29

Поглядывая, не подходит ли трамвай, Джонатан тискал в руке букет цветов, волновался и робел. Он сидел на скамейке неподалеку от террасы кафе. Место было выбрано удачно – в нескольких метрах от остановки.

День клонился к вечеру, работа закончилась. Джонатан своим днем был доволен. Договоры он заключал уверенно и прочно, обороты были выгодны клиентам, которые ему доверились, новые степени защиты в договорах выставлены в соответствии с их нуждами. Отныне он вел бизнес только так.

Запах цветов щекотал ноздри, словно сама природа напросилась в гости в центр города, в самую гущу движения. Закатное солнце мягко отражалось в желтых такси, сновавших туда-сюда.

Вдали показался трамвай.

Джонатан еще раз в уме повторил свой план: выбрать седьмого из сошедших с трамвая пассажиров. Или седьмую. Ему было интересно, на кого она будет похожа…

А если это окажется мужчина? Он улыбнулся при этой мысли. Хватит ли ему духу вручить букет мужчине? А вдруг это будет здоровенный толстяк, который сразу же вмажет ему кулачищем по физиономии? Он прыснул со смеху, сидя один на скамейке, и какой-то прохожий подозрительно на него покосился.

С шумом подошел красный трамвай, раздался скрежет тормозов по металлическим рельсам, а потом звон колокольчика, оповещающий об остановке. У Джонатана екнуло сердце.

Двери трамвая открылись, и почти одновременно из него вышли несколько человек. Джонатан внимательно их оглядел.

Сначала выскочил подросток, за ним – девушка, потом – клерк. Трое. Старичок и девчушка-школьница. Четверо, пятеро… Шестой появилась, опираясь на черную палку, пожилая дама… И больше никого… Джонатан, ждал, не сводя глаз с трамвайных дверей. Они уже закрывались, когда по лесенке поспешно спустилась и вышла женщина. Среднего возраста и самой заурядной внешности. На вид она могла быть кем угодно. Она двинулась быстрым шагом, как всякий человек, который, выйдя с работы, спешит домой, а рассеянный взгляд и чуть нахмуренные брови говорили о том, что она все еще целиком погружена в свои дневные заботы.

Джонатан встал, подождал, когда она подойдет поближе, шагнул в сторону, чтобы оказаться у нее на пути, и протянул ей букет.

– Это вам, – сказал он, широко улыбнулся и сунул ей цветы прямо в руки.

Перед тем как смешаться с толпой, он успел заметить удивление у нее на лице.

Просто помереть можно со смеху.

Вот идиот!

Подцепил какую-то моль бесцветную, небось, копилку разбил, чтобы купить этот букет, а сам дело до конца так и не довел. Слинял и даже не заговорил с ней, даже не сказал, как его зовут! Ну полное чмо!

Вот он, Райан, своего шанса не упустил бы. А этот чокнутый Джонатан упрямо занимался какой-то ерундой, совсем погряз в самой что ни на есть глупости. Предыдущее видео, где он заказывает кофе какой-то незнакомой тетке, даже не осмелившись представиться, вышло просто уморительным. В блоге оно имело бешеный успех: сто восемьдесят девять лайков и двадцать семь комментариев. Это рекорд. И весьма кстати – как раз в тот момент, когда история Гэри с его пожиманием плечами начала сбавлять обороты и выдыхаться.

Райан сделал быстрый монтаж, вырезав первые, неоправданно длинные секунды видео. Зато в конце ничего не вырезал, чтобы было хорошо видно, как женщина вдвойне удивилась, увидев, что незнакомец исчез. Надо было сделать так, чтобы все увидели ее улыбку, ее просиявшее лицо и поняли, что Джонатан прохлопал свой шанс.

Он опубликовал видео на своем блоге и прибавил к нему рекламные ролики. Обычно, продавая тесты на коэффициент интеллектуальности, он подвешивал к ним новости из клубов знакомств и какое-нибудь объявление о продаже цветочных букетов.

