Тай Дэй снова буркнул. В эти дни он был особенно разговорчив: иногда произносил аж по два предложения в час. Но теперь такого красноречия не потребовалось: он просто переложил бутылку в левую руку, а правой указал вперед.

Ага, вот и наши. Возвращаются с той стороны, где ущелье Душелов. Интересно, что за нелегкая их туда понесла. Не верится, что Костоправ двинул туда всю ораву из-за того, что Душелов схватила меня в процессе совещания, хотя он, наверное, смекнул, в чем истинная причина моего припадка.

Зато он вполне мог сделать вылазку, чтобы заполучить Дрему. Что и произошло.

– Где вы его обнаружили? – спросил я Ваше Сиятельство, ведшего под уздцы мула, запряженного в волокушу, на которой лежал привязанный ремнем Дрема.

Судя по всему, парню досталось нешуточно. Одежда выглядела не лучше, чем у Нарайяна Сингха, о котором я рассказал Старику, едва его увидел.

– Это просто чудо, что мы пришли вовремя. Сейчас все в порядке, но тебе есть над чем подумать, иначе в один прекрасный день эти сволочи устроят нам сладкую жизнь. А как вы нашли Дрему?

– На него патруль наткнулся возле ущелья, которое обстреляла Госпожа. Парни не знали, кто он.

Я хмыкнул, приглядевшись к парню:

– И чтобы забрать его, нужно было переться туда всей толпой?

– Толпа понадобилась, чтобы его найти… Скажи лучше, как твои дела? Что с тобой приключилось?

– Припадок. Вроде тех, что случались в Дежагоре.

Он нахмурился и принялся командовать. Солдаты занялись своими делами, от которых их оторвали.

– Ты знал, что у Одноглазого припрятан твой лук?

– Какой еще лук?

– Тот, который подарила тебе Госпожа.

– Нет, не знал. Хотя… не помню. Может, я и велел ему сберечь лук для меня на всякий случай. Давно все это было. – Он сморщился и фыркнул – от меня убойно разило пивом. – Что еще откопал?

– Уйму интересного. В том числе доказательства того, что Одноглазый намерен вернуться.

Костоправ хмыкнул. В сумерках я не видел выражения его лица. Раздосадован ли он моим нежданным открытием? Или просто размышляет, какие оно открывает возможности?

– Не могу поверить, что весь сыр-бор из-за одного только Дремы.

– Госпожа надеялась, что мы найдем там и Душелов – пришибленной.

– С чего бы это? Мы же знали, что она в порядке. Насылала на нас Тени. И меня тряханула.

Возможно, мне достался лишь щелчок за то, что я стоял рядом со старшей сестрой, когда та дергала младшую за косички.

– Мы не знали, а подозревали, что не одно и то же. Если Дрема был у нее в плену и вдруг оказался на воле, можно было предположить, что ей все-таки досталось. Не худо было бы дополнить этой мерзавкой наш зверинец. И заодно… найти девочку.

Ну конечно, Костоправ с Госпожой надеялись, что дочурка осталась без пригляду и удастся вернуть ее в семью.

– А где Госпожа?

– Там, где надо.

По тону Костоправа я понял: моя квота вопросов на сей счет исчерпана.

– Дрема сказал что-нибудь полезное? – сменил я тему.

– Вообще не говорит. Похоже, он не в себе. Его разум где-то витает.

– Стало быть, нашего полку безмозглых прибыло.

– Все шутишь. Кстати, твои сегодняшние находки заставили меня вспомнить… Как идут поиски беглых колдунов?

– В последнее время меня нечасто посещают сны. И без Копченого я могу искать только в реальном времени. И только по ночам, когда разыскиваемым нетрудно укрыться и без всяких чар. Но они чарами пользуются, да еще как. Я не вижу даже кострищ.

– Должно быть, Одноглазый знает, кто его ищет и каким манером, – задумчиво сказал Костоправ, – но, по правде сказать, Мурген, мне их пропажа не кажется такой уж трагедией. Самое мудрое, что я сделал за время своего командования, – разделил чертову парочку, так чтобы придурки находились подальше друг от друга. Хоть и не пристало говорить так о себе, но идея была гениальная. Мне обрыдло тратить по двадцать часов в сутки, устраняя последствия их идиотских ссор.

– А ты не подумал о том, что, будь они вместе, мы бы уже нашли их по лесным пожарам или горным обвалам?

– Землю все еще трясет.

– Я серьезно, командир. Меня беспокоит, что здесь копье.

– Какое еще копье?

– Черное. Которое Одноглазый смастерил в Дежагоре. Он не забрал его с собой. И не вернулся за ним.

– Ну и?..

– А должен бы вернуться. Голову готов положить, что старый хрен использовал бы все чары, на какие только способен, и пробрался в свой чулан через все расположение Отряда, но нипочем не оставил бы эту штуковину. Он считал копье шедевром, лучшим, что ему удалось сотворить.

– Подожди, ты вроде говорил, что он возвращается?

– Я говорил, что он намерен вернуться. По крайней мере, еще когда смазывал пятки, не был полностью уверен в том, что уходит навсегда. И то сказать, он не первый мужик, который не был до конца честен с бабой.

