Глава 24

Дом с плоской крышей из шифера стоял в верхней части острова и спереди был построен на сваях. Поэтому половина его крыльца нависала над скалистым утесом подобно трамплину для прыжков на лыжах. Летом холм был покрыт зеленым мхом. Теперь же бесплодная поверхность проступала со всей отчетливостью – земля походила на грязную скатерть, накинутую на его склоны, которые спускались к морю.

Дом Фредерики Тевен находился в конце тупика, и на электромобиле Эндера они добрались до него всего за несколько минут. Пешком бы Линда вряд ли преодолела даже столь короткое расстояние – ветер был столь силен, что походил на бетонную стену, в которую упирались все те немногие, кто отважился выйти на улицу.

Натиску урагана подвергся и дом Тевен – в палисаднике валялось несколько перевернутых кадок с цветами, а открытый навес возле стены, под которым стояла большая телега, угрожающе раскачивался.

– Надо поглядеть, не удрала ли старуха с острова, – прорычал Эндер и принялся молотить могучей ручищей по входной двери.

Еще на подъезде к дому он рассказал Линде, что «старухе», как Мюллер называл Фредерику Тевен, на вид было около семидесяти лет. На остров она переехала несколько лет назад и с тех пор жила здесь уединенно, воздерживаясь от контактов с местными жителями. Как-то раз Эндер подвез ее на своем электромобиле до больницы, где ей требовалось провести обследование. Судя по всему, у нее сильно отекли ноги, и передвигаться, как прежде, она не могла. По дороге он попытался завязать с ней разговор, но безуспешно. Фредерика просто уклонялась от ответа на его вопросы.

Несмотря на такую характеристику, Линда все же думала, что пожилая женщина не проигнорировала призывы службы по предупреждению катастроф срочно уехать из Гельголанда. Тем более что ее дом находился прямо на самом краю отвесного обрыва.

Дом Тевен издалека напоминал птичье гнездо на утесе скалистого берега. Наверное, требовалось испытывать большое доверие к архитектору, чтобы не покинуть такое строение в условиях надвигающегося урагана.

– Фрау Тевен! Вы дома? – орал Мюллер.

Он продолжал молотить по двери кулаками, в то время как Линда принялась размышлять о том, что, собственно, скажет пожилой женщине, если та вдруг откроет дверь. Ну не начинать же разговор со слов: «Просим прощения, но мы нашли вашу фотографию в шее трупа!»

– Нет никого! – через некоторое время прохрипела Линда. – Пошли отсюда!

Вход в дом был защищен только небольшим навесом, который не предоставлял ни малейшего укрытия от хлеставших со всех сторон ледяных порывов ветра. И Линда уже настолько замерзла, что даже не могла кричать.

– Пока рано! – откликнулся Эндер, доставая из кармана тяжелую связку ключей, на которой висели не только все ключи от клиники, но и профессиональная отмычка.

Не прошло и десяти секунд, как дверь была открыта.

– Мы не можем просто…

Линда не успела договорить начатую фразу о том, что не стоит вламываться в чужое жилище, как Эндер шмыгнул за дверь и скрылся в прихожей, не оставив молодой женщине выбора. Она просто не выдержала бы больше ни одной секунды на пронизывавшем ее насквозь ледяном ветре. От его порывов не спрятаться было и в продуваемом со всех сторон электромобиле.

Внутри небольшого дома оказалось на удивление светло. Большие окна на стенах смотрели во все стороны и улавливали, насколько это было возможно, тусклый зимний свет, прорывавшийся через густые темные тучи. В прихожей на вешалке одиноко висело темно-синее пальто из грубошерстной ткани, под которым стояла целая коллекция обуви. На доске с крючочками рядом с гардеробом были заботливо развешаны строго по размеру ключи, помеченные специальными надписями. Причем все крючки были заняты.

От резкой перемены температуры воздуха у Линды запершило в горле и потекло из носа. Она сняла с себя перчатки и потрогала батарею отопления, которая оказалась чуть теплой.

– Добрый день! Есть кто-нибудь? Фрау Тевен! – воскликнула Линда.

