Повозка, запряженная вологами, с огромной скоростью мчалась сквозь лес на юго-запад. Загипнотизированный Слапомом айв, имени которого мы так и не узнали, правил животными с помощью хитро устроенных рычагов, не отвлекаясь ни на секунду. Нам с Бреже оставалось лишь скучать, коротая дорогу.

– Большинство погибнет, – сказал Бреже. – Уцелеет процентов двадцать, но этого окажется достаточно для паритета.

– Вы о чем, лейтенант?

– О местных. Ящерках и кровососах. Они попадут туда, в будущее, если им повезет. Но всем не пройти. Невозможно. А находясь в меньшинстве, они не смогут диктовать свои условия людям, но зато у них есть что предложить на обмен. Энергия столпа – это то, чего не хватает человечеству для скачка в развитии потенциально иных технологий. За это «соседи» получат в вечное пользование изрядную территорию. Правительства не поскупятся. Часть отойдет айвам, часть – трогганам. Русские – вы и там схитрите, заключив с ними сделку, пообещав им помощь, союз и земли, и благодаря этому вновь станете великой державой, первой среди прочих.

– Вы это видели в том мире, в будущем?

– Да, – не стал спорить Бреже. – Видел. Но наступит день, и мир нарушится. Придут те, кого забыли…

– Вы о ком? – насторожился я. Еще не хватало новых действующих лиц в этой и без того достаточно запутанной истории.

– Вы узнаете… уже скоро. Скажу одно: те видения шли отрывками, как в кинотеатре, когда пленка постоянно рвется. Я видел кусок чьей-то жизни, потом совершенно иной отрывок. Я смог составить общее представление о том времени, но подробности не могу вам сообщить.

– Хорошо. – Я решил оставить смутную тему и перейти к более насущным вещам. – Столп, расскажите о нем.

– Я ведь умер, – просто ответил француз, – тогда, когда прыгнул в дыру. Мое тело разорвало на мириады кусочков, развеяло по времени на миллионы и миллиарды лет, а потом столп вновь собрал меня воедино.

Бреже говорил странные вещи, но, посмотрев в его омертвевшие от воспоминаний глаза, я поверил каждому слову.

– Я плыл в нем, он сделал меня своей частью. Отчего, не знаю. Думаю, какая-то причина была. Я летал назад и вперед, даже вбок. Кстати, вы знаете, что здесь миров-ответвлений еще не существует. Здесь мир един и целостен. Разрыв произошел гораздо позже. А потом меня выбросило из вод столпа-потока на берег. Только перед этим он занес меня так далеко назад, что я видел, как рождается наша планета. И там, в том далеком времени, столп забрал из меня часть, а потом от этой части пошло все живое. Поверьте мне, я не сумасшедший!

О какой части он говорит? ДНК? Столп изъял из француза ДНК и размножил ее, сделав Бреже прародителем всех людей, этаким реальным Адамом? Значит, в каждом из нас, ныне живущих, есть кусочек его генетического кода?

Я вспомнил, как читал однажды о теории последнего универсального общего предка – существа, вроде как реально жившего четыре миллиарда лет назад, но там речь шла о примитивном одноклеточном организме, чье генетическое наследство тем не менее дошло и до нас. Те формы жизни обитали в гидротермальных источниках на дне океанов. Я не был силен в теории, поэтому подробности вспомнить не мог.

Возможно ли, что ученые ошибались и что предком человека оказался сам человек? Это явный парадокс, вещь из ничего, породившая сама себя. Но если Бреже прав, то, значит, парадокс все же случился, произошел где-то там, четыре миллиарда лет назад, и французский лейтенант оказался прародителем жизни на нашей планете! В таком случае ему стоило гордиться своей ролью в истории человечества…

Систему дорог айвы устроили крайне интересно. Узкие, достаточные лишь для проезда одной повозки тропы вели сквозь лес, пересекались между собой, образуя в итоге очень разветвленную систему. В некоторых местах находились карманы – своего рода точки ожидания. Наш айв иногда сворачивал туда, пропуская встречные повозки, хотя это случалось редко – днем редкие айвы путешествовали. Удивительно, что тропы не зарастали: все-таки айвы оказались замечательными биологами, изрядно подчинившими себе мир растений.

