«Какая мерзкая погода», – подумал Гомез и посмотрел через забор, который окружал территорию БКА. Хотя на Гомезе была шерстяная шапка и самая теплая служебная куртка, он топтался на месте и иногда прохаживался вдоль забора, чтобы согреться.

В этом месте уличные фонари не светили, и он находился в темноте, регулярно осматривал дорогу в обе стороны и каждые пятнадцать минут передавал сигнал по рации.

Скукотища. В это время суток машины проезжали очень редко, а пешеходов и вовсе не было. Тем более такой ночью. Температура приближалась к нулю, и пахло снегом. С неба вот-вот упадут первые снежинки.

Гомез услышал треск рации и прислушался к разговору двух коллег, которые общались на своей частоте. Через три часа его сменят. И уже другому придется морозить себе задницу на этом посту.

Гомез сунул руки в карманы куртки и прошелся туда-сюда. Ближайшие камеры на заборе находились в ста пятидесяти метрах и снимали дорогу. Здесь было припарковано всего несколько машин. В том числе белый автофургон с логотипом стекольной фирмы, который стоял на этом месте весь вечер. Большие стекла, установленные снаружи на специальной раме, дребезжали на ветру, и Гомез время от времени становился за ними, чтобы укрыться от сильных порывов ветра.

Он задавался вопросом, сколько еще продлятся усиленные меры безопасности. Два, три дня?

Тут он услышал шорох. Шаги. Через улицу к нему направлялся мужчина в длинном черном пальто. Гомез тут же включил рацию, которая висела у него на поясе.

– Это Гомез. У меня гость.

– Симпатичная? – спросил коллега.

– Дурак! – ответил Гомез.

Мужчина пересек темный участок дороги, и Гомез заметил, что он хромает на одну ногу, как будто у него повреждено колено.

В свете фар проехавшего мимо автомобиля Гомез увидел лысину и узкие черные бакенбарды, доходившие до подбородка. Снейдер! Что он здесь делает? Два года назад Гомез пришел в Академию БКА из Земельного управления уголовной полиции и даже имел второй по величине показатель IQ в группе Снейдера. Правда, это ему не помогло, потому что профессия предполагала также стальную психику. И после двух семестров он бросил обучение на профайлера и теперь работал во внутренней службе безопасности Ломана – работа не изматывала столько нервов, но все равно хорошо оплачивалась.

– Отбой, – сказал Гомез. – Это Снейдер.

– Не позволяй старику втянуть тебя в разговор, – сострил один из коллег.

– Мартен С. Снейдер, – пробурчал Снейдер со своим характерным голландским акцентом, подойдя ближе.

– Да, извините. – Гомез хорошо знал пунктики Снейдера. – Как вы себя чувствуете? Я слышал, вы были в больнице?

«Жаль, что они тебя там не оставили!»

– Я уже в форме, – пробурчал Снейдер и наклонил голову. В следующий момент вспыхнула спичка, и он сунул в рот сигарету.

Вскоре Гомез почувствовал запах травки.

– Вы тоже? – спросил Снейдер.

– Нет, спасибо, я на службе.

Снейдер кивнул в сторону автофургона с фирменным логотипом.

– Что это за машина?

– Стоит здесь уже полдня.

– Я не это спросил. Вы проверили номера?

– Да, все легально, в угнанных не значится.

– Сегодня суббота, возможно, угона еще никто не заметил. Водителя и фирму тоже проверили?

– Нет. А мне нужно?

– Конечно, нужно! Но после того, как я уйду, – сказал Снейдер. – Если вам что-то покажется подозрительным, сразу же звоните Ломану.

– Ясно. А что мы вообще высматриваем? – спросил Гомез, хотя и не рассчитывал на ответ Снейдера.

– Пита ван Луна. Это имя вам что-нибудь говорит?

– Я о нем слышал.

– Он сбежал из тюрьмы, и Европол предполагает, что совершит здесь убийство. Но сегодня он уже был в Будапеште. Так что сюда вряд ли вернется.

– Значит, отбой?

– Еще рано. Будьте начеку! – Снейдер затянулся и бросил сигарету на землю.

В тот же момент Снейдер сделал шаг в сторону, и его пальто распахнулось. Гомез бросил туда взгляд, увидел, как что-то блеснуло, и инстинктивно схватился за оружие.

Но тут же почувствовал боль – тонкая сталь глубоко вошла в его тело сбоку. Ему даже показалось, он услышал хруст ребер, когда острое лезвие воткнулось рядом с краем пуленепробиваемого жилета. Он пытался вытащить оружие, но Снейдер уже схватил его за руку.

– Сейчас все закончится, – прошептал Снейдер и подтолкнул его к задней двери автофургона.

Пальцы Гомеза начали неметь. В следующий момент его ноги подогнулись, но, прежде чем он упал на землю, Снейдер сильным рывком подхватил его и прислонил к машине.

– Что вы делаете? – выдавил Гомез и попытался пошевелить пальцами, чтобы дотянуться до рации.

– Нет, нет, нет, – забормотал Снейдер, сорвал рацию с пояса Гомеза, пристегнул себе и сорвал у него с головы наушники. Затем открыл заднюю дверь автофургона.

– Что за… – задыхался Гомез. Он был весь в поту и только сейчас понял, что Снейдер проткнул ему стилетом легкое, которое теперь наполнялось кровью. С каждой секундой все больше. Он закашлялся.

– Скоро все закончится, – мягко произнес Снейдер, втолкнул Гомеза в фургон, залез в кабину и закрыл за собой дверь.

В следующий момент зажегся верхний свет. Гомез уставился на лампу. Закашлялся кровью. В уголках рта собирались маленькие пузырьки, а у него не было сил, чтобы поднять руку и вытереть кровь с губ.

Но рефлексы выживания еще работали. Инстинктивно он пытался нащупать оружие. Тут он почувствовал, как Снейдер отстегнул его пояс с кобурой. Снял с него обувь, брюки, куртку и рубашку.

«Получается, сегодня ночью ты умрешь». Он сдохнет в этом фургоне, и уже в ближайшие секунды, если срочно что-нибудь не сделает и не позовет на помощь. Его охватила паника. Пульс ускорился еще больше, он жадно вдыхал воздух и вдруг всем телом почувствовал странное тепло. «Значит, вот как это бывает, когда…»

Его голова откинулась в сторону, он видел оконные стекла и много узких стеклянных элементов. Взгляд не фокусировался. Гомез закрыл глаза и ждал смерти.

Вдалеке послышался голос. На этот раз без голландского акцента, а имитирующий его собственный гессенский диалект.

– Это Гомез, северная сторона. Все в порядке.