Костоправ дал знать, что хочет меня видеть. Я тотчас отправился в его конуру, но, постучав, услышал за дверью голоса. Замешкавшись, оглянулся на Тай Дэя. Тот всегда держался абсолютно бесстрастно – нипочем не угадаешь, что у него на уме. Вот и сейчас невозможно понять, услышал ли он что-нибудь интересное. Стоит себе да почесывает сломанную руку у края лубка.

Из-за дверей донеслось хриплое воронье карканье.

Я постучал громче.

Шум мгновенно стих.

– Заходи.

Я воспользовался приглашением достаточно быстро, чтобы увидеть, как из оконца каморки, хлопая крыльями, вылетела здоровенная ворона. Вторая, точно такая же, нахохлившись, сидела на вешалке.

– Звал?

– Да. Есть кое-какие дела.

Старик говорил на форсбергском. Тай Дэй его не поймет, а вот Корди Мэзер, вздумай он подслушивать, – запросто. Не говоря уже о воронах.

– Я решил окончательно: выступим сегодня до рассвета. Некоторые верховные жрецы возомнили, будто я не обойдусь с ними так круто, как Госпожа, и пытаются мутить воду. Сдается мне, нам лучше выступить до того, как они завяжут меня узлом.

Это звучало странновато – совсем не похоже на Старика. Но уже в следующее мгновение я увидел, что он сопровождает свои слова жестами языка глухонемых, и понял, что сказанное вслух предназначалось для чужих ушей.

Костоправ подтолкнул ко мне сложенный лист бумаги:

– Прежде чем мы выступим, разберись с этим. И постарайся не оставить ничего такого, что можно будет связать с нами.

– В смысле?

Это звучало не слишком обнадеживающе.

– Собирайся в дорогу. Если тебе и впрямь нужно тащить с собой всю ораву родни, вели им тоже паковать вещички. И жди дальнейших распоряжений.

– Твои любимицы сообщают тебе все, что мне нужно знать?

Конечно, я был в курсе, что эти птицы – никакие не любимицы Костоправа, а вестницы или шпионки Душелов.

– Сообщали – до недавнего времени. Но не бери в голову. Все, что нужно, ты узнаешь первым.

Разговор вертелся вокруг пунктика, буквально сводившего меня с ума. Я понятия не имел, каковы в действительности отношения между Костоправом, Душелов и этими воронами. Мне оставалось лишь принимать сказанное Стариком на веру, а между тем моя вера снова и снова подвергалась жесточайшей проверке на прочность.

– Ты об этом?

– Об этом. Подготовься как следует, ничего не забудь. Это ненадолго.

Клочок бумаги я развернул возле одной из немногих ламп, освещавших коридор между покоями Костоправа и моими. От телохранителя я не таился: мало того что он неграмотен, так вдобавок и текст написан на официальном языке Можжевельника. Правда, написан так, словно предназначен для не слишком смышленого шестилетки, – но оно и к лучшему. Язык этот я знал через пень-колоду, и то лишь благодаря чтению фрагментов Анналов, появившихся на свет, когда в тех краях служил Отряд, задолго до моего вступления в него.

Душелов тогда еще была мертвой. Видимо, Костоправ потому и решил воспользоваться этим наречием, что его – возможно, единственное в мире – она может не знать.

Сам по себе текст оказался незамысловатым. Мне предписывалось забрать похищенные у Душелов Анналы оттуда, где их спрятал от нас Копченый, и перепрятать туда, где мы Копченого держим.

Первым моим побуждением было вернуться и попытаться переубедить Капитана. Мне хотелось забрать документы с собой. Но, поразмыслив, я решил, что Старик, пожалуй, прав. Душелов и все прочие, кто предпочел бы, чтобы мы находились подальше от Анналов, а Анналы – от нас, наверняка уверены в том, что мы будем таскать бумаги с собой, пока не сумеем их расшифровать. В полевых условиях мы едва ли способны обеспечить безопасность архивов. Вот и получается, что лучше спрятать документы в надежном месте, известном, кроме нас, только Радише.

– Дерьмо! – тихо выругался я по-таглиосски.

Сколько бы языков я ни постиг, это слово мне кажется самым важным и нужным. Да и звучит оно похоже почти на всех наречиях.

Тай Дэй ни о чем меня не спросил. Он никогда ни о чем не спрашивал.

Позади меня, за ближайшей лампой, отворилась дверь, из своей комнаты вышел Костоправ. На его плече чернел рыхлый ком. Это означало, что Старику понадобилось встретиться с кем-то из местных. Он считает, что вороны наводят на таглиосцев страх.

– Я должен кое-что сделать сам, – сказал я Тай Дэю. – А ты ступай, скажи дядюшке Дою и своей матери, что мы отправляемся сегодня ночью. Так решил Капитан.

– Нужно меня немного проводить. Самому не выбраться из этого громадного склепа.

Судя по тону, Тай Дэй говорил искренне.

Нюень бао умеют прятать чувства, но я не видел причины, по которой человек, выросший на тропическом болоте, должен чувствовать себя как дома внутри огромной груды камней. Особенно если учесть, что всякий раз, когда ему приходилось иметь дело с городами и большими зданиями, это оборачивалось неприятностью.

Я поспешил проводить его к тому месту, откуда он мог самостоятельно добраться до выхода. Мне надо было попасть в конуру Костоправа, да поскорее, чтобы управиться до возвращения Старика и его пернатого приятеля. Наши книги теперь хранились там. И мы не желали, чтобы об этом проведал кто-нибудь еще. Хотя Душелов должна была что-то заподозрить, если узнала, что записи исчезли из ее тайника.

Ох и запутанная же интрига.

Я тронул запястье – проверил, на месте ли веревочный браслетик. То был изготовленный Одноглазым амулет: он позволял мне не поддаваться морочащим чарам вблизи помещения, где мы держали Копченого.

Еще не успев собрать бумаги, но успев заметить, что Костоправ выгнал ворон, закрыл окно и задернул занавеску, я задумался о том, как лучше всего спрятать эти документы.

Вскоре после нашего ухода Радиша непременно задастся вопросом, кто же теперь заботится о колдуне. И примется его искать. И у нее хватит упорства найти путь в комнату.

Хотя в последнее время Радиша не выказывала особого интереса к Копченому, на самом деле она никогда не оставляла надежды вернуть его. И чем значительнее будут наши успехи в борьбе с Хозяином Теней, тем больше будет она нуждаться в помощи придворного колдуна.

Похоже, все, что бы мы ни затевали, чревато неприятными последствиями.