Мы неслись по намеченному маршруту, и надежда добраться до нужного места крепла.

Были ли у айвов полицейские службы, я не знал. Но нами, к счастью, никто не интересовался. Наш айв вопросов не задавал, и мучить его расспросами я не стал. Мало ли, вдруг очнется от гипноза, только лишние проблемы. А опять включать Слапома и заставлять его плеваться я не хотел. Пока все работает, лучше не трогать!..

Внезапно повозку качнуло, а за окном потемнело: мы спустились под землю, но продолжали двигаться вперед. Бреже никак не отреагировал на перемену пейзажа за окном. Он уже пару часов как дремал, прикрыв глаза, но я видел, что он не спит, а скорее размышляет о чем-то.

Сначала мы ехали по очень узкому туннелю. Я почти физически чувствовал, как давит земля. Повозка шла лихо, иногда шоркая краями по стенкам туннеля, а вологам было, кажется, все равно, бежать ли сверху по тропам или по туннелю.

– Айвы в основном живут под землей. – Бреже вышел из задумчивости. – В пещерах. Поэтому такие бледные. Ультрафиолета почти не получают. А наверху – это так, поселения для разных производственных целей и работ, которые невозможны под землей. К примеру, разного рода эксперименты. Айвы – знатные биологи. На поверхности у них не так много городов, и почти все мелкие, как тот, где мы уже побывали. Здесь же, под землей, целая сеть городов, соединенных системой туннелей. Айвы не любят покидать пещеры. Мало кто из них способен действовать одинаково эффективно и днем и ночью. Обычно они с трудом могут мыслить после восхода солнца. Уникумов, способных на это, берут в контрразведку – там очень нужны универсальные полноценные бойцы.

Я слушал эту лекцию с возрастающим изумлением. Откуда, черт меня дери, Бреже узнал все это? Опять столп рассказал?

– Да, столп. – Лейтенант уже будто и не притворялся, что не умет читать мысли. – Ведь столп – это не просто энергия. Все эти портаторы – детские забавы. Главное – он еще и информационный поток! При желании я могу узнать что угодно и о чем угодно. К примеру, вы, русский, до четырнадцати лет были слабым и хилым ребенком, не способным защитить себя не то что от хулиганов, но даже от собственных неловких движений. Пять переломов за год – это показатель, скажу я вам! И все по собственной неосторожности. Как вы вообще выжили, хотел бы я знать?

Мои кулаки непроизвольно сжались. Воспоминания нахлынули бурным потоком, словно события, произошедшие много лет назад, случились вчера. И то, как я бессильно плакал ночами после очередного позора на уроке физкультуры, неспособный отжаться от пола и трех раз, когда надо мной смеялся весь класс, и она в том числе – моя первая любовь и первое разочарование.

Да, потом многое изменилось. Мои кости внезапно окрепли, я активно занялся спортом, легко набирая мускульную массу и сдавая нормативы один за другим. Я научился драться, мог постоять за себя. У меня появилась масса подружек. Но это все после. А тогда, в четырнадцать лет, я был самым несчастным существом на земле.

– Откуда вы?…

– Столп, это все он. Я могу увидеть ваше прошлое, ведь информация никуда не девается, она сохраняется в столпе, как и все прочее.

– Не нужно… обо мне.

– Вы сильный духом человек. Вы смогли преодолеть себя и стать тем, кем хотели.

Да уж, как он ошибается. Я стал всего лишь обычным, в меру коррумпированным полицейским, каких на квадратный метр десять штук наберется. Об этом ли я мечтал тогда, в четырнадцать лет? К этому ли стремился? Бреже разбередил старые раны, заставив меня ощутить себя тем, забытым уже несчастным мальчишкой. Как же давно – и как, оказывается, недавно – это было…

– Давайте больше не будем об этом, – попросил я.

– Как скажете, – согласился лейтенант.

Мы ехали долго, туннели менялись один за другим, айв сам выбирал маршрут, все глубже уводя нас под землю. Думаю, при желании Бреже смог бы его заменить и управиться с вологами – я обнаруживал во французе все новые и новые таланты, но смысла в такой перемене не видел.

