точно сошлись, так это на том, что фильм провалился, едва отбив половину стоимости производства.

«Побег из Лос-Анджелеса» делали долго, и в итоге сценарий получился вульгарным даже по меркам самого Карпентера: тот хотел снять радикальное кино, а не дурацкое. В 90-е реальный Лос-Анджелес был ядром самых сомнительных вещей, и фильм пытался это обыграть. В это бурное десятилетие город повидал разборки банд, убийства, наркоманию и безнравственность – если какой город и был первым среди готовых отвергнуть старые социальные порядки эпохи Рейгана, то это Лос-Анджелес. Разумеется, это сделало его излюбленной мишенью телепроповедников, законотворцев и борцов за общественную мораль всех сортов. «Побег из Лос-Анджелеса» опирается на ту же предпосылку, что и оригинальный фильм: идею о том, что обычный мегаполис превратили в тюрьму особо строгого режима, – и вплетает в сюжет гиперболы, которыми этот город демонизировали в реальности. После того как землетрясение откалывает Лос-Анджелес от материка, президент превращает целый город в тюрьму для безнравственных элементов. Фильм может похвастаться сильным саундтреком, в котором поучаствовали значимые артисты 90-х, такие как Тори Эймос, Stabbing Westward, Deftones и Tool. Снейк вернулся – снова подпольным героем.

Угадайте, кто пристально следил за его возвращением из Японии.