Некоторое время Госпожами Лебедь увлеченно старались разбудить Душелова и привести ее в чувство, чтобы она осознала ситуацию и начала страдать. Потом к ним присоединились Мурген, Тай Дэй, Сари и дядюшка Дой. Все они надеялись со временем заставить Душелова помогать нам, но сперва желали досыта наесться на пиру ее мучений.

Но Душелов не пошла им навстречу. Она упрямо не реагировала ни на что – в точности, как в свое время Седвод.

Где-то в отдалении то возникал, то замирал шум кратких стычек, так и не переходя в гвалт сражения. Наши парни рвались в бой не больше, чем их противники. И я не виню их за нежелание оказаться убитыми, когда исход битвы уже предрешен.

Подбежал Рекоход:

– Капитан передает свои наилучшие пожелания и спрашивает, не можете ли вы все срочно к ней прийти? Она в затруднительной ситуации. И просит вашего совета.

– Будь я проклят, – пробормотал я. – Стоило мне решить, что я перевидал уже все на свете…

– А что за ситуация? – поинтересовался Мурген. Возня вокруг Душелова его не увлекла. И он понимал, что, когда слово «ситуация» произносится при подобных обстоятельствах, это означает, что его сына скоро попросят прыгнуть в нечто весьма горячее.

– Мы не можем добить то, что осталось от вражеской армии.

– А почему бы сейчас не оставить их в покое? – сказал я. – Они и так бегут.

Рекоход проигнорировал мои слова.

– Ярдов примерно за сто солдаты начинают терять интерес к атаке. Те немногие, кто сумел преодолеть себя и приблизиться ярдов на пятьдесят, утверждают, что начинают думать о том, какие они плохие, раз мешают Ей, и что на самом деле им надо помогать Ей выполнить Ее священное предназначение. Кто такая Она, они не смогли сказать точно, но полагают, что думали о Протекторе, потому что Протектор есть дьявол, которого они знают и которого преследуют.

Госпожа поманила меня к себе и прошептала:

– Я займусь своей сестричкой. А ты бери ковер и леталки и начинай бомбить таглиосских командиров с такого расстояния, где чары не действуют.

– У нас опять почти кончились огненные шары.

– Так бросай камни. Или горящие сучья. Что угодно, лишь бы у нее появилось сильное желание поскорее смыться. Потому что после каждого ее перемещения несколько ее солдат выйдут из зоны действия чар. И тогда они сразу поумнеют и пустятся наутек.

Ее уверенные предсказания намекали на то, что сей эффект ей давным-давно известен.

– Первым делом пустим в ход стрелы, – распорядился я. – Станем запускать их повыше, чтобы она не смогла их отбить. А падая с высоты в пятьсот футов, они будут убивать не хуже, чем выпущенные в упор. – Мой желудок сжался – ведь я приказывал обстреливать собственную дочь.

Но все же я почему-то не сомневался, что девушка не даст себя ранить. И еще я верил в то, что конфронтация была заложена в ситуацию еще с того момента, когда Нарайян Сингх выхватил нашу малышку из рук Госпожи.

Моя идея сработала. Девушка, облаченная в костюм своей тетушки, носилась по лесу, таская за собой Гоблина. Мы потратили последние огненные шары и зажигательные бомбы. Неизменные промахи бомбардиров лишь укрепили мою циничную оценку наших шансов быстро покончить с этим делом и хоть немного отдохнуть.

Парочка пыталась огрызаться. Всякий раз, когда летун снижался до определенной высоты, вверх взлетала лента желтовато-коричневого света. Но я упорно гонял их с места на место и не давал им как следует прицелиться. Я так и не понял, что было источником этих смертоносных лент.

И еще я отметил, что девушка, похоже, не подозревает, что гоняющий ее как зайца некий тип в уродливых доспехах и есть ее любящий папочка.

Наши солдаты быстро разобрались в ситуации и воспользовались возможностями, которые им предоставлял перемещающийся периметр вокруг остатков таглиосской армии.

Дщерь Ночи не была солдатом, но она проявила быстроту и решительность, а советы ей давал человек, воевавший более столетия.

Гоблин велел ей атаковать, чтобы хоть как-то использовать солдат, которых она себе подчинила. И она атаковала. Направив острие атаки на Дрему и не обращая внимания на падающие вокруг нее стрелы и снаряды. У наших парней не осталось иного выбора, кроме как убегать, стараясь при этом поразить ее с предельного расстояния. Ведь любой, кто оказывался слишком близко, внезапно становился перебежчиком и начинал сражаться на стороне мессии Обманников, даже не понимая, что с ним произошло.

Бубу было все равно, сколько ее защитников погибнет, поэтому она могла преследовать нас повсюду, разрушая любые наши попытки организоваться и получая нового рекрута взамен двух или трех потерянных. Она заставляла наших лучников страдать, когда они целились в солдат, совсем недавно бывших их товарищами. Девчонке даже едва не удалось снова захватить Душелова.

А потом Тобо облажался.

Он предположил, что его магической силы, дополненной силой Ревуна, хватит, чтобы ошеломить нетренированную девушку, если они обрушатся на нее внезапно и с неожиданной стороны. И возможно, он не ошибался. Но он забыл, что ее спутник – не тот Гоблин, рядом с которым он вырос. В этом Гоблине затаилась частица зловещей богини.

И желтоватая световая лента зацепила их ковер буквально за мгновение до того, как Тобо и Ревун собрались показать, на что они способны. Солидный кусок ковра рассыпался черными обломочками. А Тобо и Ревун по инерции пролетели вперед на остатках ковра. Они не опасались ее чар, но ничего не смогли сделать, чтобы избежать жестокого удара о ветви деревьев. Ревун лишь коротко и испуганно завопил.

Световая лента сыграла роль магического толчка под локоть в самый ответственный момент – как юному, так и старому чародею. Их заклинания сильно потрепали защитников Бубу. Они даже сумели ошеломить и ее, и Гоблина. Но поскольку сами чародеи кувыркались в кронах деревьев, вместо того чтобы сообщить нам об этом, мы так и утратили шанс воспользоваться полученным преимуществом.