Наконец очередной туннель-труба завершился, и мы оказались в огромной пещере. Она освещалась тусклым, слабым светом – скорее отблеском, которого едва хватало для моих трогганских глаз, чтобы рассмотреть впереди город. Вологи мчались дальше, по полям грибных плантаций, не замедляя ход, к первым домам, все таким же резким, кривым, со странными линиями стен, как и те, что айвы строили наверху. Впрочем, здесь, под землей, дома айвов смотрелись иначе, сливаясь с окружающей обстановкой в удивительной гармонии. Те дома на поверхности – копии здешних, но там они являлись чужеродными элементами, тут же составляли с пещерой законченную композицию.

– Харви, – сообщил внезапно айв, который за весь путь не проронил ни слова. – Прибыли!

Повозка приблизилась к городской окраине и остановилась у одного из домов. Айв безучастно повернулся ко мне, ожидая новых приказов, но Бреже неожиданно положил ему руку на лоб. Пробежали искры, айв дернулся всем телом и отключился. Француз пожал плечами в ответ на мой недоуменный взгляд.

– Так проще, он уже почти очухался от вашего плевка, господин русский ящер. А нам, как я понимаю, лишние свидетели не нужны?…

– Вы его убили?

– Зачем? Отправил смотреть сны на десяток часов. Думаю, этого времени хватит, чтобы решить наши дела?

– Надеюсь на это…

Инструкции Груши казались мне теперь крайне сомнительными. Что, если на связь с нами никто не выйдет? Смогу ли я вернуться домой самостоятельно? А что делать с Бреже? Не бросать же его одного? В любом случае, пока есть шанс заполучить антиреагент, я буду делать для этого все возможное.

Нужно найти укромное место, а там раскусить горошину и ждать. Если местные агенты Груши прибудут, то согласится ли Бреже по доброй воле отправиться с ними? Я очень сомневался, что при его новых возможностях кто-то сумеет заставить его. Как только он научился управлять энергией столпа, Бреже, несомненно, стал самым могучим существом в этом мире.

Знают ли об этом агенты Груши? Дошли ли уже слухи об учиненном нами погроме на базе трогганов? Вполне вероятно. А это значило, что кое-кто может решить: живой Бреже слишком опасен. Я бы на их месте именно так и рассуждал. Раз уж французу удалось бежать с секретной базы, кто может ручаться, что он не сбежит и из другого места? Держать при себе столь непредсказуемого пленника все равно что сидеть на взлетающей ракете «земля-воздух». Унесет в невиданные дали – и моргнуть не успеешь!

– В этом доме никого нет, – сообщил француз, выглядывая сквозь узкое окно повозки, больше похожее на бойницу. – Двери открыты. Когда айвы внутри, они всегда запирают дверь.

– Тогда нам сюда, – решился я. – Вокруг все спокойно?

– Тишина, ни души…

– Вперед!

Мы выбрались из повозки. Вологи переминались с ноги на ногу, кося в нашу сторону темными узкими глазами. Короткая пробежка – слегка пригнувшись, на всякий случай, – и мы оказались в доме. Я тут же запер дверь и завалил ее всевозможным хламом. Теперь достать нас будет сложнее.

Что ж, пришло время. Я достал горошину, положил ее на свой раздвоенный язык и раскусил. Вкус оказался приятным, слегка кисловатым, как у освежающей конфетки. Я проглотил горошину – а что еще с ней делать? Теперь я стал своего рода маяком, на который нацелены заинтересованные лица. Остается только ждать, пока они себя проявят.

Обстановка в доме ничем не отличалась от той, в городке наверху, где мы поймали в плен нашего перевозчика. Все те же коконы, подвешенные к потолку, – на этот раз пустые. Все те же невнятные углы, когда потолок граничит с полом, когда плоскости пересекаются в самых неожиданных местах. Логика интерьера совершенно нечеловеческая.

– А тут красиво, – заметил Бреже, мечтательно оглядываясь по сторонам. – Крайне любопытное решение. Надо бы взять на заметку.

– Скажите мне честно, – вдруг спросил я. Вопрос этот давно меня мучил, но я не решался его задать, опасаясь ответа. – Вы считаете, что это мой мир является тенью?

– Все относительно, – ответил француз. – В некоторых вариантах возможны перемены. Обмен мирами. Стабильности нет. Все зависит от столпа.

