Когда я рассказал Старику про ребят, стреляющих огненными шарами по Вратам Теней, он скривился.

– А что-нибудь еще глупее они могли придумать?! – процедил Капитан и, подозвав вестового, послал его на юг с твердым и недвусмысленным приказом.

– Что-то здесь ворон не видно, – заметил я.

– Одноглазый наколдовал. Напустил на них голод, а тут поживиться нечем, вот они и улетели. Но не насовсем.

Я понял намек и поспешил высказать то, что меня тревожило. На мой взгляд, мы мало стараемся помочь парням Госпожи, запертым в Вершине.

Костоправ пожал плечами:

– Вершина меня больше не беспокоит. Во всяком случае, не очень беспокоит.

– Что? Ты не тревожишься насчет Длиннотени? Ревуна? Нарайяна Сингха и своей до… и Дщери Ночи?

– Пойми меня правильно. Не скажу, что все они совсем уж мне безразличны. Просто уже не имеют того значения, что раньше.

– Должно быть, я что-то пропустил. О чем ты?

– Пока я лишь предполагаю, Мурген, но… Теперь мы можем двинуться дальше, на юг. Если захотим. И если я прав насчет знамени.

– Гм… – Других слов у меня не нашлось.

– Должно быть, знамя – ключ к Вратам Теней. Думаю, с ним мы можем пройти через Врата и спокойно продолжить путь.

– Гм… – повторил я, однако на этот раз в моей голове зашевелились кое-какие мыслишки. – Ты хочешь сказать, что мы можем вот так запросто собраться вместе и, распевая строевые песни, двинуть дальше?

– Я считаю, что это возможно.

Стало быть, полной уверенности у него нет.

– Но не означает ли это, что многие дела мы оставим незаконченными? И каков риск – вдруг откроем Врата как-нибудь не так?

– А Длиннотень на что? Он охраняет Врата и может держать их на запоре.

– Что, если в этот раз не сумеет их запереть?

Костоправ пожал плечами:

– В конце концов, мы никому ничего не должны… Давно ли ты сам рассказывал мне, какие козни строит против нас Радиша. Прабриндра Дра тоже что-то готовит, прямо у нас под носом. Ревун нам всяко не друг, а Душелов помогает мне лишь потому, что рассчитывает через меня насолить Госпоже.

– Командир, у меня там жена. На сносях. Не говоря уже о Гоблине и его команде. Найти я их не могу, но уверен, что они выполняют какое-то тайное задание. Твое задание.

– Гм… Об этом я не подумал. Вообще-то, никакой тайны нет. Задача Гоблина состоит в том, чтобы о нем позабыли, чтобы он мог появиться в нужное время и в нужном месте совершенно неожиданно. Скажем, если князь вздумает-таки подложить нам свинью.

Я хмыкнул. Может, оно и так, а может, Костоправ попросту пудрит мне мозги. Ломать над этим голову сейчас я не собирался: надо будет, проверю с помощью Копченого.

– А как насчет Сингха? – спросил я. – Ты хочешь оставить его в покое?

Трудно поверить, что Госпожа согласится с подобным решением. Конечно, ей в голову не заглянешь, но мне казалось, что никакая сила не заставит ее стронуться с места, пока Нарайян Сингх пребывает в добром здравии.

– Пусть все идет как идет. Кое-что решится само собой. Но когда придет час, я, не колеблясь, поведу Отряд вперед, на Хатовар. – Голос Капитана стал холоден и тверд.

Я начинал сердиться, чего делать не следовало.

– Прошу прощения… Может, мне пора идти?

– Самое время, – отозвался он с натянутой улыбкой.

В окно сунула клюв одна из его огромных ворон. Если птица может выглядеть озадаченной, то эта выглядела именно так. От нее тоже воняло. Она подкрепилась на развалинах.

– Чего стоит наш договор с таглиосцами? – спросил я Одноглазого.

Колдун лишь озадаченно хмыкнул. Больше всего ему хотелось, чтобы я провалился в тартарары и не мешал ему возиться с самогонным аппаратом.

– Я имею в виду, обязаны ли мы строго придерживаться каждого пункта своих обязательств до тех пор, пока таглиосцы явно не нарушат свои?

– А в чем проблема-то? – Он повел рукой, давая понять, что воронья поблизости нет.

– Старик твердит, что нам следует отправиться на юг. Послать к черту и Вершину, и Длиннотень, и все прочее. Пусть они разбираются между собой, пока мы топаем в Хатовар.

Колдун перепугался так, что даже забыл о намерении выпроводить меня.

– А он и вправду знает, как это сделать?

– Во всяком случае, считает это возможным. По-моему, полной уверенности у него нет, но он настроен проверить методом тыка.

– Худо дело. Этим своим тыканьем он может вызвать такую волну дерьма… о какой даже в мифах не упомянуто.

– Я тоже так думаю. Конечно, скорее всего, это просто трепотня. И тем не менее не мешало бы напомнить ему, что мы еще не прочли три недостающих тома Анналов. У меня такое впечатление, что мы можем упустить нечто важное.

У Одноглазого не было и десятой доли того почтения к Анналам, какое испытывал я, не говоря уж о Костоправе, но, судя по ухмылке, ход моих мыслей ему понравился.

– Звучит разумно. Я ему напомню.

– Только ненавязчиво, исподволь. Иначе только раззадоришь.

