Глава 20
Автомобиль мистера Кардуса уже подъезжал к особняку, когда огненные стрелы пересекли хмурое небо. Ударил оглушительный гром, и хлынул, как водопад, дождь. Даша, сидящая на заднем сиденье автомобиля, прислонилась лбом к холодному стеклу. Тяжелые капли хлестали с такой силой, будто намеревались пробить его насквозь. Кардус молчал, все это время внимательно посматривая на нее в зеркало заднего вида.
Даша вздохнула. Внезапно испортившаяся погода омрачала и без того тревожные мысли. Она до сих пор пребывала в шоковом состоянии от случившегося и до конца не осознавала всей сложности ситуации. Но, встретившись взглядом с Кардусом, поняла, что он не оставит это происшествие без внимания и еще покажет себя во всей красе.
Кардус скрежетал стиснутыми от злости зубами и хмурил брови так, что глубокая вертикальная морщина раздваивала переносицу. Лицо его приняло весьма суровый вид. Даша, полумертвая от страха, опустила глаза и нервно теребила подол платья. Когда автомобиль остановился, ей помогли выйти из машины и, раскрыв над головой зонт, проводили до дома. Кардус же выходить не спешил, обсуждая с водителем планы на завтра.
Войдя в дом, Даша обнаружила Бертраду. Вытянув шею, она горделиво расхаживала по гостиной взад и вперед. Заметив силуэт, появившийся на пороге, эльдийка вздрогнула, но, поняв, что это не тот, кого она ожидала увидеть, снова замельтешила перед глазами девушки.
Даша, так и ничего не сказав, отправилась на поиски Каула. Первым делом поспешила в кабинет, потом заглянула в комнату, расположенную рядом, затем направилась в библиотеку и, нигде не найдя возлюбленного, решила вернуться в гостиную. Но крики, доносящиеся оттуда, заставили ее остановиться и спрятаться за огромным буфетом из массивного дуба. Даша огляделась по сторонам – нет ли поблизости стражи. Убедившись в том, что осталась незамеченной, заглянула в зеркало напротив и по правилам придуманного ею ритуала прошептала:
– Ди-гу-ми…
Высунувшись из-за приоткрытой створки буфета, Даша наблюдала за тем, как безутешно рыдающая Бертрада, бросившаяся в ноги Кардусу, умоляла его отпустить близняшек. Тот со злостью оттолкнул ее. Эльдийка внезапно вздрогнула и с криком повалилась на пол. Ее белоснежные локоны в беспорядке рассыпались по ковру.
– Они оказали содействие преступнику! – рявкнул Кардус.
Опираясь о спинку дивана, Бертрада медленно поднялась на ноги и снова запричитала:
– Умоляю, Кардус! Умоляю!
– Я сказал – нет!
– Миленький, дорогой, любимый! Эти девочки – моя единственная отрада!
– Я оставил их в этом доме только для того, чтобы вы, моя дорогая, наигрались в дочки-матери! А они, как оказалось, пошли против меня!
– Но…
Судорога исказила лицо Кардуса. Ударив кулаком по подоконнику, он вдруг побагровел и сообщил о том, что разговор окончен.
– Умоляю! Кардус! – продолжала Бертрада, будто не слыша его.
– Не вынуждайте меня грубить вам!
– Умоляю! Я никогда тебя ни о чем не просила. Я всегда выполняла твои просьбы!
– Вы чем-то недовольны, душа моя?
– Нет, нет, я просто прошу отпустить…
– Прочь! Прочь! Вы мне надоели! – замахал руками Кардус.
Эльдийка вдруг выпрямилась и, наспех вытерев слезы, подошла ближе. Прищурив глаза, она надменно вздернула подбородок и окинула Кардуса неприязненным взглядом.
– Я бы на твоем месте так себя со мной не вел! – с вызовом произнесла она. – Столько, сколько знаю о тебе я, мой дорогой…
Взбешенный Кардус уже стоял в шаге от эльдийки и взирал на нее свысока неестественно дикими глазами. С неудержимым желанием ударить, Кардус занес над ней руку, но кто-то мгновенно очень ловким движением перехватил его запястье и крепко сжал его. Даша вытянула шею, пытаясь разглядеть спасителя Бертрады. Это был молодой волшебник. Было в его облике что-то до боли знакомое и в то же время совершенно чужое: внешность, осанка, манеры.