Вот, пожалуйста! Ничего не прояснил, только добавил тумана. Если мир Бреже может стать центровым миром, заменив мой, как этому помешать? Или более правильный вопрос: как этого не допустить?

И вообще, Бреже с недавних пор стал таким важным экспертом, что хотелось иногда просто улучить момент, стукнуть его покрепче по голове – и закрыть таким образом вопрос. Я пока удерживался от подобных действий, но насколько еще меня хватит?

Дальше расспрашивать француза у меня, честно говоря, не возникло ни малейшего желания. Опять уйдет от ответа, выкрутится, заговорит общими словами, а толку ноль. И как это столп выбрал такого субъекта и вложил в него свою мощь? Многие перемещались с помощью портаторов, но избран был француз. Почему? За какие такие личные заслуги или особенности? Мне Бреже не казался ни особо умным, ни способным взвешенно рассмотреть и решить текущую проблему, ни слишком эрудированным. Да, вероятно, он происходил из благородного семейства, и что? Хорошее образование могло прекрасно скрывать некую ограниченность ума. Впрочем, столпу, наверное, виднее? Чем-то же привлек его лейтенант! Если, конечно, столп обладал собственной волей и способностью выбора. А если нет? Вдруг все, что потребовалось, – это человек в определенное время в определенном месте? Может быть, тогда любой сумеет повторить опыт Бреже? Любой способен обрести эту энергетическую связь, делавшую из человека бога?

– Кажется, у нас гости, – заметил лейтенант.

Окон в доме не было. Как он узнал о приближении чужаков – вопрос…

Тем не менее через несколько секунд в дверь деликатно постучали.

– Кто там? – спросил я на диалекте айвов этой местности.

– От Груши, – ответили мне вполголоса по-русски.

Таким гостям грех не открыть. Я сделал знак Бреже, и он принялся разгребать завалы, которые еще недавно сам и создавал.

Кривоногие столы и стулья летели в сторону. Бреже не щадил бытовые предметы живших здесь айвов, как, думаю, не пощадил бы и самих айвов, попадись они ему под руку. Толерантность, одним словом! В угоду современным тенденциям! Он нещадно бил трогганов и не делал скидки айвам. Враги и те и другие. Как и русские в его мире, как и земляне мира-ноль в целом.

Наконец через пару минут мы разгребли проход. Я взял уодл поудобнее, чтобы в случае необходимости унести с собой хотя бы пару чужих жизней. Да, с тех моих четырнадцати лет много воды утекло, я уже мог дать сдачи…

Дверь отворилась, и гости вошли.

Ба! Вот кого я точно не ожидал увидеть, так именно этих… хм… людей. Особенно одного из них. Перед нами стояли, приветливо улыбаясь, лысый Ямберт и какой-то хмурый трогган.

– Как добрались? – радушно поинтересовался Ямберт по-французски. – Все ли в порядке? Были ли трудности?

Стрелять или нет? Это единственный вопрос, который мучил меня в данную секунду. Уодл жег мне руку, искушая уничтожить всех на месте и решить таким образом дилемму: верить им или нет.

– Кстати, – добавил Ямберт, – позвольте представить вам нашего общего знакомого, гражданина Алиева, в его естественном облике. Конечно, настоящее его имя совсем иное, но так вам будет привычнее!

Алиев, надо же! Ящер совсем по-человечески оскалился в ухмылке и помахал нам. На его черепе я заметил знакомый рисунок опознавательных родинок. Вот, значит, как ты выглядишь на самом деле!..

– Давно не виделись, Эрик!

– И еще бы столько…

– Ну, чего же ты так? Я же на вашей стороне!

– Это правда, – подтвердил Ямберт. – Гражданин Алиев заботится исключительно о вашем благе.

– А вы сами-то каким образом тут оказались? Насколько я помню, по тому номеру, который вы нам оставили, мы так и не сумели дозвониться!

– События последних дней многое изменили… Можно нам пройти или так и будем разговаривать на пороге?

– Что ж, – решился я, – проходите, но помните – вы пока не заслужили моего доверия!

Я демонстративно не стал убирать уодл, а, наоборот, перехватил его так, чтобы постоянно держать на линии огня и троггана, и айва. Гости с этим не спорили, за шли в дом, подобрали с пола два треугольных стула и с видимым комфортом уселись на них.

Бреже, за все это время не произнесший ни слова, отошел в угол и устроился там.

