Они не приплыли ни этой, ни следующей ночью, хотя переправили множество таглиосцев и джайкури.

На третье утро Мэзер наконец-то сообщил мне, что за суматоха прервала наш спор с Ножом по поводу дядюшки Доя с Тай Дэем.

– Костоправ приезжает, – сказал он. – Будет через час или два. Ему все и расскажешь.

– Что?

Впрочем, приехал он не через два часа, а гораздо позже, да еще и не один. Костоправ путешествовал в обществе самого Прабриндра Дра. Судя по всему, Старик очень устал в пути. Я подошел к нему и доложился по всей форме, не будучи уверен, на каком мы теперь свете.

Он тяжело спрыгнул с седла:

– Я это, я. Не призрак.

– Но я же видел, как ты умер…

– Нет. Ты видел, как меня подстрелили. Я еще дышал, когда ты умчался.

– Да? Но с такой раной…

– Ладно, после. Это история долгая. Как-нибудь за пивком все расскажу.

Он махнул рукой, и к нему подбежал солдат. Старик взял у него копье – длинное, почти как пехотная пика, – и подал мне:

– Держи. Это ты оставил, когда удрал изображать Вдоводела.

Я не верил глазам. Копье, служившее древком нашему знамени!

– Тебе и вправду нужно с ним обниматься?

– Это оно! Настоящее! А ведь я почти смирился с тем, что его не вернуть! – Хотя Могабе я говорил другое. – Ты не представляешь, как я себя казнил… Хотя, пожалуй, с тех пор я уже разок видел его. Слушай, это действительно ты?

Навидавшись иллюзий, создаваемых Гоблином и Одноглазым, ты бы тоже не очень-то верил собственным глазам.

– Действительно я. Живой и настроенный кое-кому надрать зад. Но не прямо сейчас. Где Госпожа?

Бедняга! Только теперь Нож сообщил ему неприятную новость. Возлюбленная Костоправа больше недели назад уехала на север. Разминулись по дороге.

Лебедя с Мэзером изрядно впечатлило прибытие князя, их непосредственного начальника. И чего ему во дворце не сидится?

Я заметил, что Костоправ смотрит на Синдху, оставшегося в лагере после отъезда Госпожи, с откровенной неприязнью.

– Ладно, Мурген, кончай заниматься любовью с этой палкой, – зарычал Старик. – Я малость отстал от жизни, нужно ввести меня в курс. Кто-нибудь заберет эту жополомку?

Один из солдат принял у него поводья.

– Идем куда-нибудь в тень.

– Я хочу послушать твою историю, – сказал я. – Пока она еще свежа.

– И вписать ее в Анналы? Ты их продолжаешь?

– Пытаюсь. Только все бумаги пришлось оставить в городе.

А ведь ужасно не хотелось. Одноглазый наобещать-то может, что позаботится и все такое, но вот привезет ли?

– Жду не дождусь, когда доведется прочесть Книгу Мургена. И если она не совсем плоха, считай, что обеспечил себя работой до конца жизни.

Лебедь говорил, что Госпожа тоже хочет написать свою книгу, когда у нее будет время.

Костоправ пустил камнем в ворону. Кстати, первую, что я увидел после той, белой, хохотавшей в квартале нюень бао. Может, птицу Старик с собой привез?

Я вкратце рассказал, что творилось в Дежагоре.

– Вижу, радостей вам выпало немного. И главная проблема, пожалуй, Могаба. Им и займемся в первую очередь. Сколько людей там осталось?

– У наров от тысячи до полутора. Про наших точно не скажу. Переправляются понемногу каждую ночь, но я здесь на положении пленника, так что ничего толком не знаю. Гоблин с Одноглазым и большая часть Отряда все еще в городе.

Хотелось верить, что Тай Дэй с дядюшкой Доем при появлении Костоправа улизнули под шумок, прихватив Сари и То Тана.

– Почему же остались колдуны?

– Трусят. Будто бы их здесь кто-то подстерегает. Говорят, намерены дождаться, когда Госпожа полностью восстановит свои силы.

– Восстановит силы?..

– Она уже это сделала, – заметил Нож.

– Гм… Так кого же они боятся, Мурген?

– Ученицы Меняющего Облик. Той девки из Можжевельника. Она уже разок едва не добралась до Одноглазого.

Интересно, почему я верю нашему недомерку сейчас, если не поверил, когда он говорил мне о форвалаке?

И тут перед мысленным взором мелькнула картина: Одноглазый мчится в ночной мгле, спасаясь от настигающей его клыкастой смерти… Видение было предельно четким, словно настоящее воспоминание.

– Я помню ее. Еще та оторва. Зря Маррон Шед с ней не разобрался, когда еще мог это сделать.

– Очевидно, Лиза хочет поквитаться с нами за Меняющего Облик. Возможно также, что она просто навечно осталась в облике форвалаки. Небось от такого кто угодно взбесился бы. Но если хочешь знать мое личное мнение, то она всего лишь предлог. Им не хотелось уходить, потому что иначе пришлось бы кое-что бросить.

– Что именно?

Я пожал плечами:

– Ты же знаешь Гоблина с Одноглазым. У них была уйма времени на воровство и разные торговые махинации.

– Понятно. Теперь давай о Могабе.

Вот и до самого плохого дошло.

Прежде чем я закончил рассказ, даже мутный Синдху проникся презрением к нарам.

– Ну, я положу этому конец. Хочешь доставить письмо Могабе?

Я оглянулся. Нет, за моей спиной никого не было, стало быть, вопрос адресовался мне.

– Шутишь? Разве что по приказу. И то неизвестно, подчинюсь ли. Могабе нужна моя голова. Не говоря уже о сердце и печенке на завтрак. Он совсем спятил, может и тебя не постесняться.

– Ладно, пошлем кого-нибудь другого.

– Хорошая мысль.

– Я могу, – вызвался Лебедь.

И они тут же заспорили с Мэзером. Очевидно, Лебедь хотел что-то доказать самому себе, а Корди был уверен, что не стоит утруждаться.