Даша недоумевающе затрясла головой и затаила дыхание в ожидании того, что же произойдет дальше. Кардус резко обернулся. Увидев перед собой Каула, не скрывающего истинное обличье, чуть не вскрикнул от неожиданности. Выдернув схваченную им руку, он поправил пиджак и отошел к окну. Неприятная, кислая улыбка скривила сжатые губы.
– Защитничек! – усмехнулся Кардус.
– Я никогда никому не позволю поднимать руку на женщину! – возмущенно воскликнул Каул.
Немного придя в себя, Бертрада с ужасом посмотрела на Кардуса и выбежала из кабинета, чуть не задев плечом Дашу. При виде случившегося она была не только встревожена, но и поражена поведением Каула, представшего перед ней в совершенно новом свете.
– Я бы и не ударил! – закричал Кардус. – Так, припугнул…
– Я уже видел это когда-то. Сначала вы пугаете, а потом бьете! Снова и снова! Даже без повода. Просто потому, что не так прошла, не так посмотрела, не так подала ужин… Мне противно! И стыдно. Стыдно за таких мужчин, которые, не имея возможности выплеснуть негатив на ком-то, равном ему по силам, выбирают жертву послабее. Это низко! И сами они – ничтожества!
– Поэтому вы, мой юный друг, убили своего отца? – с усмешкой произнес Кардус.
Даша вздрогнула, прикрыв рот, и часто задышала.
– Он мне не отец! – в гневе выкрикнул Каул. – Да! Я убил его именно потому, что он был ничтожеством! Ублюдком, который сначала издевался над моей матерью, а потом запрятал ее в темницу, и она покончила с собой!
Глаза его увлажнились, в горле застрял давящий ком. Испытывая внутреннюю боль и волнение, Каул с трудом сдерживал подступающие слезы. Стараясь унять гнев, он зажмурился, дав себе время прийти в себя, и только тогда спокойно взглянул на Кардуса.
– Я ему оказался не по зубам. Он ведь смелым был только с хрупкими женщинами.
– Ну, полно вам, дорогой! Вернон действительно был недостойным волшебником. И не надо меня с ним сравнивать.
Каул хмыкнул, подумав, что Кардус еще тот мерзавец, вслух сказал:
– Я выполнил свою часть договора – девушка влюблена в меня! Когда ты отпустишь Норну?
Даша в ужасе округлила глаза, раскрыла рот и замерла. От невыносимой боли, сдавившей грудь, хотелось кричать. Худенькие плечики вздрогнули, и слезы помимо воли неудержимо побежали по щекам.
Кардус удивленно посмотрел на Каула и рассмеялся:
– Неужели вы думаете, что этого достаточно?!
Каул оскалился, услышав явно не то, что хотел.
– И вообще! Вы сегодня вели себя совершенно неподобающе! – возмутился Кардус. – Сорвали представление! Посмели кривляться при посторонних, проигнорировав меня…
– Что ты от меня хочешь? – прокричал рассвирепевший Каул.
– Верности! – воскликнул Кардус, разводя руки. – Переходите на темную сторону, Каул! Вам не привыкать…
– Никогда… этому… не бывать! – уверенно заявил он, делая паузы после каждого слова, чтобы они звучали доходчивей.
– Что ж… На ваше счастье, я не принимаю решений, сделанных сгоряча. Я всегда даю время подумать… У вас есть неделя!
Кардус подошел к нему и, заглянув в глаза, невозмутимо добавил:
– Ах да! Отрицательный ответ мне не подойдет. Я просто буду вынужден…
В порыве ярости Каул схватил Кардуса за горло и приподнял вверх. Даша задрожала, прикусив губу. По спине пробежал холодок. Ошарашенная такой агрессией, она попятилась назад. Кардус заболтал ногами в воздухе, вцепившись в руки Каула, пытаясь ослабить их и вырваться.
– Глупец! Если со мной что-то случится, стража тут же убьет ее! – прохрипел Кардус.
Каул разжал руки, и тот с грохотом упал на пол, но тут же вскочил, откашлялся и отряхнулся, нервно посмеиваясь.
– Помимо магической, я имею еще и физическую силу, Кардус! Не забывай об этом.
– Да вы просто мощь, дорогой мой! – звонко рассмеялся Кардус.
Каул повертел пальцем у виска и направился к выходу.
– Куда же вы?! – крикнул ему в спину Кардус, гримасничая.