Костоправ посмотрел на меня так, словно хотел заглянуть в башку, а потом пожал плечами:

– Может, ты и прав. А сейчас вот что: перенесем Дрему в мою хибару. Я хочу его осмотреть.

– Замечательная идея, – поддакнул я. – Надо же узнать, как с ним обращались.

Костоправ фыркнул.

– Мурген, ты идешь со мной. А ты, – обратился он к Тай Дэю, так и стоявшему над нашими пленниками, пряча за спиной бутылку, – оставайся здесь.

Можно подумать, Тай Дэй не знал, что Старик не пустит его к себе.

– Джамадар Субадир, займись пленными. Размести их так, чтобы подобное не могло повториться. Да и остальных проверь, – может, и они расшалились?

– Князя можно не проверять, – сказал я. – Он паинька.

Прабриндра Дра не носил оков. Наши таглиосцы не потерпели бы подобного обращения с их государем.

Я заметил дядюшку Доя, стоявшего в стороне, сложив на груди руки. Интересно, почему он остался с нами? Едва ли из-за одного только Нарайяна. Упорство старика распалило мою параноидальную подозрительность, не говоря уже о подозрительности куда менее доверчивого, чем я, Костоправа.

Мы спустились в логово Капитана.

– Свободны, парни, – сказал он ребятам, притащившим Дрему. – Об этом малом позаботимся мы со знаменосцем. Ты, Ваше Сиятельство, постой. Хочу, чтобы ты как следует проверил тех, кто будет охранять пленных. Мы не учли, что в наших рядах может оказаться изменник.

– Мне искать что-то определенное? – уточнил Ваше Сиятельство.

– Просто держи ухо востро. – Костоправ повернулся ко мне. – Я с тобой согласен: лучше бы утопить эту компанию.

– Госпожа считает, что им можно найти применение.

– Мотовство до нужды доведет – я от нее это часто слышу. И постоянно напоминаю себе, что она гораздо опытнее и изощреннее меня. Давай разденем парнишку. Начинай с того конца.

Дрема вроде пребывал в сознании, но не проявлял ни малейшего интереса к нашему разговору.

– Дрема, где моя лошадь? – спросил я.

Костоправ усмехнулся:

– Хороший вопрос, Мурген. И своевременный. Вижу, ты не хочешь тащиться в Хатовар пешком.

Я задал Дреме несколько вопросов. Он не ответил ни на один. Взгляд перемещался с меня на Старика, но я не брался судить, узнал ли нас парень.

– Можно прибегнуть к помощи Копченого, – сказал Костоправ, – и, проследив за развитием ситуации, узнать, во что Дрема вляпался и как потерял коня.

Я хмыкнул. Чтобы хоть недолго использовать колдуна, приходилось просить Госпожу, и та вырубала его каким-нибудь заклинанием. После чего ее саму было за уши не оттащить от Копченого. Костоправу стоило бы поговорить с ней на этот счет.

– Он сегодня почти проснулся… Я про Копченого. Узнал бы ты лучше, что известно ей.

Промолчав, Костоправ принялся толкать и трясти Дрему. Никакого результата.

– Ох и синяков же у парня! Досталось ему на орехи.

Дрема ни на что не реагировал.

– Если он тогда был в ущелье с Душелов… Я видел, что там творилось, с расстояния в десять миль. Это сущий…

– Я и сам все видел!

Костоправа что-то беспокоило, но он вел себя по-чистоплюйски: и правду сказать охота, и никак не решит, есть ли у него на это моральное право. Я забеспокоился: очень уж не похоже на Старика, способного обложить последними словами кого угодно, кроме разве что своей подружки.

– Хочу сказать пару слов насчет твоих Анналов, Мурген.

– Гм…

– Может, это и не слишком приятно, но мне не совсем нравится, как ты их ведешь.

– Помнится, взваливая на меня эту работу, ты обещал не указывать, что и как делать.

– Я и не собираюсь. Тебе видней, о чем писать. Просто высказываю свое мнение о прочитанном… Слушай, а ты когда-нибудь видел этого парня голым?

– Конечно нет. Да и с чего бы?

При чем тут Анналы? И при чем тут нагота Дремы? Почему Старик так странно себя ведет? Но от обязанностей летописца он меня не отстранит, если только не захочет вновь заняться этим делом сам. Единственный подходящий кандидат лежит сейчас перед нами. Вот только подготовить его мы так и не успели, а теперь он, похоже, еще и спятил.

– Я делаю что-то не так?

– Ведешь себя как стыдливая девица… Разуй глаза и посмотри на своего приятеля.

– Ох, ни хрена себе!

Дрема вовсе не был парнем!

Я и думать забыл об Анналах.

– Ты не знал?

– Понятия не имел. Ну, маленький, ну, тощий, так ведь Дрема всегда был таким. Он прибился к нам в Дежагоре совсем мальчишкой, лет тринадцати, не старше. Помню, его изнасиловал собственный дядя, за что Бадья сбросил этого козла со стены.

