Молчание затягивалось. Я взял потрескавшуюся кружку, плеснул себе из шипевшего возле грубого очага чайника горькой, как распоследняя микстура, бурды, которую здесь выдавали за чай. Сразу стало понятно, почему весь этот чаек не выхлебали до меня. Я притворился, будто наслаждаюсь.

– Клет, – спросил Костоправ, – что скажешь насчет посевов?

Только в Черном Отряде крупнейший специалист по осадной технике может отвечать еще и за сельское хозяйство.

– Ничего нового, – отозвался Клетус. – Урожай ожидается отменный, и собрать его можно будет раньше, чем предсказывали местные. Так что задержаться здесь – не самый худший вариант.

Клетус с братьями были ярыми сторонниками идеи обосноваться в этих краях, поскольку считали, что новое оружие позволит нам защититься от самых решительных врагов. Однако более весомых аргументов у них не было.

Разговор шел главным образом о том, что Отряд веками продирался сквозь ад и, пожалуй, впервые за свою долгую историю овладел богатой провинцией и надежной крепостью. Все наши враги находятся пока далеко и в ближайшее время едва ли захотят нас потревожить. Общие рассуждения, вроде того что виды на хороший урожай можно считать свидетельством благосклонности богов, я пропускал мимо ушей, но встрепенулся, когда Лонгинус завел речь о том, что нам некого больше опасаться.

– …Радиша растеряла добрую половину своей силы, и ей придется приложить немалые усилия для сохранения власти, а тут без жрецов не обойтись. Но они, при всем их страхе перед нами и ненависти к Ножу, не захотят сажать себе на шею новую регулярную армию, слишком велика цена ее содержания и угроза их власти…

Все это я слышал и раньше. Будто бы жрецам и Радише никогда не спеться и все такое… Лонго выдает желаемое за действительное; я же, попутешествовав с духом, узнал ситуацию изнутри.

– Боюсь, приятель, что ты не прав, – прервал я его. – Рано или поздно сюда пожалуют гости. Возможно, даже раньше, чем хотелось бы нам.

Мне удалось даже привлечь внимание Старика. Предупреждая вопросы, касающиеся столь выдающейся осведомленности, я сказал:

– Видение было.

Уже почти всем было известно о моих видениях. Но никто не знал, как это работает и насколько оно надежно. Я не хотел беспокоить тех, кого считал неравнодушными к моей судьбе: пусть думают, что это приступы, так и не переставшие меня донимать после осады.

Госпожа поцокала языком – дурная привычка, появившаяся у нее недавно, чего сама она, надо думать, не замечала. Все-таки они с Костоправом стары. Костяк Отряда явно нуждается в омоложении.

– Не мог бы ты рассказать о своем видении, Мурген? – поинтересовалась она. – Или дождаться, когда ты его опишешь в книге?

Госпожу раздражали исправления, вносимые мной в ее том Анналов. Но кое-кому из участников тех событий они представлялись несколько иначе, чем ей.

– Самое главное в нем то, – ответил я, – что наш старый приятель Могаба и правда нашел себе работенку.

Собравшиеся зашептались. Они что, думали, будто Старик шутит?

– Из моих снов много не выудить, – продолжал я, – поскольку власти над ними у меня нет. Порой я возвращаюсь в прошлое, но не всегда туда, куда хотел бы попасть, чтобы выяснить, почему случилось именно то, что случилось. В остальном мне приходится полагаться на донесения наших друзей, как и всем прочим.

Все-таки у нас остались на севере друзья, поставлявшие достоверные сведения, которые я проверял при первой возможности.

В последнее время мы нечасто прибегали к помощи Копченого. Он уже не пребывал в коме, и дело явно шло к пробуждению. Госпоже приходилось прилагать усилия, чтобы добиться от него результатов. Каковые она предпочитала использовать в собственных интересах.

– Но следует предположить, что Душелов поддерживает связь с Могабой, – продолжал я. – Это она порекомендовала его Радише. Возможно, та и связалась-то с ним лишь из опасения, что жрецы обойдутся без нее. Наш приятель уже обещал святошам поймать и Ножа, и Госпожу.

В тот момент, когда Радиша выступила против Отряда, за этих двоих было обещано крупное вознаграждение.