– Кого учишь, Щенок? Я же скользкий, как засаленная совиная какашка. Можно подумать, что ты меня не знаешь.

– Прекрасно знаю. Это меня и пугает.

– Ну что за молодежь пошла? Ни тебе доверия, ни уважения к старшим…

– …Ни терпения, чтобы вожжаться с совиным дерьмом, – согласился я. – Ну ладно, у меня забот полон рот. Мне еще бумаги писать.

Но прежде следовало позаботиться о еде. Я снова проголодался.

Ел бы я столько же, не гуляя с духом, – пожалуй, уже не мог бы ходить.

Я присоединился к свойственникам, сидевшим у костра. Матушка Гота плеснула мне в миску варева из кипящего на огне горшка. Никто из нас не проронил ни слова. В последнее время я с ними почти не разговаривал. Наверное, они решили, что я замкнулся в себе.

Интересно, почему старуха не занимается стряпней в помещении? Мы с Тай Дэем создали для нее в нашей норе прямо-таки личные покои, но она залезает внутрь лишь на ночь или когда погода становилась совсем дрянной.

Благоустройством нашего жилья занимался в основном Тай Дэй. Других дел у него все равно не было. К затеям своей матери и дядюшки Дэя он отношения не имел.

– Спасибо, – сказал я Готе, когда наелся. – Очень вовремя.

Нахваливать ее стряпню я не стал, она бы все равно не поверила в мою искренность. Потому что никогда не претендовала на славу искусной поварихи.

– Костяной Воин, – обратилась она ко мне, что случалось нечасто, – твоя бояться ворон? Они так опасны?

По-таглиосски она говорила ужасно. Я мог объясняться на нюень бао несравненно лучше, но она нипочем не соглашалась говорить со мной на языке своей родины. Наверное, для нее это значило бы признать законность моих отношений с Сари. Впрочем, я давно бросил попытки разгадать ход мыслей матушки Готы.

– Это шпионы, – ответил я на нюень бао. – Подсматривают, подслушивают, доносят. Так же – как мыши – и земляные, и летучие. Те, кому служат животные, нам не друзья.

Наверное, я чересчур распустил язык. Костоправ не одобрил бы такой болтливости. Но мне показалось, что она может клюнуть на эту наживку. Вдруг да проговорится о том, что знает или хотя бы подозревает. Ей не всегда удается удержать язык за зубами.

– Моя тоже заметить ночью сов, Каменный Солдат. Странные совы. Обычные птицы так себя не вести.

Я хмыкнул. До сих пор на сов никто не обращал внимания. Если их и вправду используют против нас, эта старушенция куда проницательнее, чем я думал.

– Прошлая ночь вороны прилетать и улетать из блестящая крепость. Много ворон.

Я присмотрелся к ней. Ночью, значит. Когда мы с Тай Дэем разбирались с отбившимися от своих парнями. А она шастала по развалинам с дядюшкой Доем. И гляди-ка, приметила то, что я прошляпил.

В последнее время воро́н у Вершины вилось немного. По-видимому, Длиннотень невзлюбил этих зловещих птиц и опутал хрустальные купола своих башен коварными чарами, поражавшими ворон, которым хватило неосторожности подлететь слишком близко.

– Интересно, – сказал я. – Возможно, это что-то новое.

– Вороны летать туда и раньше. Но так много их еще не бывать.

Гм… Что же за чертовщина творилась там прошлой ночью? Что могло так заинтересовать Душелов? Пожалуй, это стоит проверить.

А может, проверяют как раз меня. Предположим, дядюшка Дой и матушка Гота, заметив в последние месяцы странности в моем поведении, решили выяснить, что к чему. Кто знает, не справедливы ли подозрения Костоправа. Если это подозрения, а не что-то большее. Он ведь всех подряд хоть в чем-нибудь да подозревает.

– Я и летающего видеть прошлая ночь, Солдат Тьмы.

Кажется, она все-таки меня проверяет. Прекрасно ведь знает, что я терпеть не могу загадочные титулы, навешанные на меня ее папашей Кы Дамом. Старый Глашатай никогда не растолковывал их значение, а Гота и подавно не окажет мне такой услуги.

– Это интересно.

Уже давно никто не замечал Ревуна в небе. Если он и летал, то под прикрытием маскирующих чар.

Видать, ей поиграть со мной захотелось. И позлить меня вопросами и недомолвками. Больше, чем я услышал, мне из нее сейчас не вытянуть.

Я отказался принять ее игру и повернулся к Тай Дэю:

– Неужели меня приняли в почетные члены племени?

Телохранитель пожал плечами. Похоже, он слегка удивился тому, что его мать вообще что-то мне рассказала.

Если старуха ждала, что я кинусь к Копченому, ей пришлось здорово разочароваться. Я занялся рутинными делами: помог Тай Дэю в обустройстве нашей хибары, снова подкрепился, основательно утолил жажду и некоторое время корпел над Анналами. Что бы ни случилось прошлой ночью, я уже все равно не смогу ничего изменить. К тому же не думаю, что эти события таят такую уж серьезную угрозу.

Меня выручил Одноглазый, заявившись вскоре после захода солнца.

– Готов супец, – сообщил колдун, помешивая в глиняном горшке.

Землянка наполнилась запахом его варева.

– Вот и ладненько, – отозвался я и последовал за ним во тьму.