Я продолжал говорить «он» и «мальчишка», потому что никак не мог думать о Дреме иначе как о парне, хотя видел воочию неопровержимые доказательства.

– Он хороший солдат?

Как будто сам не знает.

– Лучше не бывает. Слабак, конечно, но нехватку силы с лихвой возмещает сметкой.

Сметку Костоправ ценил превыше всего.

– А коли так, забудем. Когда он очухается, держи язык за зубами.

С этими словами Костоправ продолжил осмотр. По правде сказать, наше открытие не было из ряда вон выходящим. В Анналах описывались случаи, когда в Отряд вступали переодетые женщины, – и обычно правда раскрывалась после их гибели.

Но все же… мне было как-то не по себе.

– Вернемся к твоим Анналам. Мне не нравится, что о тебе там говорится больше, чем об Отряде.

– Чего?..

– Я имею в виду, что ты решительно все замыкаешь на себя. Кроме отдельных фрагментов, позаимствованных из Книг Госпожи, Бадьи и Одноглазого, нет почти ничего о событиях, в которых ты не участвовал или которые не видел собственными глазами. Ну скажи на милость, какого рожна там описываются твои повторяющиеся кошмары? Здесь ты точен, а вот описания местности оставляют желать лучшего. За исключением Дежагора. Если я и могу представить себе этот край мира по твоим описаниям, то лишь потому, что видел его сам.

Как же мне хотелось вступиться за любимое детище, подвергшееся столь жестокому поруганию! Но я прикусил язык, ведь спорить на такие темы – дело неблагодарное, все равно что учить свиней пению. Меньше будешь вякать – меньше шишек набьешь. Автор должен доверять своей музе, даже если она припадочная и хромая. Кстати, нечто подобное я слышал от самого Костоправа – раза два за все эти годы. Но напоминать ему не стал.

– Кроме того, не мешало бы писать покороче.

– Покороче?

– Вот именно. Порой тебя пробирает словесный понос.

– Постараюсь иметь это в виду. Тебе не кажется, что нам не мешало бы его… ее чем-нибудь прикрыть?

Кажется, Костоправу было еще что сказать насчет моих Анналов, но он тоже испытывал некоторую неловкость. И согласился сменить тему.

– Пожалуй, ты прав. Переломов нет, важные органы не повреждены. У Госпожи вон в том сундуке лежит старая одежонка. Может, будет великовата, но…

– Вроде мы решили скрывать, что Дрема девица.

– Когда ты в последний раз видел Госпожу в платье?

– И верно, когда? – Я открыл сундук. – Хотя на ее счет нет никаких сомнений.

Костоправ что-то буркнул. Он рассматривал Дрему и хмурился.

– Новые уже износились? – спросил я.

– Вроде того, – чуть улыбнулся Старик. – Когда-нибудь поймешь.

Я кое-что выбрал.

– Не это мне хотелось услышать, командир.

– Давай, – хихикнул Костоправ, продолжая осматривать Дрему, – натяни на нее штаны, пока не вернулась моя благоверная.

Мы успели как раз вовремя. Явилась Госпожа, причем в дурном настроении.

– Я не нашла ничего полезного. Ничего! Как он?

– Основательно травмирован, истощен и простужен – должно быть, долго пролежал на холоде. Но в остальном – порядок. В физическом отношении.

– А в душевном – нет?

Госпожа уставилась на Дрему. Его глаза были совершенно пусты. Костоправ хмыкнул:

– Он в коме. Хотя и с открытыми глазами.

– Кстати, о коме и всем таком прочем, – встрял я. – Наш драгоценный брандмейстер наконец проснулся и, судя по тому, как на меня вытаращился, осознает происходящее.

Мне показалось, будто щека Дремы дернулась, но, скорее всего, то была игра света и тени.

– Плохо, – сказала Госпожа. – А я-то предвкушала спокойный домашний вечерок.

– Что будем делать с Дремой? – спросил я.

У Капитана уже имелся ответ:

– Забирай его к себе. И начинай учить ремеслу.

По его лицу пробежала тень, словно любая мысль о будущем порождала отчаяние.

– Я не могу…

Поселить девицу в моей землянке?

– Очень даже можешь.

И то сказать. Разве Дрема не один из наших парней?

– Будешь следить за его состоянием. И докладывать мне.

Ну конечно, хозяйка вернулась домой, и Старик меня выпроваживает. Как вам это нравится?

– Поднимай задницу, – сказал я Дреме. – Перебираемся ко мне. Будем выяснять, куда ты подевал лошадь.

Дрема не отвечал. Кончилось тем, что нам с Тай Дэем пришлось нести его на носилках. Вместе с найденными сокровищами.

Довольно скоро мне стало казаться, что Дрема вовсе и не тощий. Когда мы проходили мимо загона, форвалака зарычала.

– Пошла ты!.. – ругнулся я.

С каждым шагом Дрема становился все тяжелее.

Оборотень попытался цапнуть через ограду когтями.

– По-моему, киске тоже не мешало бы промочить горло, – сказал я Тай Дэю.

– Может, у нее началась течка?