Могаба никогда не позволял неудачам поколебать его уверенность в себе.

– Я мог бы нанести удар первым, – возбудился Нож. – Было бы забавно их переловить и посмотреть, как будут корчиться.

– А вот это брось, – оборвал его Костоправ, не склонный к фантазерству. – С Могабой такие номера не проходят – как бы он сам на твои корчи не полюбовался. Синдав, что думаешь?

– Пока ничего. Я впервые об этом слышу, Капитан, и мне не мешало бы поразмыслить.

– Поразмысли вслух.

– Могаба один. – Синдав имел в виду, что у Могабы не осталось настоящих сторонников: верные ему люди, покинувшие вместе с ним Отряд, полегли все до одного. – Не исключено, что он уже вконец озверел и вознамерился во что бы то ни стало с тобой расправиться. Потому что считает себя несправедливо лишенным звания Капитана, которое принадлежало ему по праву рождения.

Костоправ хмыкнул – он не услышал ничего нового.

– Мурген, как скоро он окрепнет и вцепится нам в задницу? У нас на подготовку войск ушло четыре года, а потом мы едва не околели с голоду. Если бы Радиша обманула наши ожидания и не встала на путь предательства, нам сейчас жилось бы еще хуже. В битвах мы потеряли не больше народу, чем я ожидал, а от болезней и того меньше.

О том, что мы выступили в такую пору, когда ни одна армия кампанию не начинает, Костоправ не упомянул.

– Кстати, о численности, убыли и всем таком, – вмешался Бадья. – Последняя группа таглиосцев, желавших вернуться домой, ушла уже давно.

Госпоже оставалось лишь констатировать очевидное:

– Могабе не придется тратить время на обучение новобранцев. Мы уже подготовили для него солдат.

– А чего именно ждет от Могабы Радиша? – спросил меня Костоправ.

– Жрецы полагают, что он должен обеспечить контроль над территориями, отвоеванными у Хозяев Теней. Многим нравится идея пройтись по ним огнем и мечом. Но Баба считает, что его задача – удерживать нас к югу от гор.

Я хохотнул:

– Работенка та же, что и на службе у Длиннотени. Закупорить бутылку, только с другого конца.

– Однажды он придет сюда, – сказал Иси. – Синдав совершенно прав.

Костоправ снова хмыкнул:

– Если он не притащит с собой хотя бы половину того строевого леса, бумажных змеев, бамбука и не выступит летом, то ему ни за что…

– Крестьяне притащат сюда все необходимое, – перебил Лонгинус. – А потом можно будет их съесть.

Синдав, Очиба и Иси насупились.

– Ладно, – сказал Костоправ. – Ближе к делу. Вывод таков: в Таглиосе происходят немаловажные события, и часть из них не является для нас тайной благодаря видениям Мургена.

Все ждали, что еще скажет Старик, но он умолк. Затянувшуюся паузу прервала Госпожа:

– Есть еще одна проблема. Душелов.

Это было истинной правдой. Душелов не ответила на шквальный огонь Госпожи и вообще как сквозь землю провалилась, но я нутром чуял, что она где-то неподалеку. Затаилась, окружив себя всяческими чарами, но наверняка не упустит возможности подстроить нам гадость.

О девочке никто даже не упомянул. Я знал, что она была увезена из Вершины, причем не Киной, к которой с мольбой взывала, а Душелов, не испытывавшей к ней никаких родственных чувств. Впрочем, сердца Костоправа и Госпожи тоже не лучились любовью к малютке. Что неудивительно: со своей дочерью они общались не больше, чем с любым ребенком, родившимся в тот же день и час на другом конце света.

Я держал язык за зубами. Предполагалось, что без приказа мне и думать о Душелов не следует. Старик больше не намеревался терпеть моих самоволок. С него хватило пропажи Дремы.

– А как насчет твоей тещи, Мурген? – поинтересовался Костоправ. – И Гоблина с Одноглазым?

– Ни слуху ни духу.

Хотя бы в этом Старик не может обвинить меня. Впрочем, не исключено, что еще придумает повод.