Даша прошмыгнула за дверь. Оставаясь невидимой, она подождала, когда мужчины покинут гостиную, и отправилась в комнату, где наконец дала волю эмоциям и зарыдала, колотя ладонями все, что находилось поблизости. Стараясь выплеснуть наружу всю ту боль, которая жгла ее душу, Даша, словно зверь, посаженный в клетку, взад-вперед металась по комнате и кричала. Затем, окончательно обессилев, стихла, прижалась спиной к стене и медленно сползла вниз.
* * *
Бертрада, бледная как полотно, стремительно ворвалась в свою комнату. Никогда еще Кардус не позволял себе так вести себя с ней. Она уже давно привыкла к равнодушию с его стороны и даже успела с этим смириться, но теперь, ошарашенная его поступком, была настроена решительно.
Не снимая туфель, Бертрада торопливо забралась на стул около шкафа, достала с верхней полки чемодан и швырнула его на кровать. Спустившись вниз, резким движением раскрыла шкаф с одеждой и дрожащими руками принялась выбрасывать оттуда содержимое – вещи, коробки с обувью, шубы. Потом села на пол, как-то вдруг вся съежилась и, уткнувшись в ворох одежды на паркете, начала горько, отчаянно рыдать.
Испытывая неудержимое желание во что бы то ни стало сделать больно Кардусу, эльдийка решила, что отправится из этого дома прочь налегке. Отыскав большую кожаную сумку и покидав в нее только самое необходимое, она накинула плащ и вышла из комнаты. Но уже через мгновение передумала и вернулась за увесистой шкатулкой, обтянутой плотной тканью с рельефным орнаментом, в которой хранила драгоценности. Бертрада сунула ее в сумку и, вспомнив одну из примет о возвращении, заглянула в зеркало и только тогда вышла из комнаты.
Спустившись на первый этаж, эльдийка намеренно прошла мимо кабинета Кардуса, дверь которого была приоткрыта. Она все еще надеялась, что он непременно остановит ее, попросит прощения и не даст уйти. Но он даже не поднял глаза и не оторвался от чтения, когда Бертрада выронила ключи, и они со звоном покатились по полу. Тогда она расправила плечи, гордо вздернула подборок и, поправив шикарные волосы, направилась к выходу.
– Вам помочь? – спросил ее стражник, стоящий на крыльце, когда та выходила из дома.
Эльдийка буркнула что-то невнятное и застучала каблуками по убегающей к воротам дорожке, явно давая понять, что помощь ей не нужна.
* * *
Взволнованные предстоящими событиями, волшебники собрались в гостиничном номере, ожидая сигнала от Элима. Это будет означать, что им пора выдвигаться в путь. Марк, окрыленный маленькой победой сегодня днем, порхал по комнате в приподнятом настроении. Ему хотелось поделиться этим, рассказать обо всем в мельчайших подробностях, но вместо одобрения он рисковал получить нагоняй, поэтому решил молчать о случившемся в цирковом шатре.
Котондей и Рора пили чай за столом, нервно поглядывая друг на друга.
– Что это с ним? – спросила Рора, увидев, как эльд, напевая что-то себе под нос, складывает вещи в рюкзак.
– Наверное, волнение, – ответил Котондей и отхлебнул из чашки.
– Похоже на то… – понимающе произнесла Рора, кивнув.
– Я готов! – воскликнул Марк, закончив приготовления. Рора окинула его взглядом, будто видела впервые, и хмыкнула. Этот широкоплечий, светловолосый красавец, несомненно созданный для женского поклонения, предстал перед ней одетым в белоснежную футболку, выгодно подчеркивающую его красивую рельефную фигуру, зауженные брюки и джинсовку. Высокие кожаные ботинки на шнуровке и вязаная шапочка довершали костюм Марка. Модный прикид, сережка в носу говорили о явном стремлении выделяться.
– Никогда не понимала эту современную моду… – вздохнула Рора, глядя на свой строгий брючный костюм.
– А мне нравится! – сказал Котондей, вызвав улыбку у Марка.
Кристалл на столе, вдруг засиявший всеми цветами радуги, заставил волшебников насторожиться – это был условный знак.
– Пора! – вздохнув, скомандовала Рора, поправляя аккуратно собранные в пучок волосы.
Котондей помог ей надеть пальто, накинул на плечи куртку, и вместе они вышли из номера, подгоняя Марка, который замешкался на пороге.
