К югу от Тенесвета, не оказавшего никакого сопротивления, земля шла на подъем – поросшая утесником, каменистая, изборожденная складками, как физиономия моей тещи. В лощинах, куда не падали солнечные лучи, лежал снег. Деревья встречались нечасто, но зато преобладали те, что старались плодоносить даже зимой. Плоды, конечно же, были сухими и жесткими, но по мере того, как мы забирались все дальше в эти дебри и утрачивали надежду разжиться приличной снедью, их вкус казался все более приемлемым. Предпочтенный Капитаном маршрут пролегал по совершенно безлюдной местности, что не могло не сказаться на качестве снабжения. К тому же поблизости не было ни рек, ни каналов – никаких водных путей, которые позволяли бы доставлять припасы барками. Скот мы гнали с собой. Животные худо-бедно могли существовать на подножном корму, так что любителям пожевать жилистое мясо голод не грозил. Но поход только начался, и я все более убеждался в том, что Костоправ выбрал не лучшее время для наступления.

Хуже всего приходилось тем солдатам, которым религия запрещала есть мясо.

Утренний ветер пронизывал насквозь. Это время года явно не годилось для долгого марша. Если Могаба сумеет потянуть время, дело может обернуться для нас настоящей бедой.

Возможно, его стратегия сулит успех. Ему нужно лишь дождаться, когда наши войска с фургонами и всей обозной швалью соберутся на равнине Чарандапраш, да продержать нас там, покуда не иссякнут запасы. Когда изголодавшаяся армия начнет разбегаться, головорезы Могабы устроят оставшимся настоящую бойню.

Впрочем, Костоправ, хотя он и предпочитал не распространяться о своих планах, явно намеревался пополнить наши припасы, наложив руку на обозы Могабы. Капитан твердо рассчитывал на победу, хотя говорил об этом с осторожностью. Он поставил нас в положение, из которого не было другого выхода.

Земля вокруг Тенесвета осталась обильной даже после землетрясения, однако по мере продвижения мы съедали не меньше половины того, что собирали наши фуражиры. Длиннотень никак не соглашался поверить, что наше наступление не является отвлекающим маневром. Он просто не мог представить себе ум, работающий иначе, чем его собственный. Могаба и то испытывал сомнения, хотя и обманники, и собственные лазутчики информировали его обо всех невзгодах, обрушившихся на владения Хозяина Теней. Пострадавшие от землетрясения города, и большие и малые, фактически не оказывали нам сопротивления.

Да, Капитан руководствовался эмоциями, однако время для начала боевых действий он выбрал верно.

На южном горизонте высились мрачные серо-фиолетовые горы. До Чарандапраша оставалось не больше двух дней пути. Капитан намеренно замедлял продвижение армии, чтобы пополнить запасы съестного с помощью охоты и фуражировки. Подтягивались все новые и новые силы – численность наших войск неуклонно возрастала. Кавалерия Могабы не выказывала желания завязывать с нами стычки. То и дело впереди вырастали столбы дыма. Это происходило там, где обозам неприятеля не удавалось оторваться от высланных нами вперед конных отрядов.

Наша штабная колонна держалась дороги. На ее обочинах теперь я часто видел трупы. Кого здесь только не было, но наших попадалось немного.

Костоправ вытряхнул меня из фургона и приказал, пока мы на марше, не совать туда нос. Поэтому я, как и подобает знаменосцу Черного Отряда, ехал впереди штабной колонны верхом на огромном черном жеребце – в сопровождении вороньей стаи. Полагаю, что приносимые пташками сведения изрядно забавляли Душелов. Так, например, наше знамя было точной копией того, которое десятки лет назад Отряд получил из ее рук. На нем красовалась ее собственная эмблема – изрыгающий пламя череп нерпы.

Дядюшка Дой с пикой и Бледным Жезлом – своим священным мечом – вышагивал подле меня. Он взял на себя обязанности телохранителя, поскольку Тай Дэй не отходил от своей матери. А так как мы возглавляли колонну, то и трупы первыми видели мы.

– Вот еще один малый, похожий на обманника, – указал я на искромсанное тело.

Хотя стояла зима, на покойнике не было ничего, кроме ветхой набедренной повязки.

– И это хорошо, – отозвался дядюшка Дой и перевернул труп.

Этот парень явно попался какому-то ненавистнику его секты. Судя по характеру ранений, убивали обманника с особой жестокостью.

Это не пробудило во мне ни крупицы жалости. Такие, как он, расправились с моей Сари.

Мы пока не наблюдали никаких признаков, кроме тех, что свидетельствовали о наших выдающихся успехах. Но эти свидетельства почему-то не внушали уверенности. Дороги сходятся. Силы накапливаются. С каждым часом мы все ближе к Чарандапрашу, а стало быть, и к Могабе с его четырьмя прекрасно обученными дивизиями, состоящими из ветеранов, готовых сражаться до последней капли крови. Свои лучшие войска он годами готовил к этой встрече. Нас ждут настоящие солдаты, а не бестолковые ополченцы, с которыми мы обычно имели дело до сих пор.

В присутствии таглиосцев, не знающих, что их ждет, Старик держался бодро, однако я знал, что и он не свободен от сомнений.

Мы имели численное превосходство, но наши солдаты не были вымуштрованы до автоматизма. И смерти они боялись больше, чем своих командиров. Ибо, в отличие от защитников Чарандапраша, не ведали, какую цену платит тот, кто прогневал Хозяина Теней.

И наши солдаты не проводили время в бесконечных учениях, запоминая каждый валун на земле, где им предстояло сражаться.