Последние сведения от Гоблина мы получили, когда несколько его парней доставили в лагерь Прабриндра Дра в оковах и Лизу Бовок, злобно рычавшую из установленной на телеге клетки. Собственно, мы получили не сведения, а одних лишь пленников: парни знать не знали, где Гоблин сейчас и каковы его намерения. Но я не думал, что его исчезновение входило в секретные планы Старика. Даже Костоправ не может рассчитывать на столько ходов вперед. Чертов колдун обделывал какие-то свои делишки.

Впрочем, искал его я не так уж и рьяно. Сны теперь приходили ко мне нечасто, и всякий раз я первым делом отправлялся к Сари. И к моему сыну – ненаглядному лопочущему малышу, которому она дала прозвище Тобо. Настоящее имя он получит после нашей встречи.

Она твердо решила воссоединиться со мной, хотя к нынешнему времени даже в болотной глухомани прослышали о раздорах между Радишей и Черным Отрядом. Вздумай Сари бежать из храма, она подверглась бы риску: всех нюень бао, покидавших свои болота, таглиосцы подозревали в симпатиях к Отряду.

С Сари не спускали глаз, поскольку теперь, когда она разрешилась от бремени, побег представлялся куда более вероятным. Но она, достойная дочь своей матери, избрав партизанскую тактику, изводила жрецов всяческими капризами, с тем чтобы они, когда придет час, не проявили особого рвения в ее поисках.

Костоправ посмотрел на Госпожу. И все остальные тоже: не заговорит ли она вновь о своей сестре, которая ни у кого из нас не шла из головы. Стерве по-прежнему улыбалась удача, и она по-прежнему имела на нас зуб, хотя уже устроила нам кучу гадостей. Ей оставалось разве что всех нас перебить. Черт возьми, вступая в Отряд, каждый из нас подписал себе смертный приговор.

– За пару ночей пропало несколько солдат, – сообщила Госпожа. – Некоторые, наверное, просто дезертировали, но не все… – Она подняла руку, и Иси с Синдавом внесли и положили на грязный пол большой узел.

Я не воспользовался случаем и не напомнил Старику, что, позволь он нам перебраться в крепость, у всех были бы комнаты с настоящими полами и настоящей мебелью.

– Возможно, будет пахнуть, – предупредила Госпожа.

Ох-ох! Иси с Синдавом размотали узел и явили нашим взорам труп, вонявший вовсе не так сильно, как я опасался, поскольку покойный усох, уподобившись старой мумии. Его рот был разинут в беззвучном крике, – похоже, бедняга умер в страшных мучениях.

– Это работа Тени, – сказал я, хотя в словах не было нужды: многочисленные раны говорили сами за себя.

Костоправ посмотрел на меня. Я пожал плечами:

– С тех пор как я поставлен сторожить Врата, эти гады через них не проскакивают.

В сказанном я не сомневался – прорвись хоть одна Тень, не обошлось бы без большой суматохи.

– Стало быть, Врата на запоре, – кивнул Костоправ. – Выходит, она отловила те Тени, которых впустил сюда еще Длиннотень.

Душелов стала новой Хозяйкой Теней. И теперь, похоже, она оттачивает свое мастерство.

– Против такой угрозы мы не можем принять никаких мер, разве что не ходить поодиночке и без бамбука… – начала было Госпожа, но осеклась и удивленно воскликнула: – Эй, что это с ним?

Под «ним» подразумевался отрядный летописец, ни с того ни с сего принявшийся издавать странные звуки и дергаться самым диковинным манером – словно пытался проглотить собственный язык. Но об этом мне рассказали потом.

Я попал на равнину костей, во все ее места одновременно, на миг, продолжавшийся целую вечность. А затем, вместо ставшей уже привычной встречи с обледенелым старичьем, провалился в прошлое, в пору осады Дежагора. Обернувшись птицей, я кружил над умирающим городом, раскрывая клюв и издавая крики – не мои, а навязанные мне безумной женщиной. Я был беспомощен, словно подхваченная ураганом мошка; все потуги освободиться ни к чему не приводили. Я видел бездну смерти и море отчаяния, но во всем этом не было ничего нового, не пережитого мной наяву. Возможно, Душелов схватила меня походя и зашвырнула в минувшее, сама не зная зачем. Так или иначе, я трепыхался на ветру, думая лишь о том, как бы пережить и эту бурю.

Затем пришла тьма.