По дороге я заглянул к Копченому – убедиться, что он еще дышит, а заодно покормить. Кормежка и обмывание стали предлогом для визитов в его палату, на случай если кому-нибудь вроде Радиши удастся преодолеть запутки Одноглазого, изрядно усложнившиеся с тех пор, как я начал путешествовать с Копченым.

Затем я попытался вспомнить, куда сворачивал в ту ночь, когда наткнулся на библиотеку. Воспоминания были смутными – то была тяжелая ночь, да и произошло с тех пор многое. Я знал лишь, что библиотека находится на этом же этаже, – я никуда не поднимался и не спускался. И в те покои, вероятно, после Копченого никто не заглядывал. Помнится, там хватало паутины и пыли.

Мне не понадобилось много времени, чтобы добраться до заброшенных коридоров. Казалось, недра дворца превратились в огромный пыльный лабиринт, не нуждавшийся ни в каких охранительных чарах.

Выйдя от Копченого, я уже через несколько минут наткнулся на мертвеца. Вначале, конечно, почуял запах и услышал жужжание мух. Оставалось лишь загадкой, чей это труп, – пока в свете моей лампы не показался мертвый душила. Похоже, умер от ран, заблудившись в потемках среди уводящих с дороги заклятий.

Меня передернуло. Увиденное пробудило во мне глубочайшие страхи, источник ночных кошмаров, леденящий ужас перед тесными и темными подземельями…

Интересно, наслаждалась ли подлая богиня обманников бесславной кончиной своего раба?

Я осторожно обошел труп, не глядя на него и зажимая нос. Душила и в смерти продолжал служить богине тлена.

Вскоре я понял, что во дворце заблудился не один душила. Я едва не наступил на другой труп, обнаружив его только благодаря вспугнутым моим приближением мухам.

Я остановился:

– Ух ты…

Этот выглядел совсем свежо. Может, здесь все еще скрываются безумцы, готовые на все ради своей богини?

Дальше я шел гораздо медленнее и осторожнее, держа одну руку на горле. Чудились шорохи. В памяти всплыли все когда-либо слышанные истории о привидениях. Через каждые пять-шесть шагов я останавливался и оборачивался кругом – не блеснут ли где глаза, отражая свет моей лампы. Кой черт дернул меня пойти в одиночку?

Впереди появились свежие следы. Опустившись на колени, я узнал в пыли отпечатки собственных башмаков. После меня этим коридором прошел кто-то еще, освещая свой путь целым канделябром. Многочисленные капли воска упали на уже потревоженную пыль. А за свеченосцем шел еще кто-то. Даже не шел, а полз. Возможно, по дороге поедал найденный воск.

Я вслушивался в тишину. Здесь, в самой глубине дворца, даже крыс не увидишь, – кроме как друг дружкой, питаться им нечем.

Все так же, с опаской, я двинулся по следам того, кто проходил по коридору после меня. Сердце в груди, казалось, вот-вот взорвется.

У меня вдруг сильно зачесалось в носу. Стоило раз чихнуть – и пошло! Продержаться удавалось с полминуты, но от этого чихалось только хуже.

Тут уж я начал слышать всевозможные звуки. И не мог не чихать достаточно долго, чтобы убедиться: эти звуки мне только чудятся. Или чтобы определить их источник, окажись они настоящими.

Может, это лучше сделать как-нибудь в другой раз?

Вдруг передо мной возникла из темноты та самая сломанная дверь. Я остановился и осмотрел ее. Похоже, висит она как-то не так. Следы в пыли говорят о том, что после меня здесь кто-то успел побывать.

Осторожно, не касаясь ничего лишнего, я отодвинул дверь и вошел в библиотеку.

Там все было перевернуто вверх дном. На полках и в шкафах осталась лишь горстка книг, свитков и разрозненных листов: в основном податные записи, инвентарные описи и малоинтересные сведения об истории города. Это-то для чего понадобилось Копченому? Чтобы спрятать среди хлама вещи стоящие? Или дело в том, что, помимо должности придворного колдуна, он выполнял и обязанности брандмейстера?

Как бы то ни было, все ценное исчезло. Я имею в виду не только недостающие тома Анналов, но и многочисленные книги, которые я в прошлый раз принял за магические трактаты.

– Твою же мать! Проклятье!

Хотелось рвать и метать, сносить головы и выпускать кишки. Я понял, что́ случилось, еще до того, как нашел птичье перо.

Я подобрал его.

По дороге обратно я ловил звуки отнюдь не воображаемые. Однако искать их источник не рискнул. Тот человек пытался следовать за мной, ориентируясь на свет лампы, но отстал.