– Выглядишь дерьмово, – сказал мне за завтраком Одноглазый.

– Спасибо на добром слове.

– А что с тобой?

– Дурные сны.

Колдун не знал, с чем мне пришлось столкнуться. Я не собирался выкладывать ему все сейчас, но тем не менее перешел на форсбергский и сказал:

– Похоже, наша любительница ворон спелась со своим старым приятелем Ревуном, милягой-обманником и ребенком.

Тай Дэй и матушка Гота впились в меня глазами, потому что слово «обманник» я намеренно произнес по-таглиосски – «туга». На нюень бао оно звучит точно так же.

– А старина Длиннотень, стало быть, считает, что вокруг него тишь да гладь.

– Точно. Старик частенько говаривал, что даже параноику кто-нибудь может всадить нож в спину.

Обычно Костоправ говорил это в тех случаях, когда я обращал внимание на его паранойю.

– Сама по себе новость приятная, хотя не знаю, как нам ее использовать.

– Не моя проблема. Я человек маленький. Мое дело доложить, а решения принимает командир. На то он и командир.

Забавы ради вместо слова «командир» я употребил таглиосское «джамадар». Тай с матушкой Готой снова на меня вытаращились. В понимании обманников джамадар больше чем командир – не только предводитель банды душил, но и полновластный вождь духовного братства, считающегося чем-то вроде маленькой нации. Последний оставшийся в живых джамадар – Нарайян Сингх; свой высокий пост он занял еще до того, как его единоверцам пришел карачун. Мои родственнички наверняка решили, что мы рассуждаем о живой легенде, о святом обманников, который все еще ходит по земле, исполняя волю своей богини.

Умяв завтрак, я поблагодарил матушку Готу, встал и выбрался из землянки. Тай Дэй потащился следом.

– Мне надо навестить Капитана, – сказал я ему. – Тебе незачем идти со мной. Можешь остаться и поработать по дому.

Теперь мы называли нашу берлогу домом.

Тай Дэй покачал головой. В последнее время он не слишком ревностно относился к обязанностям моего телохранителя. Но я не чувствовал себя беспризорным.

Я подождал Одноглазого, но он так и не вышел. Похоже, коротышке больше нравилось трескать приготовленную матушкой Готой еду, чем заниматься делами.

Впрочем, стоило ли этому удивляться?

Старик выглядел бодрым и отдохнувшим не в большей степени, чем я. Похоже, и он этой ночью не почивал на ложе из роз.

– Что еще? – буркнул Костоправ.

– Я малость вздремнул и увидел сон. Прогулялся в сад, вернулся обратно, а потом принялся слоняться где ни попадя, причем без Копченого. – Я расписал ему самые неприятные подробности.

– А сможешь проделать это снова?

– Я больше года проваливался сквозь щели во времени и пространстве. Кажется, начинаю понимать, что к чему.

– То есть мы можем обойтись без Копченого?

– И это совсем неплохо, учитывая, что он вот-вот очнется. – При этих словах я непроизвольно скорчил такую рожу, что Костоправ вопросительно поднял бровь. – Было бы забавно, – пояснил я, – понаблюдать, как он станет приспосабливаться к обстоятельствам, пробудившись в совершенно новом мире.

Костоправ ухмыльнулся:

– Понаблюдать-то можно, но только чтобы ветер не дул в нашу сторону. Увидев, чего мы за это время добились, сукин сын наверняка обгадится. Слушай, раз уж ты здесь, сходи-ка к Госпоже, можешь понадобиться. Я послал ей твои чертежи. Она хочет захватить Нарайяна и девочку. Если спросит про эти карты – откуда, мол, и как? – отвечай, что мы взяли в плен пару офицеров Могабы, принадлежавших к гарнизону Вершины. А больше ты ничего не знаешь.

Я хмыкнул, не придя в восторг от задания, потому что сомневался в своей способности убедительно солгать Госпоже.

– И продолжай экспериментировать. Мне надо знать, сможем ли мы управиться без Копченого.

– Я уже узнал об одном серьезном препятствии.

– Ну?

– Без Копченого я не могу перемещаться во времени.

Костоправ втянул сквозь зубы воздух и с присвистом выдохнул.

– Точно? Может, все же есть какая-нибудь зацепка? А то не ровен час, мы окажемся без Копченого – как без рук.

– Ты вроде говорил, что Одноглазый попробует не допустить его пробуждения.

– От Одноглазого пока толку не много.

– А когда было много?

– Увидишь его, пришли ко мне.

– Ладно.

Я выбрался наружу и уставился на лагерь, разбитый под стеной Вершины.

Капитан хочет, чтобы я сходил к Госпоже и растолковал ей, как лучше управиться с ее делами.

Денек выдался погожий. Светило солнце, а легкий ветерок уносил прочь смрад и чад.

– Может быть, теперь земля подсохнет, – проговорил Тай Дэй.

Снег быстро таял. Пришла настоящая весна. В окрестностях Кьяулуна это слово означало непролазную грязь. А где грязь, там рано или поздно появляется какая-нибудь зараза. Интересно, а не случится ли из-за таяния снега наводнение? Такое, что выгонит Душелов из ее укрытия?

Так или иначе, в Кьяулуне теперь весна. Во всех прочих краях она наступила давным-давно.