– Начнем? – поинтересовался Ямберт и достал из кармана пачку французских сигарет. – Желаете?

Я взял одну и прикурил. С телом Слапома, не знавшим прежде табака, произошли удивительные перемены. Голова слегка закружилась, руки потяжелели. Зря я взял сигарету – внимание расконцентрировалось, но я постарался не подать виду.

– Что произошло за последние дни? – задал я ключевой вопрос.

– Вы и ваш протеже бежали с базы, – ответил Ямберт. – Да таким способом, что политический расклад сил мгновенно изменился. Мы заключили Двойственный союз, который, надеюсь, вскоре перерастет в Тройственный. Всем оппозиционным силам объявлена полная амнистия, хотя и не все этим довольны. Но ведь на кону стоит самое главное – выживание наших рас. Теперь трогганы и айвы – братья навек! Или, по крайней мере, до тех пор, пока все не уляжется…

– Объединились, значит, вражины против нас? – Я вновь заиграл с уодлом, водя его то влево, то вправо, не выпуская гостей из зоны прямого огневого контакта.

– Можно сказать и так. Теперь мы – единая сила. Иначе мы погибнем! Признаюсь, не все приняли новые условия, да и времени прошло пока слишком мало, но большинство осознало, что деваться некуда, надо выживать. Впервые в истории у нас почти полное единение. Конечно, до идеала еще далеко, но дело движется!

– И это все из-за нашего побега? Неужели разрушение одной-единственной базы сумело сплотить всех до единого?

– А вы сами-то как думаете? Если у вас, людей, появился субъект такой мощи, напрямую связанный со столпом, то кто может гарантировать, что не появится еще один или несколько подобных? Все наши технологии, которые, как вы знаете, разработаны вовсе не нами, а нами лишь адаптированы, и гроша ломаного не стоят против вашего Бреже. Партийное руководство трогганов в панике, наши лидеры тоже. Катастрофа близится, а все труды по подготовке массового переселения идут коту под хвост. Фаза один вступила в заключительную стадию. Големы готовы к активным действиям во многих ваших городах. Реагент оправдал себя… и даже больше, чем планировалось заранее. Но если мы столкнемся с таким противником, как ваш коллега, то даже и пытаться не станем… Все равно бесполезно. Адепта столпа нам не победить…

– Антиреагент отдадите?

– Отдадим, это сейчас для нас не самое важное.

– А что важное?

– Попытка договориться с господином Бреже. – Ямберт говорил со мной, но косился в сторону безучастного француза. – Мы хотим попросить его… заметьте, попросить! Так вот, попросить его сотрудничать с нами. Несколько экспериментов помогут нам понять суть его способностей. Ведь господину Бреже, вероятно, тоже интересно знать, кем он стал?

Лейтенант молчал, никак не выдавая своих чувств. Я тоже промолчал, не зная, что ответить. Взять силой Бреже не получится. Сейчас, когда он понял, как управлять энергией столпа напрямую, его проще убить, чем пленить. Но – и тут Ямберт прав – кто гарантирует трогганам и айвам, что Бреже – единственный, способный на подобное? Что, если другие люди – десятки, сотни – войдут в контакт со столпом? Тогда изменится все! Естественно, что наших далеких соседей по планете это напугало до ужаса. Все их планы идут коту под хвост. Какое господство? В живых бы остаться…

– Послушайте, – осторожно начал я, – а с чего вы взяли, что другие смогут повторить то, что случилось с лейтенантом? Ведь я тоже здесь, в прошлом, а никаких изменений со мной не произошло!

– Вы – иное дело, – ответил Ямберт. – Ваше настоящее тело осталось там, в будущем, здесь же только ваш разум. А господин лейтенант – первый человек, совершивший прыжок на такой промежуток времени в своей физической оболочке. Мы не хотим рисковать! Мы обязаны выяснить точно, что же с ним на самом деле случилось!

– Антиреагент! – напомнил я.

– Вот формула. – Ямберт достал лист бумаги с начертанными на нем знаками химических реакций. Как бы это запомнить? Фотоаппарат бы сюда. – Забирайте! Любой химик создаст по этой формуле антиреагент за пару часов. Отравленным можно помочь, хотя и не всем. Некоторые уже не восстановятся – особенности организма. Но если здоровый человек примет антиреагент, то он уже никогда не заразится, даже если выпьет отравленной воды.