* * *
Даша потеряла счет времени, проплакав, как ей показалось, целую вечность. Она сидела на полу, положив голову на колени, и тихонько вздрагивала от собственных всхлипываний. Ее мир, построенный из трепетных чувств и нежных прикосновений, всего того, что она была готова дарить только Ему, рухнул в одночасье, и теперь она винила себя за наивность, за то, что так легко попалась на крючок. Некоторое время назад она и предположить не могла, что этот вполне благородный юноша окажется преступником, холодным, лживым и расчетливым…
Тяжелые раздумья прервали чьи-то не менее тяжелые шаги. В дверь постучали. Даша судорожно протерла лицо подолом платья, не найдя поблизости ничего подходящего. Она уже хотела открыть дверь, как вдруг ее осенило – если бы это была Пэт, она бы уже вошла, остальные же просто не знали, что Даша не заперта. Она опустила руку и отошла от двери.
– Кто? – спросила она дрожащим голосом.
– Даша, это я! – услышала она все еще любимый голос…
Парализованная диким страхом, она не знала, что делать. Впускать Каула внутрь не хотела, но и уйти навсегда из этого дома, не услышав от него объяснений или хотя бы не попрощавшись, она не могла. Как и не могла вычеркнуть из сердца и из памяти все, что было между ними, и возненавидеть его вот так за одну секунду, кем бы он ни был…
Она вновь села на пол, прислонившись щекой к двери.
– Я заперта! – соврала Даша.
– Я знаю. Я просто хотел узнать, все ли у тебя в порядке.
– Я в порядке.
– Хорошо… – недоверчиво произнес он, услышав нотки печали в ее голосе.
Даша закрыла глаза, чтобы немного успокоиться и восстановить дыхание. Как бы ей хотелось, чтобы все стало по-прежнему, ведь чувство, которое так стремительно зародилось, несмотря ни на что, все еще было живо и волновало сердце. Отдаваясь гулкими ударами в висках, его бешеный стук казался ей сейчас единственным звуком в окружающей тишине.
– Можно я побуду с тобой? – спросил Каул.
– Да! – неожиданно для самой себя ответила Даша.
– Прости за вчерашнюю выходку…
– Ты хотел мне что-то сказать… Кардус помешал.
– Да, я… хотел…
– Каул! – перебила его она. – Ты говорил, что я стала дорога тебе…
– Говорил… и это – чистая правда! Ты не веришь мне?
– Я не знаю… – неуверенно ответила Даша, подумав про себя, что не верит ни одному его слову.
– Почему?! Я думал, мы с тобой…
– Мы с тобой – что?
– Влюблены!
Даша невольно сжала руки в кулаки и с досадой закусила губу, пытаясь снова не разрыдаться.
– Мы так мало знаем друг о друге… – сказала она с целью зародить сомнения по поводу ее чувств.
– Это имеет какое-то значение?! – взволнованно спросил Каул.
– Влюбиться за такой срок… – привела, как ей показалось, разумный довод Даша.
Повисла пауза, заставившая ее нервничать еще больше.
– Значит… Ты не влюблена? – наконец заговорил Каул.
– А ты? – выдавила она из себя, зажмурившись от боли, снова пронзившей сердце.
– Я не лгал тебе! – воскликнул он, и это прозвучало так правдоподобно, что Даша засомневалась в сделанных выводах и вынесенном вердикте, что он лжец и предатель, но быстро пришла в себя и поспешила закончить разговор.
– Прости, Каул… Но… я очень устала и хочу спать! – стараясь не выдавать волнения, ответила Даша.
Снова мучительная пауза, и:
– Я понял. Хорошо! Я ухожу… Завтра поговорим?
– Да, конечно! – в очередной раз солгала Даша, уже не в силах сдерживать слезы.
Каул обреченно опустил голову, прислонившись лбом к двери. Не понимая неожиданную перемену в отношении к нему девушки, он вдруг решил, что на самом деле она была к нему совершенно равнодушна и лишь из вежливости принимала ухаживания, просто раньше он этого не замечал.
В порыве ярости Каул резко сорвался с места и побежал вниз, перепрыгивая через ступени. Казалось, жизнь его переломилась надвое: неприятно и тяжело было у него на сердце, какая-то мрачная пустота образовалась там. Ему уже было знакомо это чувство. Впервые он испытал его, когда остался один, потеряв мать. Тогда это привело к трагическим событиям, и сейчас ему меньше всего хотелось их повторения.
Он закрылся в своей комнате. Не желая никого видеть, предался приятным, щемящим сердце воспоминаниям. Одно за другим всплывали они перед Каулом, волновали, будоража воображение.