В этот момент наверху послышались тяжелые шаги. Это, без сомнения, был Эндер, поднявшийся по лестнице, чтобы осмотреться на втором этаже. Линда закрыла входную дверь и медленно пошла по коридору. Вначале она увидела вход на кухню, которая, в отличие от современного дизайна прихожей, была обставлена старомодной мебелью. С потолка в творческом беспорядке свисали многочисленны кастрюли и сковородки.

В этот момент перед внутренним взором Линды почему-то предстал секционный стол. Художницу вновь стал преследовать сладковатый запах трупного разложения, хотя, казалось бы, гулявший на улице ветер должен был основательно проветрить ее нос.

«Странно, – подумала Линда. – Дом выглядит жилым, но в то же время складывается впечатление, что в нем никто не живет».

Тут ей в глаза бросилась раскрытая газета, лежавшая на маленьком столике, притулившемся возле кухонного стола. Она вошла на кухню и взглянула на дату выхода газеты. Это было воскресное издание за прошлую неделю. Но это ни о чем не говорило, так как с началом урагана почта доставлялась на остров нерегулярно.

Газета была раскрыта на развороте с большой статьей на двух полосах и броским заголовком: «Мягкий судья». Уже в первом абзаце Линда обратила внимание на то, что имя хозяйки дома совпадало с именем судьи по делу некоего Яна З., которую звали Фредерика Эрланг.

Внезапно сзади послышался какой-то непонятный шорох, и молодая женщина в страхе обернулась. Вначале она предположила, что это вернулся Мюллер, но никого не увидела.

– Кто там? – воскликнула Линда и внезапно почувствовала безотчетный страх, как тогда, перед лифтом в морге.

В испуге она выхватила из кармана свой мобильник, как будто он являлся оружием, способным защитить ее в случае необходимости, и стала звать Эндера.

Никакого ответа не последовало.

В этот момент телефон в ее руке завибрировал, и от испуга она чуть было его не уронила. Линда постаралась успокоиться, чтобы ответить на звонок, взглянула на дисплей и только тогда заметила семь пропущенных вызовов. Причем четыре из них принадлежали ее брату. Видимо, из-за рева урагана на улице она их не услышала.

– Да, слушаю!

– Вы где? – спросил Херцфельд.

При этом его голос звучал еще более напряженно, чем раньше.

– Ты знал, что твой друг работает по совместительству в службе по изготовлению дубликатов ключей? – Линда специально говорила с иронией, чтобы избавиться от одолевавшего ее страха. – Мы нашли дом этой Фредерики Тевен, но, кажется, в нем никого нет.

– Не входите в него! – воскликнул Пауль. – Повторяю, ни в коем случае не входите в дом судьи!

«Ага, – подумала про себя Линда. – Значит, она все-таки судья».

С этими мыслями молодая женщина вышла из кухни и внимательно оглядела коридор в направлении гостиной, где напольные часы пробили три раза подряд, хотя до трех часов дня было еще довольно далеко.

Ни в коридоре, ни в гостиной она никого не обнаружила. Ни Эндера, ни фрау Тевен! Никого!

– Не входить? – с удивлением повторила Линда слова Херцфельда. – Послушай, я чего-то не понимаю. У тебя не возникает проблем попросить меня резать труп ножом, а при мысли о незаконном вторжении в чужой дом ты начинаешь плакаться в рубашку.

Линда сознательно говорила как можно громче, чтобы Эндер ее услышал и дал наконец о себе знать.

Куда, черт возьми, он запропастился?

Она удивилась долгому отсутствию коменданта, а в трубку по-прежнему громко заявила:

– Мы просто осмотримся, а потом вернемся. В чем проблема?

Она действительно хотела знать, что Херцфельд подразумевал. Не прерывая разговор, Линда открыла дверь в гостиную и, прежде чем Пауль смог озвучить суть проблемы, сама увидела, в чем она заключалась.

«Проблема» лежала на паркете в луже крови связанной и с кляпом во рту, да к тому же стонала, взывая о помощи.