– Не думаю, что даже эта формула поможет вам наладить хорошие отношения с нашим правительством, – заметил я. – Вы изначально подошли к делу неверно. Нужно было обратиться к мировому сообществу, рассказать об угрозе катастрофы, тогда вам пришли бы на помощь…

– Сильно сомневаюсь, – сказал внезапно Алиев. – Я ведь немало пожил в вашем времени и знаю точно, что вы, люди, в первую очередь руководствуетесь страхом, а потом уже прислушиваетесь к доводам разума. Обратись мы в ООН или еще куда, нас бы уничтожили, в крайнем случае – загнали бы в резервацию и изучали, как морских свинок. Не так ли?

– Зато вы остались бы живы.

– Жизнь льва в клетке и на свободе совсем разная…

– Послушайте, у вас еще есть шанс. Попробуйте мирный путь.

– Мы попробуем, если ваш коллега согласится с нами сотрудничать. И мы очень надеемся, что люди вой дут в наш общий союз.

Да, кажется, Бреже здорово их всех тут напугал. Агент столпа! Бедняга француз сам не понимает своих возможностей. Он едва научился работать с энергией, а сколько еще всего предстоит узнать?! Но – куй железо, пока горячо, и все такое… Надо действовать решительно!

– Опять условия? – недобро прищурился я. – Давайте без этого! Отправляйте меня обратно вместе с Бреже, а там мы свяжемся с руководством и все обсудим. Я не вправе принимать решений подобного уровня, я не могу отвечать за правительство моей страны и тем более за другие страны. Сдайте технологии, остановите големов, выведете своих внедренных агентов. Тогда и поговорим!

– Не слишком ли вы многого хотите, Максимов? – зло ответил Ямберт. – Мы, айвы, и так во многом помогали вам, людям, хотя вы этого и не знали. Сейчас для нас выживание на первом месте. Вы правы, выживание любой ценой. В конце концов, у вас, кроме лейтенанта, не так много козырей в запасе. Может быть, вы все же подумаете для начала?

– Я же говорю, это не моя компетенция. С господином Бреже вы можете пообщаться в более подходящей обстановке, мне же нужно как можно быстрее передать формулу! В конце концов, я могу воспользоваться экстренной эвакуацией, не так ли? Разрушу это тело и окажусь дома!

– Не можете, – грустно покачал головой Алиев. – Вас обманули, вы не в искусственном форме-теле, а в настоящем курьере второго ранга Слапоме. Вы заместили своим разумом его, и он умрет, если вы уничтожите это тело.

Не могу сказать, что я не ждал подвоха. Ждал, с того самого мгновения, когда Слапом впервые проснулся в моей – точнее, в его – голове. И хотя он был палачом и убийцей, я успел сродниться с ним и смерти ему не желал.

– Хорошо, я не буду разрушать тело. Верните меня домой обычным способом!

– И меня, – попросил внезапно Бреже. – Я тоже хочу домой…

– А вы знаете, господин лейтенант, что ваша тень закрылась?! Уже пару дней, как это произошло. Теперь туда никто не может попасть. Доступ для всех заблокирован.

Еще одна новость, хорошая ли?

Француз помрачнел и вновь ушел в себя.

Рискнут ли наши гости? Выпустят ли нас домой или все же попытаются убить? Я и сам не знаю, как бы поступил на их месте. Слишком велики риски. Когда на кону стоит жизнь целого вида, а в нашем случае – даже двух, тут не до сантиментов. Неудивительно, что трогганы и айвы объединились перед угрозой вымирания. Их можно понять, но что же они выберут: мир или войну?

– Да, мы вас отпустим, – кивнул Ямберт. – Нужно договариваться мирно.

– И еще одно, – сказал Алиев. – Существует вероятность, что они вернулись.

– Кто? – не понял я.

– Те, кто создал портаторы. Те, чьими достижениями мы пользуемся. Те, чей тайник мы нашли много лет назад. Это они проводили первые эксперименты в тенях. Мы – лишь слабые подражатели. Их же возможности куда шире.

– Да о ком вы говорите, черт вас дери?

– О неизвестной расе. Настоящих хозяевах теней…