Я вновь вился над головой Могабы. Я, Мурген, бог шпионажа.

Ревун и Длиннотень прибыли вскоре после рассвета. Оба полагали, что для противодействия Госпоже потребуются их совместные усилия. Похоже, по мере продвижения Госпожи на юг ее силы растут как на дрожжах и она уже вполне способна порвать Могабе задницу.

И тут меня осенило. Это походило на религиозное откровение. Я понял, что за страх не дает покоя Капитану. Он подозревает, что Госпожа вернула себе былую мощь, вступив в сговор с Киной.

Мне и самому порой приходило на ум нечто подобное. Судя по тому, что я знал о чарах и колдовстве, утраченная ею в битве при Курганье магическая мощь никак не могла быть возвращена. Вся эта невразумительная мистическая история связана с Истинными Именами. Гуннитская мифология пестрит упоминаниями о богах, демонах и бесах, которые только тем и заняты, что прячут свои подлинные имена в камнях, деревьях и береговом песке. Потому что узнавший Истинное Имя якобы получает власть над тем, кто это Имя носит. Все это казалось сущей чепухой, но, как ни странно, работало.

Истинное Имя Госпожи было оглашено, когда она окончательно улаживала отношения с бывшим муженьком. Она осталась в живых, но, согласно всем мистическим канонам, превратилась в простую смертную. Которой многие желали смерти. Для бывших собратьев по ремеслу она представляла интерес как ходячая кладовая темных колдовских секретов. Знания остались при ней, но она лишилась способности их применять.

Ее Имя больше не имело над ней власти. Но сама она, утратив магическую силу, видимо, не могла воспользоваться известными ей Именами. Иначе давным-давно разделалась бы и с Ревуном, и со своей сестрой. И она не раскрыла бы Имена даже Одноглазому и Гоблину. Скорее бы, умерла.

Все-таки колдуны и кудесники – люди особого склада.

Конечно же, Госпожа следует собственному плану. И роль, отведенная ею Одноглазому и Гоблину, не слишком важна – что-то вроде камней, которые роняют в колодец.

Я был уверен, что она сохранила немало важных секретов. Из подслушанных разговоров я знал, что Длиннотень готов пожертвовать тремя или четырьмя пальцами, лишь бы получить доступ к знаниям Госпожи.

И вот что интересно: всякий раз, когда Длиннотень посылал Ревуна с заданием захватить Госпожу, что-нибудь не срабатывало. Уж не потому ли, что Ревун не желал еще большего усиления своего старшего партнера?

Когда-нибудь я насяду на Госпожу и потребую объяснить всю эту кухню с Истинными Именами, – объяснить так, чтобы даже дураку стало понятно. Если повезет, я получу достаточное представление о колдовстве, чтобы те из нас, кто изучает эти Анналы, получили хотя бы туманное представление о происходящем.

Когда сталкиваешься с колдовством, запросто можно обделать подштанники – тут уж никакое знание не убережет. Но в любом случае не вредно знать, что скрывается за порогом магии.

Тенеземские солдаты находились на своих позициях. Одни сонно жевали паек, другие усердно выполняли будничную работу. Я вертелся среди них, прислушиваясь к разговорам на известных мне языках. Некоторые философы весьма красочно описывали характер и умственные способности генералов, которые выстроили войска в боевой порядок и держат их в полной готовности, тогда как последнему остолопу ясно, что в ближайшее время ничего не произойдет. Ничего – это потому, что чертовы талы слишком устали, им не до атак, ведь они всю ночь провели в походе.

«Тал» – очень подходящее словечко, своего рода каламбур. Будучи уничижительным сокращением от «таглиосец», оно на некоторых диалектах, бытующих к югу от Данда-Преша, означает еще и дерьмо.

Ощущение было такое, словно я не один год прослужил бок о бок с этими парнями. Мы говорили на одном языке.

На безопасном расстоянии от передовой линии Могаба возвел для себя здоровенную наблюдательную вышку. Деревянную. По моему убогому разумению, ему довольно скоро предстояло счесть ее не слишком удобной. Длиннотень и Ревун присоединились к нему на смотровой площадке. Атмосфера была не праздничной, но и далеко не мрачной. По нашему поводу никто особо не беспокоился.

Длиннотень казался чуть ли не добродушным. Эта битва должна была стать кульминацией всех его замыслов. По ее окончании ему предстояло стать властелином мира, не имеющим соперников, кроме, возможно, некоторых союзников, не вполне разделявших его амбиции.

Я был задет тем, что нас, похоже, не принимали всерьез. Могаба сумел внушить всем этим людям уверенность в том, что они непобедимы. А солдаты зачастую именно таковы, какими себя считают. Уверенность ведет к победе. За все время, пока я наблюдал за ними, Ревун ни разу не завопил. Длиннотень ни разу не вышел из себя. Госпожа их, конечно, беспокоила, но особого волнения, какого можно было ожидать, не наблюдалось.