Реакции читателей он ждал с нетерпением, и она не замедлила появиться.

Теперь Райан примется за Джонатана: будет снимать его всякий раз, как только он сунет нос на террасу, поставит вторую камеру на окно, что смотрит в сад за домом. Он не хочет пропустить ни одной выходки этого альпиниста-дуролаза.

Джонатан вошел в магазин Гэри, и его сразу окутал запах горячих маффинов. Гэри сидел за конторкой, освещенной желтоватым светом, и на лице его наблюдалось то самое выражение, какое бывало в худшие из дней, а точнее – ежедневно. Джонатан понятия не имел, что такое с ним могло произойти, почему он стал таким. Может, он пережил удар такой силы, что лишился способности испытывать положительные эмоции? Может, с ним обошлись несправедливо, может, его предали и теперь он вообще не верит в возможность существования искренности?

– Здравствуйте! – с улыбкой сказал Джонатан – Как нынче идут дела?

– Здрась… – буркнул Гэри.

– Я бы хотел маффин с изюмом. Навынос.

Гэри упаковал ему маффин.

– У вас такие вкусные маффины. Честное слово. Браво, вы большой мастер.

Гэри нахмурил свои густые черные брови и, не поднимая головы, бросил на него исподлобья недоверчивый взгляд:

– Доллар тридцать пять.

Джонатан положил монеты на стойку, не переставая улыбаться. Гэри молча забрал деньги.

– До свидания, хорошего дня! – радостно сказал Джонатан, но его не удостоили внимания.

Он вышел из магазина. Сколько же положительных эмоций должен пережить этот человек, чтобы начать по-другому видеть мир?

И тут ему пришла идея. Он отправился к пакистанцу, владельцу лавочки хозтоваров, и купил белую бумажную скатерть. Вернувшись домой, он позвонил Гэри.

– Здравствуйте, – сказал он, слегка изменив голос. – Я хотел бы сделать заказ. Через полчаса мне будут нужны пятьдесят маффинов.

– Пятьдесят маффинов? – с недоверием переспросил тот.

– Да.

– Ха, попробуй их найди столько… Я же не ящерица. Пятьдесят штук я выпекаю за целый день.

– Ясное дело, я в долгу не останусь.

– Продиктуйте ваше имя.

Джонатан секунду помедлил, потом быстро придумал:

– Роббинс. На ближайшие полчаса.

Джонатан спустился в подвал, сунув в карман перочинный ножик и фломастер и прихватив с собой фонарик. В пропахшей плесенью, сырой полутьме он порылся в запыленном старье, нашел, что искал: старые козлы и доску – и выбрался из подвала.

Он выждал несколько минут возле дома Гэри, потом заметил какого-то парнишку на скейте.

– Эй, парень, хочешь заработать два доллара за три минуты?

Парнишка усмехнулся:

– Смотря как… Это трудно?

– Да ни капельки. Войдешь в магазин, скажешь, что пришел за заказом на имя Роббинса, и отдашь продавцу вот эту банкноту. Проще пареной репы!

Парень покачал головой:

– Два доллара маловато будет…

– Ты что, шутишь? Два доллара за три минуты составят сорок долларов в час, а это зарплата кадрового офицера, дорогуша!

– Три доллара.

– Но… нет ведь ничего проще, и делать ничего не надо!

– А тогда почему тебе самому не пойти?

– Ну так что?

– Три доллара.

Джонатан расхохотался:

– Далеко пойдешь, парень, и уж явно не пешком.

Двумя минутами позже Джонатан раскладывал разрезанные на четыре части маффины на белой скатерти, устраивая импровизированный буфет перед самой витриной Гэри. Он был уверен, что тот ничего не заметит: не в его правилах было смотреть вниз, на асфальт.

Вынув из кармана розовый фломастер, он нарисовал на белой скатерти большое сердце и написал своим красивым почерком.