Впервые за долгое время, как ему показалось, он встретил настоящую любовь, обрел ту самую милую и единственную, искренне надеясь, что она все поймет и примет его таким, какой он есть, даже если узнает о нем самые неприятные подробности. Но она явно не торопилась отвечать взаимностью, разрушив то зарождающее всепоглощающее чувство любви и страсти, которое он испытывал с момента их первой встречи.
Неожиданно для себя Каул ощутил аромат ее духов, горячее дыхание и пьянящий запах волос и вдруг почувствовал какое-то странное спокойствие – воспоминания уступили место мыслям о том, что ждет его завтра. Ведь завтра он объяснится с Дашей и вопреки всему попытается завоевать ее расположение…
В самой чаще леса, над деревьями с мощными стволами, возвышалась черная башня темницы Турима. Неровный свет редких факелов плясал по стенам и почти не проникал в крохотные камеры с решетками на окошках. Из огромной, метра три в высоту, железной двери вышел стражник и направился к узкому подвесному мосту над неглубоким водоемом.
Накрапывал дождь, небо заволокло тучами, через которые бледно светил шар луны, и не было видно звезд. Стражник миновал мост и, ослепленный светом фар приближающейся машины, остановился на дороге. Он подал знак двум другим конвоирам, ожидающим у дверей темницы, и подошел к автомобилю.
Ловец уже протянул руку, чтобы открыть заднюю дверь, но тут из-за внезапно поднявшегося ветра от дерева отломилась ветка и чуть не рухнула на него, лишь наискось хлестнув по лицу и плечу мокрыми листьями. Охнув, он отскочил в сторону и, оглядевшись, снова потянулся к двери. Тут же за его спиной послышался треск, будто кто-то наступил на замерзшую лужу.
Ветер усилился, и стекла машины в один миг покрылись ледяными узорами, похожими на огромных пауков. Ловец обернулся и, выпучив глаза, остолбенел от ужаса – прямо перед ним стоял длинноволосый эльд, облаченный в черную мантию, и подкидывал в руке светящийся ледяной сгусток в виде шара. Стражник повернул голову, чтобы позвать на помощь, но, не обнаружив никого поблизости, нервно сглотнул. Эльд жестом показал, чтобы тот убирался прочь, и приложил палец к губам. Ловец кивнул и тотчас же ринулся в лес.
Передняя дверца машины распахнулась, и оттуда показалась всклокоченная голова Котондея. Следом за ним показался Марк, взглядом указывая Элиму на заднее сиденье. Тот открыл дверцу и поприветствовал золотоволосых девочек, которые еще не пришли в себя после внезапного спасения несколькими минутами ранее.
– Как все прошло? – взволнованно спросила Рора, показавшись из-за спины Элима.
– Не без эксцессов… – ответил Котондей, показав ей неглубокие порезы на руке.
Та сочувственно покачала головой, но ничего не сказала.
– Марк, будь наготове! – командным тоном произнес Элим. – По моему сигналу подъезжаешь к мосту, забираешь Норну и Берелака и едешь…
– Я все помню! Повторять не обязательно! – недовольно перебил его блондин, садясь на водительское сиденье.
– Сын, держи кристалл перед глазами! – все же добавил отец, заставив Марка скривиться от раздражения.
– Будьте осторожны… – сказала Рора, просунув голову в машину.
– Хорошо! – сказали близняшки в один голос.
Котондей и Элим, накинув на головы капюшоны, отправились к черной башне, а Рора, пересказав Марку план действий, тоже направилась за ними. Отъехав несколько метров назад, машина скрылась за высокими зарослями и с выключенным двигателем и потушенными фарами притаилась в темноте.
Оставшись наедине с эльдом, Ева и Рена накинулись с расспросами:
– Как вы узнали, что нас везут сюда?!
– Норна знала, – коротко ответил Марк, явно не желая разговаривать.
– Как это… знала?!
– Давайте потом поговорим?! – буркнул блондин, не спуская глаз с кристалла.
– Но… – возразила Рена.
– Потом!
Девочка обиженно надула губы и уже хотела возразить, как ее сестра жестом дала понять, что Марка сейчас лучше оставить в покое. Та послушно уставилась в окно. Эльд, готовый сорваться в любую секунду, усиленно моргал, раздраженно барабаня пальцами по рулю. Он поглядывал то на дверь темницы, то на прозрачный камень, наспех привязанный тонким шнурком к зеркалу. Повисла тишина, и только капли дождя негромко ударяли о стекло…
